Показатели развития северного оленеводства в национальных хозяйствах Амурской области в 1971-2000 гг.

Показатели	В среднем за год 1971-1975 гг.	2000 г.
Поголовье оленей на конец года, голов	14208	4656
в т.ч. важенок и нетелей	6583	2636
Маточное поголовье, %	46,3	56,6
Деловой выход телят на 100 январских маток, голов	57,3	20,1
Яловость маточного поголовья, %	28	36
Сохранность взрослого поголовья, %	82,8	74,0
Непроизводительные отходы,%	19,5	47,3
Забой оленей, голов	1915	127
Производство мяса, ц. живого веса	2416	125
Произ-во мяса на 100 янв. оленей, ц. живого веса	16,7	2,0
Реализация мяса, ц. живого веса	1740	178
Товарная продукция оленеводства, тыс. руб.	545,6	221,0
в т.ч. мясо	383,9	221,0
Извоз	161,7	-
Удельный вес доходов оленеводства в общих доходах хозяйства, %	47,1	7,7
в т.ч. продукции	33,1	7,7
в т.ч. извоза	14	-
Себестоимость реализованного мяса, тыс. руб.	176,9	612,0
Себестоимость 1 ц. реализованного мяса, руб	101	3438
Прибыль (+), убытки (-), тыс. руб.	+291,9	-328,0

Примечание: стоимостные показатели даны в ценах соответствующих лет.

Источник: годовые отчеты эвенкийских предприятий.

Таким образом, за последние 25 лет поголовье оленей в эвенкийских хозяйствах области сократилось в 3 раза, непроизводительные отходы животных (падеж, гибель от хищников, пропажи) возросли более чем в 2,5 раза, производство оленины уменьшилось почти в 20 раз, а ее реализация - в 10 раз. Во всех хозяйствах оленеводство является убыточной отраслью. В настоящее время Амурская область официально признана регионом исчезающего оленеводства.

К 2001 году общественное оленеводство фактически прекратило существование в двух эвенкийских хозяйствах из пяти– «Первомайская фактория» и ГНЭСП «1 Мая». В оставшихся трех хозяйствах его экономическое значение год от года неуклонно снижается: если в 1971-1975 гг. удельный вес доходов от оленеводства в общей структуре доходов эвенкийских хозяйств составил 47,1 %, в 1986 г. – 12,8 %, то в 2000 году – 7,7 %.

Единственным видом продукции оленеводства в настоящее время является оленина, которая реализуется как сельхозпредприятиями, так и личными подсобными хозяйствами в крайне незначительных объемах (таблица 8).

Таблица 8

Реализация северных оленей на убой в Амурской области в 1990-2001 гг. (живой вес, тонн)

Районы	1990	1995	1999	2000	2001
Все категории хозяйств
Районы проживания КМНС всего	99	130	32	27	14
в том числе: Зейский	36	31	3	3	1
Селемджинский	12	9	-	-	4
Тындинский	51	90	29	24	9
Сельхозпредприятия
Районы проживания КМНС всего	99	49	20	13	7
в том числе: Зейский	36	22	-	-	-
Селемджинский	12	8	-	-	4
Тындинский	51	19	20	13	3
Личные подсобные, включая фермеров
Районы проживания КМНС всего	-	81	12	14	7
в том числе: Зейский	-	9	3	3	1
Селемджинский	-	1	-	-	-
Тындинский	-	71	9	11	6

Источник: Сборник «О реализации Федеральной целевой программы экономического и социального развития экономики малочисленных народов Севера Амурской области», Облкомстат, г. Благовещенск, 2002 г., 118 с.

Характерная особенность рассматриваемого периода: в формировании рынка производства и сбыта оленины все более активную роль играют личные подсобные хозяйства. Так, если за период с 1990 по 2000 гг. ими реализовано 39 % этой продукции, то в 2000-2001 гг. - 50 %.

Кроме оленины, в продажу поступает небольшое количество камусов и шкур. Совершенно прекратилась заготовка такого ценнейшего лекарственного сырья, как панты северных оленей. Между тем было время, когда эти животные использовались в хозяйстве с максимально возможной выгодой. К примеру, в тяжелейшие годы Великой отечественной войны от оленей получали молоко, снабжая им больницы и школьные учреждения. В 1994 году колхозами «Ударник», «1 Мая» и «Ленин-Октон» было получено 8680 кг оленьего молока, а также выработано 525,5 кг творога и 667 кг масла.

Большинство коренного населения твердо убежденно в том, что все беды в оленеводстве и охотничьем хозяйстве являются следствием грубых нарушений природного и экологического законодательства по реализации программ хозяйственного освоения северных территорий в промышленных, энергетических и транспортных целях. При этом интересы и права эвенков открыто попираются и игнорируются.

В самом деле, во второй половине прошлого века северные районы Амурской области стали плацдармом грандиозных всесоюзных строек, которые из-за невиданных доселе масштабов и темпов работ, безусловно, не могли не оказывать негативного влияния на специфические природные комплексы, вплоть до изменения ландшафтов и климата региона.

К началу освоенческих работ основные направления и принципы государственной природоохранной политики применительно к условиям региона не были разработаны, а проектно-сметная документация новостроек в этой части либо отсутствовала вообще, либо поступала с таким запозданием, когда предпринять что-либо было трудно или невозможно. Например, «Территориальная комплексная схема охраны природы БАМа» была утверждена Советом Министров РСФСР лишь в 1979 году, в то время как работы на этой гигантской стройке шли полным ходом уже с января 1972 года.

В 1964 году на севере Амурской области началось строительство первой и самой крупной на Дальнем Востоке Зейской ГЭС. В результате образовалось рукотворное море – Зейское водохранилище длиной 255 и шириной в средней части 20-24 км. Под воду ушло почти ¼ млн. га охотничьих угодий эвенкийского колхоза «Ударник» и Зейского коопзверпромхоза вместе с летними оленьими пастбищами. Немалые площади угодий пострадали и при вырубке просек для линий электропередач.

В 1971 году в Приамурье «пришел» БАМ. Протяженность основного железнодорожного пути магистрали на территории Амурской области составила 1242 км, а с учетом соединительной линии БАМ-Тында-Якут (283 км) – 1525 км. Железнодорожная магистраль прокладывалась по малонаселенным, нетронутым землям, традиционно принадлежавшим эвенкийскому народу, который издавна занимался здесь оленеводством и охотой.

При строительстве основных объектов, временных и подсобных сооружений БАМа (жд. путей и мостов, притрассовых автодорог и подъездных путей, песчано-гравийных и каменных карьеров, просек и др., а также пристанционных поселков) прямому или косвенному негативному воздействию, по нашей оценке, подверглось от 1,5 до 2,0 млн. га территории, которая представляла собой охотничьи угодья с включенными в них оленьими пастбищами.

При этом характер и степень антропогенного воздействия были различными: уничтожался на большой территории ягель – основной корм домашних оленей, на восстановление которого уходят десятилетия. Катастрофически сокращались места обитания диких животных за счет строительных площадок, подъездных железнодорожных путей и карьеров. Это влекло за собой нарушение растительного покрова на более обширном пространстве, примыкающем к магистрали. Страшным бичом этих мест стало беспощадное браконьерство.

Более всего в этот период от «стройки века» пострадали эвенкийские совхозы Тындинского района, где железная дорога прокладывалась прямо по их охотничьим угодьям и оленьим пастбищам.

С 1975 года в зоне БАМа, где сосредоточено 80% эксплутационных древесных ресурсов области, ускоренными темпами стала развиваться лесная промышленность. С этой целью в 1980 году было создано производственное объединение «Тындалес» в составе 5 леспромхозов с участием корейских рабочих, которых в 80-е годы насчитывалось до шести тысяч человек. В 1980-1985 гг. десятью леспромхозами, сырьевые базы которых размещались на территории Тындинского и Зейского районов, ежегодно вырубалось лесов на площади 51-53 тыс. га и заготавливалось около 4-х млн. м³ древесины. По распоряжению Совмина СССР в 1987 году планировалась организация нового советско-корейского леспромхоза и в Селемджинском районе.

Предприятия лесной промышленности (и особенно корейские леспромхозы) в районах традиционного природопользования нанесли даже более ощутимый ущерб оленеводству и охотничьему хозяйству, нежели строительство магистрали. Если негативное влияние железной дороги распространялось на локальные участки и полосы, то вырубки леса навсегда уничтожили оленьи пастбища, а нарушения растительного покрова и почвы привели к изменению биоценозов, сокращению численности диких животных и уменьшению их видового разнообразия.

Кроме того, появление сети лесовозных дорог, которые сами по себе изымали из оборота значительные площади угодий, открывало широкий доступ браконьерам в ранее недоступные урочища. За двадцатипятилетний период площади нарушенных лесозаготовителями земель составили не менее 1 млн. га. Вследствие уничтожения ягеля они полностью утратили значение как оленьи пастбища, а как охотничьи угодья требуют длительного времени для восстановления своей продуктивности.

На сокращение численности оленепоголовья в лесах, отведенных корейским леспромхозам, большое влияние оказало браконьерство со стороны иностранных рабочих. Службой охотнадзора зарегистрировано массовое применение корейцами истребительных орудий лова, наиболее распространенными из которых были проволочные петли на диких животных и домашних оленей.

К сожалению, коренное население и старожилы не всегда пытались активно отстаивать свои интересы и права. Исключением можно считать, пожалуй, лишь жителей с. Усть-Нюкжи, которые всеми силами и средствами вели борьбу с посягательством на их угодья, безуспешно пытаясь найти защиту своих интересов в различных инстанциях от районных властей до Президиума Верховного Совета СССР. Так было в 1986 году, когда встал вопрос об отчуждении закрепленных за совхозом «Ленин-Октон» 439,3 тыс. га оленьих пастбищ под сырьевую базу Ларбинского леспромхоза. Несмотря на убедительные аргументы, представленные эвенками, власти решили вопрос не в их пользу. С учетом ранее изъятых площадей под сырьевые базы леспромхозов только у этого хозяйства было отторгнуто 689,3 тыс. га оленьих пастбищ, или 36% от общей площади, закрепленной за совхозом. Испытывая острый дефицит в оленьих пастбищах, совхоз вынужден был договариваться с пограничными районами Якутии о выпасе на их территории 3000 оленей из 5000, имевшихся к тому времени. Оставшиеся 2000 животных (3 стада) пришлось в срочном порядке перегонять в другие, худшие по запасам кормов угодья.

Примечательно, что протест коренного и старожильского населения с. Усть-Нюкжи против незаконного изъятия у них охотничьих угодий и оленьих пастбищ поддержал только Агропромышленный комитет области. Тындинский райисполком и Амурский облисполком, которым по статусу, казалось бы, надлежало оказывать эвенкам всемерную помощь, ибо речь шла не больше не меньше, как о сохранении основного рода их деятельности и поддержании уровня жизни, тем не менее, приняли сторону лесозаготовителей, послушно согласовывая их территориальные притязания. Причем облисполком, разъясняя свою позицию по этому вопросу, мотивировал правомерность отвода лесосырьевой базы на оленьих пастбищах необходимостью выполнения плана лесозаготовок, а также тем, что значительная часть подлежащей отводу территорий якобы пройдена лесными пожарами и выгорела и, согласно лесному законодательству, должна быть вырублена. Последнее утверждение, мягко говоря, не соответствовало действительности. По официальным данным Амурской авиабазы охраны лесов в 1981-1985 годах на всей площади зоны БАМа, а это 4 административных района, зарегистрировано 456 лесных пожаров, в результате которых выгорело 24642 га леса.

Такую вот «поддержку» на деле оказывали органы местной власти коренным малочисленным народам Севера. Факты свидетельствуют о том, что в этом вопросе и на сегодняшний день, к сожалению, мало что изменилось.

В конце 90-х годов распространились слухи о том, что в Зейском районе намечается строительство железнодорожной ветки от разъезда Улак на БАМе до Эльгинского угольного месторождения в Якутии. Эту весть с тревогой восприняли жители эвенкийского села Бомнак. Делегаты IV областной конференции коренных малочисленных народов Севера Амурской области (г. Тында, февраль 2000 г.), наученные горьким опытом БАМа, обратились к заместителю главы администрации области С.А. Лаврикову, являющемуся одновременно руководителем Представительства области при Президенте и Правительстве РФ, с просьбой проинформировать их об этой новостройке. С высокой трибуны высокопоставленный чиновник заявил (цитируется дословно): «Заверяю вас, что никаких согласований с администрацией Амурской области не было, и только в этот понедельник приедет главный инженер отделения дороги, чтобы только обозначить эту проблему. Строить будет Министерство путей сообщения, оно предоставит примерную картосхему, сделанную на основе аэрофотосъемки. Никакие изыскательские (а тем более строительные – В.С.) работы не начнутся, пока данный вопрос не будет принципиально согласован с администрацией области, Зейского района и с. Бомнак. В обязательном порядке будет проведена экологическая экспертиза. Никаких скоротечных решений приниматься не будет. Сами понимаете, где дорога, там появится жизнь, произойдет деградация природной среды. При этом всесторонне будут учитываться интересы всех заинтересованных сторон».

На деле оказалось все наоборот. В конце 2000 года Балтийская строительная компания «Восток», не ожидая никаких проектов, экспертиз и согласований, приступила к строительству железной дороги протяженностью 175 км, сосредоточив на открывшемся фронте работ громадное количество современной техники и 7,5 тысяч рабочих. Предстояло переработать 70 млн. м³ грунта, отсыпать притрассовую автодорогу, прорубить просеку, построить 300 искусственных сооружений, проложить линию электропередач, создать социальную инфраструктуру. Строительство развернулось небывало высокими темпами. Менее чем за год были уложены первые 60 км железнодорожного пути, построено 30 мостов, автодорога, технологические сооружения, шесть вахтовых поселков и многое другое. Всего вложено и освоено около 10 млрд. рублей.

При этом, однако, никто не поинтересовался мнением коренного и старожильского населения с. Бомнак, по охотничьим угодьям и лучшим оленьим пастбищам которого прокладывается железная дорога. Кстати, в 2000 г. жители с. Бомнак провели референдум по вопросу об их отношении к новостройке. Они выразили согласие на строительство железнодорожной ветки при условии соблюдения строителями и заказчиками проекта требований экологического законодательства и возмещения совхозу «Ударник» ущерба в связи с утратой оленьих пастбищ и охотничьих угодий и необходимостью перегона оставшихся оленей в безопасные места. Однако эти условия проигнорированы, и пока, судя по всему, никто не собирается компенсировать эвенкийскому совхозу причиненный ущерб.

И, наконец, отрицательным фактором влияния на состояние оленеводства являются предприятия горнодобывающей промышленности, а конкретно – прииски и старательские артели.

Этот вид природопользования влечет за собой переработку днищ речных долин. На дорожных и гидравлических полигонах уничтожается биогенный слой, растительность, нарушаются русла рек, активизируются термокарстовые явления, загрязняются токсическими веществами и горючесмазочными материалами поверхностные воды. Рекультивация нарушенных земель при этом ведется крайне неудовлетворительно. При этом золотодобычей в северных районах ежегодно занимаются более ста старательских артелей и приисков. Вред, причиняемый ими оленеводству и охотничьему промыслу, с каждым годом возрастает.

Например, на территории площадью 1710 тыс. га, закрепленной за совхозом «Улгэн», работают 6 старательских артелей. По свидетельству специалистов совхоза, эти артели чувствуют себя на землях эвенков полными хозяевами и ведут свою разрушительную деятельность, не заботясь о последствиях. А это деградация и уничтожение оленьих пастбищ, сокращение оленепоголовья и безработица эвенков. Неоднократные обращения руководства совхоза, сельской администрации и местного населения в районные, областные и федеральные инстанции, включая Министерство по чрезвычайным происшествиям РФ, желаемых результатов не дали. На территории Тындинского района, закрепленной за бывшим совхозом «Заря» (ныне «Первомайская фактория»), добывает золото множество старательских артелей, причем их точное количество не знают ни в районной, ни в сельской администрациях. Оленеводство как отрасль традиционного хозяйства в этом хозяйстве больше не существует.

Видимо, такую же участь ожидает в недалеком будущем и совхоз «Ударник» Зейского района. Помимо новостройки железнодорожной ветки Улак-Эльга, золотодобычей здесь занимаются три старательских артели. Хозяйство находится в стадии банкротства. Несмотря на отчаянные попытки местного населения исправить положение, радикальных мер со стороны региональных и федеральных властей не предпринимается.

О негативном влиянии хозяйственного освоения северных районов убедительно свидетельствует таблица 9. Ко всем ранее имевшимся в этой отрасли недостаткам (низкие производственные показатели, высокие непроизводительные потери, низкий уровень зооветеринарной работы и др.) в период строительства БАМа, роста объема лесозаготовок и золотодобычи присоединился мощный фактор внешнего антропогенного воздействия. Если в десятилетие, предшествующее началу строительных работ на БАМе, численность поголовья оленей в эвенкийских хозяйствах области увеличилась на 51,7%, то в первом десятилетии с начала стройки этот показатель снизился на 21,4%, а к 1990 году – уже на 35,3%. При этом в первую очередь разрушительному воздействию строительства и лесозаготовок подверглись оленьи пастбища бывших колхозов «1 Мая» и «Заря» как наиболее доступные и уязвимые. К 1980 году оленепоголовье в совхозе «Заря» сократилось по сравнению с 1970 годом на 67%, в совхозе «1 Мая» - на 33%. Численность оленей в совхозе «Ленин-Октон», благодаря удаленности этого хозяйства от основного фронта освоенческих работ, между тем, продолжала расти вплоть до 1981-1987 годов, превышая в этот период уровень 1970 года на 22-33%.

Таблица 9