4. Детерминизм, самоорганизация и

ЕДИНСТВО ФИЗИЧЕСКОГО ЗНАНИЯ

1. ПРОБЛЕМА ДЕТЕРМИНИЗМА В ФИЗИКЕ

Философский детерминизм выступает как учение о всеобщей обусловленности и определенности явлений и процессов действительности. Такая обусловленность и определенность обеспечивается множеством детерминирующих факторов. Главными категориями современного философского детерминизма являются причинность, взаимодействие, закономерность, сущность, условия, случайность, возможность и др. При этом именно системный характер причинно-следственных связей, взаимодействий и закономерностей выражает в наиболее существенной форме философский детерминизм. Иначе говоря, принцип детерминизма включает в себя совокупность принципов причинности, взаимодействия и закономерности.

На тесную связь данных философских принципов в современном учении о детерминизме и одновременно на ограниченность и узость так называемого “лапласовского детерминизма” указано В.А.Фоком ещё в 1958 г. в связи с анализом итогов дискуссии между Бором и Эйнштейном. Фок писал: “Необходимо ввести два термина, например, “лапласовский детерминизм”, который означает убеждение в принципиальной возможности неограниченно точных прогнозов, и более общий термин “причинность” в смысле существования законов природы. Лапласовский детерминизм действительно опровергается квантовой механикой, причинность же полностью сохраняется, только ее выражение приобретает новые формы” (Фок В.А. Замечания к статье Бора о его дискуссиях с Эйнштейном // Успехи физических наук. 1958. Т.16. Вып.4. С.601). Здесь (несмотря на то, что В.А.Фок, будучи физиком, не совсем точно оперирует философскими терминами) главная мысль выражается четко: современный философский детерминизм имеет полное основание для своего существования через свои главные формы - закономерность и собственно причинность.

В чем же выражается детерминирующая функция законов объективного мира? Характеризуя закон как внутреннюю, необходимую, существенную и повторяющуюся связь между явлениями, по сути раскрывается его (закона) имманентный характер по отношению к миру явлений, процессов, событий. Вместе с тем, это означает, что он не обладает свойствами “действия”, “подчинения”, “господства” над явлениями. Когда мы говорим о “действии” закона, то имеем в виду его объективное существование, те или иные формы его проявления. Разумеется, закон не действует в смысле некоторой силы. Вообще, естественные законы не имеют ни массы, ни энергии для действия в прямом смысле. Даже законы динамики не обладают никакой силой. Они, как и все законы, “бессильны”. Например, на тело, ускоренно движущееся, воздействуют другие тела, а не второй закон Ньютона как таковой. Закон не имеет какого-то отличного от своего проявления “механизма действия”. Само бытие закона означает, что определенные явления ведут себя в определенных обстоятельствах определенным образом, а не иначе. Вот этот определенный образ бытия, поведения предметов, явлений и есть существование закона.

Люди не могут ни создавать, ни уничтожать, ни назначать, ни отменять законы объективного мира. Однако люди могут эти законы познавать и использовать их проявления в ходе активной практической деятельности. Отраженный в сознании (познанный) закон действительности может быть затем практически использован людьми.

Встречающиеся и ныне представления о законе как о векторной величине, попытки введения “взаимодействия” естественных законов, использование таких псевдокатегорий как “объем сферы действия объективных законов”, “направленность” и “сила действия законов” и т.п. не могут рассматриваться как современное развитие философского понимания естественного закона; корень встречающихся еще заблуждений лежит в смешении, а порой отождествлении самого закона и его проявлений.

Здесь лишь следует добавить, что люди не создают никаких “условий действия” объективных законов. Познав законы, люди создают условия их использования в своих интересах. Как правило, тот, кто считает возможным воздействие законов на человека или обратное воздействие людей на законы, содействие или сопротивление законам, вовсе не думают о том, чтобы доказать такую возможность. Другие же просто полагают, что будто бы можно использовать одни законы против других и преодолевать вредные последствия одних полезным действием других.

В действительности, законы не существуют отдельно от своих проявлений, и сами по себе они не направлены друг против друга, даже если это законы противоположных явлений. Происходит воздействие друг на друга явлений, процессов, между ними совершаются взаимодействия, но не между самими законами, ибо последние не в состоянии производить и никогда не производят никаких действий.

Необходимо отметить, что каждый закон объективного мира особым образом детерминирует (определяет) собственные формы своего проявления, аналогично тому, как сущность обусловливает явление. Если отрицать такую детерминирующую функцию закона в отношении явлений, то это будет означать, по сути, искусственный отрыв явлений от их сущностей, от законов объективного мира. Обсуждая эту проблему, М.Бунге отмечает, что “законы ничего не детерминируют: они суть формы или схемы детерминации” (Бунге М. Причинность. М., 1962. С.37). Можно согласиться с Бунге в том, что закон есть форма детерминации, т.е. “действие” закона не означает его какое-то динамическое действие. Скажем, при механическом столкновении двух тел их последующие состояния движения определяются (детерминируются) не только самим процессом взаимодействия (столкновения), но и законом этого взаимодействия. Причем закон не является дополнением к действию одного тела на другое, он внутренне присущ взаимодействию и есть порядок (форма) взаимодействия.

Вместе с тем было бы неправильно отрицать, как это делает Бунге, детерминирующую роль закона по отношению к явлениям, в которых он “действует”. Ведь в детерминации последующих состояний движения взаимодействующих тел сказываются не только индивидуальные, единичные характеристики этого взаимодействия, но и общие, существенные стороны, которые и выражают закон объективного мира. Словом, закон как форма детерминация является и каким-то ее (детерминации) моментом.

Выше уже отмечалось, что развитие квантовой механики привело к множеству проблем не только физического, но и философского (методологического и эпистемологического) характера. Одной из них является вопрос о природе динамических и статистических закономерностей, выяснении соотношения между ними, особенностей их детерминирующей функции. Дискуссии по этим принципиальным вопросам продолжаются и сегодня.

Что же понимается под статистическим законом, относится ли к нему признак объективности? Некоторые философы и физики считают, что статистические законы связаны лишь со степенью нашего знания природы, являются временной ступенью в её познании. Даже крупные физики ХХ века, которые сами её разрабатывали, высказывали идеи, отрицающие объективный статус статистической закономерности и тем самым детерминизм. Так, М.Борн, имея в виду, что случайность определяет статистическую закономерность, писал: “Случайность может быть понята только по отношению к ожиданиям субъекта” (Борн М. Физика в жизни моего поколения. М., 1963. С.231). Индетерминизм во многом порожден отрицанием объективности случайности и статистической закономерности.

Как обсуждалось выше, в известной дискуссии Эйнштейна и Бора по проблемам интерпретации квантовой механики большое внимание уделялось вопросу о характере статистической закономерности. Квантовая механика с присущими ей статистическими законами и вероятностным описанием поведения микрообъектов принципиально не удовлетворяла Эйнштейна. Он, в частности, писал Борну, который в целом разделял позицию Бора: “В нашем научном ожидании мы выросли антиподами. Ты веришь в бога, играющего в кости, а я - в полную закономерность в мире чего-то объективно существующего, и эту закономерность я пытаюсь уловить дико спекулятивным способом” (Цит. по: Борн М. Физика в жизни моего поколения. С.186). Таким образным афоризмом - “Бог не играет в кости” - Эйнштейн выражает свое сомнение в том, что в основе природы могут лежать статистические законы. Под “богом” он понимает устройство, порядок, закономерность самой природы. Поэтому квантовая механика, по его мнению, оказывается лишь промежуточным этапом на пути к новой теории.

Очевидно, что Эйнштейн недооценивает роль вероятностно-статистических законов и их объективную истинность. Представляется, что в этой дискуссии ближе к истине был Бор. Несомненно и то, что под влиянием критики Эйнштейна Бору все время приходилось оттачивать и уточнять свои формулировки и аргументы.

Сам характер дискуссии способствовал развитию представлений о природе научных законов. Представляется, что нет никаких оснований сомневаться в уже установленных наукой объективных истинах, которые выражаются как в динамических, так и в статистических законах. Вместе с тем, вряд ли можно буквально объективировать (онтологизировать) и динамические, и статистические законы. И те, и другие, будучи связанными между собой, отражают различные аспекты законов природы. Принципиальным в различении динамических и статистических законов является то, что они отражают связь природных явлений с точки зрения последовательности событий, а следовательно, через диалектику возможности и действительности. Последняя же выражает формы проявления необходимости как через так называемую “жесткую” необходимость, так и через вероятность и случайность. Тогда то, что называется динамическим законом, есть выражение такой связи явлений (событий, состояний), когда данная определенная возможность неизбежно осуществляется однозначно. В свою очередь, вероятностно-статистический характер проявления объективных законов природы связан с такой формой их существования, когда само некое исходное состояние (событие, явление) неопределенно, т.е. характеризуется некоторым “полем” вероятности.

Так, любой квантово-механический объект (микрочастица) обладает свойством объективной неопределенности состояния, которое детерминировано соответствующим законом - соотношением неопределенности Гейзенберга. В квантовой механике такое вероятностное состояние микрочастицы описывается с помощью волновой функции (вектора состояния). Сам же теоретический закон связи состояний выражается известным уравнением Шредингера. Важно, что этот закон однозначно определяет эволюцию вектора состояния с течением времени. В этом смысле уравнение Шредингера носит характер динамического закона.

Принципиально важная картина формируется в квантовых статистиках. В так называемых вырожденных газах исследование выходит на уровень анализа связи частиц, находящихся в симметричном и антисимметричном состояниях. При этом оказывается, что статистические методы могут описывать движение частиц, пребывающих только в каком-либо одном из этих состояний (соответственно статистики Бозе – Эйнштейна и Ферми – Дирака). Последнее обстоятельство находит свое отражение и в характере нормировки. Уже на уровне статистик Бозе – Эйнштейна и Ферми – Дирака фактически видны основные грани фундаментального вывода теории элементарных частиц, состоящего в том, что квантовые объекты, ввиду их неизолированности, связаны друг с другом и структура каждого из них определена самой этой связью. Действительно, особенности квантовых ансамблей частиц, находящихся в симметричном, либо антисимметричном состояниях, могут проявиться только тогда, когда каждая частица, будучи “включенной” в систему взаимодействий ансамбля, структурно связана со всеми частицами, а все они влияют на ее “поведение”. Именно в этом случае может быть осуществлена системная взаимозависимость постоянно занимаемых и освобождаемых состояний частиц в квантовом ансамбле. Для фермионов это выливается в то, что не может быть в ансамбле двух частиц, находящихся в одинаковом состоянии (принцип запрета Паули).

Другим аспектом современной концепции детерминизма является использование принципа причинности. В литературе этот аспект настолько основательно разработан, что он пронизывает ментальность большинства современных ученых и философов с точки зрения чуть ли не отождествления причинности и детерминизма (причина порождает следствие и тем самым следствие детерминировано своей причиной). Здесь следует обратить внимание читателей на возможность особенной трактовки причинности. А именно: основу причинности можно видеть во взаимодействии. Действительно, причина есть само взаимодействие противоположных в каком-то отношении явлений, которое вызывает (порождает) определенное изменение (следствие). Взаимодействующие объекты обусловливают те или иные их собственные изменения. Именно через бесчисленные изменения материальных образований взаимодействие как сущность выступает в действительности через свое существование - изменение. В этом контексте взаимодействие (как сущность) есть внутренняя причина, а изменение есть следствие. И то, и другое, по существу, один и тот же процесс, лишь взятый с разных сторон. Взаимодействие-причина и детерминированное им следствие существуют одновременно и последовательно во времени, ибо их единство само определяет свою временную форму бытия. Противоречивость последней есть лишь следствие противоречивого характера взаимодействия и причинности: причина и предшествует следствию, и существует одновременно с ним.

Подводя итог этому параграфу, следует подчеркнуть, что изучаемая естествознанием целостная природа может быть представлена в виде сверхсложной многоуровневой детерминированной системы. При этом физическая наука исследует вполне определенные аспекты существования, функционирования, эволюции и детерминации природы. Все это требует более синтетических и интегративных подходов, ибо отдельная наука сделать это в полной мере не в состоянии. Возможно даже необходим известный выход за пределы традиционно понимаемой современной физики. Видимо прав Дж.Уилер заметивший: “Сегодня больше, чем прежде, ясно, что не один подход к физике, имеющий дело только с физикой, никогда не объяснит физику” (Wheeler J.A. From relativity to mutability // The physicist`s conception of nature. Dordrecht – Boston. 1973. P.244).

Действительно, само развитие современной космологии, физики элементарных частиц, попытки понять проблему возникновения Вселенной - все это требует принципиально нового мировоззренческого переосмысления. Развитие физики убеждает в необходимости специально-научной конкретизации философских принципов единства мира, развития и детерминизма с учетом все более выявляемой системности фундаментальных взаимодействий, а также в связи с исследованиями процессов самоорганизации в природе.

2. КОНЦЕПЦИЯ САМООРГАНИЗАЦИИ В ФИЗИКЕ

Одной из актуальных задач современного научного познания является анализ новой эволюционной парадигмы - парадигмы самоорганизации, которая призвана положить начало новому диалогу человека с природой (И.Пригожин). При этом концепция самоорганизации в неживой и живой природе основательно коррелирует с диалектической концепцией развития. Как известно с позиций диалектики несомненным является то, что в качестве источника любого процесса развития выступают соответствующие диалектические противоречия. Постоянное становление и разрешение противоречий проявляет себя как источник развития, как самодвижение.

Специфика процесса развития такова, что он явно реализуется прежде всего в высших формах движения материи (социальной и биологической). Однако современные представления о других, более низших формах движения, связаны с выявлением закономерного характера самодвижения материальных структур от неживого к живому, от простейших форм живого к более сложным. Говорить о развитии, об определенной направленности движения (изменения) мы может даже в сфере физической формы движения материи, т.е. в рамках физических процессов. В каждом конкретном случае можно выделить различную активность взаимодействующих образований. Источник такой активности коренится во внутренней природе данного относительно целостного образования и определяется более глубинными его структурными связями с природным миром. При этом, каждое данное материальное образование является таковым благодаря относительной обособленности от всего окружающего и одновременно связано с окружающим, само есть элемент большей структуры в силу относительности этой обособленности.

Процесс самоорганизации реализуется в рамках диалектики случайности и необходимости и сопровождается переходом от неустойчивости к устойчивости. При этом устойчивость, равновесие, стабильность характеризуют необходимые условия существования и функционирования вполне определенных, конкретных систем, а переход к новой системе невозможен без преодоления равновесия и однородности. Новый порядок и динамическая структура формируется благодаря наличию флуктуаций, которые в свою очередь зависит от степени неравновесности системы и интенсивности обмена веществом, энергией и информацией с окружающей средой. Следует подчеркнуть, что там, где царит равновесие, однородность, покой, нет места подлинному развитию. Длительное пребывание системы в подобном состоянии необходимо сопровождается её дезорганизацией и разрушением. Процессы самоорганизации как процессы самоочищения и саморазвития выполняют важную функцию даже для систем неорганической природы.

Обновлению представлений о самоорганизации способствует развитие такого направления междисциплинарных исследований как синергетика. Более того, синергетика может стать, во-первых, основой для создания единой концепции глобального эволюционизма; такая концепция призвана показать, как в результате самоорганизации и усложнения структуры материальных систем происходит процесс возникновения различных форм движения материи, начиная от простейших объектов неорганической природы и кончая живыми системами. Во-вторых, доказывая существование самоорганизации в открытых системах неживой природы, синергетика тем самым подтверждает, что принцип самодвижения и внутренней активности материи применим ко всем ее формам. Поэтому прежнее классическое механистическое представление о неорганической материи как косной массе, приводимой в движение внешней силой, должно быть пересмотрено. В-третьих, результаты, полученные синергетикой, дают возможность лучше понять механизмы возникновения новых структур в результате взаимодействия элементов системы, приводящих к появлению кооперативных процессов. Все это способствует уточнению и конкретизации таких философских категорий, как структура и система, порядок и беспорядок, устойчивость и изменчивость, простота и сложность, которые характеризуют процессы развития и самоорганизации.

Долгое время в науке господствовало представление, что самоорганизующиеся процессы характерны только для живых систем. Ведь в соответствии со вторым началом термодинамики объекты неорганической природы в так называемых замкнутых условиях могли изменяться лишь с возрастанием энтропии, хаоса и беспорядка. Иными словами, в досинергетическое время считалось, что системам неживой природы присуща лишь самодезорганизация. Однако в таком случае было трудно понять, каким образом из таких систем могут возникать системы живой природы, способные к самоорганизации. Оставался открытым и тот вопрос, почему физические законы оказывались абсолютно неэффективными применительно к живым телам, состоящим из тех же молекул, атомов и других частиц. При этом даже визуальные наблюдения над образованием песчаных дюн, вихрей на воде и т.п. довольно определенно говорят о том, что в неживой природе наряду с дезорганизацией происходит также самоорганизация, которая проявляется в возникновении, хотя бы и временно, новых структур. Ещё более значимыми стали эксперименты с самоорганизующимися химическими реакциями, начатые в 50-х годах ХХ века Б.П.Белоусовым и продолженные А.М.Жаботинским, теоретические работы которых связаны с попытками моделирования соответствующих химических взаимодействий. Собственно реакция Белоусова – Жаботинского явилась экспериментальной основой для построения математической модели самоорганизующихся процессов.

Ещё до становления синергетики как современного междисциплинарного научного направления американский учёный Г.фон Фёрстер достаточно определенно связывал процесс самоорганизации с открытостью системы. Он отмечал, что сам термин “самоорганизующаяся система” “становится бессмысленным, если система не находится в тесном контакте с окружением, которое обладает доступными для нее энергией и порядком и с которым наша система находится в состоянии постоянного взаимодействия, так что она как-то умудряется “жить” за счет этого окружения” (Фёрстер Г.фон. О самоорганизующихся системах и их окружении // Самоорганизующиеся системы. М., 1964. С.116).

Для самоорганизации жизненно необходима открытость системы, ибо система посредством взаимодействия обменивается со своим окружением веществом, энергией и информацией. Известно, что классическая термодинамика имеет дело с закрытыми, изолированными системами, которые как таковые не встречаются в природе. Однако при всей схематизации и упрощении действительности изолированные системы в обязательном порядке необходимо изучать в физике. И хотя второе начало термодинамики в прямом смысле не применимо к открытым системам, в последних, конечно, происходят энтропийные процессы, изменения в соотношении порядка и беспорядка. Лишь за счет притока новой энергии извне самопроизвольный рост энтропии и беспорядка может быть приостановлен и даже направлен вспять. Открытые системы, способные рассеивать собственную энергию, воспринимать новую энергию извне и на основе этого создавать новые упорядоченные состояния, получили название диссипативных (что означает “рассеивающие”).

Представления о диссипативных системах связаны с принципом возникновения порядка через флуктуацию. Само возникновение порядка определяется характером взаимодействия между частицами, составляющими систему. При этом, если происходит достаточное поступление энергии из внешней среды, то это может привести к такому динамическому режиму, который через “расшатывание” прежнего порядка, через неустойчивость ведет к точке бифуркации (раздвоения, разветвления). Бифуркация как форма фазового перехода ставит систему перед выбором аттрактора - пути дальнейшей эволюции. По какому пути пойдет новая система или возможно произойдет ее распад - все это зависит во многом от случайных факторов и заранее предсказать нельзя. Случайность, таким образом, существенно характеризует точку бифуркации. Однако дальнейшее поведение системы детерминистично, поскольку закономерно происходит становление нового порядка и динамического режима функционирования системы.

С точки зрения синергетики, необратимый характер происходящих в мире процессов закономерно приводит к обсуждению понятия “направление времени”. Ведь в обратимых процессах, которые изучаются в механике и равновесной термодинамике, направление времени по сути не играет никакой принципиальной роли (просто в соответствующих уравнениях можно менять временную координату с плюса на минус). Это означает, что в подобных системах не возникает ничего нового и, следовательно, в них не происходит никакой самоорганизации. Вместе с тем конкретные реальные системы существенно отличаются от подобных изолированных идеализированных систем. Тем не менее, как указывает И.Р.Пригожин, “образ устойчивого мира - мира, избегающего процесса возникновения, вплоть до нашего времени остается идеалом теоретической физики” (Пригожин И.Р. От существующего к возникающему. Время и сложность в физических науках. М., 1985. С.23). Видимо, это объясняется редукционистской тенденцией в развитии физики, связанной со стремлением истолковать сложное через простое, обусловить свойства и движения макротел свойствами молекул, атомов и элементарных частиц. Только в последние десятилетия, начиная с работ по неравновесной термодинамике и проблемам космомикрофизике, в области теоретической физики стали реализовываться возможности целостного, системного подхода, все более вытесняющего редукционистский.

Исходный пункт синергетической концепции самоорганизации - это идея взаимодействия элементов, частей или подсистем как внутри конкретной сложной системы, так и с окружающей средой. Все же взаимодействие системы и среды, приводящее к неравновесности и усилению флуктуаций, выступает в качестве решающего фактора для возникновения когерентного, согласованного поведения подсистем открытых систем. Иными словами, самоорганизация всегда связана с кооперативными процессами, с коллективным согласованным поведением частей системы, благодаря которому возникают новые структуры.

Диалектика равновесных и неравновесных состояний, порядка и беспорядка в открытых физико-химических системах выражает особую форму становления динамических структур. Скажем, в рамках космологических представлений о расширении Вселенной могут возникать упорядоченные и неупорядоченные структурные состояния. Межзвездное вещество и сами звезды как бы вовлечены в устойчивый циклический процесс. Интересно, что именно белые карлики (как “умирающие” звезды) и нейтронные (как “умершие”) звезды являются наиболее упорядоченными объектами во Вселенной: содержащиеся в белом карлике атомные ядра образовывают структуру типа кристаллической, которая возникает в результате уравновешивания сил сжатия (гравитационных сил) и сил отталкивания (кулоновских сил между одноименно заряженными ионами). В синергетике важными представляются понятия структурной устойчивости, инвариантности состояний, симметрии и её нарушений, закономерных кооперативных действий (когерентных взаимодействий) подсистем и т.д. Изучая системы, состоящие из многих подсистем самой различной природы (электроны, атомы, молекулы, клетки, нейроны, органы, животные и даже люди), синергетика стремится понять, “каким образом взаимодействие таких подсистем приводит к возникновению пространственно-временных структур в макроскопических масштабах” (Хакен Г. Синергетика. Иерархии неустойчивостей в самоорганизующихся системах и устройствах. М., 1985. С.19). Идея динамической устойчивости и упорядоченности структур пронизывает теорию о процессах самоорганизации в сложных системах. При этом, по мнению И.Р.Пригожина, “инвариантность характера состояний приводит к тесной взаимосвязи состояний и законов или, если воспользоваться более философской терминологией, взаимосвязи существующего (бытия) и возникающего (становления). Существующее связано с состояниями, возникающее - с законами, по которым преобразуются состояния” (Пригожин И.Р. От существующего к возникающему. С.251).

Рассмотренная выше стандартная модель расширяющейся Вселенной не является единственно возможной. В последние годы предлагаются различные подходы, например, модель пульсирующей Вселенной, “сценарии” ее “вечной инфляции” и т.п. Однако, какие бы модели и сценарии ни выдвигались, бесспорно, что эволюция материи не может быть глубоко осмыслена и аргументированно объяснена без признания её самоорганизации, начиная с исходного состояния и продолжая через различные этапы и уровни её развития. Наиболее полно процесс самоорганизации проявляется при переходе от неживых систем к живым и в дальнейшей эволюции видов растений и животных при учете их естественного отбора.

В целом современное состояние синергетики можно интерпретировать достаточно широко по её охвату как объективных процессов природы и общества, так и многообразных сфер духовной жизни, включая эволюцию научного познания и функционирование искусства. “В этом динамически открытом, коммуникативном и трансдисциплинарном контексте синергетика переоткрывается и переосмысливается в более широкой и многомерной исторической перспективе. Возрождая очарование природы и мира, над “расколдованием” которых долго и упорно трудился разум классической науки, пытавшийся познать “естественную” природу мира вещей “как они есть на самом деле”, постнеклассическая синергетика (И.Пригожин, И.Стенгерс) обретает новую историческую глубину. В парадигме коммуникативной “нейросинергетики” в согласии с принципами соответствия, наблюдаемости и дополнительности находят свое место и “синергетика лазера” Г.Хакена, и теория диссипативных структур И.Пригожина, понимаемые обобщенно в качестве составных частей “нелинейной науки”, у истоков которой стояли А.Пуанкаре, Л.И.Мандельштам, А.А.Андронов. В новой парадигме находит своё место и голографическая вселенная Д.Бома, и голографический мозг К.Прибрама. Новая синергетическая парадигма принципиально плюралистична, коннотативна, ориентирована на сетевое мышление ИНТЕРНЕТа, веключая в себя также и сценарии “Большой истории” (от Большого космогонического взрыва до Homo sapiens) и новую “науку о сложности”, науку о взаимопереходах “порядок-хаос” (Л.Больцман, Р.Том, В.И.Арнольд, Я.Синай, Ю.Л.Климонтович), на фрактальной границе которых (Б.Мандельброт, С.Кауфман) живут сложные эволюционирующие системы. Среди них одной из самых загадочных является телесно воплощенный человеческий мозг и созданные им в кооперативном взаимодействии людей автопоэтические языки человеческого общения (Г.Хакен, У.Матурана, Ф.Варела)” (Синергетическая парадигма. Многообразие поисков и подходов. М., 2000. С. 8).

Изменения происходящие в науке в ходе становления синергетической парадигмы и её разнообразных приложений настолько широки и глубоки, что это позволяет И.Р.Пригожину называть их научно-мировоззренческой революцией, которая свидетельствует о переходе от детерминизма к философии нестабильности: “В детерминистическом мире природа поддается полному контролю со стороны человека, представляя собой инертный объект его желаний. Если же природе, в качестве сущностной характеристики, присуща нестабильность, то человек просто обязан более осторожно и деликатно относиться к окружающему его миру, - хотя бы из-за неспособности однозначно предсказывать то, что произойдет в будущем” (Пригожин И.Р. Философия нестабильности // Вопросы философии. 1991. № 6. С. 47).

2. ФУНДАМЕНТАЛЬНЫЕ ТИПЫ ВЗАИМОДЕЙСТВИЙ И

ЕДИНСТВО ФИЗИЧЕСКОГО ЗНАНИЯ.

Вопрос о единстве физического знания по своей сути во многом обусловлен степенью развития физики как науки о материальных взаимодействиях. Одна из важнейших проблем современной физики состоит в исследовании специфики каждого и единства всех типов фундаментальных взаимодействий. Современные физические теории уже привели к определенным достижениям в решении этой проблемы: получены важные экспериментальные и теоретические результаты, которые конкретизировали и уточнили эту проблему, хотя пока не разрешили её полностью. И квантовая электродинамика, и теория слабых взаимодействий, и квантовая хромодинамика, и общая теория относительности как современная теория гравитации - описывают каждая в своей области все имеющиеся экспериментальные данные. И если раньше во многом предположительно выдвигалась идея единства всех взаимодействий, то сегодня эта идея имеет более весомые основания.

Очень кратко напомним историю развития представлений о физических взаимодействиях.

Одно из первых взаимодействий, которое стали изучать ученые, было гравитационное взаимодействие. Достаточно сказать, что основной классический закон гравитации - закон всемирного тяготения И.Ньютона - был сформулирован в 1666 г., более чем за сто лет до аналогичного закона Ш.Кулона (1785 г.). Однако ньютоновская физика оказалась способной по сути лишь феноменологически отразить количественную закономерность гравитационного притяжения. Только развитие физического познания в ХХ веке позволило найти новые рубежи при объяснении природы гравитации, что в первую очередь связано с созданием А.Эйнштейном общей теории относительности. Последняя хотя и остается на сегодня наиболее широко признанной теорией гравитации, однако не учитывает такое обязательное современное требование как квантование. Создание теории квантовой гравитации является ныне наиболее актуальной задачей.

Развитие взглядов на электромагнитные взаимодействия прошло путь качественных преобразований от электростатики Ш.Кулона через классические представления М.Фарадея и Дж.К.Максвелла к современной квантовой электродинамике (П.Дирак, 1928 г., Р.Фейнман, Ю.Швингер, С.Томонага, 1948-1949 гг.). Электромагнитные процессы ныне изучены гораздо лучше, чем остальные фундаментальные силы природы. Это нисколько не удивительно, ибо они лежат в основе не только широкого круга явлений микромира, но и по существу всех макропроцессов и явлений - физических, химических и биологических. Да и сам человек - макросущество.

Со слабыми взаимодействиями человечество встретилось совершенно неожиданно при радиоактивном распаде солей урана (А.Беккерель, 1896 г.). Первую квантово-полевую теорию бета-распада создал Э.Ферми (1933 г.). Его необычная теория четырехфермионного взаимодействия подверглась проверке на сохранение и нарушение С-, Р- и Т-симметрий и их комбинаций. Лишь создание стандартной теории слабых взаимодействий, основанной на законе сохранения лептонного числа, подготовило поиск теории с промежуточными векторными бозонами. Свое логическое завершение этот процесс получил в конце 60-х годов построением теории электрослабого взаимодействия, главный вклад в развитие которой внесли Ш.Глэшоу, С.Вайнберг, А.Салам (1967-1968 гг.).

Истоки представлений о сильных взаимодействиях связаны с изучением альфа-частиц, опыты с которыми в начале ХХ века привели Э.Резерфорда к открытию ядра атома (1911 г.), что положило начало изучению ядерных сил. Открытие нейтрона в 1932 г. сопровождалось развитием теоретической модели об обменном характере ядерной связи между нуклонами (Х.Юкава, 1935); открытие многих других сильновзаимодействующих частиц (адронов) привело к гипотезе кварков (М.Гелл-Манн и Дж.Цвейг, 1964 г.). Изучение кварковой структуры адронов и квантовых характеристик самих кварков привело к представлениям о глюонах и “цвете”. Современная квантово-полевая теория цветных кварков и глюонов получила название квантовая хромодинамика.

В основе представлений современной физической картины мира о моделях физических взаимодействий лежит идея квантованных полей, включающих в себя как сами взаимодействующие объекты (например, электроны и позитроны как кванты электронно-позитронного поля), так и переносчики взаимодействий (фотоны как кванты электромагнитного поля). Основное исходное состояние квантованных полей - физический вакуум, который сам постоянно взаимодействует с собственными возбужденными состояниями посредством рождения и поглощения виртуальных квантов полей, энергия и время существования которых взаимно сопряжены соотношением неопределенностей Гейзенберга.

Выше уже отмечалось, что около трети века тому назад была построена единая теория электромагнитных и слабых взаимодействий. Конечно, в этой теории нет буквального сведения одних взаимодействий к другим, а вскрывается то общее, что свойственно взаимодействиям того и другого типа. Если раньше проявления этих взаимодействий казались настолько непохожими друг на друга, что они описывались разными теориями, то теперь удалось построить их общую теоретическую модель, которая объясняет сущностные истоки обоих типов взаимодействий. Успехи, связанные с развитием единой теории электрослабых взаимодействий, настраивают теоретиков на дальнейшие объединения. Уже сегодня существуют теоретические модели “великого объединения” (Grand Unification), связавшие в единое целое электрослабые и сильные взаимодействия. В их основе “лежит гипотеза о том, что при сверхвысоких энергиях природа отличается высокой степенью симметрии (при которой практически исчезает разница между различными типами частиц). В этой области энергий частицы связаны, по предположению, единым взаимодействием. При меньших энергиях степень симметрии в организации материи понижается, а единое взаимодействие “разделяется” на три “ветви”: сильное, слабое и электромагнитное, которые проявляют разные свойства” (Белокуров В.В., Ширков Д.В. Теория взаимодействий частиц. М., 1986. С.133).

Ещё более диковинной представляется область физики, исследующая возможности объединения всех видов взаимодействий (в том числе гравитационных), которую можно назвать “величайшим объединением” (Super Unification).

Первым вопросом возникающим из сказанного является следующий: в каком смысле фундаментальны так называемые фундаментальные типы физических взаимодействий?

Во-первых, следует подчеркнуть, что существование фундаментальных взаимодействий должно проявляться на уровне наиболее элементарных на сегодняшний день (и уже тем самым наиболее фундаментальных) объектов, существующих в объективном мире. Ныне такими истинно элементарными представляются кварки, лептоны, векторные бозоны, фотоны, глюоны и гипотетические гравитоны, взаимодействия между которыми осуществляются посредством четырех типов сил. Это - электромагнитные, слабые, сильные и гравитационные силы. Собственно говоря, эти силы, или взаимодействия, являются фундаментальными постольку, поскольку одни из них нельзя непосредственно математически вывести и физически объяснить из других видов взаимодействий.

Во-вторых, характерной чертой, свидетельствующей о самостоятельном существовании фундаментальных взаимодействий, является наличие качественно отличных зарядов - гравитационный заряд (масса), электрический заряд и так называемые слабый и сильный (барионный или цветовой) ядерные заряды. В несводимости этих зарядов одного к другому проявляется качественная специфика фундаментальных взаимодействий. Согласно традиционным полевым представлениям, заряды той или иной природы порождают соответствующие им поля. Квантами этих полей являются фотоны, вионы (векторные бозоны), глюоны и гравитоны.

В-третьих, сами типы фундаментальных взаимодействий принципиально различаются по величине так называемой константы связи. Вообще говоря, безразмерные константы связи проявляют свою изменчивость в зависимости от энергетических и. следовательно, пространственно-временных параметров. Их относительная величина (интенсивность) при так называемых стандартных условиях (при энергиях 1ГэВ) может быть представлена соответственно для сильных, электромагнитных, слабых и гравитационных взаимодействий так: S ~ 10; E-M ~ 10^-2; W ~ 10^-6; G ~ 10^-39. Однако уже при расстояниях 10^-17 см эффективные константы связи трех взаимодействий сушественно сближаются: S ~ 1/10; W~ 1/27; E-M ~ 1/129. В этом направлении и лежит поиск объединительных теорий, сначала теоретической модели “великого объединения”, а в конечном счете - суперобъединения. В теоретической модели “великого объединения” предполагается возможность слияния констант связи электрослабого и сильного взаимодействий при сверхвысоких энергиях, абсолютно недостижимых ни в земных ускорителях будущего, ни в космических лучах; соответствующая константа связи GU ~ 1/40 , что проявляется при энергиях 10¹⁵ ГэВ (10^-29 см) и больше.

Модели суперобъединения непосредственно связаны с проблемами космологии и космогонии, т.е. с возрастом и другими параметрами Вселенной. Суперобъединение подразумевает унификацию всех фундаментальных сил природы. Появились различные “сценарии” (модели) жизни Вселенной, стремящиеся теоретически выявить связь между элементарными частицами, вакуумом и гравитацией. Все эти модели основываются на многомерной интерпретации взаимодействий. При этом в полной мере справедливы рассуждения Я.Б.Зельдовича и Л.П.Грищука: “В настоящее время широко распространено мнение, что в близком будущем возникнет некая “всеобщая теория”, “theory of everything”, кратко ТОЕ , как её называют в англоязычной литературе. Эта теория объединит тяготение с другими силами природы - электромагнетизмом, слабым взаимодействием и хромодинамикой (теорией кварков, глюонов и ядерных сил). Более того, общее мнение состоит в том, что ТОЕ предскажет новые частицы и поля, до сих пор не обнаруженные в лабораторных опытах. Эти частицы и поля могут играть существенную роль в космологии. Далее, ряд авторов полагают, что в основе ТОЕ лежит пространство более чем четырех измерений (например. Д = 10, 11 или 26?), из которых “выживают” как время и пространство только 4” (Зельдович Я.Б., Грищук Л.П. Общая теория относительности верна! // Успехи физических наук. 1988. Т.155. Вып. 3. С.250). Как видно, в этом направлении сделаны лишь самые первые шаги, и пока реалистическая модель супервзаимодействия не создана.

В рамках инфляционной космологии обсуждается модель хаотического раздувания. Согласно последней, глобальная геометрия нашего мира принципиально отличается от геометрии мира Фридмана. Вселенная как бы состоит из отдельных фридмановских мини-вселенных с разными свойствами, и жизнь земного типа может возникнуть лишь в части мини-вселенных, условия в которых достаточно благоприятны для этого (антропный принцип). В некоторых из этих мини-вселенных размерность пространства-времени может быть отлична от четырех, а вместо слабых, электромагнитных и сильных взаимодействий могут, вообще говоря, существовать взаимодействия совершенно других типов с другими константами связи.

Ныне единство физического знания находит своё выражение в конкретном многообразии научных теорий, в единстве концептуально-понятийных структур физики, их методологических оснований, принципиальном единстве физической картины мира, стилей мышления, исследовательских программ, математического формализма. Существенные аспекты единства физического знания реализуются через принципы соответствия, преемственности, детерминизма, системности, целостности, единства мира, всеобщей взаимосвязи и развития, самоорганизации и структурности, проявляются в диалектике конкретного и абстрактного, объективного и субъективного, абсолютного и относительного, исторического и логического, симметрии и асимметрии, линейности и нелинейности.

Идея единства научного знания существует в тех или иных конкретных формах в рамках накопленной совокупности знаний. При этом наиболее приемлемой интерпретацией термина “единство” является общность, системность, взаимообусловленность. Думается, что характеристики системности и взаимообусловленности физического знания выступают наиболее адекватными современному этапу развития физики.

При рассмотрении проблемы единства физики в аспекте теоретического знания прежде всего бросается в глаза то, что физика как единая наука характеризуется многообразием фундаментальных теорий. При этом, несмотря на разветвленность теорий, единство физики существует и имеет различные проявления, в том числе в виде определенных методологических регулятивных принципов, в плане единства методов или единства фундаментальных физических констант и взаимодействий.

Подводя итоги обсуждению вопроса о характере единства физики на основе выявления диалектики единства и многообразия фундаментальных взаимодействий, необходимо отметить следующее. Развитие представлений о взаимодействии выражает теоретические стремления выявить связь между микро-, макро- и мегамиром. Видимо, на этом пути будут найдены плодотворные результаты, которые скажутся при обосновании тенденции, ведущей к единству современного физического знания.

Концепция супервзаимодействия по-новому ставит вопрос о фундаментальности так называемых фундаментальных типов взаимодействий. Ещё недавно электромагнитные, слабые, сильные и гравитационные взаимодействия считались чуть ли не абсолютно фундаментальными потому, что каждый из этих типов нельзя ни объяснить, ни вывести из существования других видов взаимодействий. Типы фундаментальных взаимодействий различаются по величине константы связи. Однако нет абсолютной неизменности констант связи, а так называемые эффективные константы связи изменяются в зависимости от энергетических параметров. При сверхвысоких энергиях (в масштабе планковских параметров - 10¹⁹ ГэВ) теоретически установлена тенденция к слиянию констант связи, что приводит к представлению об унификации всех фундаментальных сил природы. Согласно концепции супервзаимодействия, само оно (супервзаимодействие) есть не номинальный, а реальный динамический процесс самоорганизации материи, начавшийся с Большого взрыва. Это позволяет на основе теоретической экстраполяции моделировать сам механизм “расщепления” супервзаимодействия на “дочерние ветви”, рассматривать дальнейшую дивергенцию фундаментальных взаимодействий и обсуждать различные “сценарии” эволюции Вселенной. Одновременно процесс самоорганизации и усложнения мира задает направленность космологической “стрелы времени”, которая связана с необратимостью последовательных переходов от одних бифуркаций к другим. Основываясь на таком понимании “теории Всего” физика должна вскрыть внутреннюю связь между элементарными частицами, вакуумом и всей Вселенной.

ЛИТЕРАТУРА

1. Акчурин И.А. Единство естественнонаучного знания. М.: Наука, 1974.

2. Александров А.Д. Связь и причинность в квантовой области // Современный детерминизм. Законы природы. М.: Мысль, 1973.

3. Алексеев И.С. Деятельностная концепция познания и реальности. М.: Руссо, 1995.

4. Алексеев И.С., Овчинников Н.Ф., Печенкин А.А. Методология обоснования квантовой теории. М.: Наука, 1984.

5. Альберт Эйнштейн и теория гравитации. М.: Мир, 1979.

6. Антипенко Л.Г. Проблема физической реальности. М.: Наука, 1973.

7. Аронов Р.А., Князев В.Н. К проблеме взаимоотношения геометрии и физики // Диалектический материализм и философские вопросы естествознания. М.: МГПИ, 1988.

8. Аронов Р.А., Пахомов Б.Я. Философия и физика в дискуссиях Н.Бора и А.Эйнштейна // Вопросы философии. 1985, № 10.

9. Аршинов В.И. Проблема интерпретации квантовой механики и теорема Белла // Теоретическое и эмпирическое в современном научном познании. М.: Наука. 1984.

10. Астрономия, методология, мировоззрение. М.: Наука, 1979.

11. Ахундов М.Д., Баженов Л.Б. Физика на пути к единству. М.: Знание. 1985.

12. Бажанов В.А. Проблема полноты квантовой теории: поиск новых подходов. Казань: КГУ, 1983.

13. Баженов Л.Б. Строение и функции естественнонаучной теории. М.: Наука, 1978.

14. Барашенков В.С. Существуют ли границы науки. М.: Мысль, 1982.

15. Барвинский А.О., Каменщик А.Ю., Пономарев В.Н. Фундаментальные проблемы интерпретации квантовой механики. М.: МГПИ. 1988.

16. Блохинцев Д.И. Принципиальные вопросы квантовой механики. М.: Наука, 1987.

17. Бор Н. Атомная физика и человеческое познание. М.: Изд-во иностранной литературы, 1961.

18. Борн М. Физика в жизни моего поколения. М.: Изд-во иностранной литературы, 1963.

19. Бранский В.П. Теория элементарных частиц как объект методологического исследования. Л.: Изд-во Ленинградского ун-та, 1989.

20. Бройль Л.де. Революция в физике (Новая физика и кванты). М.: Госатомиздат, 1963.

21. Бунге М. Причинность. М.: Изд-во иностранной литературы, 1062.

22. Бунге М. Философия физики. М.: Прогресс, 1975.

23. Вайнберг С. Первые три минуты. М.: Энергоиздат, 1981.

24. Вигнер Е. Этюды о симметрии. М.: Мир, 1971.

25. Владимиров Ю.С. Размерность физического пространства-времени и объединение взаимодействий. М.: Изд-во МГУ, 1987.

26. Вселенная, астрономия, философия. М.: Изд-во МГУ, 1988.

27. Гейзенберг В. Физика и философия. Часть и целое. М.: Наука, 1990.

28. Гносеологический анализ структуры естественнонаучного знания. Киев.: Наукова думка, 1981.

29. Готт В.С. Философские вопросы современной физики. М.: Высшая школа, 1988.

30. Грибанов Д.П. Философские основания теории относительности. М.: Наука, 1982.

31. Грюнбаум А. Философские проблемы пространства и времени. М.: Прогресс, 1969.

32. Делокаров К.Х. Методологические проблемы квантовой механики в советской философской науке. М.: Наука, 1982.

33. Джеммер М. Эволюция понятий квантовой механики. М.: Наука, 1985.

34. Добронравова И.С. Синергетика: становление нелинейного мышления. Киев: Лыбидь, 1990.

35. Дышлевый П.С. Материалистическая диалектика и физический релятивизм. Киев: Наукова думка, 1972.

36. Единство научного знания. М.: Наука, 1988.

37. Жог В.И. Развитие физических понятий. М.: МГПИ, 1987.

38. Жог В.И., Князев В.Н. Концепция супервзаимодействия и единство физического знания // Философские науки. 1991, № 7.

39. Иванов В.Г. Детерминизм в философии и физике. Л.: Наука, 1974.

40. Казютинский В.В., Балашов Ю.В. Антропный принцип: история и современность // Природа. 1989, №1.

41. Карнап Р. Философские основания физики. Введение в философию науки. М.:Прогресс, 1971.

42. Киносьян В.А. Философские проблемы физики гравитации. Казань: Изд-во КГУ, 1982.

43. Князев В.Н. Концепция взаимодействия в современной физике. М.: Прометей, 1991.

44. Князев Н.А. Причинность: новое видение классической проблемы. М., 1992.

45. Князева Е.Н., Курдюмов С.П. Законы эволюции и самоорганизации сложных систем. М.: Наука, 1994.

46. Князева Е.Н., Курдюмов С.П. Основания синергетики. Режимы с обострением, самоорганизация, темпомиры. СПб.: Алетейя, 2002.

47. Концепция целостности. Харьков: Изд-во ХГУ, 1987.

48. Кравченко А.М. Философские проблемы обоснования физической теории. Киев: Наукова думка, 1985.

49. Кун Т. Структура научных революций. М.: Прогресс, 1977.

50. Курбанов Р.О. Категория взаимодействия в философии и физике. Баку: Элм, 1983.

51. Лакатос И. Фальсификация и методология научно-исследовательских программ. М.: Медиум, 1995.

52. Линде А.Д. Физика элементарных частиц и инфляционная космология. М.: Наука. 1990.

53. Мамчур Е.А. Проблемы социокультурной детерминации научного знания. М.: Наука, 1987.

54. Марков М.А. О трех интерпретациях квантовой механики. М.: Наука, 1991.

55. Мелюхин С.Т. Философские основания естествознания. М.: Изд-во МГУ, 1977.

56. Методологические принципы физики: история и современность. М.: Наука, 1975.

57. Микешина Л.А. Детерминация естественнонаучного познания. Л.: Изд-во ЛГУ, 1977.

58. Микешина Л.А., Опенков М.Ю. Новые образы познания и реальности. М., 1997.

59. Мякишев Г.Я. Динамические и статистические закономерности в физике. М.: Наука, 1973.

60. Николис Г., Пригожин И. Познание сложного. М.: Мир, 1990.

61. Ньютон И. Математические начала натуральной философии. М.: Наука, 1989.

62. Ньютон и философские проблемы физики ХХ века. М.: Наука, 1991.

63. Омельяновский М.Э. Развитие оснований физики ХХ века и диалектика. М.:Наука, 1984.

64. О современном статусе идеи глобального эволюционизма. М.: ИФАН, 1986.

65. Панченко А.И. Логико-гносеологические проблемы квантовой физики. М.: Наука, 1981.

66. Пахомов Б.Я. Становление современной физической картины мира. М.: Мысль, 1985.

67. Планк М. Избранные труды. М.: Наука, 1975.

68. Поппер К. Логика и рост научного знания. М.: Прогресс, 1983.

69. Пригожин И. От существующего к возникающему: Время и сложность в физических науках. М.: Наука. 1985.

70. Пригожин И., Стенгерс И. Порядок из хаоса: Новый диалог человека с природой. М.: Прогресс, 1986.

71. Принцип соответствия: историко-методологический анализ. М.: Наука, 1979.

72. Розенталь И.Л. Элементарные частицы и структура Вселенной. М.: Наука, 1984.

73. Рузавин Г.И. Научная теория. Логико-методологический анализ. М.: Мысль, 1978.

74. Садбери А. Квантовая механика и физика элементарных частиц. М.: Мир, 1989.

75. Сажин М.В. Современная космология в популярном изложении. М.: Едиториал УРСС. 2002.

76. Самоорганизующиеся системы. М.: Мир, 1964.

77. Сахаров А.Д. Космомикрофизика – междисциплинарная проблема. Координация исследований по космомикрофизике // Вестник АН СССР. 1989. №4.

78. Синергетическая парадигма. Многообразие поисков и подходов. М.: Прогресс-Традиция, 2000.

79. Современный детерминизм. Законы природы. М.: Мысль, 1973.

80. Современный детерминизм и наука. Т.2. Проблемы детерминизма в естественных науках. Новосибирск: Наука, 1975.

81. Степин В.С. Становление научной теории. Минск: Изд-во БГУ, 1976.

82. Степин В.С. Философская антропология и философия науки. М.: Высшая школа, 1992.

83. Структура и развитие науки. М.: Прогресс, 1978.

84. Теоретическое и эмпирическое в современном научном познании. М.: Наука, 1984.

85. Теория познания и современная физика. М.: Наука, 1984.

86. Тулмин Ст. Человеческое понимание. М.: Прогресс, 1984.

87. Турсунов А. Основания космологии. М.: Мысль, 1979.

88. Тягло А.В. Становление научной концепции целостности. Харьков: Изд-во ХГУ, 1989.

89. Фейнман Р. Характер физических законов. М.: Наука, 1987.

90. Физика ХХ века: развитие и перспективы. М.: Наука, 12984.

91. Физическая теория. М.: Наука, 1980.

92. Философия, наука, цивилизация. М.: Эдиториал УРСС. 1999.

93. Философские вопросы квантовой физики. М.: Наука, 1970.

94. Философские вопросы современной физики. М.: Изд-во АН СССР, 1952.

95. Философские исследования оснований квантовой механики. М.: ФО СССР, 1990.

96. Философские исследования современных проблем квантовой теории. М.: ИФАН, 1991.

97. Философские проблемы гипотезы сверхсветовых скоростей. М.: Наука, 1986.

98. Философские проблемы естествознания. М.: Высшая школа, 1985.

99. Философские проблемы квантовой физики: (исследования советских ученых 20-80-х годов). М.: ИНИОН, 1992.

100. Философские проблемы физики элементарных частиц. М.: Наука, 1964.

101. Фок В.А. Теория пространства, времени и тяготения. М.: Наука, 1961.

102. Франк Ф. Философия науки. М.: Изд-во иностранной литературы, 1960.

103. Фундаментальная структура материи. М.: Мир, 1984.

104. Хакен Г. Синергетика. Иерархия неустойчивостей в самоорганизующихся системах и устройствах. М.: Мир, 1985.

105. Цехмистро И.З. Поиски квантовой концепции физических оснований сознания. Харьков: Изд-во ХГУ, 1981.

106. Чудинов Э.М. Природа научной истины. М.: Политиздат, 1977.

107. Чудинов Э.М. Теория относительности и философия. М.: Политиздат, 1974.

108. Штейнман Р.Я. Пространство и время. М.: Физматгиз, 1962.

109. Шустер Г. Детерминированный хаос. М.: Мир, 1988.

110. Эйнштейн А. Физика и реальность. М.: Наука, 1965.