Талкотт Парсонс

Талкотт Парсонс, безусловно, один из самых крупных и интересных социологов-теоретиков XX века. Ко времени, когда на страницах научных журналов появились его первые статьи, в Европе, разоренной мировой войной и социальными потрясениями, сошло со сцены первое поколение великих создателей социологической теории. Эмиль Дюркгейм умер в 1918 г., Макс Вебер - в 1921 г., Вильфредо Парето - в 1923 г., Фердинанд Тённис еще продолжал работать, но его связи с международной научной общественностью становились все затруднительнее. Хотя американская социология пока еще оставалась окраиной социологического мира, она развивалась очень высокими темпами, а в 1978 г., когда Парсонс умер, США стояли во главе научного мира. И, конечно же, Талкотт Парсонс внес немалый вклад в это превращение.

Огромное значение Талкотта Парсонса для мировой социологии заключается в том, что он осуществил преемственность в развитии социологической теории. Глубоко вникнув в работы социологов-классиков (более всего Макса Вебера и Эмиля Дюркгейма), проникнувшись их идеями, он ассимилировал в свои концепции богатейший потенциал их теоретических разработок. Именно по этой причине теории Парсонса никогда не страдали беспочвенностью и поверхностностью. Обращаясь к его теоретическим работам, мы всегда ощущаем в глубине их этот богатейший пласт - бережно сохраненное наследие классического периода европейской социологии, не устаревающее и плодоносное и в наши дни.

Однако про Парсонса невозможно сказать, что он двигался в русле своих предшественников, не выходил за пределы разработанных ими концептуальных схем. Напротив, взяв теорию социального действия Макса Вебера[1], он создал столь разветвленную и богатейшую схему элементов этого действия, что изначальные, веберовские варианты просматриваются в ней лишь после пристального исследования..

Жизнь Т.Парсонса очень бедна внешними событиями. Родился он в 1902 г. в г. Колорадо-Спрингс (штат Колорадо), и всю жизнь проработал в Гарвардском университете: сначала на отделении политической экономии, а потом, как мы уже упоминали, был приглашен на социологический факультет Питиримом Сорокиным. Надо сказать, взаимопонимания между Сорокиным и Парсонса не сложилось. По свидетельству современников, они относились друг к другу с холодноватой вежливостью. Сорокин, видимо, не разделяя направления исследований Парсонса, проявлял терпимость, хотя Парсонс иногда забирал у него учеников. В частности, одного из талантливейших, как его оценивал Сорокин, - Роберта Мертона. В 1949 г. Парсонс был избран председателем Американской Социологической Ассоциации, что свидетельствовало о его высоком престиже в мире науки. Был он членом и других научных организаций, в частности, в 60-ые годы возглавлял комитет по связям с советскими социологами. До 1968 г., когда советское правительство резко сократило все внешние контакты, Парсонс несколько раз побывал в СССР и общался с нашими социологами. Многие наши социологи старшего поколения еще помнят его выступления.

В воспоминаниях о Парсонсе постоянно фиксируется удивление видимым несоответствием невероятной сложности его концепций, его языка, с одной стороны, и простоты его личности и поведения - с другой. Один из отечественных социологов, встречавший Парсонса во время его выступления в Москве, сказал: "У него было такое простое лицо, что если бы я случайно встретил его на улице, ни за что бы не подумал, что этот человек занимается наукой". Профессор А.Г.Здравомыслов, больше всех общавшийся с Парсонсом во время его приездов в Москву и Ленинград, рассказывает: "Он производил впечатление человека, не очень сильно заботящегося о своем престиже. Он был весьма простоват в своем поведении. И в этом отношении Парсонс не похож на многих других американских профессоров, которые всегда своей внешностью подчеркивают свой статус, положение и т.д." [2, с. 738]. Но если внешне он не выделялся из толпы, то его работы своей глубиной и сложностью производили сильнейшее впечатление.

Парсонс пережил период исключительной популярности в научной среде. Буквально все выходившие в 1950-60-х гг. научные работы пестрели ссылками на его труды. Но он пережил и период сильнейшей критики его концепций и даже период забвения. Но Парсонс всегда оставался собой, все тем же простым в обращении, интенсивно работающим ученым, выпускавшим книгу за книгой, несмотря на то, что интерес к его работам сильно упал. Неизвестно, предвидел ли он новую волну интереса к своим концепциям в будущем, но твердо верил, что они имеют ценность для науки, а потому не переставал работать и работать плодотворно до самой смерти.

Как мы уже упомянули, начинал Парсонс как экономист, и главные интересы его лежали в области мотивации экономической деятельности. Это видно из названий его ранних статей: "Желания и активность в учении Маршалла" (1931 г.), "Экономика и социология: Маршалл и область мышления его времени" (1932 г.), "Социологические элементы в экономической теории" (1934 г.).

Проблема мотивации "вербовала" в социологию ученых-экономистов уже с конца XIX века. Мы об этом говорили в лекции о М.Вебере, который значительно раньше Т.Парсонса, но точно таким же путем перешел от экономических проблем к занятию социологией - и именно теоретической ее областью. В этот период экономисты, работавшие с теоретическими концепциями, находились в состоянии перманентного восстания против концепции "экономического человека", введенной в экономическую теорию еще Адамом Смитом. Этих экономистов страшно раздражала бедность и одноплановость абстракции экономического человека, и они вновь и вновь приходили к мысли, что ее нужно либо обогащать и развивать, либо заменить чем-то более современным. За материалом для обогащения этой концепции они периодически обращались к психологии, но модели психологов оказывались для них слишком абстрактными. Экономистов-теоретиков все более притягивала к себе и социология, хотя необходимые им пласты материала этой наукой тогда были разработаны крайне слабо. Значительно меньше достижений в этой области, чем требовалось теоретикам-экономистам нового поколения, было и в конце 1920-х гг., когда в социологию пришел Т.Парсонс. Правда, европейские классики поработали на ниве теории и кое-чего уже добились, но это были только основы, пусть хорошие и прочные[2], а для усложнявшихся экономических и социальных теорий требовались существенные прорывы. Поэтому экономисты продолжали браться за разработку новых теорий, а социология пополнялась крупными учеными.

Переместившись на факультет социологии, Парсонс углубляется в изучение социологических аспектов мотивации, сначала она интересовала его в связи с экономической проблематикой, но затем он все больше уклонялся в чисто социологическую сферу. Появляются его статьи: "Место основополагающих ценностей в социологической теории" (1935 г.), "Г.М.Робертсон о Максе Вебере и его школе" (1936 г.), и, наконец, в 1937 г. публикуется его первый монументальный труд "Структура социального действия". В это время ему было 35 лет, а по его собственному замечанию, ученый-гуманитарий, включая и представителей социальных наук, по-настоящему складывается только к сорока годам. Этим гуманитарии отличаются от математиков или физиков, которые, если не сделали что-либо выдающееся к тридцати годам, вряд ли уже создадут. Парсонс сократил для себя этот срок во многом благодаря своей колоссальной трудоспособности. За несколько лет он сумел освоить все более или менее значительное, что удалось сделать в социологии до него. И не только освоить. Процесс освоения у Парсонса всегда сопровождался построением собственных концепций, для которых чужой материал был необходим как камни-квадры, вытесанные где-то для строителей египетских пирамид. Действительно, парсоновские теоретические конструкции всегда можно уподобить этим пирамидам - настолько они огромны, многоуровневы и поражают своими пропорциями.

Любопытно, что первоначально "Структура социального действия" задумывалась как обзор нескольких крупных социологических теорий. Авторы выбирались, как признавался сам Парсонс, достаточно случайным образом. Вот как он определяет этот выбор: "В основе лежал факт, что все они различным образом касались сферы экономических проблем, связанных с объяснением некоторых основополагающих характеристик современного экономического порядка: "капитализма", "свободного предпринимательства", "экономического индивидуализма", как их по-разному называют". Кроме этого содержательного критерия был еще и временн`ой: все выбранные Парсонсом для анализа социологи работали в конце XIX - начале XX вв. Более ранних авторов Парсонс не брал, объяснив это в своем предисловии в подглавке: "Почему теперь не читают Спенсера"[3]. Парсонс считает, что перелом произошел благодаря крушению социальных философий, выработанных в середине XIX века, которые были основаны на понятии эволюции и социального однолинейно направленного прогресса. Именно крушение веры в такого рода прогресс как главный двигатель истории и подорвало интерес к концепциям Конта и Спенсера. Хотя, как мы уже указывали, некоторые выработанные тем же Спенсером понятия были сохранены в социологии и вошли в число основополагающих. В частности, сам Парсонс очень много и эффективно работал с понятием "социальный институт". Но принципы построения теорий спенсеровского типа уже устарели. Парсонс выбирает для анализа Маршалла, Макса Вебера, В.Парето и Э.Дюркгейма.

Концепции этих авторов, если рассматривать их в целом, казались различными, но проводя анализ на уровне составляющих элементов, Парсонс неожиданно обнаружил в них нечто общее. В этом разнообразии схем, понятий, логических построений, на разные темы и в разное время осуществленных, проступили общие контуры, по-разному названные элементы вдруг обнаружили несомненное родство. Вместо того, чтобы излагать концепцию каждого выбранного им автора, Парсонс вычленил это общее и назвал этот подход "теорией социального действия".

В чем особенность этого подхода? Единицей анализа становится не общество в целом, не личность и даже не культура, а отдельное человеческое действие. Социальное действие - это нечто ограниченное временем и пространством, как бы клетка, ячейка или даже точка, оказывающаяся, однако, центром, в котором пересекаются все взаимодействия таких крупных структур, как общество, личность и культура. Здесь личностные импульсы и стремления обрабатываются социальными механизмами и, в конечном счете, отливаются в формы, предусмотренные культурными эталонами. Отталкиваясь от изучения мотивационных механизмов, действующих на уровне социализированной, культурной личности, мы неизбежно выйдем на социальные системы и ценностно-нормативные структуры культуры общества.

Этот новый подход, новая парадигма, как впоследствии назвали ее методологи, постепенно[4] нащупывалась и складывалась в европейской социологии перед Первой мировой войной. Макс Вебер более отчетливо говорит о социальном действии как о социально и культурно обусловленном акте поведения личности. И Дюркгейм, и Парето, и Маршалл много поработали над элементами этой обусловленности, а именно над различного вида нормами, социальными механизмами, прививающими эти нормы каждому новому поколению в обществе и контролирующими их выполнение. Так что перед Парсонсом как аналитиком оказался богатейший материал. Он тщательно отобрал изо всех концепций именно эти элементы, и сразу же решил упорядочить их, систематически развить и достроить.

При таком подходе к социальному действию концепция акта поведения должна была развернуться в общую теорию, охватывающую не только всю социологическую науку, но и смежные области других социальных наук. Это предполагало колоссальный труд, так как в отличие от схемы-парадигмы теория требует детальной проработки, развертки этой схемы и наполнения ее конкретным содержанием. Для того чтобы описать сознательное действие культурного человека, нужно втянуть в сферу анализа огромный по своему объему, сложный по структуре и к тому же весьма разнохарактерный материал. Ведь приходится иметь дело с человеком, не просто реагирующим на ситуацию, но одаренным сознанием, мышлением и знанием: он ставит себе цели, планирует свои действия, предвидит будущее положение вещей. Он не просто хочет удовлетворить какую-то имеющуюся на данный момент потребность, но хочет обеспечить себе источник удовлетворения этой потребности и в будущем, а также не повредить ходу удовлетворения других потребностей. А их у него, как правило, множество. Для этого ему нужны доброжелательность и содействие со стороны других субъектов, которые в это время осуществляют свои собственные цели в тех же ситуациях. Причем эти благожелательность и содействие должны быть устойчивыми и длительными. Вот с какого рода деятелем - или, как принято называть его в работах Парсонса, "актором" - имеет дело теория социального действия, которую строит Парсонс.

Перечислим еще раз то, что приходится принимать во внимание актору, совершающему социальное действие:

Во-первых, это его собственные интересы и потребности. Причем, по возможности, в широком плане: то действие, о котором идет речь в данный момент, плюс те действия, которые совершаются одновременно с ним, плюс те, которые предполагается совершить в будущем;

Во-вторых, необходимо принимать во внимание действия других людей, чтобы, по крайней мере, им не повредить. Это важно, поскольку чревато ответными санкциями и сопротивлением со стороны других. Так что очень желательно получить их поддержку и содействие;

В-третьих, необходимо соблюдать интересы общества, выраженные в разного рода законах и положениях.

Очевидно, что при таком объеме анализа исследователю придется привлекать понятия психологии, социальной и общей экономики, политологии и проч. и проч. Все эти науки имеют свой понятийный аппарат и теоретические схемы, не совпадающие друг с другом, так что объединить их вокруг данного понятия - труд совершенно неподъемный.

Парсонс пошел другим путем: он представил понятие "социальное действие" как сквозную единицу для всех перечисленных наук, которые в этой точке должны придти к единству и организоваться наконец в систему, оставаясь при своих концептуальных схемах.

Таким образом, основные характеристики общей теории Парсонса: социальное действие является точкой пересечения трех огромных сфер, которые мы уже выше обозначили как "Личность", "Общество" и "Культура". Оно лежит в том сегменте пересечения трех кругов, который является общим для всех. В "Личности" существуют не только потребности, интересы и проч., обусловливающие непосредственно каждое данное действие, но и масса других характеристик: ценности, установки, свойства личности - ее пороки и добродетели, - образ мышления, сфера знания и проч., что к данному действию не относится, но может воздействовать на него косвенно. В сфере "Общество" располагаются те отношения с другими людьми, которые имеют значение для данного действия, а также масса других отношений данного индивида с другими и этих других между собой, - и вообще всех членов данного общества со всеми. В своей совокупности они также косвенно влияют на каждое данное действие, совершаемое в данном обществе. В сферу "Культура" входят нормативно-ценностные структуры, определяющие, как это действие должно быть совершено, а также как должны совершаться все прочие действия, как должны строиться отношения между членами данного общества и даже какие интересы, установки и свойства личности индивида считаются нормативными в данном обществе. Вся эта конструкция из трех сфер погружена во внешнюю среду, в которую входят природные условия, другие общества, физическая природа личности и проч. И все эти сферы взаимодействуют между собой, а также со своей средой, как системы.

Здесь нужно поговорить о системе как понятии и о системном подходе в социологии. Понятие системы употребляет уже И.Кант, утверждая, что научное знание представляет собой систему, в которой целое главенствует над частями. К этому понятию обращались Шеллинг и Гегель, трактуя системность познания как важнейшее требование диалектического мышления. А в область социальных наук оно пришло лишь в середине XX века, когда социальные науки достигли той стадии развития, когда в них стало возможным говорить о системах и структурах в изучаемом предмете. К этому времени эти понятия взяла на вооружение и общая методология, сделав их ключевыми в социальных исследованиях. В 1950-60-х гг. выражение "системный подход" стало девизом: его, по убеждению исследователей, нужно было обязательно применять и к организации исследования, и к сбору материала, и к обработке данных и их интерпретации. Системный подход стал модным в науке, что оказало на нее благотворное влияние: мода ушла, а наработанные методы остались и продолжают действовать.

Но для Парсонса системный подход не был веянием времени, он всегда мыслилсистемно, а методологический бум вокруг понятия "система" просто помог ему облечь собственный способ мышления в соответствующие слова. Он всегда видел общество как систему[5], а теперь получил термины для описания этого своего видения.

Каковы же преимущества понятия системы в применении к исследованию общества? Словарь объясняет, что "система - это совокупность элементов, находящихся в отношениях и связях друг с другом, которое образует определенное целостное единство" [4, c. 610]. В понятии целостности заключен очень важный смысл. "Целостность - это принципиальная несводимость свойств системы к сумме свойств составляющих ее элементов и невыводимость из свойств последних целого; зависимость каждого элемента, свойства и отношения в системе от его места, функции и т.д. внутри целого" [4, c. 610]. Далее, всякая система обладает структурой, т.е. определенной моделью своих связей и отношений, а также иерархичностью. Это означает, что каждый элемент в ней может образовывать из себя также систему, так что внутри целого может оказаться несколько уровней таких подсистем. Система как единое целое способна взаимодействовать со своей средой, т.е. с внешним окружением, и даже может являться в этом взаимодействии активной стороной.

Одним из важнейших свойств системы является то, что она обладает поведением. Сложные системы - организмы, личности и общества - способны накапливать и передавать информацию, и в них могут возникать процессы управления и самоорганизации. Такая система, повергшись разрушительному воздействию, способна возвращать себе равновесие.

Именно эти свойства - самоорганизация и способность возвращать себе нарушенное равновесие - и рассматривались Парсонсом как наиболее важные в социальной системе. По его мнению, главное было не понять, какие именно воздействия выводят из равновесия общество, не то, как разлаживается связь отдельных элементов и подсистем между собой. Важнее то, как система устраняет результаты этих нежелательных вмешательств в процесс ее функционирования, как она умудряется выживать в этих сложных обстоятельствах, как и откуда берутся силы, которые эти результаты устраняют. И до какого предела социальная система может сохранять свою способность к самовосстановлению.

Парсонс считает, что на уровне теории понятие системы настолько значительно для науки, что на уровнях высокой теоретической общности без этого понятия наука существовать не может. Если во взаимозависимости компонентов не существует единообразия, то не существует и никакой научной теории. Далее, всегда следует проводить весьма строгое различение между аналитически формулируемыми отношениями переменных, т.е. тем, что большинство методологов называют законами, и эмпирической взаимозависимостью операционально выделяемых компонентов. "Равновесие, на мой взгляд, - утверждает он, - это понятие, определяющее отношение между этими двумя уровнями... Если не делать никакого различения между условиями, благоприятствующими стабильности, и условиями, подталкивающими к изменению состояния в сторону, противоположную стабильности..., то не может существовать такой вещи, как систематический эмпирический анализ" [3, cc. 43-44].

В верности этому подходу и заключается знаменитая "консервативность" Парсонса, в которой его не уставали обвинять как оппоненты, так и благожелатели. Его не интересовали революции, классовая борьба, отношения личности с государством, чем охотно занимались оппозиционно и охранительно настроенные социологи. Он работает на совершенно ином уровне, на уровне внутренних системных механизмов, обеспечивающих саму возможность существования системы, называемой "общество". Он строит идеальную модель этих механизмов. "Процесс - это тот способ или тот метод, которым данное состояние системы или части системы превращается в другое ее состояние... В некоторых случаях следует рассматривать процесс, о котором идет речь в исследовании, как часть более широкой системы. Когда мы делаем это таким образом, что наш интерес сосредоточивается на альтернативных следствиях этого процесса для системы в целом, или какой-то части этой системы, такой процесс можно назвать механизмом [3, cc. 303-304].

Если мы возьмем для примера механизмы социального контроля, исследуемые Парсонсом в гл. VII его работы "Социальная система" [3, c. 303], то увидим, что механизм этот действует таким образом, чтобы акторы мотивировались не совершать отклонений от ролевых ожиданий. Другими словами, этот механизм - не что иное, как процесс, противодействующий тенденциям к отклонениям в системе, а следовательно, это "механизм восстановления равновесия" [3, c. 309]. Люди, мотивированные таким образом, как только осознают среди своего окружения опасность такого отклонения, сразу же начинают "принимать меры". Такой механизм социального контроля аналогичен механизму, который в психологии называют "защитными механизмами личности". Это, как правило, глубоко укорененные в психике человека структуры, о которых он сам не подозревает до того момента, пока не наступает критическая ситуация. Тогда вдруг эти структуры активизируются и побуждают человека к поступкам, которые он не планировал, но которые выводят его за пределы опасно сгустившихся неблагоприятных обстоятельств.

Когда предметом рассмотрения Парсонса является общество в целом - а это, пожалуй, происходит чаще всего, поскольку по образу научного мышления он макросоциолог, - то для него общество - "социальная система, восстанавливающаяся в потенции или в принципе" [3, c. 197]. В другом своем высказывании он возводит определение общества к Аристотелю: "Общество есть такой тип социальной системы во всей совокупности социальных систем, которая достигла высокой степени самодостаточности в отношениях со своим окружением" [3, c. 791]. В понятие "самодостаточность", по мнению Парсонса, входит способность контролировать не только свои внутренние процессы, но и свои взаимоотношения с окружением, поскольку сложная социальная система всегда действует в окружении других социальных систем, каждая из которых имеет свои способы поддержания внутреннего равновесия и взаимодействия с внешними системами.

В каждом обществе, т.е. социальной системе, должны действовать механизмы, отвечающие за различные стороны окружения этой системы. Системы, окружающие данную социальную систему, можно разбить на пять типов. Это "конечная реальность", культурные системы, системы личности, системы организмов, обладающих поведением, и физико-органическое окружение. К последнему типу относятся, например, географические условия существования данного общества, национальное окружение и т.п. Организм, обладающий поведением, - это то в человеке, что "предшествует личности": инстинкты, темперамент, пределы выносливости организма и проч. Культурные системы - это ценностно-нормативные структуры, руководящие поведением людей в обществе. Конечная реальность - это религиозные и моральные максимы данного общества, управляющие его культурными моделями, но имеющие и определенную независимость существования. "Самодостаточность общества, - утверждает Парсонс, - зависит от гармоничной комбинации контроля этого общества, осуществляемого за его отношениями со всеми этими пятью окружениями и от состояния его внутренней интеграции" [3, cc. 792-793].

Начало 50-х гг. - время наиболее активного применения Парсонсом системного подхода на всех уровнях анализа огромных целостных систем, таких как общество. В своей работе "Социальная система" Парсонс предпринимает чрезвычайно тщательный и углубленный анализ взаимодействия общества с этими окружающими его системами. Возникают необычайной сложности построения, описывающие каждую из окружающих систем от того уровня, на котором она входит в социальную систему, ко все более высоким (в смысле обобщенности) уровням ее, которые управляют этим, входящим в социальную систему нижележащим уровнем. Еще более сложная картина получается, когда в эту схему вводится еще и момент динамики: когда все эти взаимосвязанные системы начинают функционировать каждая своим способом. Не разобрав эти построения, взаимопересечения и взаимодействия различных систем, невозможно, по мнению Парсонса, понять закономерность "ответов" социальной системы на внешние воздействия и внутреннее напряжение.

Воздействия извне и рассогласования, возникающие внутри системы, требуют ее адаптации, и, следовательно, до определенного уровня также изменений. Если мы возьмем, например, взаимодействия социальной системы со смысловой ("конечной реальностью") и культурной системами, то получим общую схему в таком виде: социальная система, встретившись с трудностями, например, в своем физическом окружении, начинает к ним адаптироваться. Происходят определенные измерения нормативных структур, регулирующих взаимные отношения людей, действующих в обществе. К примеру, обострение экологической ситуации приводит к высыханию каких-то озер и рек, массовому замору рыбы, страдают посевы и проч. Принимаются срочные законы по охране рыб и зверей в пострадавших районах, запрещаются какие-то мелиоративные работы впредь до нового распоряжения. Все это воздействует на жизнь и деятельность рыбаков, охотников, земледельцев, мелиораторов: какие-то области деятельности в данных районах вообще свертываются, население перемещается в другие районы, требуются все новые положения и указы, чтобы как-то регулировать вновь возникающие процессы. Когда все эти нормативные акты приобретают большой размах, должны начаться изменения в культурно-нормативной системе: те слои ее, которые лежат внутри социальной системы, подвергаются особенно сильному воздействию, но импульсы проходят через всю культурную систему вплоть до верхних ее этажей. Чтобы не допустить перегрузки в том слое, который подвергся напряжению, должны в свою очередь перестроиться также и вышележащие этажи культурной системы, амортизирующие эту напряженность в нижнем слое соответствующими изменениями в прилегающих к нему слоях. Так культурная система перерабатывает навязанные ей изменения, перестраиваясь соответствующим образом, поскольку она ведь не просто набор разного рода норм и ценностных структур, а тоже система и обладает свойством саморегуляции. Таким образом, те изменения, которые мы назвали "навязанными" культурной системе, принимаются, система к ним адаптируется, но до определенных пределов, выход за которые грозит культурной системе рассогласованием. Какие-то изменения не могут быть приняты: культурная система оказывает сопротивление процессу адаптации социальной системы. Тогда социальная система оказывается перед необходимостью учесть в своей адаптации это сопротивление культурной системы и начать перестраивать свой процесс адаптации уже с учетом новых изменений. В результате процесс адаптации принимает многоступенчатый характер. Произведенные поправки в ответ на требование культурной системы в свою очередь вызывают необходимость делать такие же поправки и в отношениях с другими окружающими системами. Процесс адаптации расширяется, как бы расходясь кругами по всей социальной системе: вновь возвращаются импульсы от окружающих систем, они вызывают новые волны попыток наладить взаимодействие. Невероятная сложность парсоновских построений, таким образом, лишь отражает сложность процессов адаптации в сложно заданной им социальной системе.