Восточное средневековье

Рабовладельческий уклад не теряет своего значения на Востоке и в развитых феодальных обществах. Рабов использовали в сельском хозяйстве, на оросительных работах, в ремесле; они пасли казенные и личные стада, добывали на государственных рудниках железо и обрабатывали его, служили в гвардиях феодальных правителей. Основной тенденцией в средние века на Востоке было сокращение применения рабского труда в сельском хозяйстве и ремесленном производстве и одновременно возрастание степени использования его в сфере обслуживания.

Одним из факторов устойчивости рабства были непрерывные крупномасштабные завоевания, и прежде всего те, которые осуществлялись теми или иными племенами и сопровождались захватом в плен и депортацией десятков и сотен тысяч людей. По мнению исследователей, арабское завоевание Ирана и ряда других стран укрепило на известное время терявший свое значение рабовладельческий уклад. В хулагуидском Иране оказались возрожденными, в полном соответствии с "Ясой" Чингисхана, рабско-крепостнические формы эксплуатации в казенных мастерских. Рост числа рабов и ухудшение их положения имели место в Китае при Юанях и позднее при маньчжурах.

Сохранение в средневековых обществах Востока рабства и характерное правовое осмысление этого явления (деление на лично-свободных и лично-несвободных, в дальневосточном праве - лянжэнь и цзяньжэнь) препятствовали становлению "чистых" классовых категорий феодального общества и развитию присущих ему социальных антагонизмов, в целом тормозили прогрессивную социально-экономическую эволюцию феодальных обществ Востока.

Функциональным элементом феодального общества Востока был средневековый город, фокусировавший в себе основные типологические черты этого общества. Как и европейский город, город на Востоке был связан с определенным уровнем развития производительных сил и феодальных социально-экономических отношений, был индикатором их зрелости. Рост численности городов на Востоке особенно заметен в Х-ХII вв., когда определенный спад городской жизни периода раннего средневековья сменился бурным ростом промышленной деятельности и расцветом средневековой культуры. Огромные объемы прибавочного продукта от сельского хозяйства создавали благоприятные условия для развития ремесла и других несельскохозяйственных занятий и сосредоточения в городах несельскохозяйственных групп населения.

Как и в Европе, город на средневековом Востоке был местом концентрации частично отделявшегося от земледелия ремесла, торговли и населения. По степени концентрации населения города на Востоке превосходили западные. По современным подсчетам, к концу XVIII в. в них проживало 10-25% населения (в Европе в городах с населением более 10 тыс. человек - всего от 1 до 7%). Восточный город отличали высокий уровень развития ремесла (как по объему и ассортименту изделий, так и по качеству производимой продукции), солидные накопления купеческого капитала. Можно согласиться с тем, что восточный город был даже менее аграрен, чем западный. Мелкотоварное ремесло (хотя оно было не единственной формой социальной организации городской промышленности и существовало параллельно с натуральным производством в правительственных и частных .феодальных мастерских, а также с работой по заказу) и товарно-денежные отношения составляли экономическую базу города, являвшегося одновременно местом концентрации и перераспределения феодальной ренты.

Основной фигурой в промышленности средневекового восточного города был ремесленник - самостоятельный в хозяйственном отношении мелкотоварный производитель, собственник орудий, средств производства и изготовленной продукции, а не зависимый работник феодальных мастерских. В связи с концентрацией в городе товарно-денежных отношений именно здесь получали более полное развитие отношения частной собственности, в том числе земельной. Мелкотоварное ремесло и товарно-денежные отношения "не выводили", однако, город за пределы феодальности. Города, даже в средневековом обществе периода его расцвета (или в развитом феодальном обществе), были составным элементом феодальной экономики и социальной структуры (хотя в определенном смысле представляли альтернативу деревне с ее в основном натуральной экономикой). В этом отношении средневековый город мало отличался от европейского.

Однако существует также альтернативная точка зрения, согласно которой средневековый город (и западный и восточный) не являлся элементом феодальной структуры. Сторонники ее исходят из положения об исключительно натуральной основе феодализма, а мелкотоварное ремесло и товарно-денежные отношения трактуются ими как примета разложения феодального общества и зародыш новых, буржуазных отношений. Естественно, что будущие исследователи обратят внимание на необходимость как дальнейших теоретических изысканий, так и конкретных исследований городской тематики, одной из ключевых проблем истории феодализма и генезиса капитализма.

При всем том общем, что можно обнаружить в характере восточного и европейского городов, между ними существовали и немаловажные различия. Отличительной чертой восточного города следует считать высокую степень концентрации здесь феодалов и феодальной власти. Это было следствием преобладания на Востоке сильных централизованных государственных структур и, как результат, того типа аграрных отношений, который характеризуется явлением "абсентеизма" в деревне крупных и средних феодалов, не имевших, как правило, личного хозяйства и проживавших вместе с семьями, челядью и воинскими отрядами в городах.

Являясь, как и европейский город, многофункциональным образованием, восточный город отличался гипертрофированностью одной из его функций, а именно военно-административной. В городах, в зависимости от того, центром какой административной единицы они были, сосредоточивалась имперская, областная или окружная администрация. Размещавшиеся в городах различные звенья военно-административного аппарата были нацелены главным образом на изъятие у непосредственных производителей - крестьян - ренты-налога, а также городских налогов и на распределение их между государством и должностными лицами. Последние были наделены военно-административной, судебной и полицейской властью, распространявшейся как на город, так и на сельскую округу. Некоторые города вместе с их округами жаловались государством знати и должностным лицам в качестве служебных держаний; городские налоги составляли значительную долю доходов государства и должностных лиц, которым они предоставлялись в жалованье.

Политическое преобладание феодалов в восточном городе усиливалось их экономическими позициями в городе; концентрировавшаяся здесь феодальная земельная рента расходовалась частично на приобретение недвижимости в городе.

В условиях деспотических восточных государств со свойственной им государственной системой бюрократии и преобладания государственной земельной собственности сложился тип восточного города, не знавшего городских вольностей, свобод, коммун. Феодальная централизация, превратив город в цитадель феодализма, привела к утрате остатков внутренней автономии, свойственной многим городам древности. Исключение составляют, пожалуй, немногие города, в частности некоторые североафриканские, пользовавшиеся даже при централизованной власти Фатемидов относительно широкой хозяйственной и политической автономией; деспотизм восточного образца существовал здесь параллельно или в сочетании с патрицианскими республиками и средневековым городским партикуляризмом; определенную автономию в средние века имели немногие японские города (Сакаи, Хаката).

Городские торговые и ремесленные корпорации-цехи и касты в средневековом городе пользовались некоторым самоуправлением. Однако государство осуществляло контроль над рядом сторон их деятельности путем всевозможных регламентаций и монополий, нередко утверждало или назначало глав этих корпораций. Безраздельная власть феодалов в городе препятствовала консолидации сословия горожан.

Лишенный самоуправления, особого политического статуса, собственных финансов и военной основы, город в политико-правовом аспекте был продолжением сельской округи и не противостоял деревне. Статус горожанина и крестьянина не различался кардинально, так как оба были бесправны перед властью деспота.

Все это ослабляло или парализовало антифеодальные потенции восточных городов, исключало возможность превращения их в центры антифеодальной оппозиций. Это было одной из причин того, что восточный город не смог выполнить своей основной исторической миссии - "повести" за собой деревню, и прежде всего втянуть ее в сферу господствовавших в городе товарно-денежных отношений, как это имело место в Европе.

Была, однако, и другая, не менее важная причина этого, а именно высокая норма эксплуатации крестьян, которая обеспечивалась восточно-деспотическим государством с его мощным аппаратом принуждения. Доходившая до 1/2 и превышавшая этот уровень рента-налог и другие многочисленные поборы в сумме охватывали весь прибавочный продукт и временами часть необходимого, затрудняя или исключая расширенное земледельческое воспроизводство. Такая норма эксплуатации была возможна лишь в специфических природных условиях юга, которые, обеспечивая большую отдачу от вложений труда, допускали мизерность необходимых расходов на поддержание человеческой жизни, т.е. низкий уровень необходимого продукта.

Крайняя бедность крестьян при высоком уровне сельскохозяйственного производства была, видимо, основной причиной того, что крестьяне на Востоке в массе не входили в рыночные отношения в отличие от Запада, где, как отмечал М.А.Барг, в условиях пониженных рент, подолгу застывавших на одном уровне, значительная часть прибавочного продукта присваивалась земледельцем в виде рыночных доходов, не улавливавшихся феодальной рентой. Именно этим в Европе был открыт путь к развитию парцеллярной крестьянской собственности, к социальной и имущественной дифференциации крестьянской деревни, к разложению феодальных отношений собственности.

Существование в восточных городах довольно развитых рынков продовольственных товаров лишь ограниченно стимулировало товарность крестьянского хозяйства, так как основная масса производимой им продукции попадала на рынок не непосредственно из него, а по каналам феодальной ренты-налога. Высокая норма феодальной эксплуатации являлась дополнительным источником силы и власти феодалов над крестьянами, обстоятельством, способствовавшим сохранению феодальной эксплуатации и затруднявшим переход к отношениям капиталистического порядка.

Таким образом, всесильная власть феодального государства и феодалов над городом, с одной стороны, и высокая норма феодальной эксплуатации - с другой, имевшие место в условиях восточного феодализма, чрезвычайно затрудняли втягивание крестьянского хозяйства в сферу товарно-денежных отношений, способствовали сохранению деревни в основном как экономически замкнутого, самодовлеющего организма, покоящегося на внутриобщинном разделении труда между ремеслом и земледелием.

Таковы были факторы относительно медленных темпов развития феодальных структур на Востоке. Тем не менее и здесь, как и в Европе, можно различить два основных периода их развития. Первые века нашей эры были переходным периодом, когда происходил процесс генезиса феодализма. С VII по IХ-Х вв. восточные общества переживали период раннефеодальных отношений, для которых были характерны натурализация экономики и упадок древних городов (как неизбежный результат прогрессивного процесса "аграрной экспансии"). Этим явлением экономической жизни вполне соответствовала распространявшаяся практика "кормлений", предоставляемых еще не окрепшим, аморфным государством должностным лицам, среди которых - многие представители феодализировавшейся родовой знати и общинных верхов. Преобладающей формой феодального землевладения была мелкая частная феодальная собственность типа европейского манора, основанная на эксплуатации сажаемых на землю безземельных работников и лишь частично - эксплуатации общинного крестьянства. Этот тип собственности возникал, в частности, в процессе так называемой феодализации снизу.

Началом периода расцвета феодализма считается обычно домонгольский период Х(ХI) - XII вв. К этому времени основным производителем феодальной ренты становятся платящие натуральную ренту общинные крестьяне и арендаторы, утратившие свою землю в силу тех или иных обстоятельств. Отработочная рента, имевшая распространение в предшествующий период, сохраняется весьма ограниченно; ее модификацией становятся принудительные работы на государство (постройка и ремонт крепостей, дорог и пр., охотничьи и другие повинности). Усиливается централизованное феодальное государство, под эгидой которого складывается военно-ленная система как основная форма феодального землевладения периода развитых феодальных отношений. Иерархически конструировавшаяся собственность, не знавшая на Востоке, как правило, субинфеодации, становится важным условием консолидации различных слоев феодального класса и роста их привилегий и власти над крестьянством. Важнейшим показателем зрелости феодального общества было развитие городов - с их общинно (кастово)-корпоративной структурой, характерной для феодального общества. Огромные достижения в области средневековой культуры позволяют говорить о том, что она достигла своих высот. Развитие ее, как и многих экономических и социальных элементов зрелого феодального общества, было прервано монгольским завоеванием (XIII в.), обусловившим попятные движения и регресс. Спустя десятилетия восстанавливается, но лишь частично, нить общественного прогресса. Однако именно в послемонгольский период, в XIV-XV вв., в условиях непрекращающихся, хотя и менее масштабных, проявлений племенного экспансионизма в подавляющем большинстве восточных стран, становятся особенно заметными замедление общественного развития, появление симптомов консервации и застоя. Это выразилось, в частности, в континууме деспотической формы власти в странах Востока, не знавших и в период расцвета феодальных отношений ни сословно-представительных монархий, ни тем более монархий абсолютистского типа, что являлось отражением незрелости и аморфности социальных групп, не оформившихся в феодальные сословия. Это относится в той или иной степени не только к феодалам, но и к другим социальным группам - крестьянам и городскому торгово-ремесленному населению.

Сохранение наряду с системообразующим феодальным укладом крайне медленно распадавшихся первобытнообщинных (патриархальных) структур, рабовладельческого уклада (оказывавших тормозящее воздействие на развитие экономических, социальных, политических и других форм бытия этих обществ), устойчивость общинных структур и институционализация общинных норм (сдерживавшие процессы имущественной и социальной дифференциации, высвобождения индивидуальных прав из оков общинности, развития парцеллярной крестьянской собственности), преобладание государственной собственности и публично-правовой власти над частным землевладением и частной властью феодалов, безраздельная политическая власть феодалов над городом, ослаблявшая или парализовавшая антифеодальные потенции средневекового города, которому не суждено было выполнить свою историческую миссию, а именно "повести" за собой деревню, обусловили определенное "запаздывание" восточных обществ в их развитии задолго до начала торговой и колониальной экспансии европейцев, открывшей новый этап в судьбах народов Востока, в отношениях Восток-Запад и новую эпоху в мировой истории.