- •Сидорина т.Ю. Философия кризиса
- •Содержание
- •Глава 3 Антропологический кризис 91
- •Глава 3 Русская философия: "технический" апокалипсис 335
- •Часть I Кризис европейской культуры в оценке западноевропейских мыслителей глава 1 Кризис XX века: прогнозы и предчувствия
- •1.1. Великий эксперимент
- •1.2. Социальный кризис, кризисное и стабилизационное сознание
- •1.3. Кризис начинается с культуры: к вопросу о понятиях Понятие культуры. Культурология и философия культуры
- •Подходы к изучению культуры
- •1.4. Западная Европа - культурные трансформации
- •1.5. Первая мировая война и самосознание европейской культуры
- •Глава 2. Кризис европейской культуры
- •2.1. Освальд Шпенглер: культура и цивилизация
- •2.2. Георг Зиммель: конфликт современной культуры
- •2.3. Теодор Лессинг: противоборство "духа" и "жизни"
- •2.4. Альфред Вебер: судьба Европы
- •2.5. Йохан Хейзинга: прогрессирующее разложение культуры
- •2.6. Арнольд Тойнби: кризис цивилизации западного христианства
- •2.7. Эдмунд Гуссерль: кризис европейского человечества
- •2.8. Питирим Сорокин: трагедия чувственной культуры
- •2.9. Альберт Швейцер: кризис мировоззрения - кризис культуры
- •2.10. Артур Онеггер: индустрия музыки
- •2.11. Макс Вебер: конфликт современной науки
- •Глава 3 Антропологический кризис
- •3.1. Карл Ясперс: духовная ситуация времени
- •3.2. Хосе Ортега-и-Гассет: "омассовление" общества
- •3.3. Карл Манхейм: социальная диспропорциональность
- •3.4. Романо Гвардини: конец человека Нового времени
- •3.5. Мартин Бубер: антропологический анализ кризиса
- •3.6. Эмманюэль Мунье: кризис героического индивидуализма
- •3.7. Эрнст Юнгер: "сон разума рождает чудовищ"
- •3.8. Пауль Тиллих: чувство тревоги как симптом кризиса
- •Глава 4. Кризис общества - кризис власти
- •4.1. Карл Поппер: кризис либерализма и опасность тоталитарного соблазна
- •4.2. Фридрих а. Хайек: либерализм и концепция расширенного порядка
- •4.3. Идеи консервативной революции в западноевропейской философии
- •4.4. Эрнст Юнгер: тотальная мобилизация
- •4.5. Эмманюэль Мунье: фашистские цивилизации
- •Глава 5 Горизонты технократии
- •5.1. Техника: от механизма к технологии
- •5.2. Генезис "технократической концепции" и ее влияние на кризисное сознание XX в.
- •5.3. Критика "технократической концепции" в западной философии
- •Льюис Мамфорд: техника и развитие человечества
- •Мировосприятие человека и техническая реальность
- •5.4. Социальные последствия технологической экспансии и их оценка в философской и социологической литературе
- •Часть II Проблема кризиса европейской культуры и русская философская традиция Глава 1 Эсхатология и утопия в русской философской мысли конца XIX- начала XX вв.
- •1.1. Эсхатологизм русской философской мысли
- •1.2. Владимир Соловьев: теократическая утопия
- •1.3. Николай Федоров: критика цивилизации и культуры
- •1.4. Закат европейской культуры: прогнозы русских мыслителей
- •Николай Данилевский: философия истории и культуры
- •Константин Леонтьев: кризис европейской культуры
- •Глава 2 Кризис европейской культуры в оценке русских философов XX в. А. Россия в контексте кризиса европейской культуры
- •2.1. Россия в начале века: обострение кризисного сознания
- •2.2. Николай Бердяев: сумерки Европы - начало культурного преображения
- •2.3. Семен Франк: крушение кумиров
- •2.4. Евгений Трубецкой: смысл жизни и катастрофа современной культуры
- •2.5. Михаил Гершензон: "банкротство" культуры
- •2.6. Дмитрий Мережковский: эсхатологические и культурные параллели
- •2.7. Георгий Федотов: критерий культурного регресса
- •Б. Кризис культуры - конец истории?
- •2.8. Николай Устрялов: прогресс как стремление к совершенству
- •2.9. Александр Кожев: конец истории
- •В. Будущее современного искусства
- •2.10. Иван Ильин: кризис и разложение современного искусства
- •2.11. Владимир Вейдле: культурная катастрофа
- •2.12. Василий Розанов: Апокалипсис нашего времени
- •2.13. Эсхатологические мотивы в русской литературе и искусстве Вячеслав Иванов: кризис гуманизма
- •Николай Метнер: "пропасть" в истории музыки
- •"Серебряный век" русской культуры: предчувствие Апокалипсиса
- •Андрей Белый: кризис культуры как вечное возвращение
- •Глава 3 Русская философия: "технический" апокалипсис
- •3.1. Русские мыслители о социальных последствиях технического развития
- •3.2. Николай Бердяев: техническая контрреволюция
- •3.3. Борис Вышеславцев: техника власти и власть техники
- •3.4. Будущее России: от утопии к антиутопии
- •Часть III Социокультурный кризис и пути его преодоления глава 1 Может ли кризис быть преодолен? (Западные мыслители в поисках выхода)
- •Глава 2 Эмманюэль Мунье: время взросления человечества – у истоков глобализации
- •Глава 3 Русская философия: своеобразие в выборе путей преодоления кризиса
- •Глава 4 Идеи "консервативной революции" в среде русской эмиграции. Евразийство
- •Глава 5 Георгий Федотов: концепция христианского социализма
- •Глава 6 Амбивалентность рациональности
- •Заключение
- •Библиография
- •Часть I
- •Глава 1. Кризис XX века: прогнозы и предчувствия...........................12
- •Глава 2. Кризис европейской культуры.................................................46
- •Глава 3. Антропологический кризис.....................................................108
- •Глава 4. Кризис общества - кризис власти........................................170
- •Глава 5. Горизонты технократии............................................................213
- •Часть II
- •Глава 1. Эсхатология и утопия в русской философской мысли конца XIX-начала XX вв. 246
- •Глава 2. Кризис европейской культуры в оценке русских философов XX в...............280
- •Глава 3. Русская философия: "технический" апокалипсис............386
3.2. Николай Бердяев: техническая контрреволюция
Особенности феномена техники, ее влияние на жизнь современного общества занимают большое место в таких работах Н.А. Бердяева, как "Смысл истории", "Царство духа и царство кесаря", "Судьба России" и др.
Распространение техники в жизни человеческих обществ Бердяев сравнивает с революционным переворотом: "Рост техники во вторую половину XIX века - одна из величайших революций в истории человечества. Что-то надломилось в органической жизни человечества и началось что-то новое, все еще не
389
до конца осознанное и опознанное. Быть может, после этой войны (Первой мировой войны. - Т.С.) будет лучше понятно, что случилось с человечеством после властного вступления машины в его жизнь" [269].
Взгляды Бердяева на технику и техническое развитие претерпевали существенную трансформацию на протяжении нескольких десятилетий. Известный сборник "Судьба России: опыты по психологии войны и национальности" (1918) завершается статьей "Дух и машина", в которой философ пытается найти внутренний смысл феномена техники - "машины". Конечно, нельзя отрицать, что идет "машинизация жизни, замена органического механическим". Но этот процесс и все с ним связанное несет в себе глубинный смысл. Согласно Бердяеву, слишком просто было бы объяснять появление машины задачей истребления "духа, духовного, прекрасного, органического". Машина и ее победоносное шествие так же духовны по своей природе, как и самое прекрасное органическое проявление жизни. "Сама машина, - пишет Бердяев, - есть явление духа, момент в его пути. Обратной стороной машинизации и материализации жизни является ее дематериализация и одухотворение. Машина может быть понятна, как путь духа в процессе его освобождения от материальности. Машина разрывает дух и материю, вносит расщепление, нарушает первоначальную органическую целостность, спаянность духа и плоти" [270]. При этом, по мысли Бердяева, машина гибельна не столько для духа, сколько для плоти. Машина убивает старую родовую органическую материю, тем самым освобождая дух. Философ считает, что проблема "духа и машины" имеет большое значение для русского сознания: в этом противопоставлении, противостоянии во многом заключено будущее самой России. Россия должна преодолеть столь привлекательный в своей простоте и доступности призыв славянофилов сохранить своеобразие русского духа, исконное российское хозяйствование, российский уклад жизни, русскую органическую целостность в противовес "западной
390
механической раздробленности", "западной материальной культуре, основанной на машинности". Бердяев рассматривает последнюю как движение назад или задержку в движении вперед: хватаясь, как за соломинку, за атрибуты столь ностальгически привлекательной патриархальной старины, умиляясь ее первозданности и органичности, не развиваясь, оставаясь материально отсталыми нельзя найти "потерянный рай", как бы этого ни хотелось.
269 Бердяев Н.А. Дух и машина // Бердяев Н.А. Судьба России. С. 234.
270 Бердяев Н.А. Там же. С. 238.
Бердяев обосновывает идею о том, что "материальное развитие, техника, машина - пути духа". Все развитие в мире, утверждает мыслитель, идет от первоначальной целостной органичности, скрепляющей дух и плоть, к их расщеплению, дифференциации и расслоению. Естественно, что подобное нарушение целостности в период разорванности и расслоения общества представляется трагедией, катастрофой, кризисом. Бердяев считает, что единство с плотью - это период скованности духа, который должен освободиться. Поэтому расщепление и раздвоение - это неизбежный этап в его развитии на пути к освобождению. Однако этап этот мучителен, он, как пишет Бердяев, нередко сопровождается ожиданием смерти [271].
Переход к машинизации связан для человека, по мысли философа, с привычными эстетическими установками, традиционным восприятием прекрасного. В сопоставлении природных явлений и грубой машины человеческое восприятие определенно склоняется к естественному выражению жизни. "В машине же в лучшем случае мы видим лишь ее полезность", - пишет Бердяев [272]. Однако человечество с неизбежностью должно пережить это испытание - "переход от органического дерева, от благоухающей растительности к механичности машины, к мертвящей искусственности". Причем переход этот должен быть пережит религиозно.
271 Там же. С. 236.
272 Там же. С. 236.
Бердяев видит божественное предназначение в испытании духа страхом механического возрождения: "Чтобы воскреснуть, нужно умереть, пройти через жертву. И переход от органично-
391
ста и целостности к механичности и расщепленности есть страдальческий, жертвенный путь духа. Эта жертва должна быть сознательно принята. Через нее лишь достигается свобода духа. Машина есть распятие плоти мира, вознесение на крест благоухающих цветов и поющих птиц. Это - Голгофа природы. В неотвратимом процессе искусственной механизации природа как бы искупает грех внутренней скованности и вражды. Природный организм должен умереть, чтобы воскреснуть к новой жизни. И вот чудовища - машины умертвляют природную органическую целостность и косвенно, мучительными путями высвобождают дух из природной связанности" [273].
В 1918 г. Бердяев уверенно заявляет, что человечество "должно бесстрашно, с полной верой в неистребимость своего духа проходить через материальное развитие, через машину и технику и перестать искать спасения исключительно в прошлом. Боязнь и страх машины есть материализм и слабость духа... Только тот достигает свободы духа, кто покупает ее дорогой ценой бесстрашного и страдальческого развития, мукой прохождения через дробление и расщепление организма, который казался вечным и таким уютно отрадным. В старый рай под старый дуб нет возврата..." [274].
273 Бердяев Н.А. Указ. соч. С. 237.
274 Там же. С. 240.
Безусловно, рассуждения мыслителя вполне оправданы недавно пережитой революцией, впечатлениями войны, возможно, еще очень близкими в 1918 г. и поэтому не до конца осознанными, и, видимо, столь убедительным обаянием техники (хотя русский философ и пытается скрыть явную заинтересованность, отмечая внешнюю неприглядность и грубость техники того времени), которое "вскружило голову" многим философам, политикам, экономистам как в России, так и на Западе. Позже Бердяев будет иначе оценивать последствия и перспективы развития "машины". Однако идея "дух и машина" идеалистически привлекательна и органично вписывается в общий контекст русской религиозной философии рубежа веков с вопросом о воскресении, освобождении духа, этапах его развития и пр.
392
Заканчивает Бердяев эту небольшую работу размышлением о будущем России, которое, в его понимании, неизбежно связано с коренными изменениями во всех сферах жизни. "Если Россия хочет быть великой Империей и играть роль в истории, - пишет философ, - то это налагает на нее обязанность вступить на путь материального и технического развития. Без этого решения Россия попадает в безвыходное положение. Лишь на этом пути освободится дух России и раскроется его глубина" [275].
Однако позже восприятие Бердяевым феномена техники, социальных последствий технического развития, технической экспансии изменяется. В работе "Смысл истории" философ вновь обращается к революционному воздействию техники. При этом революция техническая представляется мыслителю значительно более радикальной, нежели, например, даже Французская революция: "Я думаю, что победоносное появление машины есть одна из самых больших революций в человеческой судьбе... Переворот во всех сферах жизни начинается с появления машины. Происходит как бы вырывание человека из недр природы, замечаемое изменение всего ритма жизни. Раньше человек был органически связан с природой и его общественная жизнь складывалась соответственно с жизнью природы. Машина радикально меняет это отношение между человеком и природой, она не только по видимости покоряет человеку природные стихии, но она покоряет и самого человека. Какая-то таинственная сила, как бы чуждая человеку и самой природе, входит в человеческую жизнь, какой-то третий элемент, не природный и не человеческий, получает страшную власть и над человеком, и над природой. Эта новая страшная сила разлагает природные формы человека" [276].
275 Там же. С. 240
276 Бердяев Н.А. Смысл истории. М , 1990
Но мало того, что человек отдаляется от природы, что между ними встраивается искусственная среда орудий. Машина, как считает Бердяев, налагает печать своего образца на дух человека, на все стороны его деятельности. Как и западные мыслители, Бердяев приходит к выводу, что цивилизация, ее техническое воплощение, обезличивает человека, уничтожает личность.
393
Жизнь человека рационализируется и механизируется. По мнению мыслителя, оказавшись в ситуации неопределенности, потерянности, человек пытается спастись рационализацей. Но эта рационализация жизни происходит именно тогда, когда сам рационализм в классическом понимании этого термина уже не представляется ценностью, когда разрушена вера в разум. Обращение к рационализму - всего лишь бегство от наступающего и устрашающего иррационализма. Человек все более явственно начинает ощущать абсурдность, бессмысленность своего существования в мире: "Он погружен в бессмысленность жизни, но не признает смысла, который только и может оправдать бессмысленность. Мир приходит к рационализированной тьме... Это делает весь процесс жизни противоречивым. Господство рационализированной техники делает ситуацию человека в мире абсурдной... Технизация жизни есть вместе с тем ее дегуманизация" [277].
277 Бердяев Н.А. Царство духа и царство кесаря. М., 1995. С. 301.
С развитием техники, ее победным шествием связывает Бердяев многие трагические тенденции в истории XX в. Происходит головокружительное, бешеное ускорение всех процессов; человек не имеет времени опомниться. Развивается острый процесс дегуманизации, и именно от роста человеческого могущества. В этом для Бердяева и заключается парадокс. В мещанский век технической цивилизации непомерно растут богатства, которые периодически разрушаются волнами, вызванными волей к могуществу.
Таким образом, по Бердяеву, техника не может стать спасением в период духовного кризиса, в эпоху утраты ценностных ориентиров, нравственных и культурных основ, т.е. в ситуации, в которой оказалось европейское человечество в XX в. Обращение к технике не помогло преодолеть кризис культуры: человек потерял прежние духовные ценности, техника смогла дать лишь материальные. Но обездушенное, обезличенное, мещанское общество, как полагает Бердяев, не может быть спасено таким
394
образом: "Техника дает в руки людей страшные орудия истребления и насилия. Группа людей, захватившая власть при помощи техники, может тиранически управлять миром. И поэтому вопрос о духовном состоянии людей делается вопросом жизни и смерти. Мир может быть взорван при низком состоянии людей, овладевших орудиями истребления. Прежние элементарные орудия не давали таких возможностей. Власть техники достигает пределов объективации человеческого существования, превращая человека в вещь - объект, аноним. Победа общества, как духа, означала бы преодоление объективации человеческого существования, победу персонализма. Машина ставит эсхатологическую тему, она подводит к срыву истории" [278].
Для Бердяева машина и техника имеют космогоническое значение; с техникой связывается возможность конца истории: "Это новый день творения или новая ночь его. Вернее говоря, ночь, потому что солнечный свет может померкнуть" [279].
Последствием технического развития, стремительного вхождения техники во все сферы человеческой жизни Бердяев считает рост отчуждения в обществе. По его оценке, "государство становится все более тоталитарным, оно не хочет признавать никаких границ своей власти... Человек становится средством вне-человеческого процесса, он лишь функция производственного процесса. Человек оценивается утилитарно, по его производительности. Это есть отчуждение человеческой природы и разрушение человека" [280].
278 Там же. С. 272.
279 Там же. С. 301.
280 Там же. С. 303.
При этом в техническую эпоху в историю активно вступают огромные человеческие массы, и происходит это как раз тогда, когда утрачены религиозные верования, духовные основы. Все это, согласно Бердяеву, создает глубокий кризис человека и человеческой цивилизации. Растерявший религиозные верования, духовные основы, ценностные ориентиры, "...европейский человек... хочет достигнуть целостности в тоталитарной системе организации всей жизни... Тоталитаризм есть религиозная тра-
395
гелия, и в нем обнаруживается религиозный инстинкт человека, его потребность в целостном отношении к жизни... Наука, политика давно уже начали заявлять претензии на тоталитарность. В нашу эпоху тоталитарными делаются экономика, техника, война" [281].
Таким образом, технологическое влияние приобретает всеобъемлющий характер. Для Бердяева существование человека в мире техники становится все более абсурдным. Человек должен преодолеть дегуманизирующее воздействие технизации, хотя стремление к прямому отрицанию техники бессмысленно. "Нужно не отрицать технику, - пишет Бердяев, - а подчинить ее духу... Только соединение социального движения с духовным движением может вывести человека из состояния раздвоенности и потерянности. Только через духовное начало, которое есть связь человека с Богом, человек делается независимым и от природной необходимости, и от власти техники. Но развитие духовности в человеке означает не отвращение от природы и техники, а овладение ими" [282].
281 Бердяев Н.А. Указ. соч. С. 304.
282 Там же.