5стр.
READING
SCIENCE AND TECHNOLOGICAL PROGRESS IN MODERN SOCIETY
Natural science is the main characteristic feature distinguishing the present civilization from the other civilizations in the past. From its early beginnings in the sixteenth century, the developments of science have influenced the course of western civilization more and more until today it plays a most dominant role. *It is not much of an exaggeration to say that we live in a world that, materially and intellectually, has been created by science.
This point is easy to illustrate on the material level. One merely needs to mention the telephone, the radio, the television, the automobile, and the airplane, or any of the countless devices invented by the application of science. There is hardly an article used in the homes, in the places of work, or in the places of enjoyment that has not been modified by technology based on science; the means of communication that bind the continents into a single community depend on scientific know-how; without modern sanitation it would be impossible to have large centres of population; witho.ut modern industry and agriculture it would be impossible to feed, to clothe, and to provide the "abundant life "to this large population.
There is, however, another part of the story, less obvious and less well known, but far more important. It is a story of expanding intellectual horizons — the impact of science on the mind of a man. *Fundamentally, science is an intellectual enterprise, an attempt to understand the world in a particular way. All the developments mentioned above are but the results, the outcomes of this intellectual activity.
Over the past 150 years the range of human knowledge has been doubled every twelve to fifteen years. In 1930 man knew four times as much as he did in 1900; by 1960 his knowledge had grown sixteenfold, and by the year 2000 it was a hundred times what it had been a century previously.
The second part of the twentieth century brought a number of technical innovations, which are still very young but which are taken so much for granted that it is as if they have always existed.
In the fifties of the last century hardly anyone would probably have believed that we should be able to sit at home and watch astronauts walking in space or that people could be kept alive by the heart of a dead man.
The transistor was not invented until 1948. This piece of electronic equipment found wide use in space technology, computers, transistor radios, medical instruments, television sets — in fact, wherever precise control and modulation of electrical signals was required. It seemed absurd to suppose
5стр.
6стр.
that it could ever be replaced, however, the invention of ICs (integrated circuits) in 1958 brought in a new era of change in the field, so fundamental that it already has the characteristics of a second industrial revolution.
A mere twelve years separated the launching of the Soviet satellite Sputnik 1 in 1957 and man's first landing on the Moon in 1969. The first long-term orbital station Salyut launched in 1971 opened a new era in space research, providing the possibility of conducting investigations in the field of astrophysics, space technology, medicine, biology, etc. under conditions inconceivable on the earth. Another period of ten years and in 1981 we could witness the launching of a typically new cosmic vehicle — the Shuttle.
It is not difficult to continue with other examples but the point is clear. Events such as these were characteristic of the rate of technological development in the second half of the 20th century. They suggest that the technological innovations we are to experience during the next twenty years to come may well surpass our wildest fantasies and today's tomorrow may well become tomorrow's the day before yesterday. Science occupies a central position in modern society. It dominates man's whole existence. Research and innovations in technology should improve society's living and working conditions and remedy the negative effects of technical and social changes.
*Recent developments of nuclear weapons, satellites, space platforms and intercontinental ballistic missiles have attracted, and rightly so, public attention throughout the world. They make wars of annihilation possible and forcily thrust upon us the necessity of coming to an understanding with the other nations. It is not merely a matter of peace, but, rather, poses the question of the very survival of the human race.
6стр.
5стр.
ЧТЕНИЕ
НАУКА И ТЕХНОЛОГИЧЕСКОЕ ПРОДВИЖЕНИЕ СОВРЕМЕННОГО ОБЩЕСТВА
Естествознание - главная характерная особенность, отличающая существующую цивилизацию от других цивилизаций в прошлом. С его ранних начал в шестнадцатом столетии, события науки влияли на курс западной цивилизации все более до сих пор, это играет самую доминирующую роль. *It не большая часть преувеличения,чтобы сказать, что мы живем в мире, который, существенно и интеллектуально, был создан наукой.
Этот пункт легок иллюстрировать на материальном уровне. Просто нужно упомянуть телефон, радио, телевидение, автомобиль, и самолет, или любое из бесчисленных устройств, изобретенных заявлением науки. Есть едва статья, используемая в домах, в местах работы, или в местах удовольствия, которое не было изменено технологией, основанной на науке; средства сообщения, которые связывают континенты в единственное сообщество, зависят от научного ноу-хау; без современной очистки было бы невозможно иметь большие центры населения; witho.ut современная промышленность и сельское хозяйство было бы невозможно накормить, одеть, и предоставить "богатую жизнь "этому большому населению.
Есть, однако, другая часть истории, менее очевидной и менее известной, но намного более важный. Это - история расширения интеллектуальных горизонтов — воздействие науки на уме человека. *Fundamentally, наука - интеллектуальное предприятие, попытка понять мир специфическим способом. Все упомянутые выше события являются всего лишь результатами, результатами этой интеллектуальной деятельности.
За прошлые 150 лет диапазон человеческого знания был удвоен каждые двенадцать - пятнадцать лет. В 1930 человек знал четыре раза столько, сколько он сделал в 1900; к 1960 его знание вырастило sixteenfold, и к году 2000 это были сто раз, что это было столетие ранее.
Вторая часть двадцатого столетия принесла многие технические новшества, которые все еще очень молоды, но которые взяты так для предоставленного,что это - как будто они всегда существовали.
В пятидесятых прошлого столетия едва ли кто - то вероятно полагал бы, что мы должны быть в состоянии сидеть дома и наблюдать за астронавтами, идущими в месте или что люди могли быть поддержаны сердцем мертвеца.
Транзистор не был изобретен до 1948. Эта часть электронного оборудования нашла широкое использование в космической технологии, компьютерах, транзисторных радиоприемниках, медицинских инструментах, телевизорах — фактически, везде, где точный контроль и модуляция электрических сигналов требовались. Казалось абсурдным предположить
5стр.6стр.
то, что это могло когда-либо заменяться, однако, изобретение ICs (интегральные схемы) в 1958 ввело новую эру изменения в области, настолько фундаментальной, что у этого уже есть особенности второй промышленной революции.
Простые двенадцать лет отделили запуск советского спутникового Спутника 1 в 1957 и первое приземление человека на Луне в 1969. Первая долгосрочная орбитальная станция Salyut, начатый в 1971,открыла новую эру в космическом исследовании, обеспечивая возможность проведения исследований в области астрофизики, космической технологии, медицины, биологии, и т.д. при условиях, невообразимых на земле. Другой период десяти лет и в 1981 мы могли засвидетельствовать запуск типично нового космического транспортного средства — Шаттл.
Не трудно продолжиться с другими примерами, но пункт ясен. События, такие как они были характерны для нормы технологического развития во второй половине 20-ого столетия. Они предлагают, чтобы технологические новшества, которые мы должны испытать в течение следующих двадцати последующих лет, могли хорошо превзойти наши самые дикие фантазии, и сегодняшний завтра может хорошо стать завтрашним позавчера. Наука занимает центральное положение в современном обществе. Это доминирует над целым существованием человека. Исследование и новшества в технологии должны улучшить проживание общества и условия труда и исправить отрицательные эффекты технических и социальных изменений.
События *Recent ядерного оружия, спутников, космических платформ и межконтинентальных баллистических ракет привлекли, и справедливо так, общественное внимание во всем мире. Они делают войны уничтожения возможными и толчок forcily на нас потребность прибытия в понимание с другими нациями. Это не просто вопрос мира, но, скорее излагает вопрос самого выживания человеческого рода.
6стр.
10стр.
TOMORROW IS NOW
The Julian calendar recorded the year 2001 — the beginning of the 21st century. It was far more than a chronological event, for the meaning and importance of chronological time is less vital now than ever before in history. Time began for man more than a million years ago and until today it has been the mover and shaker of man's destiny. However, the slow pace of nature has been augmented by the incredible speed of the developing technology since the last third of the 20th century. The technological innovations are revolutionizing our lives more than anything else. Events, inventions, moralities — all slide and change so swiftly that we seem to be rushing at tomorrow and our future has already arrived. In that sense the 21st century is already here, for the responsibility for the events and technology that will be produced is being formed today.
It is possible to extrapolate from certain seemingly well-rooted trends and technologies and thus gain a glimpse at the very least of the possible tomorrows that await us. The increasing sophistication of the rocketry, for example, prognosticates a continued assault on space. At the same time, we have virtually run out of frontiers on land and will probably turn at long last to the sea that blankets seven tenths of the earth's surface. *We shall ask more questions — at the beginnings of things, and where they are headed. *We shall have far more and better tools with which to pry loose the answers from a reluctant (unwilling) universe. "How did it all begin?" is certain to be a major intellectual question at which the cosmologists of the 21st century will launch themselves with all the exotica that a space-oriented society can offer. X-ray astronomy, gamma-ray astronomy, orbiting astronomical observatories, and the stable, atmosphere-free far side of the moon, as the finest of all observatories will be the disciplines and the platforms we shall use to peer out into space and back into time to the origin of all things.
And what might man find there? No one today has answers. We can safely say only that the questions will be raised and countless voyages in search of answers will be undertaken. In truth, the 21st century will probably be a new age of exploration, as men ask the questions they have always asked, but to which they have never before had the means of seeking the answers.
10стр.
11стр.
The 21st century will surely provide those means. Already, the laser, the computer, and atomic energy have found their ways into our lives and are
already being used for the tasks of today. These same tools will be applied to new tasks of the 21 st century, tasks we cannot even conceive of today.
In every area of human endeavour the future offers dazzling capabilities for
exploring and understanding ourselves and the world about us. The question is in fact not so much what we will learn, but rather what shall we do with the incredible mountains of knowledge we are at this very moment heaping together. Shall we explore the other planets of the solar system or the depths of our oceans? Shall we control the weather or the human mind?
In all probability, we shall accept every challenge the human mind can find, in deepest space or inside its own cortex (кора головного мозга). These are simply broad areas of probability, yet it is to these only that we can look in the hope of seeing where we are headed. For the technological avalanche threatens to inundate (затоплять) us by generating an ever more elaborate technology and in the process creating problems that could not have been foreseen. Moreover, the solution to these problems lies in creating a still more sophisticated technology, which creates still more problems not by failing in its designed goals but by succeeding brilliantly. With every new technological development there comes a new set of unforeseen problems, and we have reached a point where we cannot afford unforeseen problems, lest they outstrip (обго¬нять, опережать, превосходить) our intellectual capacity to deal with them, We will soon learn to plumb the depths of the human gene and so present to nature on a molecular level our demands for the future of man. Shall we eliminate diabetes from the human race by substituting one gene for another? But what effect might that have on the other genes within the constellation of chromosomes make up the blueprint of man? Can we determine the effect of changes we will make in the heart of a molecule or in the atomic nucleus of a star?
The 21st century will demand extreme caution and scientific discipline. For the targets of exploration are almost within our grasp, and the tools that will extend our reach are also close at hand. We shall pursue (run after) knowledge; it will be the preoccupation of the 21st-century man. The only questions remaining concern the uses to which such knowledge will be put and the price we must pay for it.
11стр.
10стр.
ЗАВТРА ТЕПЕРЬ
Юлианский календарь сделал запись года 2001 — начало 21-ого столетия. Это было, намного больше чем хронологический случай, для значения и важности хронологического времени менее жизненно важен теперь чем когда-либо прежде в истории. Время началось для человека больше чем миллион лет назад, и до сих пор это был двигатель и шейкер судьбы человека. Однако, медленный темп природы был увеличен невероятной скоростью развивающейся технологии с последней трети 20-ого столетия. Технологические новшества реконструируют наши жизни больше чем что - нибудь еще. События, изобретения, этика — все понижение и изменение настолько стремительно, что мы, кажется, мчимся в завтра и наше будущее, уже прибыли. В том смысле 21-ое столетие уже здесь, для ответственности за события и технологию, которая будет произведена, формируется сегодня.
Возможно экстраполировать от определенных по-видимому хорошо внедренных тенденций и технологий и таким образом получить проблеск по крайней мере возможных tomorrows, которые ждут нас. Увеличивающаяся изощренность ракетной техники, например, предсказывает длительное нападение на место. В то же самое время, мы фактически исчерпали границы на земле и вероятно повернемся в конце концов к морю что одеяла семь десятых частей поверхности земли. *We должен задать больше вопросов — в началах вещей, и где они возглавляются. *We должен иметь гораздо больше и лучшие инструменты, чтобы любопытствовать свободный ответы от неохотной (несклонной) вселенной. "Как все это начиналось?" является бесспорным быть главным интеллектуальным вопросом, в котором космологи 21-ого столетия начнутся со всей экзотикой, которую может предложить ориентируемое на место общество. Астрономия рентгена, астрономия гамма - луча, орбитальные астрономические обсерватории, и устойчивая, далекая сторона без атмосфер луны, поскольку самыми прекрасными из всех обсерваторий будут дисциплины и платформы, которые мы будем использовать, чтобы всмотреться в космос и назад во время к происхождению всех вещей.
И что человек мог бы найти там? Ни у кого сегодня нет ответов. Мы можем благополучно сказать только, что вопросы будут подняты, и бесчисленные рейсы в поисках ответов будут предприняты. По правде говоря, 21-ое столетие вероятно будет новым возрастом исследования, поскольку мужчины задают вопросы, они всегда спрашивали, но для которого у них прежде никогда не было средств поиска ответов.
11стр.
21-Ое столетие конечно обеспечит те средства. Уже, лазер, компьютер, и атомная энергия нашли их пути в наши жизни и
уже будучи используемым для задач сегодня. Эти те же самые инструменты будут применены к новым задачам 21 столетия С-, задачам, из которых мы не можем даже забеременеть сегодня.
В каждой области человека пытаются будущие предложения великолепные способности к
исследование и понимание нас непосредственно и мира о нас. Вопрос фактически не так, что мы изучим, а скорее что должно быть мы делать с невероятными горами знания, которое мы в тот самый момент складываем в кучу вместе. Мы исследуем другие планеты солнечной системы или глубины наших океанов? Мы будем управлять погодой или человеческим разумом?
По всей вероятности, мы примем каждый вызов, который человеческий разум может найти, в самом глубоком месте или в его собственной коре (кора головного мозга). Они - просто широкие области вероятности, все же это к ним только, что мы можем смотреть в надежде на наблюдение, где мы возглавляемся. Поскольку технологическая лавина угрожает наводнить (затоплять) нас, производя когда-либо более сложную технологию и в процессе, создающем проблемы, которые, возможно, не были предсказаны. Кроме того, решение этих проблем находится в создании все еще более сложной технологии, которая создает все еще больше проблем не терпя неудачу в ее разработанных целях, а преуспевая блестяще. С каждым новым технологическим развитием там прибывает новый набор непредвиденных проблем, и мы достигли пункта, где мы не можем позволить себе непредвиденные проблемы, чтобы они не опережают (обго¬нять, опережать, превосходить) нашу интеллектуальную способность иметь дело с ними, Мы будем скоро учиться достигать глубин человеческого гена и так подарок к природе на молекулярном уровне наши требования на будущее человека. Мы устраним диабет от человеческого рода, заменяя одним геном другой? Но что эффект, который мог бы иметь на других генах в пределах созвездия хромосом, составляет проект человека? Мы можем определить эффект изменений, которые мы сделаем в сердце молекулы или в атомном ядре звезды?
21-ое столетие потребует чрезвычайное предостережение и научную дисциплину. Поскольку цели исследования почти в пределах нашего схватывания, и инструменты, которые расширят нашу досягаемость, также близки под рукой. Мы будем преследовать (бежит) за знанием; это будет озабоченность человека 21-ого столетия. Единственные вопросы, остающиеся беспокойством использование, в которое такое знание будет помещено и цена, которую мы должны заплатить за это.
11стр.
12стр.
READING (IB)
• Read the passage as fast as possible. From the four titles presented below choose the one which better expresses the main idea. Explain your choice.
1. The development of scientific research.
2. This magic rate of growth.
3. Never mind quality.
4. Publish or perish.
Scientific research became so important in the 20th century that it is no longer possible to describe any human society without according it its rightful place.
Scientific activity, with all its technical and economic consequences, is at present passing through a period of particularly rapid development as compared with other human activities and may, broadly speaking, be said to be doubling in the course of each decade. This law of growth can be deduced from a fairly wide variety of statistical facts such as: the number of original publications appearing in the scientific journals and the number of abstracts published in a branch of science such as physics. It is also found to be true if the criterion adopted is the number of scientific personnel working in laboratories. Lastly, the number of significant scientific discoveries made each year can be estimated,
12стр.
13стр.
and though such an estimate must, of course, be somewhat arbitrary, the result will again show the same rate of growth. A few figures will support the information given above. The number of scientific journals and periodicals which was about 100 at the beginning of the 19th century, reached 1,000 in 1850, more than 10,000 in 1900, approached 100,000 in 1960 and —if the rate of growth remains constant — should be in the neighbourhood of a million at the end of the century.
If we turn to the length of scientific papers, it is getting out of hand. In the past 35 years, the length of paper in four disciplines has increased by an average of 64 per cent. The average letter is 30 per cent longer today than it was 10 years ago, despite frequent editorial decrees that they should be short. To examine the problem the most prestigious publications in physics, chemistry, astronomy, and mathematics from three countries - the US, Britain and Japan - were studied. Between 1950 and 1980/83, the length of papers increased appreciably in each country and for all publications. Values ranged from 13 per cent for the Monthly Notices of the Royal Astronomical Society to 115 per cent for the Journal of the Mathematical Society of Japan. Chemistry papers grew the most (93 per cent), with astronomy second (82 per cent), then mathematics (77 per cent), and physics (27 per cent). National averages were: Japan, up 85 per cent; the US, up 65 per cent; and Great Britain, up 45 per cent. The jump in the length of letters is even more dramatic. The average increase over the last 20 years is 74 per cent.
But how should we interpret those findings? Mainly, three reasons are detected for long papers. First, it is easier to write them. As Churchill put it, he needed a week to prepare a five minute speech on an important subject, but he could talk for an hour immediately. Secondly, scientists are rewarded for overwriting. Thirdly, writing today is sloppier (неряшливый). Some people suspect that modern authors have to use more words to express a quantum of thought than earlier writers, because they have not learnt English grammar as thoroughly. Though, not everyone agrees with this interpretation. For example, Helmut Abt, longtime editor of the Astrophysical Journal believes that the length of papers has little to do with the three main points. He says that the answer lies in the scientific content (содержание). Science is more complex now. Instruments yield far more information and more space is needed for explanation. Many papers that would have been acceptable for publication 20 years ago are not acceptable now because they do not have enough content.
• Try to guess the meaning of the words given in Italics in the text.
• Think and say a few words about:
13стр.
12стр.
ЧТЕНИЕ (IB)
• Прочитанный проход с такой скоростью, как возможный. От четырех названий, представленных ниже, выбирают тот который лучшие экспрессы главная идея. Объясните свой выбор.
1. Развитие научного исследования.
2. Эта волшебная норма роста.
3. Не берите в голову качество.
4. Издайте или погибните.
Научное исследование стало настолько важным в 20-ом столетии, что больше не возможно описать любое человеческое общество без согласно этому его законное место.
Научная деятельность, со всеми ее техническими и экономическими последствиями, в подарке, проходящем через период особенно быстрого развития по сравнению с другими человеческими действиями, и, как могут, вообще говоря, говорить, удваивается в ходе каждого десятилетия. Этот закон роста может быть выведен из довольно широкого разнообразия статистических фактов, таких как: число оригинальных публикаций, появляющихся в научных журналах и числе резюме, издало в ветви науки, такой как физика. Это, как также находят, верно, если принятый критерий является числом научного персонала, работающего в лабораториях. Наконец, число существенных научных открытий, сделанных каждый год, может оцениваться,
12стр.
13стр.
и хотя такая оценка должна, конечно, быть несколько произвольной, результат снова покажет ту же самую норму роста. Несколько чисел поддержат информацию, данную выше. Число научных журналов и периодических изданий, который был приблизительно 100 в начале 19-ого столетия, достигнутого 1 000 в 1850, больше чем 10 000 в 1900, приблизилось 100 000 в 1960 и - если норма роста остается постоянной — должен быть в окрестности миллиона в конце столетия.
Если мы поворачиваемся к длине научных бумаг, она выходит из-под контроля. За прошлые 35 лет длина бумаги в четырех дисциплинах увеличилась средним числом 64 процентов. Сегодня среднее письмо чем это было 10 лет назад, несмотря на частые декреты передовой статьи, что они должны быть короткими. Чтобы исследовать проблему, самые престижные публикации в физике, химии, астрономии, и математике от трех стран - США, Великобритании и Японии - были изучены. Между 1950 и 1980/83, длина бумаг увеличилась заметно в каждой стране и для всех публикаций. Ценности колебались от 13 процентов для Ежемесячных Уведомлений о Королевском Астрономическом Обществе к 115 процентам для Журнала Математического Общества Японии. Бумаги химии росли с секундой астрономии ), тогда математика ), и физика ). Национальные средние числа были: Япония, выше на 85 процентов; США, выше на 65 процентов; и Великобритания, выше на 45 процентов. Скачок в длине писем является еще более драматическим. Среднее увеличение за прошлые 20 лет составляет 74 процента.
Но как мы должны интерпретировать те результаты? Главным образом, три причины обнаружены для длинных бумаг. Во-первых, легче написать им. Как Черчилл выразился, он нуждался в неделе, чтобы подготовить пятиминутную речь на важном предмете, но он мог немедленно говорить в течение часа. Во-вторых, ученые вознаграждены за то, что они переписали. В-третьих, письмо сегодня является более мокрым (неряшливый). Некоторые люди подозревают, что современные авторы должны использовать больше слов, чтобы выразить квант мысли чем более ранние авторы, потому что они не изучили английскую грамматику как полностью. Хотя, не все соглашаются с этой интерпретацией. Например, Helmut Abt, давний редактор Астрофизического Журнала полагает, что длина бумаг имеет мало общего с тремя главными пунктами. Он говорит, что ответ находится в научном содержании (содержание). Наука более сложна теперь. Инструменты приводят гораздо к большему количеству информации, и больше места необходимо для объяснения. Много бумаг, которые были бы приемлемыми для публикации 20 лет назад, не являются приемлемыми теперь, потому что у них нет достаточного количества содержания.
• Попытка предположить значение слов, данных в Курсиве в тексте.
• Думают и говорят несколько слов о:
13стр.
17стр.
THE SCIENTISTS' RESPONSIBILITY
I think it may be reasonably maintained that neither the United States nor any other nation can, by itself, solve the important problems that plague the world now. The problems that count today — the steady population increase, the diminishing of our resources, the multiplication of our wastes, the damage to the environment, the decay of the cities, the declining quality of life — are all interdependent and are all global in nature.
No nation, be it as wealthy as the United States, as large as the Soviet Union, or as populous as China, can correct these problems without reference to the rest of the world. Though the United States, for instance, brought its population to a firm plateau [plaetou], cleaned its soil, purified its water, filtered its air, swept up its waste, and cycled its resources, all would avail it nothing as long as the rest of the world did none of these things.
These problems, left unsolved, will weigh us down under a steady acceleration of increasing misery with each passing year; yet to solve them requires us to think above the level of nationalism. No amount of local pride anywhere in the world; no amount of patriotic ardor on a less-than-all-mankind scale; no amount of flag waving; no prejudice in favour of some specific regional culture and tradition; no conviction of personal or ethnic superiority can prevail against the cold equations. The nations of the world must co-operate to seek the possibility of mutual life, or remain separately hostile to face the certainty of mutual death.
Nor can the co-operation be the peevish agreement of haughty equals: each quick to resent slurs, eager to snuff out injustice to itself, and ready to profit at
17стр.
18cтр.
the expense of others. So little time is left and so high have become the stakes, that there no longer remains any profitable way of haggling over details, manoeuvring for position, or threatening at every moment to pick up our local marbles and go home.
The international co-operation must take the form of a world government sufficiently effective to make and enforce the necessary decisions, and against which the individual nations would have neither the right nor the power to take up arms.
Tyranny? Yes, of course. Just about the tyranny of Washington over Albany, Albany over New York City, and New York City over me. Though we are each of us personally harried by the financial demands and plagued by the endless orders of the officialdom of three different levels of government, we accept it all, more or less stoically, under the firm conviction that life would be worse otherwise. To accept a fourth level would be a cheap price to pay for keeping our planet viable.
But who on Earth best realizes the serious nature of the problems that beset us? As a class, the scientists, I should think. They can weigh, most accurately and most judiciously, the drain on the world's resources, the effect of global pollution, the dangers to a fragmenting ecology.
And who on Earth might most realistically bear a considerable share of responsibility for the problems that beset us? As a class, the scientists, I should think. Since they gladly accept the credit for lowering the death rate and for industrializing the world, they might with some grace accept a good share of responsibility for the less than desirable side effects that have accompanied those victories.
And who on Earth might be expected to lead the way in finding solutions to the problems that beset us? As a class, the scientists, I should think. On whom else can we depend for the elaboration of humane systems for limiting population, effective ways of preventing or reversing pollution, elegant methods of cycling resources? All this will clearly depend on steadily increasing scientific knowledge and on steadily increasing the wisdom with which this knowledge is applied.
And who on Earth is most likely to rise above the limitations of national and ethnic prejudice and speak in the name of mankind as a whole? As a class, the scientists, I should think. The nations of the world are divided in culture: in language, in religion, in tastes, in philosophy, in heritage — but wherever science exists at all, it is the same science; and scientists from anywhere and everywhere speak the same language, professionally, and accept the same mode of thought.
Is it not then as a class, to the scientists that we must turn to find leaders in the fight for world government?
18стр.
17стр.
ОТВЕТСТВЕННОСТЬ УЧЕНЫХ
Я думаю, что это может быть разумно поддержано, что ни Соединенные Штаты, ни любая другая нация не могут, отдельно, решить важные проблемы, которые изводят мир теперь. Проблемы, которые рассчитывают сегодня — устойчивое популяционное увеличение, уменьшение наших ресурсов, умножение наших трат, повреждения окружающей среды, распада городов, уменьшающегося качества жизни — являются все взаимозависимыми и являются все глобальными в природе.
Никакая нация, быть этим столь же богатый как Соединенные Штаты, такого размера, как Советский Союз, или столь же густонаселенный как Китай, не может исправить эти проблемы независимо от остальной части мира. Хотя Соединенные Штаты, например, принесли его население в устойчивое плато [plaetou], убрали его почву, очистили ее воду, фильтровали ее воздух, подмели его трату, и периодически повторили его ресурсы, все не помогут им ничто, пока остальная часть мира не сделала ни одной из этих вещей.
Эти проблемы, оставленные нерешенный, пригнут нас при устойчивом ускорении увеличивающегося страдания с каждым мимолетным годом; все же решить их требует, чтобы мы думали выше уровня национализма. Никакое количество местной гордости где-нибудь миром; никакое количество патриотической страсти в масштабе "меньше чем все человечество"; никакое количество помахивания флага; никакое предубеждение в пользу некоторой определенной региональной культуры и традиции; никакое осуждение личного или этнического превосходства не может преобладать против холодных уравнений. Нации мира должны сотрудничать, чтобы искать возможность взаимной жизни, или остаться отдельно враждебными, чтобы стоять перед уверенностью во взаимной смерти.
И при этом сотрудничество не может быть злым соглашением надменных, равняется: каждый быстрый, чтобы негодовать на пятна, нетерпеливые разрушать несправедливость к себе, и готовый получить прибыль в