Глава 2 :

2.1 Интервью с Екатериной Шавриной.

С популярной певицей, народной артисткой России Екатериной Шавриной побеседовал наш специальный корреспондент Рамазан Рамазанов.

- Катя, у ваших родителей такие необычные имена – Феоктист Евстигнеевич и Федосья Евгеньевна …

- Это староверческие имена. Вся наша семья и весь наш род – староверы. По генам мне очень многое от них передалось. Например, я ужасно брезгливая и очень мучаюсь от этого. У староверов чистота на первом месте. Когда я бываю в домах староверов, поражаюсь стерильной чистоте. Детей к чистоте и порядку они воспитывают с детства. Вот и мама моя была очень требовательна к нам в вопросах чистоты. И не дай бог, если мы не выполним задание мамы, тогда берегись! Если же мы выполняли ее задание не так, как положено, она заставляла переделывать его до тех пор, пока не добивалась нужного ей результата. Я никогда не смогу выпить из стакана, если кто-то уже пил из него. Это что-то изнутри меня, хотя знаю, что вроде нельзя уж так, но что-то меня останавливает. Не могу заставить себя, понимаете. Никогда я не смогу поесть ложкой, если кто-то притрагивался к ней ранее. У меня у самой дома стерильная чистота. Есть, правда, домработница, но очень многое за ней приходится переделывать самой.

- Вы не любите вспоминать свое детство, называя его тяжелым. Но ведь благодаря именно тем трудностям вы сегодня и состоялись, и ваше тяжелое прошлое подарило вам счастливое настоящее.

- Я вообще не люблю возврата в прошлое. Детство у меня было тяжелым физически, но никак не духовно. А вот духовно я процветала. Я рано пошла работать. Я ведь до 4 лет не умела говорить, и родителей это сильно напрягало. Они не могли понять, что происходит с их ребенком, водили меня к предсказательницам и знахарям, бесполезно. Думали, меня заговорили. Недоброжелатели внушали родителям, что это не что иное, как проклятие на нашу семью, и что останусь я глухонемой до конца жизни своей. Родители были в панике от мрачных прогнозов и не знали к кому обратиться за помощью. Кто-то в деревне сказал, что в городе Екатеринбурге есть знаменитый профессор, который лечит этот недуг. Но вот, казалось бы, спасение пришло. Но беда, у нас не было денег. Так мама с папкой продали нашу единственную кормилицу- корову и на вырученные деньги отправились в город к этому профессору. Но он осмотрел меня и отказался лечить, сославшись на то, что не может нам гарантировать успешный исход операции. И вообще, сказал он, похоже, что мне и операция не поможет. Тут родители и вовсе сникли. Тогда отец мой решил пойти ва-банк и предложил этому профессору деньги. Тот обиделся, наорал на папу, сказал, что никогда в жизни не брал взяток, и хотел прогнать отца. Но, видимо, сжалился над ним и сказал, что попробует вылечить его дочь. Попробовал - и получилось. Так ко мне пришел слух, и я заговорила. А потом и запела, пою вот до сих пор. И словно не было тех забот (смеется). Но для меня до сих пор загадка, что это было со мной.

Зато как они радовались, когда их Катюша заговорила, а потом еще и запела. Я тогда поняла, что для родителей нет иного счастья, чем видеть счастливых и здоровых детей. У нас в доме никогда не выключалось радио. Оно говорило с 6 утра и до 12 ночи, и не дай бог, если кто-то его выключит. Папа поднимал такой скандал! У нас у всех детей привычка, что в доме у всех всегда должно что-то звучать, будь-то радио или фоном музыка. Сейчас, когда я музыку уже с детства ненавижу (смеется), всегда фоном в доме звучит музыка.

- Слышал, что прежде чем придти на эстраду, вы перепробовали массу других профессий…

- Да, кем только я не была! И подъезды богачам в Москве мыла, и домработницей была. Знаете, многие артисты и известные люди стесняются говорить о своем не очень популярном прошлом, а я вот горжусь и нисколько не стыжусь, что мыла полы и подъезды. Меня всегда учили не стесняться работы, и для меня не было престижной или не престижной профессии. Я ведь чистюля, и моим хозяевам нравились мое усердие и чистоплотность. Я хоть и пела, даже гастролировала, но денег катастрофически не хватало. Когда мне было 14 лет, я, чтобы меня взяли на работу уборщицей в ДК Свердлова в Перми, где мы жили, прибавила себе несколько лет. Я настолько ответственно относилась к своей работе и так драла шваброй полы, что мою фотографию вывесили на доске почета, подписав ее так: «Лучшая уборщица Катя Шаврина». Но я так стеснялась этого «звания», что все время норовила сорвать эту фотку. Потом, какое - то время я работала на заводе, собирала рации для военных. Проверяла потом, правильно ли поступает в них сигнал. И это я, которая в детстве была полностью лишена слуха и голоса! Парадокс жизни, да?

- А детям своим вы тоже привили раннюю любовь к труду?

- Они все у меня рано пошли работать. Гриша с 14 лет учился и работал. Сейчас он закройщик-модельер. Девочки: Жанна училась в 3 мединституте и работала в салоне красоты, Элла закончила десятилетку и финансовую академию, а после, вместе со своим уже мужем Никитой, уехала в Австралию продолжать учебу. Получила магистра и вернулась на родину.

- А почему вы не взяли своих детей к себе на работу? Сейчас ведь моден семейный подряд и на эстраде.

- Я никогда не хотела, чтобы мои родные люди были на эстраде. Это тяжкий труд, и я не желаю его моим детям, потому что сама через все прошла и знаю, почем фут лиха. И потом, что даст им пребывание на эстраде? Одну большую головную боль и никаких благ. Несмотря на то, что они вне музыки и шоу-бизнеса, они живут лучше, чем я. Материально. И спокойны, в отличие от меня. Отдыхают по всему миру, у каждого есть свободные паспорта. Все мои дети живут отдельно от меня. Мы заработали им на жилье сообща.

- Говорят, вы по сути абсолютно не богемная певица: рано встаете, не пьете, не курите и не влюбляетесь. А так можно жить?

- Но я же живу, значит, можно. Да, я рано встаю, и это не бессонница, а сложившийся годами образ жизни. Как бы поздно я не ложилась спать, все равно рано проснусь. Это выработанный в юности режим сна по 4-5 часов. Я ничего с собой не могу поделать. Понимаю, что женщине нужно высыпаться, чтобы хорошо выглядеть, но в моем случае это не срабатывает (смеется). Мне для бодрости духа и тела хватает и пяти часов сна. Мой организм не воспринимает длинный сон. Теперь, что касается спиртных напитков. Я безумно люблю пиво. Если у меня нет концерта, то могу выпить несколько литров хорошего холодного пива. При этом знаю, что я от него пьянею. Сигарет не курила никогда, это правда. А вот влюбляться, влюблялась, и не раз. А сказала я, что не влюбляюсь для того, чтобы мужики не приставали.

- Вы сейчас замужем?

- Нет. Я сама не хочу. Нужно много внимания мужчине, а у меня нет времени. Мой второй муж умер, и с тех пор я не вижу надобности нахождения рядом со мной мужчины. Я настолько самодостаточна, что могу обойтись без него. А если вдруг я почувствую необходимость в нем, то он всегда найдется, поверьте (смеется). Они у меня всегда есть. У меня нет проблем с этим. Мне некогда крутить шашни и заводить романы. Я сейчас вплотную занялась штудированием английского языка и свободно говорю на нем, бывая за рубежом. А мужчины сейчас какие? Все время требуют к себе внимания и заботы. А найти такого же самодостаточного, как и я, ой как сложно.

- Вы были замужем дважды…

- Да. Отец Гриши – это мой затяжной роман в юности с 17 до 23 лет. Это был популярный в то время композитор Григорий Пономаренко. Мы познакомились с ним, когда я приехала работать в Государственный волжский народный хор в Самаре. Он был старше меня на 25 лет и не воспринимал меня, 16-летнюю девочку, как объект страсти. Он даже поначалу уступил мне свои апартаменты, а сам ночевал у друга. В то время мне негде было ночевать. Потом, со временем, пригляделся ко мне повнимательней и видимо понял, что влюблен. Сделал мне предложение, но пожениться мы не могли по существующему тогда закону. Браки с большой разницей в возрасте тогда не регистрировали. Пожили мы с ним несколько лет и расстались. От этого романа родился сын Гриша. Мы с сыном поехали в Москву, а наш папа не захотел ехать с нами. В первое время снимала проходную комнату на улице Петровка и устроилась в ЖЭК мыть подъезды. Кроме этого, охотилась за бездомными кошками в подвалах и чердаках, собирала их в мешок и переселяла их подальше. А отец моих двойняшек - Жанны и Эллы- умер.

- Ваши прежние мужья тоже были требовательны к вам?

- Ну да. Все время с их стороны сквозила ревность. Я всегда подделывалась под их настроение и поведение. Ведь муж – это друг. Но все это начинает надоедать. Мне не нравится, когда женщина ни в чем не уступает мужу. Я это не приемлю. Это старообрядческое.

- Сколько помню вас, вы всё такая же…

- Спасибо вам. Возможно, это оттого, что я постоянно в тренаже. В спортзалы я не хожу уже давно. У меня другой способ поддержания формы. Я делаю по дому все сама, хотя у меня есть штатная домработница. Сама придумываю себе работу, даже если кругом идеальная чистота. Разливаю воду или сок на пол, беру не швабру, а тряпку, нагибаюсь и вперед - драить пол (смеется). Стираю вещи в тазике, таким образом, разминаю руки и пальцы. Это ведь тоже своего рода массаж. Не поверите, после таких вот занятий, я чувствую себя так хорошо, что фитнесы просто отдыхают. А если я летом за городом, то мимо водоема не пройду и обязательно поплаваю.

- То есть, диеты – это не про вас?

- Да, я вообще никогда не сидела на них и не собираюсь. Я даже скажу вам так: тогда, когда все вокруг старались похудеть, Шаврина была озабочена тем, как поправиться.

- Зачем?

- Да потому что, как ни крути, а мужчинам нравятся слегка пухленькие женщины. Знаю по опыту. Мужчинам приятнее смотреть на женские округлости, чем на угловатые формы. Ведь слово «худой» происходит от слова «худо», а мне любо слово «лад» и ладная фигура. 15 лет назад я впервые позволила себе пластическую операцию на лице - подтянула кожу. Врачи предупредили меня, чтобы впредь я не делала операций на лице, потому что у меня, как выяснилось, плохая кардиограмма, а это может повлечь за собой непредвиденные последствия. Ведь когда женщина худеет, у нее отвисает кожа повсюду , а синяки и морщины под глазами становятся более зримыми. А когда женщина слегка полновата, то этот дефект абсолютно не виден. Я даже целенаправленно стала полнеть, чтобы решить для себя эту проблему. Пила каждый вечер пиво, заедала это жирной сметаной, ела орешки и овсяную кашу на молоке. То есть, набивала свой организм калориями. По - моему, получилось неплохо (певица встала и продемонстрировала стройную фигуру).

- Когда вас несколько лет не было на экранах телевизоров и концертных афишах, поползли слухи, что вы эмигрировали. Где вы были?

- Это меня не было здесь. В начале 90-х я пропала на целых 4 года. Я уехала в Германию, в город Фрайбург. Это поездка была вынужденной, мне надо было кормить семью. Я уехала со своими баянистами, с которыми работала в ресторанах. Кроме этого, я гоняла в Москву машины на продажу. Нас отпускали на несколько дней в отпуск, пока шли профилактические работы в ресторане. Вот мы с моими баянистами и гнали машины. У меня уже были свои клиенты кавказцы, которые уже ждали меня тут. Так что с реализацией проблем не было. На эти деньги жила моя семья. Мало того, я еще там убирала в доме у одной миллионерши. Она попала в автокатастрофу и вела малоподвижный образ жизни. Ей нельзя было перегружать себя физически. У нее был маленький ребенок. Они жили в огромном доме, который нужно было убирать и содержать. Она мне щедро платила.

- Вы уезжали вникуда?

- Нет, в Германии жила моя подруга Элла Вундер. Она немка из Узбекистана, мы были знакомы с ней еще с юности. Она разведала ситуацию, узнала, где чтят и любят русские народные песни, и сосватала меня в ресторан. За это ей огромное спасибо.

- Вы пели для эмигрантов?

- Ну да, хотя и немцы приходили послушать меня. Поначалу я пела в Берлине, в районе Целиндорфа, потом переехала во Фрайбург и моталась между двумя городами.

- А почему вы вернулись?

- Ну, как? Здесь же оставались мои дети, мой дом. Мой отъезд был временным и вынужденным. Я же поехала зарабатывать деньги, потому что это было голодное для России время. В магазинах шаром покати, пустые прилавки, работы нет, концертные площадки пустовали, не было работы. Со стороны может показаться, что я такая вся отчаянная и авантюристка. Нет, просто когда припрет к стенке, тут уж сделаешься кем угодно. Я же была матерью - одиночкой, в обязанность которой входило кормить и поднимать на ноги своих троих детей. Я взяла за принцип - безвыходных ситуаций не бывает - и поняла, что выход всегда можно найти. Жизнь заставила меня поверить в это и проверить на своем опыте. Если начинаются проблемы, я ложусь и часа два-три проворачиваю всякие варианты выхода из ситуации. И к утру обязательно какой-то вариант сработает. Вы думаете, легко было мне, женщине, артистке, заниматься автомобильным бизнесом? Это ведь сугубо мужской бизнес. Но я понимала, что это выгодно и, засучив рукава, вникнув в суть купли-продажи машин, на свой страх и риск, пустилась в это дело. В то время ожидать от людей можно было все, что угодно. Меня запросто могли «кинуть» мои потенциальные покупатели, выходцы с Кавказа, и никто бы ничего им не сделал.

- Послушайте, вы хоть и не мелькали на экране, но зато систематически совершали турне по экзотическим странам. Вы словно парадная витрина, которую наше правительство с гордостью демонстрировала всему миру. Вы ездили туда по линии Минкультуры?

- Да, в составе советской делегации. Я трижды была в Бразилии, дважды в Австралии, объездила всю Африку, семь раз была на Кубе.

- По приглашению Фиделя Кастро? Говорили, что железный команданте души в вас не чаял?

- Ну да. Он любил послушать русские песни, да и сами кубинцы очень приятная публика. Вначале я ездила на Кубу от госконцерта. В первый свой приезд я познакомилась с Соней – кубинкой, которая училась в ВПШ (Высшей партийной школе). Соня работала в аппарате Кастро и ходила везде с пистолетом. Я была самой юной артисткой в составе советской делегации, и Фидель проникся ко мне по - отечески. Мы с Соней очень подружились, и однажды она меня тайно привезла на банкет, где гуляло кубинское правительство. Я там произвела на всех такое сильное впечатление, а особенно на Кастро, что тот стал приглашать меня на Кубу чуть ли не каждый год. А может быть, это его подруга по партии Соня внушила Фиделю любовь к моим песням, уж не знаю. Вот как ни странно, я очень нравлюсь женщинам , и все рабочие моменты у меня завязываются именно с женщинами. А потом уже откуда-то выползают мужчины. Женщины остаются у меня на первом плане, с ними я могу делать дела, быстро нахожу общий язык, договариваюсь о концертах и прочих проектах, строю планы. А с мужчинами все больше ха-ха, хи-хи. У меня даже есть фотографии, где мы, советские артисты, наш посол и команда Фиделя на каком-то крейсере подписываем какой-то закрытый договор. Мы его накачали водочкой, и наша морская прогулка была незабываемой. Почему-то все газеты обошли фотографии, где на переднем плане я с Фиделем, а сзади советский посол и Соня. Поэтому все и решили, что я чуть ли не любовница Кастро. Ну, мы, конечно, дурачились с ним, колотили друг друга хохмы ради, но не более того.

- Скажите, а за что ж вас так любят африканцы и латиноамериканцы?

- У нас с ними схожий темперамент. Как только я заводила свою песню, они тут же пускались в пляс. Публика там как порох, к которому только преподнеси огонь. А огнем были мои песни. Если бы все народные (и не только) певицы так отдавались на сцене, как это делаю я, успех им был бы гарантирован всюду. И не важно, понимают твои песни или нет, важна сама энергетика, которую ты источаешь, находясь на сцене. Нужно, чтобы плясала душа. А кругом все наносное. Когда я смотрю выступление некоторых наших артистов, которые просто боятся лишний раз пошевелиться, чтобы макияж не нарушить, мне становится жалко их. Раз ты вышел на сцену, так давай, веселись сам и весели публику, а не стой истуканом. Когда я снималась в проекте «Две звезды», мы все немножко поем как - нибудь и где - нибудь. В одной из программ пели Зара и Певцов. Я наблюдала за ними. Знаете, я никогда не понимала на своем концерте зрителя, который встает и аплодирует мне. Думаю, почему они встают именно на этой или той песне, ведь для меня они все одинаково хороши. Так вот, когда выступали Зара и Дмитрий Певцов, я оказалась на месте моего зрителя. Они пели «Ах ты степь широкая», и я куда-то улетела. Я ведь когда-то в юности я получила лауреата за эту песню. Зара накладывала на исполнение Певцова армянские народные мотивы. Дима, как талантливый актер, сделал исключительную импровизацию, и когда он пел, я чувствовала Русь. Он был в косоворотке и штанах, ну просто русский мужик. Это было так здорово. Когда они закончили петь, я вдруг неожиданно для себя встала и стала аплодировать. Какая - то сила подняла меня. Я вдруг почувствовала, что теряю сознание. Я однажды испытывала такое состояние. Когда приезжала в Москву болгарская эстрадная дива Лили Иванова. Я сидела на ее концерте и чувствовала, что мне стало плохо. От ее вокального накала я сидела вся встревоженная, мурашки бегали по спине, я потела. Я не выдержала и вышла. От артиста должен исходить настоящий, природный драйв, иначе его творчество обречено. Этим драйвом владела Зыкина, Утесов, Шульженко, Барбара Стрейзанд, Фреди Мьеркури, певица Бьонс. Вы посмотрите, что она вытворяет! Выходит, ножку раз, послала ноту, и все, публика сходит с ума.

- Вы не назвали Пугачеву. Почему?

- Ну, Алла вне конкурса (смеется). Мы с ней учились в музыкальном училище имени Ипполитова - Иванова. Вместе закончили ГИТИС. Пугачева мне по жизни друг. Она мне такую услугу сделала, что я ни в жизнь не забуду.

- И какую же?

- Когда я приехала из Германии, я столкнулась с тем, что мне придется все начинать с нуля и заявлять о себе по - новой. И тут мне на помощь пришла Пугачева, которая дважды пригласила меня на свои «рождественские встречи». Я спела «Молодушки-молодки», которая сразу вынес меня на вершины. Я взлетела сразу. А второе мое выступление закрепило мой успех. Это само собой разумеется, что Пугачева у меня всегда на первом плане.

- Почему вы никогда не пользовались ее именем в достижении каких-то целей?

- А зачем? Я сама Шаврина. Наоборот, кто-то мной пользуется. Да и Алле было бы неприятно узнать, что я где-то там пользуюсь ее именем для своих корыстных целей. Ее и так достали. И потом, я не нуждаюсь в подпорках. Если нужно, я сама все сделаю.

- Однако воспользовались услугами Пугачевой, когда вернулись из Германии?

- Понимаете, как может быть, я бы и не воспользовалась ее услугой. Но это был период, когда Алла вернулась из-за границы и тяжело заболела. Ее госпитализировали. Тогда было тяжело с икрой. Я в то время работала в ресторане «Совинцентра» на Краснопресненской набережной. За мной ухаживал директор этого Центра. К нему - то с просьбой достать икру я и обратилась. Он принес мне 3-х литровую банку черной икры. С ней я и отправилась навещать Пугачеву. Она выглядела не ахти, с трудом говорила, но была вся в своих «Рождественских встречах». Говорила, что ей, во что бы то ни стало, нужно их провести. И вдруг спросила у меня, есть ли в моем репертуаре песня- хит. Я прямо там, в больнице напела ей «Молодушки-молодки». Ей, видимо, она понравилась очень, и она сказала мне, чтобы я готовила номер. Так я и попала в ее «встречи».

- Со «Встречами» все ясно, а как так получилось, что вы были первой русской певицей, побывавшей на сцене ООН?

- Ой, это такая смешная история получилась. Рассказываю. В первый раз поездку нам отрганизовал бывший импресарио Майкла Джексона, представляете? Я уже стала собираться, и вдруг звонят мои музыканты и говорят, что их отлучили от поездки. Я давай звонить и возмущаться. А мне сказали, что аккомпанировать мне будет другой баянист. Короче говоря, сработал блат, тогда ведь у нас все делалось по блату, вот чиновники из Госконцерта и отправили своих. При этом предупредили, что как инструменталист он вроде неплохой, но как аккомпаниатор, увольте. Я была готова ко всему, но только не к тому, что случилось. А случился конфуз, от которого я чуть не провалилась в землю от стыда. Собралась представительная публика, состоящая из дипломатов и сотрудников внешнеполитических ведомств. Я выхожу на сцену, кланяюсь и начинаю петь песню «Выйду на улицу». Чувствую фальш в музыке. Думаю, ладно, показалось. Но на второй песне началось что-то ужасное. Вижу, что проигрыш не тот, да и сама музыка не та, все мимо нот. Кое - как допела и, повернувшись к нему, сквозь зубы, сказала: «Уходи сейчас же». Он молча встал и покинул сцену. Никто ничего не понял. А концерт должен был идти 50 минут, и я должна была все это время петь одна, без сопровождения. Представляете? Но, слава богу, что еще учась в училище, я разучила с преподавателем девять русских народных песен аккапела. И, когда я без аккомпанемента пела где-то сорок пять минут, у меня от волнения по спине бежал поток пота. Пела, а у самой в голове тяжкие мысли о провале и о предстоящем разговоре с руководством Госконцерта и моем самоуправстве. Думаю, выскажу им все за «подаренного» мне неуча – баяниста. А песня лилась ручейком: Ванюшка мой, миленький мой,

За что ж ты журишь, за что бранишь?

Или ты мне, или ты мне

Сарафан купил, новенький срядил?

Купили мне, срядили мне.… А дальше скороговоркой: «Сапожнички, плотнички, шиновалы, коновалы, овинники, пустовалы, поповичи – все монахи, чернецы»… Вот идет эта скороговорка в конце каждого куплета, и каждый раз верхнюю ноту я брала в разном слове, таким образом, каждый раз выделяла разные слова. При каждом новом верхе, публика вскакивала и отчаянно аплодировала мне. В их глазах, я была героиней, которая, несмотря на то, что меня покинул баянист, смогла допеть концерт одна. Я поклонилась и убежала в гримерку, где разрыдалась. Входит этот самый импресарио Джексона, весь сияет и говорит: «Катя, вы не представляете, какой вы произвели фурор. На следующий день, он в качестве утешительного приза привез мне новую лакированную сумку и теплую австралийскую кофту. Я приняла подарки, а сама опять в слезы. Думала, все, Америка для меня закрыта навсегда. Оказалось, зря. Через четыре месяца в Госконцерт на меня снова пришла разнарядка. И снова в концертный зал ООН, представляете? Но тут я уже вооружилась своим ансамблем в 11 человек и мы дали такой концерт, что до сих пор в ушах стоит эхо тех аплодисментов.

- Катерина, вы так легко уживаетесь с коллегами, что ни разу не вляпались ни в одну скандальную историю?

- Не верьте, когда говорят, что шоу-бизнес – это змеевник и предательства можно ждать на каждом шагу. Соперничество возможно только среди ремесленников. В нашем кругу его нет, земли хватает всем, и у каждого своя ниша. Только мелочь пузатая может ходить и кричать на всех углах, что его зажимают и не дают вырваться его таланту наружу.

- Согласитесь, что соперничество все равно есть, да и подстав хватает?

- Соперничество творческое лишь подстегивает на новые победы, мобилизует силы. Оно иной раз даже необходимо. Я всегда обхожу стороной сплетни и склоки, наверное, по этой причине они и не льнут ко мне. Да мне и некогда этим заниматься. Я ведь не эстрадная певица, а народная. Нас не так уж и много, и места хватает всем.

- За вами всегда ухаживают мужчины из эстиблишмента. Как вам удается их охмурять?

- Да я ничего не делаю. Я даже не замечаю их ухаживаний.

- Ну, мужчинам, наверное, обидно, когда они выкладываются перед вами, а вы игнорируете их обхаживания и заботу?

- А это их проблемы. Я ведь тоже выкладываюсь, когда уделяю им внимание, разговариваю с ними по телефону. И потом, их много, а я то одна. Если мужчина интересен и достоин внимания, то я соглашаюсь поехать с ним куда-нибудь. А влюбляться мне нельзя, я сразу теряю голову.

- Много раз теряли?

- Раза два. Потом я вдруг я спохватывалась и понимала, что я теряю все: время, творчество, голос. Сама теряю все, а отдаю все. И зачем мне такое? Недавно был такой случай. Я отдыхала в одном из закрытых корпусов на Черном море. Таких номеров всего 8. Все стены стеклянные и выходят прямиком в море. Мужчина, который опекал мое пребывание там, был настолько интересен собой, что я сразу отметила это при первом нашем знакомстве. Но ушла и постаралась забыть о нем. Но нам - то нужно было встречаться с ним каждый день, решать какие-то вопросы. Он каждый раз раскрывался с разных сторон, чем завоевывал еще большее внимание к себе. И тут я поняла, что начинаю в него влюбляться и скомандовала себе: «Стоп». Перестала с ним встречаться и не реагировала на его подарки и знаки внимания. Потому что я понимала, что увлечение им влечет за собой массу проблем. Это мне нужно было торчать на Черном море, тогда как мне нужно было работать и ездить с концертами. Или наоборот, ему нужно было бы торчать в Москве, карауля меня и отслеживая мое каждое перемещение. Зачем мне это надо? Не надо. Сейчас у меня такой период, я себя все время останавливаю.

- Зачем же вы лишаете себя мужского внимания? Ведь женщине оно так необходимо.

- Я очень самодостаточный человек. Мне не нужно мужского внимания. Придя домой уставшая после концерта, я не хочу натужно улыбаться мужчине, изображая любовь и преданность, а я хочу элементарно расслабиться. Поваляться на диване, принять душ и выспаться. Не подумайте, что я фригидная. Я заставляю себя отрекаться от возможных соблазнов. Даже бывает так, что в компаниях, где я бываю, специально приводят холостого мужика, понятно для чего (смеется). Я посмотрю на него и стараюсь держаться подальше от него. У меня сейчас, кстати, есть один воздыхатель из Молдавии. Ему 36 лет. Он влюблен в меня семь лет. Очень хороший человек, программист - электронщик, работает в солидной организации. Знаете, он стоит под окнами, я закрываю жалюзи, чтобы его не видеть. Иначе, я начну его жалеть, уделять ему внимание. Он общается со мной через мою сестру Таню. Если я вольюсь в его жизнь, то я потеряю все.

- Катерина, скажите, а в чем ваши чары, чем вы берете мужчин?

- Естественностью и откровенностью. Я вся естественная, сейчас таких баб уже нет. Вроде бы надо покрасоваться перед мужиком, а я не могу себя заставить делать то, что неестественно для моей сути. А может, мужики сами чувствуют, что если они мне понравятся, значит, будут в полном порядке. Вот сколько у меня было мужиков, всем имя покупала, квартиры и машины.

- Боялись их потерять?

- Что вы? Наоборот, чтобы отвязаться от них. Когда они в полном порядке, постепенно от меня отходили.

- А может они специально изображали любовь к вам, в надежде получить квартиру?

- Нет. Я их вижу насквозь и знаю, кто, на что способен и знаю, кто, чем дышит. Я не подпускаю к себе алчных мужчин и прочих Жигало.

Рамазан Рамазанов

Интрервью которое брала Юлия Меньшова:

«Я заговорила и запела одновременно!»

– Екатерина Феоктистовна, я знаю, что вы некоторое время проучились в медицинском институте...

– Да, и думаю, из меня получился бы хороший врач. Но в медицинский институт я пошла от безвыходности. Я же и подумать не могла, что стану известной певицей... И к тому же тогда работать врачом было очень модно. Но, видите, как жизнь всё меняет...

– И вы всё-таки стали всенародно любимой певицей...

– До четырёх лет я не могла говорить. Чтобы вылечить меня, требовалась операция. Денег не было, пришлось продать корову. Нашли врача, который вылечил меня и даже не взял за это никакой платы. Так я и заговорила, и запела одновременно! И уже в детстве я стала притягивать людей своим пением. Даже учителя в школе с удовольствием слушали меня. Но прежде чем стать певицей, мне пришлось поработать уборщицей, домработницей и поставить на ноги пятерых сестёр и брата, потому что наши родители ушли из жизни очень рано... Только в 16 лет я поступила в Государственный Волжский народный хор, потом окончила в Москве Всероссийскую творческую мастерскую эстрадного искусства, затем училище им. Ипполитова-Иванова и ГИТИС им. А.В. Луначарского.

– А как бы вы назвали жанр, в котором выступаете?

– Мне сложно дать точное определение. Я пою и стилизованную музыку с вокальными группами, и чистый фольклор... Я живу в ногу со временем и всегда знаю, что сейчас нужно народу. Поэтому мои выступления всегда проходят с успехом и у нас в стране, и за границей. Вот, например (начинает петь):

Шильнички, мыльнички,

шубнички, лавочнички,

сапожнички, плотнички,

шиновалы, коновалы...

За рубежом тоже обожают такую музыку. В песне для меня главное – современные стихи. Мелодия не так важна, её можно дожать аранжировкой, бэк-вокалом, я и сама могу поменять мелодию в каком-то такте, а вот без хорошего текста песни не получится.

– Екатерина Феоктистовна, благодаря вашей профессии вы общались со многими интересными людьми. Расскажите, пожалуйста, об этом.

– Одно из самых сильных впечатлений осталось после посещения Кубы. Там я выступала перед Фиделем Кастро, который очень любил послушать русскую музыку. Ему так понравилось, как я пела, что меня стали приглашать на Кубу чуть ли не каждый год! Он ко мне проникся каким-то отеческим чувством, ведь я была самой молодой артисткой в делегации. Я считаю его одним из самых красивых мужчин в мире, на одном уровне с Аленом Делоном. Но, к сожалению, он сейчас так постарел!Екатерина Шаврина: Зыкина называла меня безграмотной чувихой и соплячкой зеленой

MIGnews.com.ua

Певица Екатерина Шаврина рассказала, как ее спасали от мужа, который годился ей в отцы, как с Пугачевой обмывала конец сессии в ресторанах, почему носила мужиков на руках, а сейчас их не переносит, и как, будучи сиротой, сама "подняла" своих сестер.

- Екатерина Феоктистовна, ваши главные хиты - "Судьба-судьбинушка", "Молодушки, молодки" в начале 1990-х пели все. В прошлом году вы отпраздновали свое 70-летие. Чем живете сейчас? В последнее время о вас ничего не слышно...

- Живу гастрольной деятельностью. Концерты, конечно, меня выжимают до изнеможения. Летать много приходится, а я уже не молоденькая. Временами чувствую, что надоело мне это. Но если неделю нет выступления, то все, мне кажется, я умерла.

- Вы рано лишились родителей. Почему Людмилу Зыкину считали своей крестной мамой?

- А потому, что я поступила в училище имени Ипполитова-Иванова по ее протекции. Она тогда, будучи в возрасте, сама в нем училась. Молодые артистки из деревень приезжают в столицу и думают, что Бога за бороду поймают. Вот я была именно такой. Непроходимая провинциалка, двух слов связать не могла: говорила "рубель, вместо рубль, айда, че тебе надо?" Была такой чукчей с Урала. А она меня полюбила, взяла за руку, привела к директору училища и говорит: "Мамуленька, (она ее так называла) надо этой безграмотной чувихе помочь".

Я знала певцов, которые приходили к Зыкиной за помощью, а она их выгоняла. Хотя в глаза могла сказать: "Идем, я тебе помогу!" Однажды я охрипла, а она заставила меня спеть одно трудное произведение. Наш общий педагог поставила мне эту песню, но я чувствую, что не так. И вот Людмила Георгиевна приходит к нам на пары через месяц и говорит при всех: "Встань и спой мне эту песню". Я спела, как педагог велел, Зыкина выслушала внимательно и говорит: "Это что за х…? Где Шаврина, почему я ее не слышу?" Я молчу. А она посадила меня в свою машину и говорит: "Ну, я от тебя не ожидала! Где твое лицо?" Я расплакалась, сказала, что педагог так петь сказал.

Зыкина на этом не успокоилась, когда мы приехали к ней домой, усадила меня за стол. Мы с ней картошку с капустой едим, и вдруг звонит та самая преподавательница, а Зыкина ей говорит: "Мамочка, я тебя прошу, не делай больше такого. Шаврину учить - только портить". Она всегда незаметно, исподволь мне помогала. Я ей в глаза о своих чувствах не говорила, но в душе ликовала, что у меня есть Зыкина.

- А как она вас от назойливого мужа спасла?

- Мой первый муж, композитор Григорий Пономаренко, не давал мне жить. Когда я замуж за него вышла, то была 18-летним ребенком, а он старше меня на 24 года. Вскоре у нас сын появился. А когда сыну Грише три года исполнилось, разочаровалась в нем. Я развивалась, вперед шла, а он как был Пономаренко, так им и остался. Разрешал мне петь только свои песни. Даже народный репертуар исполнять запрещал. У нас на почве этого скандалы случались.

И вот однажды пожаловалась я Зыкиной на свою семейную жизнь. А она говорит: "Знаешь, соплячка зеленая, вышла за него замуж, так живи как человек и не строй из себя артистку!" И я заткнулась. А она позвала моего мужа к себе в гости и сказала: "Оставь ее в покое, разреши от тебя уйти. Она совсем еще ребенок. Ты отнял у нее целую жизнь". Сама Зыкина мне об этом так и не сказала. Пономаренко рассказал это уже перед нашим разводом.

- А еще вы ведь учились в училище с Аллой Пугачевой. Какой в обычной жизни была тогда "женщина, которая поет"?

- Мы очень дружили в те годы. Сессии мы с нашим курсом отмечали, собираясь у кого-то дома, а если не получалось, шли в ресторан. Однажды с Аллой даже в "Метрополь" вместе пошли, отметить такое событие. Кавалеров мы не обсуждали - в те годы это было не принято, а вот про собак говорили. У нее собака, у меня. Никогда с ней не ругались. Я считаю, что Пугачева - это "ишак", который всю жизнь вкалывал, а успокоилась она только сейчас.

- Рядом с вами всегда было много поклонников. Как вы от них отбивались?

- Кто понастойчивее был, тот со мной и оказывался (смеется). Сама я инициативы в этом деле не проявляла. Я так боюсь кавалеров, что не хочу больше: с молодости этих мужиков на руках таскала, все для них делала, готовила им по три блюда в день. Хватит, устала уже! Без мужчины, может быть и грустно кому-то, но не мне. Поверьте, если бы мне нужно было, я бы сама нашла. Но зачем портить себе жизнь и продавать свободу, за что? За стирание трусов или глажку брюк? Ни один мужик не стоит женского ногтя. Из тысячи один какой-нибудь декабрист найдется. А так я поражаюсь женщинам, которые уверены, что главное - выйти замуж.

- Вы рано остались сиротой, сами поднимали на ноги младших братьев и сестер. Как выживали в те годы?

- Трудно приходилось. Узнавала, где есть такие работы, на которых выдают одежду. Например, сторожам тогда спецовки давали. Сосед наш на Урале говорил: "Девки, вам надо в милицию идти!" Мои сестры пошли в милицию, паек был, одежда рабочая была. Потом они закончили милицейскую академию, ушли на пенсию, одна капитаном, другая - полковником. Вот так и прожили жизнь. Сейчас мои сестры живут лучше меня - они трудяги. Одна семь лет у Бориса Ельцина в финансах работала.

- Вы не выглядите на свой возраст. Знаю, что в 38 лет решились на пластическую операцию. Больше таких экспериментов не проводили?

- Мне больше нельзя - сердце пошаливает. Да и сейчас столько хитростей появилось. В Ессентуках мне чудо-крем на плаценте под заказ делают. Он дорогой, но это того стоит. Я уже так к нему привыкла, что если долго не пользуюсь, кожа становится сухой, а когда кремом помажусь, прямо жизнью пылать начинаю. Можно сказать, что меня на этот крем, как на наркотики подсадили. Знаю, что у каждой большой артистки есть человек, который делает такие крема. У Аллы Пугачевой давно вон своя индустрия."