Тронский История Античной Литературы

Глава II. Древнейшие литературные памятники

1.Гомеровский эпос

1)Сказание о Троянской войне

2)«Илиада»

3)«Одиссея»

4)Время и место создания гомеровских поэм

5)Аэды и рапсоды. Гексаметр

6)Гомеровский вопрос

7)Гомеровское искусство

2.Гесиод

Глава III. Развитие греческой литературы в период становления классового общества и государства

1.Греческое общество и культура VII – VI вв.

2.Послегомеровский эпос

3.Лирика

1)Виды греческой лирики

2)Элегия и ямб

3)Монодическая лирика

4)Хоровая лирика

4.Зарождение литературной прозы

Раздел II. АТТИЧЕСКИЙ ПЕРИОД ГРЕЧЕСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

Глава I. Греческое общество и культура V – IV вв.

1.Расцвет и кризис афинской демократии (V в.)

2.Распад полисной системы (IV в.)

Глава II. Развитие драмы

1.Обрядовые истоки греческой драмы

2.Трагедия

1)Происхождение и структура аттической трагедии

2)Афинский театр

3)Эсхил

4)Софокл

5)Эврипид

3.Комедия

1)Фольклорные основы комедии

2)Сицилийская комедия. Эпихарм

3)Древняя аттическая комедия

4)Аристофан

5)Средняя комедия

Глава III. Проза V – IV вв

1.Историография

2.Красноречие

3.Философский диалог. Теория поэзии

Раздел III. ЭЛЛИНИСТИЧЕСКИЙ И РИМСКИЙ ПЕРИОДЫ ГРЕЧЕСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

Глава I. Эллинистическое общество и его культура

Глава II. Новоаттическая комедия

Глава III. Александрийская поэзия

Глава IV. Эллинистическая проза

Глава V. Греческая литература периода Римской империи

1.Греция под римским владычеством

2.Аттикизм

3.Плутарх

4.Красноречие. Вторая софистика

5.Лукиан

6.Повествовательная проза. Роман

7.Поэзия

ЧАСТЬ II. РИМСКАЯ ЛИТЕРАТУРА

Раздел IV. РИМСКАЯ ЛИТЕРАТУРА ПЕРИОДА РЕСПУБЛИКИ

Глава I. Введение

1. Историческое значение римской литературы

2.Периодизация римской литературы Глава II. Долитературный период

Глава III. Первый век римской литературы

1.Римское общество и культура III в. и первой половины II в. до н. э.

2.Первые поэты

3.Плавт

4.Энний и его школа. Теренций

5.Театральное дело в Риме

6.Проза. Катон

Глава IV. Литература последнего века республики

1.Римское общество и культура последнего века республики

2.Литература на рубеже II и I вв. до н. э.

3.Цицерон

4.Оппозиции против цицеронианизма. Римская историография времени конца республики

5.Лукреций

6.Александринизм в римской поэзии. Катулл

Раздел V. РИМСКАЯ ЛИТЕРАТУРА ПЕРИОДА ИМПЕРИИ

Глава I. Римская литература времени перехода к империи («век Августа»)

1.Римское общество и культура «века Августа»

2.Вергилий

3.Гораций

4.Римская элегия

5.Тибулл

6.Пропeрций

7.Овидий

8.Тит Ливий

Глава II. Серебряный век римской литературы 1. Римское общество и культура I в. н. э.

2.«Новый» стиль. Сeнека

3.Поэзия времени Нерона

4.Петроний

5.Федр

6.Реакция против «нового» стиля. Стаций

7.Марциал

8.Плиний Младший

9.Ювенал

10.Тацит

Глава III. Позднейшая римская литература

1.Второй век нашей эры

2.Третий – шестой века нашей эры

Переводы Важнейшие пособия

ВВЕДЕНИЕ 1. ИСТОРИЧЕСКОЕ ЗНАЧЕНИЕ АНТИЧНОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

Предметом курса античной литературы является литература грекоримского рабовладельческого общества. Этим определяются хронологические и территориальные рамки, отделяющие античную литературу от художественного творчества доклассового общества, с одной стороны, от литературы Средних веков, – с другой, а также от прочих литератур древнего мира, каковыми являются литературы древнего Востока. Особое выделение греко-римской античности, как специфического единства, отличного от других древних обществ, не является произвольным; свое полное научное обоснование оно получило в учении Маркса и Энгельса об «античном обществе», как особой ступени развития в истории человечества. [1] Что же касается терминов «античность», «античный», происходящих от латинского слова antiquus – «древний», то их исключительное применение к греко-римскому обществу и его культуре условно и может быть признано справедливым лишь с ограниченно-»европейской» точки зрения. Действительно, греко-римская цивилизация является древнейшей цивилизацией Европы, но развилась она значительно позже, чем цивилизация Востока. Это же соотношение имеет место и в области литературы: литература Египта, Вавилонии или Китая гораздо «древнее», чем «античная», греко-римская литература. Ограничительное употребление терминов «античность», «античный» установилось у народов Европы в силу того, что греко-римское общество было единственным древним обществом, с которым они были связаны непосредственной культурной преемственностью; мы продолжаем пользоваться этими установившимися терминами как краткими обозначениями социального и культурного единства греко-римского рабовладельческого общества.

Античная литература, литература древних греков и римлян, также представляет собою специфическое единство, образуя особую ступень в

развитии мировой литературы. При этом римская литература начала развиваться значительно позже греческой. Она не только чрезвычайно близка к греческой литературе по своему типу (это вполне естественно, поскольку однотипными были и те два общества, которые породили эти литературы), но и связана с нею преемственно, создавалась на ее основе, используя ее опыт и ее достижения. Греческая литература – древнейшая из литератур Европы и единственная развивавшаяся вполне самостоятельно, не опираясь непосредственно на опыт других литератур. С более древними литературами Востока греки стали ближе знакомы лишь тогда, когда расцвет их собственной литературы лежал уже далеко позади. Это не значит, что восточные элементы не проникали и в более раннюю греческую литературу, но они проникали устным, «фольклорным» путем; греческий фольклор, как фольклор всякого народа, обогащался от соприкосновения с фольклором соседей, но греческая литература, вырастая на почве этого обогащенного фольклора, создавалась уже без непосредственного воздействия литератур Востока. А по своему богатству и разнообразию, по своей художественной значительности она далеко опередила восточные литературы.

В греческой и родственной ей римской литературе уже имелись налицо почти все европейские жанры; большая часть их и поныне сохранила свои античные, главным образом греческие названия: эпическая поэма и идиллия, трагедия и комедия, ода, элегия, сатира (латинское слово) и эпиграмма, различные виды исторического повествования и ораторской речи, диалог и литературное письмо, – все это жанры, которые успели достигнуть значительного развития в античной литературе; в ней представлены и такие жанры, как новелла и роман, хотя и в менее развитых, более зачаточных формах. Античность положила также начало теории стиля и художественной литературы («реторика» и «поэтика»).

Историческое значение античной литературы, ее роль в мировом литературном процессе заключаются, однако, не только в том, что в ней «возникли» и от нее ведут свое начало многие жанры, подвергавшиеся впоследствии значительным трансформациям в связи с потребностями позднейшего искусства; гораздо существеннее неоднократные возвращения европейской литературы к античности, как к творческому источнику, из которого черпались темы и принципы их художественной обработки. Творческое соприкосновение средневековой и новой Европы с античной литературой, вообще говоря, никогда не прекращалось, оно имеется даже в принципиально враждебной античному «язычеству» церковной литературе средних веков как в западноевропейской, так и в византийской, которые сами в значительной мере выросли из поздних форм греческой и римской литературы; следует, однако, отметить три периода в истории европейской культуры, когда это соприкосновение было особенно значительным, когда ориентация на античность являлась как бы знаменем для ведущего литературного направления.

1. Это, во-первых, – эпоха Возрождения («Ренессанс»), противопоставившая богословскому и аскетическому мировоззрению

Средних веков новое, посюстороннее «гуманистическое» мировоззрение, утверждающее земную жизнь и земного человека. Стремление к полному и всестороннему развитию человеческой природы, уважение к индивидуальности, живой интерес к реальному миру – существеннейшие моменты этого идеологического движения, освобождавшего мысли и чувства от церковной опеки. В античной культуре гуманисты находили идеологические формулы для своих исканий и идеалов, свободу мысли и независимость морали, людей с резко выраженной индивидуальностью и художественные образы для ее воплощения. Все гуманистическое движение проходило под лозунгом «возрождения» античности; гуманисты усиленно собирали списки с произведений античных авторов, хранившиеся в средневековых монастырях, и издавали античные тексты. Еще предшественница Ренессанса, поэзия провансальских трубадуров XI – XIII вв. «воскресила даже среди глубочайшего средневековья отблеск древнего эллинства».[2]

Зародившись в Италии в XIV в., гуманистическое движение приобрело общеевропейское значение со второй половины XV в. «В спасенных при гибели Византии рукописях, – пишет Энгельс в старом введении к «Диалектике природы», – в вырытых из развалин Рима античных статуях перед изумленным Западом предстал новый мир – греческая древность; перед... светлыми образами ее исчезли призраки средневековья; в Италии достигло неслыханного расцвета искусство, которое явилось точно отблеск классической древности и которое в дальнейшем никогда уже не подымалось до такой высоты. В Италии, Фракции, Германии возникла новая, первая современная литература; Англия и Испания пережили вскоре затем свою классическую литературную эпоху».[3] Эта «первая современная литература» Европы создавалась в непосредственном общении с античной литературой, преимущественно с позднегреческой и с римской; одно время (XV – XVI вв.) гуманисты культивировали поэзию и красноречие на латинском языке, стараясь воспроизводить античные стилевые формы («ново-латинская» литература в отличие от средневековой литературы на латинском языке).

2. Другой эпохой, для которой ориентация на античность являлась литературным лозунгом, был период классицизма XVII – XVIII вв., ведущего течения в литературе этого времени. Представители классицизма обращали преимущественное внимание уже не на те стороны античной литературы, которые были близки по духу эпохе Возрождения. Классицизм стремился к обобщенным образам, к строгим незыблемым «правилам», которым должна быть подчинена композиция каждого художественного произведения. Писатели этого времени искали в античной литературе и в античной литературной теории (особым вниманием пользовалась здесь «Поэтика» Аристотеля) таких моментов, которые были бы родственны их собственным литературным задачам, и старались извлечь оттуда соответствующие «правила», не останавливаясь зачастую и перед насильственным истолкованием античности. К числу таких «правил», насильственно

приписанных античности теоретиками классицизма, относится и знаменитый «закон трех единств» в драме, единства места, времени и действия. Рассматривая свои «правила», как вечные нормы истинно-художественной литературы, классицисты ставили своей задачей не только «подражать» древним, но и соревноваться с ними, для того чтобы превзойти их в следовании этим «правилам». При этом классицизм, как и Ренессанс, опирался главным образом на позднегреческую и римскую литературу. Произведения более ранних периодов греческой литературы, например гомеровские поэмы. казались недостаточно утонченными для придворного вкуса абсолютной монархии; нормативной эпической поэмой считалась «Энеида» Вергилия. Наибольшего расцвета классицизм достиг во французской литературе XVII в. Его главным теоретиком и законодателем был Буало, автор поэмы «Поэтическое искусство» (L'art poetique, 1674 г.).

РАЗДЕЛ I. АРХАИЧЕСКИЙ ПЕРИОД ГРЕЧЕСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

ГЛАВА I. ДОЛИТЕРАТУРНЫЙ ПЕРИОД 1. Греческий фольклор

Древнейшими письменными памятниками греческой литературы являются поэмы «Илиада» и «Одиссея», приписывающиеся Гомеру (стр. 30). Эти большие эпопеи с развитым искусством-повествования, с установившимися уже приемами эпического стиля должны рассматриваться как результат длительного развития, предшествующие стадии которого не оставили письменных следов и, быть может, вообще еще не находили письменного закрепления. Античные ученые (например Аристотель в «Поэтике») не сомневались в том, что «до Гомера» были поэты, но исторических сведений об этом периоде не было уже в самой древности. Об этом времени ходили только рассказы мифологического характера: образчиком их может служить оказание о фракийском певце Орфее, сыне Музы Каллиопы, пение которого зачаровывало диких зверей, останавливало текучие воды и заставляло леса двигаться вслед за певцом.

Современная наука имеет возможность в известной мере восполнить этот пробел и, несмотря на отсутствие прямой исторической традиции, нарисовать в общих чертах картину греческой устной словесности «до Гомера». С этой целью античное литературоведение привлекает, помимо тех сведений, которые можно почерпнуть непосредственно из греческой письменности, также и материал, доставляемый другими, смежными научными дисциплинами.

«Илиада» и «Одиссея» оформились уже на последнем этапе развития родового общества, в конце «высшей ступени варварства» и на рубеже эпохи «цивилизации» (по терминологии Моргана, принятой Энгельсом в «Происхождении семьи»). Характер словесного творчества, свойственного более ранним стадиям доклассового общества, хорошо известен по этнографическим наблюдениям над первобытными народами и по пережиткам этого творчества в фольклоре цивилизованных народов. От греческого фольклора сохранилось очень немного текстов и притом в

сравнительно поздних записях: однако и этот незначительный материал показывает, что в основе греческой литературы лежат те же виды устной словесности, какие обычно имеют место на стадии родового общества: мифы и сказки, заклинания, песни, пословицы, загадки и т. д. Этнографические данные были мастерски использованы Марксом и Энгельсом для освещения ранних периодов античной истории.

«Сквозь греческий род, – писал Маркс, – явственно проглядывает дикарь (например, ирокез)».[1] Не меньшую роль играют эти данные и при изучении античной литературы, помогая обнаружению в ней следов более ранних стадий словесного творчества.

Классические исследования в области первобытной поэзии принадлежат великому русскому литературоведу, академику Александру Веселовскому (1838 – 1906); его работы по «исторической поэтике» представляют огромную ценность также и для истории античной литературы, позволяют ввести греческий фольклор и развитие греческой поэзии в широкую историческую связь, уясняют их место в общем процессе литературного развития. Одна из важнейших особенностей первобытной поэзии состоит в том, что это – поэзия коллектива, из которого личность еще не выделилась; основным содержанием ее служат поэтому чувства и представления коллектива, а не отдельной личности. Другая особенность – характерный для древнейшей поэзии синкретизм (термин Веселовского), т. е «сочетание ритмованных, орхестических движений с песней – музыкой и элементами слова».[2]

На этих более ранних ступенях стиховое слово выступает не самостоятельно, а в сочетании с пением и с ритмическими телодвижениями. Ритм трудовых операций сопровождается музыкальным словом, песней в такт производственному процессу. Рабочая песенка трудового коллектива, занятого в порядке простой кооперации выполнением одного и того же трудового действия, представляет собой один из наиболее простых видов песенного творчества. Античные источники сообщают о песнях, исполнявшихся при жатве, выжимании винограда, размалывании зерна, печении хлеба, при пряже и тканье, черпанье воды, гребле. Дошедшие до нас тексты относятся уже м сравнительно позднему времени. В комедии Аристофана «Мир» приводится (вероятно, в литературной обработке) песня грузчиков, которые должны вытащить на канате из глубокой ямы богиню мира; она содержит призывы к одновременному напряжению сил и сопровождается междометием «эйя», в виде припева. «О эйя, эйя, эйя, вот! О эйя, эйя, эйя все!» (ср. бурлацкое «ухнем»). Сохранился и подлинный образец рабочей песенки, песня мукомолок, сложенная в начале VI в. на о Лесбосе: «Мели, мельница, мели. Ведь и Питтак молол, властвуя в великой Митилене».

Это «мели, мельница, мели» поется в Греции и поныне, но в современном греческом фольклоре о «Питтаке» уже не упоминается, и вместо него введен более новый социальный материал.

Песня сопровождает и ту обрядовую игру, которая совершается перед каждым важным актом в жизни первобытного коллектива. Зависимость человека этого времени от непонятных для него природных и общественных сил, его бессилие перед ними находили свое выражение в фантастических, мифологических представлениях о природе и о способах воздействия на нее (ср ниже, стр. 22 и cл.). «Всякая мифология преодолевает, подчиняет и формирует силы природы в воображении и при помощи воображения».[3] Одним из наиболее верных средств достигнуть успеха в каком-либо действии служит, по первобытным представлениям, волшебство (магия), состоящее в том, чтобы предварительно разыграть это действие с желательным результатом. Охотничьи коллективы перед отправлением на охоту, рыбную ловлю, войну и т. д. воспроизводят в подражательной пляске те моменты, которые считаются необходимыми для успешного завершения предпринятого дела. Земледельческие племена создают сложную систему обрядов, чтобы обеспечить урожай. Материалом для игрового воспроизведения служат при этом и мифологические представления, связанные с изображаемым процессом: так, при наступлении теплого времени разыгрывают с целью его «закрепления» борьбу лета и зимы, оканчивающуюся, разумеется, победой лета, и «умерщвляют» зиму, т. е. топят или сжигают чучело, изображающее зиму. Обрядовая игра воспроизводит в этом случае природный процесс, смену времен года, но воспроизводит его в мифологическом осмыслении, как борьбу двух враждебных сил, представляющихся самостоятельными существами. Переход из одного состояния в другое часто представляется в образах «смести» и нового «рождения» (или «воскресения»). Сюда относятся, например, широко распространенные в первобытном обществе обряды «посвящения юношей». Еще на очень ранней, дородовой стадии установилось разделение общества на группы по признакам пола и возраста («половозрастная коммуна»), и переход из «возрастного класса» юношей в «класс» взрослых обычно состоит в церемонии, при которой юноша «умирает», а затем «возрождается» как взрослый (церемония этого типа сохранилась в христианском обряде пострижения в монахи). Смерть и воскресение бога плодородия играют огромную роль в религии многих древних средиземноморских народов – египтян, вавилонян, греков. Место «смерти» и «воскресения» могут занимать другие образы: «исчезновение» и «появление», «похищение» и «нахождение». Так, в греческом мифе бог подземного царства «похищает» Кору (Персефону), дочь Деметры, богини земледелия; однако Кора проводит под землей только треть года, холодное время; весной она «является» на землю, и вместе с ней появляется первая весенняя растительность. Не менее важным моментом в аграрной обрядности является «оплодотворение»: в Афинах ежегодно разыгрывался священный «брак» бога Диониса с женой архонта-царя, религиозного главы города. Из сочетания подобных обрядов создается обрядовое действо, «драма», предтеча литературной драмы.

Обрядовая игра сопровождается песней, и песня имеет при этом то же значение, что и обрядовая пляска, рассматривается как средство воздействия на природу, как помощь тому процессу, ради которого совершается обряд. Поскольку в обряде принимает участие община в составе своих различных групп, обрядовая песня, как и трудовая, исполняется коллективно, хором. Хор по своему составу отражает при этом половозрастное расслоение первобытного общества; так, греческий обрядовый хор состоит обычно из лиц одного пола и одинакового возрастного деления; хоры девушек, женщин, мальчиков, мужей, старцев и т. п. участвуют в обрядах, раздельно или совместно, но как самостоятельные хоровые единицы, иногда вступающие меж собою в борьбу, «состязание» (по-гречески – «агон»).

На спартанских праздниках плясали три хора. Хор старцев начинал: Мы были молодцами прежде сильными.

Хор мужчин средних лет продолжал:

Амы теперь: кто хочет, пусть попробует. Хор мальчиков отвечал:

Амы гораздо крепче станем в будущем.

Некоторые из сохранившихся образцов обрядовых песен связаны с земледельческим календарем. На о. Родосе дети ходили из дома в дом, возвещая прилет ласточки, которая «приносит хорошее время года и хороший год», и просили «открыть дверь ласточке» и подать что-либо – сластей, вина, сыру. В других местах после жатвы дети носили «иресионы», обвитые шерстью масличные или лавровые ветки, на которых висели различные плоды; вешая эти ветки у дверей дома, детский хор сулил хозяевам обилие запасов и всяческое благополучие и просил что-либо подать. Характер весенних поисков первых цветов имеет, по-видимому, пляска, исполнявшаяся, вероятно, двумя хорами:

Где же розы, где же фиалки, где же красавица петрушка? Вот где розы, вот где фиалки, вот где красавица петрушка.

Разгульный характер имели весенние празднества плодородия. Изображая победу светлых сил жизни над темными силами смерти, земледельцы рассчитывали на богатый урожай, на плодородие скота. На праздниках этого типа за трауром, постом, воздержанием следовало воспроизведение животворящих сил в форме разгула, обжорства, половой разнузданности. Смех, перебранка, сквернословие представлялись средствами, магически обеспечивающими победу жизни, и обычные с течение года правила приличия снимались на время этих праздников. Там звучали насмешливые и позорящие песни, «ямбы», направленные против отдельных лиц или целых групп (ср. стр. 75). Эти песни могли быть средством обличения, общественного порицания; впоследствии, в эпоху классового расслоения, обрядовая вольность позорящей песни стала одним из орудий классовой борьбы и политической агитации (афинская политическая комедия V в.).