4.Соотношение мистики и реальности в романе сологуба «Мелкий бес»

В романе изображена душа зловещего учителя-садиста Ардальона Борисовича Передонова на фоне тусклой бессмысленной жизни провинциального города. Зависть, злость и предельный эгоизм довели Передонова до полного бреда и потери реальности.Передонов, учитель русского языка, томится в ожидании места инспектора, которое ему обещано далёкой княгиней, правда, обещано не ему лично, а через его сожительницу, «троюродную сестру» Варвару. «Сумрачными глазами» Передонов глядел на мир и людей («На улице всё казалось Передонову враждебным и зловещим»).Параллельно развёртывается панорама окружающей жизни, — всего того, что лепится к среднему, «маленькому», человеку, и хоть эта жизнь словно стеной отгорожена от Передонова, — он вовсе не антигерой: «под конец романа, — пишет какой-то критик— вас уже страшит не этот маньяк, не сам Передонов, а то общество, которое нисколько не лучше его. Матери и невесты наперебой стараются его залучить в свою семью. Окружающие преспокойно с ним уживаются. […] Пусть всем известно, что эти люди, быть может, нередко даже просто психически ненормальны, но с ними считаются». («Передоновщина — не случайность, а общая болезнь, это и есть современный быт России» — подтверждает сам Сологуб.)

"Мелкий бес" опирается н ареалистическую эстетику. Его связь с художественными системами Гоголя, Достоевского и Чехова несомненна. Сологуб противопоставляет видимость сущности. Видимость такова, что в описываемом городе "живут мирно и дружно. И даже весело. Но все это только казалось",- предупреждает Сологуб. Автор романа не приемлет той жизни, о которой повествует. На этом настаивали революционно настроенные писатели-современники (в частности,Горький и Блок, отмечавшие общественную ценность романа и образа Передонова), это особенно видно в главах, которые в композиционном отношении почти повторяют прием "Мертвых душ" (посещение героем разных лицс одной целью). Передонов обходит влиятельных особ города. В описании этих визитов, в рассуждениях и манерах "отцов города" собрано множество признаков локального времени (90-х годов). Ведутся разговоры о воспитательном значении смертной казни, книге некоей г-жи Штевен, роли дворянства в обществе и т. д. Если суммировать оценки повествователя и принять во внимание его саркастически-иронический тон, то повествователь

выходит достаточно "прогрессивной" фигурой. Социальные изменения, желанные автору, приобретают утопический

характер, причиной чему является мысль о неизменности "низкой" человеческой

природы. Слова Передонова о будущей жизни пародируют чеховские мечты: "- Ты

думаешь, через двести или триста лет люди будут работать?.. Нет, люди сами

работать не будут... на все машины будут: повертел ручкой, как аристон, и

готово. Да и вертеть долго скучно". Собеседник Передонова, Володин,

радостно подхватывает эти слова, но грустит о том, что "нас тогда уже не

будет". "- Это тебя не будет, а я доживу", - возражает Передонов. "- Дай

вам бог,- весело сказал Володин,- двести лет прожить да триста на карачках

проползать". Вся эта сцена - профанация "философии надежды". Пелена

нелепости заслоняет собою радужные мечты.

Декорации провинциального города, рассадника сплетен, слухов, клеветы

и дикости, имеют важное, но вовсе не принципиальное значение. В романе нет

противопоставления "нашего города" иной форме существования

В каком-то плане "Мелкий бес"можно рассматривать как роман о надежде Передонова благодаря помощи Варварып олучить место инспектора. Хотя все мысли Передонова крутятся вокруг желанного места, его надежды равны нулю с самого начала. Ясно, что Варвара

не способна добиться места для Передонова, но она стремится выйти за него

замуж, растравляя его надежды (посредством подложных писем к княгине). В

результате роман о надежде превращается в роман о гнусном надувательстве.

Образ России, созданный Сологубом,- это образ страны, у которой

нет будущего, потому что в ней, по Сологубу, нет сил, способных к

творческой деятельности. Автор сам употребил в предисловии к роману понятие

"передоновщина", которое по аналогии с "обломовщиной" способно приобрести

значение национального мифа. Но этот миф гораздо мрачнее не только "милой",

облюбованной отечественным сознанием "обломовщины", но и выводка

гоголевских "мертвых душ", ибо в поэме дан светлый образ России,

преодолевающей наваждение ("птица-тройка"). У Сологуба опять-таки нет

противопоставления "данного" - "идеальному". Его образ России тождествен

самому себе. И если в гоголевской поэме души мертвы и неподвижны, то у

Сологуба вместо некрополя - царство безумия. Слово "глупый" - одно из наиболее часто встречающихся в романе.

Оно характеризует значительное количество персонажей и явлений.

Роман «Мелкий бес» — шалунишка, прикидывается не тем, чем он есть на самом деле. Заманивает мистическим названием, соблазняет инфернальным сиянием, обещая чуть ли не хоррор. Настраиваешься, по меньшей мере, на философскую притчу, а получаешь реалистическую вещицу из гимназической жизни — искусственную и старомодную, с проблесками бытовых зарисовок из далекой полузабытой реальности. Роман не просто реалистический, а почти автобиографический. И в образе Пыльникова и Передонова сам автор, будто вознамерившийся сыграть все роли в театре одного актера.

Мелкий бес это сам Передонов, это авторское эго, преломлённое в кривом зеркале, уменьшенное в одних своих чертах и чудовищно раздутое в других. Он — циник, трус и мелкий пакостник — не удержится от того, чтобы не устроить ближнему своему какую-нибудь подлянку: свалит свой проступок на горничную, донесёт, подговорит на порку любимого чада, выставит кого-нибудь в совершенно неприглядном свете.

Передонова страшит сама жизнь. Передонов не может объяснить себе своей тоски и страха, он не знает, откуда он, он лишь чувствует, что «погибает», — остаётся только буквально «чураться». А в страх приводило его всё: улицы, трава, птицы, весь земной мир. Этот ужас и мрак Передонова вырвался наружу и воплотился в невоплотимой «недотыкомке»(это какая-то хрень типа мыши,которую выдумало его больное воображение) : «Откуда-то прибежала удивительная тварь неопределённых очертаний, — маленькая, серая, юркая недотыкомка. Она посмеивалась, и дрожала, и вертелась вокруг Передонова. Когда же он протягивал к ней руку, она быстро ускользала, убегала за дверь или под шкап, а через минуту появлялась снова, и дрожала, и дразнилась, — серая, безликая, юркая». Недотыкомка изводила Передонова, и она же томила самого автора, написавшего стихотворение «Недотыкомка серая...».