dmitrov3_1

Научная интерпретация понятия «культура речи» предлагает иные пути осмысления данного явления. В современной отечественной лингвистике все более распространяется коммуникативный подход к вопросу, основанный на рассмотрении проблем культуры речи с точки зрения структуры акта коммуникации (т.е. в рамках единства «отправитель/адресант сообщения — сообщение

— получатель/адресат сообщения»). В этом аспекте, как отмечает Б.Н.Головин, термин «культура речи» (или «речевая культура» как его синоним) может употребляться в трех основных значениях:

1)культура речи — это прежде всего какие-то ее признаки и свойства, совокупность и система которых говорят о коммуникативном совершенстве речи, т.е.

ееспособности отражать передаваемую информацию наиболее адекватно и, как следствие, возможности реализовать процесс коммуникации в его максимально возможной полноте;

2)культура речи — это совокупность навыков и знаний человека, обеспечивающих целесообразное и незатрудненное применение языка в целях общения;

3)культура речи — это область лингвистических знаний о культуре речи как совокупности ее коммуникативных качеств.

Для коммуникативного подхода очень важной является общетеоретическая проблема соотношения языка и речи: речь в данном случае рассматривается как реализация/воплощение языковой структуры, а весь комплекс вопросов культуры речи обнаруживает непосредственную связь с вопросами языкового (а в аспекте коммуникации — и внеязыкового) ее обеспечения. Поэтому в рамках коммуникативного исследования основными категориями анализа выступают следующие понятия: «язык» (обеспечивающая общение система знаков, рассмотренная в отвлечении от конкретных высказываний, как чистая идеальная схема), «речь» (использование языковых знаков в процессе коммуникации, организованная и оформленная последовательность знаков), «речевая деятельность» (совокупность психофизиологических процессов человеческого организма, обеспечивающая построение и трансляцию речи), «текст» (словесное произведение как единство содержания/смысла и формирующей и выражающей его речи), «смысл текста» (сформированная в сознании посредством речи и переданная текстом информация).

Одним из центральных вопросов коммуникативного метода изучения культуры речи является проблема построения и описания системы коммуникативных качеств речи, которая решается путем вычленения и анализа основных типов соотношений между речью и неречевыми структурами. Среди последних в поле зрения попадают такие категории, как «язык», «мышление», «действительность», «адресат», «условия общения» и др. Так, анализ соотношения «речь — язык» позволяет осмыслить и описать такие коммуникативные качества речи,

как правильность, чистота и богатство (разнообразие); соотношения «речь — мышление» и «речь — действительность» дают возможность говорить о точности и логичности речи, соотношение «речь — адресат» — о доступности и действенности речи, соотношение «речь — условия общения» — об уместности речи. Подобный метод анализа позволяет ввести вопросы культуры речи в

3

широкий круг теоретических проблем и одновременно с этим терминологизировать понятия «правильность», «чистота», «богатство», «уместность», «действенность» и др., которые являются основными характеристиками речи в обыденном понимании.

ТЕМА 2. Проблема языковой нормы.

Всистеме коммуникативных качеств речи основным является правильность речи — соответствие языковой структуры речи действующим языковым нормам.

Всовременной лингвистике установились два основных понимания термина «норма»: во-первых, под нормой подразумевается общепринятое, закрепленное

вязыке употребление, во-вторых — употребление, рекомендованное словарем, справочником и т.п. В первом случае норма понимается как объективная языковая данность, факт языковой системы, во втором же предполагается, что норма не содержится в языке, но вносится в язык извне грамматиками. Для дифференциации этих употреблений и устранения терминологической омонимии ряд лингвистов (Б.Гавранек, В.А.Ицкович и др.) предлагают ввести понятие «кодификация» в качестве синонима термина «норма» во втором понимании. В отличие от объективно существующей языковой нормы кодификация есть в известной степени искусственное установление некоторого комплекса/свода правил (словоупотребления, словообразования, словоизменения, построения словосочетаний и предложений и т.п.)., и ее природа, таким образом, чисто конвенциональная (условная). Норма в силу своего объективного характера существует в любом языке и языковом коллективе (независимо от той стадии развития, на котором они находятся), тогда как кодификация — осознанная и зафиксированная норма — является признаком литературного языка как высшей стадии эволюции языковой системы.

Чтобы проиллюстрировать сложность и неоднозначность нормы как языкового феномена, приведем два ее определения:

1. «Норма — это объективно существующие в данное время в данном языковом коллективе значения слов, их фонетическая структура, модели словообразования и словоизменения и их реальное наполнение, модели синтаксических единиц (словосочетаний, предложений) и их реальное наполнение» (Ицкович В.А. Языковая норма. М., 1968. С.5).

2. «Мы условились называть нормой исторически принятый в данном языковом коллективе выбор одного из функциональных парадигматических и синтагматических вариантов языкового знака» (Головин Б.Н. Основы культуры речи.

М., 1988. С.41).

Если в первом определении акцент сделан на выяснении двойственной сущности нормы (она одновременно есть модель и ее наполнение, реализация), то во втором случае подчеркнута потенциальная и реальная вариативность как характеристика нормы. Обратим внимание, что оба определения в итоге описывают норму одновременно и с точки зрения непосредственно языковой структу-

4

ры, и как явление социолингвистическое (подчеркивается обязательная связь нормы с языковым коллективом как ее носителем); при этом, однако, В.А.Ицкович говорит об объективном существовании нормы в языковом коллективе, тогда как Б.Н.Головин склоняется к трактовке нормы как конвенционального (условного) явления (норма есть «исторически принятый… выбор»); в первом случае норма описывается как феномен синхронический («в данное время в данном коллективе»), во втором — как диахронический («исторически принятый в данном языковом коллективе выбор»).

Крайне важными для характеристики нормы являются два таких ее взаимосвязанных качества, как вариативность и динамичность. Следует иметь в виду, что норма существует одновременно в синхронии и диахронии (это косвенно отмечено в рассмотренных выше определениях нормы), и если в синхроническом аспекте она статична (что в реальной языковой практике справедливо, вероятно, лишь для относительно коротких временных отрезков истории языка), то с позиций диахронии всегда наблюдается определенная динамика, выражающаяся в замене одних языковых норм другими. Процесс смены норм длителен и неоднороден, в связи с чем в системе языка почти всегда сосуществуют различные варианты, осмысляющиеся на данном этапе развития языка либо как норма, либо как не-норма (эти явления диалектически взаимосвязаны и обязательно предполагают друг друга, поскольку норма осознается как таковая только на фоне не-нормы, и наоборот). В этом плане норма и кодификация могут достаточно существенно расходиться: нередко наблюдается кодифицирование старой нормы при закрепившейся в языке новой, значительно реже встречается кодифицирование еще не ставшей актуальной новой нормы. Варианты нормы могут сосуществовать в языке как равнозначимые элементы языковой системы, если в процессе эволюции языка возникает их смысловая или стилевая дифференциация.

Поскольку нормы литературного языка регулируют функциональное варьирование и выбор вариантов на разных уровнях языковой структуры, при их описании можно различать следующие структурно-языковые типы норм:

1.Нормы произношения (фонетические нормы), регулирующие выбор акустических вариантов фонемы или чередующихся фонем;

2.Нормы ударения (акцентологические нормы), регулирующие размещение

идвижение ударного слога среди неударных;

3.Нормы словообразования, регулирующие выбор и комбинацию морфем в составе нового слова;

4.Морфологические нормы, устанавливающие выбор вариантов морфологической формы слова и ее соединения с другими словоформами;

5.Синтаксические нормы, предполагающие выбор вариантов построения синтаксических структур;

6.Лексические нормы, ограничивающие употребление слов и фразеологизмов, применение которых исключено литературным языком;

5

7. Стилистические нормы предполагают соответствие либо несоответствие выбранного слова или синтаксической структуры условиям общения и доминирующему стилю изложения (контексту).

Необходимо отметить, что нормы двух последних типов менее строги, чем остальные. Во многом это связано с тем, что фонетические, акцентологические, словообразовательные, морфологические и синтаксические нормы актуальны для всей языковой системы без исключения, охватывают ее полностью и не зависят от конкретных условий акта коммуникации, тогда как лексические и стилистические нормы определяются в первую очередь внеязыковыми аспектами: актуальными условиями общения и нередко (применительно к стилистическим нормам) эстетическими запросами; поэтому в стилистической структуре конкретного типа текста как норма могут осознаваться варианты, не являющиеся нормированными для «среднего»/нейтрального типа текста (с этим мы встречаемся, например, в художественном тексте).

ТЕМА 3. Некоторые аспекты культуры письменной речи.

Различение устной и письменной речи, на первый взгляд очевидное, задает весьма существенную разницу в осмыслении некоторых сторон речевой культуры. Следует иметь в виду, что способ реализации того или иного типа речи (устная или письменная речь) является главным, но не единственным дифференци-

рующим аспектом. Говоря о соотношении устной и письменной речи, необхо-

димо обратить внимание на следующие положения:

1)Устная коммуникация почти всегда (за исключением некоторых специфических случаев, например, восприятия устной речи с экрана телевизора или по радио) предполагает со-присутствие участников акта коммуникации «здесь и теперь», то есть в одно время в одном месте; коммуникация в данном случае происходит непосредственно, что дает ее участникам возможность выяснять все потенциальные нарушения информационного потока, обусловленные структурой речи, в процессе развертывания самой речи. В случае же письменной коммуникации ее участники (опять-таки за редким исключением) лишены такой возможности, поскольку общение здесь опосредовано письмом (в его материальном воплощении), которое делает необязательным и даже избыточным одновременное со-присутствие адресанта и адресата речи. Вследствие этого для письменной речи первостепенную важность приобретает категория ясности, что налагает на ее структуру некоторые дополнительные ограничения, направленные на реализацию этого коммуникативного качества речи в максимально возможной степени.

2)Разница в манифестации двух типов речи обусловливает разницу норм, актуальных для каждого из них. Фонический способ реализации устной речи делает для нее особенно значимыми фонетические и акцентологические нормы, которые, в свою очередь, совершенно не важны для письменного типа речи. Для последнего же актуальными оказываются нормы, реализующиеся и наиболее заметные на письме, — синтаксические и стилистические; с другой стороны, для

6

письменной речи свойственны нормы особого типа, выходящие за рамки предложенной выше классификации и непосредственно связанные с категорией ясности речи (условно их можно назвать семантическими, т.е. нормами, обеспечивающими незатруднительное и однозначное понимание смысла письменного сообщения).

3) Различия устной и письменной речи должны быть рассмотрены в тесной связи с вопросами психологии общения. Характерная для письменной речи невозможность непосредственного устранения различных коммуникативных «сбоев» усугубляется тем, что пишущему всегда известно содержание его речи, и это в ряде случаев может вызывать невнимание к формальной стороне речи, что в итоге и приводит к нарушению ее ясности. Адресат речи (текста) таким знанием не обладает, поэтому при структурных недочетах текста восприятие его смысла читающим может быть неадекватным той информации, которую хотел отразить пишущий. Поэтому при анализе «своего» текста необходимо некоторое дистанцирование от него, позволяющее увидеть все потенциальные варианты коммуникативных нарушений (разночтений). В этом плане наиболее перспективным выступает коммуникативный подход к тексту, при котором тот или иной его элемент рассматривается одновременно и с точки зрения пишущего (исходный смысл), и с точки зрения читающего (воспринятый смысл).

Своеобразным критерием качества письменной речи (стилистической правильности либо ошибочности предложения) является первочтение, или первоначальное восприятие текста. Нередко ошибка, возникающая при первочтении, не ведет к нарушению процесса передачи информации, поскольку в результате осмысления текста (предложения) при окончательном восприятии она устраняется самим читающим. Случаи, когда ошибка при первочтении нарушает смысл передаваемого сообщения, следует считать наиболее грубыми; при правильном построении письменного текста его содержание одинаково при первочтении и окончательном восприятии.

Экспериментальный анализ многочисленных примеров показывает, что первоначальное восприятие текста единообразно, закономерно и поэтому предсказуемо. Вследствие этого возникает возможность выведения и формулировки правил культуры письменной речи (практической стилистики), опирающихся на рассмотрение основных типов ошибок, наиболее распространенных в письменной речи.

Как отмечалось ранее, при анализе письменной речи главное внимание необходимо уделить категории ясности. Рассмотрим наиболее характерные нару-

шения ясности письменной речи, описанные Б.С.Мучником (см.: Мучник Б.С.

Культура письменной речи. М., 1996).

Достаточно сложным и в то же время часто встречающимся в речевой практике явлением следует назвать смещение логического ударения, при котором читающий ошибочно воспринимает в качестве логически ударного (несущего в семантической структуре фразы главную нагрузку) не то слово (или сегмент фразы), которое мыслилось пишущим в качестве такового. Например, фраза «Иван Иванович приходил сегодня вечером» содержит в себе, среди прочего,

7

информацию о том, что «Иван Иванович» приходил именно сегодня вечером, а не когда-либо еще; однако передать абсолютно идентичное сообщение с помощью фразы «Сегодня вечером приходил Иван Иванович» невозможно, так как последняя несет другую информацию — о том, что приходил именно «Иван Иванович», а не кто-либо еще (в первом примере подчеркнут логически ударный сегмент предложения, во втором одной чертой подчеркнуто место ожидаемого логического ударения, двумя — реального). Подобное несовпадение может повлечь за собой нарушение коммуникации (будет передана не та информация), хотя и не всегда: во многих случаях ошибка в структуре фразы заметна сразу. Объективно это явление во многом обусловлено такими аспектами системы русского языка, как свободный порядок слов в предложении и возможность изменения содержания фразы путем различного ее интонирования в устной речи. Так, например, трехчленное предложение типа «Я учусь в университете» может без существенного изменения смысла (т.е. с сохранением трех основных единиц передаваемой информации — субъекта действия 'я', действия 'учиться', места действия 'университет') быть построено посредством шести различных конструкций («Я учусь в университете», «Учусь я в университете», «В университете я учусь» и т.д.); с другой стороны, одним этим предложением без изменения порядка слов можно передать три неодинаковых сообщения, соответствующе интонируя то или иное слово: «Я учусь в университете» (= 'именно я, а не мой брат'), «Я учусь в университете» (= 'а не просто посещаю занятия'), «Я учусь в университете» (= 'а не в техникуме'). При этом следует иметь в виду, что русское логическое ударение, в отличие от порядка слов в предложении, не является абсолютно свободным, напротив, количество его потенциальных позиций весьма ограничено:

это, в первую очередь, позиция в конце предложения, а также приравненные к ней позиции — перед запятой (особенно при противопоставлении), точкой с запятой, скобкой и др. Эта особенность лежит в основе т.н. позиционного способа передачи логического ударения: логическому ударению в предложении приписывается определенная позиция (конечная, перед запятой и т.д.), в которой оно и ожидается читающим.

Однако позиция в предложении является сравнительно слабым средством логической акцентировки по сравнению с иными специализированными языковыми средствами передачи логического ударения. Таковыми являются, с одной стороны, некоторые лексические средства (выделяющие частицы, уточняющие синонимы, усилители наречного типа (интенсивы), противопоставление), с другой — графические средства передачи логического ударения (выделяющие шрифты, акут, выделяющие тире и др.). Если они встречаются в предложении, то логически ударным воспринимается то слово (или часть фразы), которое выделено именно этими средствами, тогда как позиция в предложении в таких случаях не имеет существенного значения. Учитывая позиционный принцип, следует не допускать постановки в предложении логически ударного слова в неударную позицию; в случаях, когда это невозможно (т.е. ведет к смысловым или стилистическим нарушениям), следует прибегнуть к лексическому и графическому способу логического выделения.

8

Другим нарушением ясности письменной речи является ошибочная смысловая связь слов — одна из наиболее распространенных и часто грубых стилистических ошибок. В ее основе лежат некоторые закономерности восприятия информации при чтении, а именно, условное членение воспринимаемого сообщения на определенные отрезки, последовательность прочитывания, декодирования и понимания смысла этих отрезков, наконец, окончательное связывание читающим воспринятых информационных отрезков в целостное сообщение (как правило, при чтении все названные процессы происходят почти одновременно и поэтому не осознаются как таковые). В связи с этим некоторые конструктивные недостатки фразы могут привести к тому, что при восприятии (обязательно в рамках первочтения, о чем говорилось выше) как единое смысловое целое могут быть поняты фрагменты сообщения, в действительности не имеющие между собой непосредственной смысловой связи, но в структуре предложения находящиеся в ближайшем соседстве и поэтому прочитываемые как целостный отрезок информации. Например, это происходит в предложении «Погибшего после повторного осмотра опознать не удалось», где при первочтении в качестве единого смыслового сегмента воспринимается фраза «погибшего после повторного осмотра», хотя на самом деле (это становится понятно при окончательном восприятии) единое смысловое целое составляет фраза «после повторного осмотра опознать не удалось». В реальной практике ошибочная смысловая связь может возникнуть более чем в 50-ти типах грамматических конструкций, поэтому для ее описания наиболее удобна предложенная Б.С.Мучником позиционная классификация, при которой все многообразие потенциальных случаев ошибок этого типа сводится к трем основным структурным схемам. Главным типологическим принципом здесь признается положение т.н. «двупланового компонента» (т.е. того сегмента предложения, который потенциально может вступать в грамматическую связь либо с одним, либо с другим «претендентом» на смысловую связь с ним) относительно двух других сегментов предложения — более левого и более правого (с точки зрения графической реализации сообщения) «претендентов». К примеру, в предложении «Подписка на газеты рабочих и служащих проходит успешно» двуплановым компонентом будет выступать фраза «подписка на газеты», левым претендентом — «рабочих и служащих», правым — «проходит успешно»; в грамматическую связь с двуплановым компонентом может вступить и правый, и левый претендент, тогда как в связь семантическую — только правый (связь «…газеты рабочих и служащих» семантически невозможна). Анализ полученных таким образом структурных схем с позиций восприятия их читающим позволяет сделать вывод, что а) двуплановый компонент чаще всего объединяется читающим с тем из претендентов, который расположен к нему ближе, чем другой — и б) двуплановый компонент чаще всего объединяется читающим с предыдущим, а не с последующим из стоящих по разные стороны от него претендентов. Учитывая эти особенности восприятия информации при чтении, можно прогнозировать все возможные случаи возникновения ошибочной смысловой связи и избегать их путем структурной перестройки фразы (сближением элементов правильной смысловой связи, разделением элементов

9

ошибочной смысловой связи, заменой одного из элементов ошибочной смысловой связи синонимом и т.п.).

Рассмотренные ошибки (смещение логического ударения и ошибочная смысловая связь слов) особенно наглядно отражают специфику вопросов речевой культуры применительно к письменному типу речи. Во втором разделе данного пособия эти типы ошибок будут проиллюстрированы соответствующими примерами и практическими заданиями.

ТЕМА 4. Культура речи как система ее коммуникативных качеств.

Вопрос о коммуникативных качествах как основных характеристиках речи (концепция Б.Н.Головина) отчасти затрагивался нами в рамках Темы 1, когда шла речь о коммуникативном анализе культуры речи. Учитывая актуальность поднятой Б.Н. Головиным проблемы, рассмотрим ее более подробно.

Коммуникативный подход к вопросам культуры речи предполагает рассмотрение речи как своего рода посредника между сознаниями отправителя/адресанта и получателя/адресата, между информацией как таковой и языком, между языком и средствами его формирования (сознанием и мышлением), языком и действительностью и др. На первый план здесь выступает, естественно, практический аспект речи (использование ее для передачи информации), соответственно, наиболее актуальным для рассмотрения оказывается отношение речи к ее адресанту и адресату; однако, принимая во внимание динамическое взаимодействие «речь — язык», анализ этого отношения неизбежно осложняется отношением речи к другим параллельным явлениям (мышлению, сознанию, действительности, условиям коммуникации и др.). Система коммуникативных качеств речи есть своеобразный результат анализа всего комплекса отношений речи к неречевым структурам (язык, сознание, мышление, действительность и т.д.).

ВТеме 2 мы подробно остановились на анализе главного коммуникативного качества речи — ее правильности, определив правильность как соответствие языковой структуры речи действующим языковым нормам. Правильность речи

—основное ее качество, выводимое из соотношения «язык — речь», поскольку рассмотренная выше категория нормы представляет собой не что иное, как комплекс элементов языковой системы, детерминирующих и регламентирующих построение и развертывание речевого континуума.

Внаиболее тесном взаимодействии с категорией правильности находится такая коммуникативная характеристика речи, как точность. Если правильность преимущественно обращена к формальному аспекту речи (хотя и не исчерпывается им), то точность как коммуникативное качество характеризует речь прежде всего со стороны содержания. Степень точности речи находится в прямой зависимости от характера «соотношения семантики речи со смыслом текста» (Б.Н.Головин), т.е. от степени адекватности речевого сообщения той внеречевой информации, выражением которой он является. Можно различать два типа точности: предметную и понятийную. Предметная точность опирается на связь «речь — действительность» и состоит в соответствии содержания речи тому

10