костомаров вкус эпохи

Особенности языка СМИ в перестроичный период (80-е – 90е гг. ХХв.)

Демократия, провозглашенная в стране, сопрягается со свободой действий, свободой личной инициативы и предпринимательства, призванных обеспечить стремительный творческий расцвет и зрелость страны. Наряду с закономерными следствиями этого, положительными сдвигами в установках и настроениях, перестройка общественной психологии сопровождается негативными переменами. Возник класс людей, которые воспринимают демократию как возможность делать все, что угодно. Результат этого можно выразить в слове «беспредел». Таков фон, на котором складывалась мода и общественный вкус в языковых делах в перестроичный период.

Для общения людей, использования русского языка характерна главная установка на свободу, сопрягаемая с потаканием, разгулом своей воли (что хочу, то ворочу).

В моде стиль «гранж» - желание соригинальничать, как-то «переставить мебель», чтобы изменить приевшуюся обстановку, просто похулиганить.

Журналисты, особенно в молодежных газетах, хотят раздразнить всех, сознательно культивируют огрубевший русский язык, который подкупает своей реалистичностью и раздвигает круг читателей.

Торжествующий языковой вкус с его стремлением к свежей выразительности, к обновлению во что бы то ни стало влечет за собой резкий рост вариативности средств выражения, заставляет опробовать самые различные способы и приемы вербально-коммуникативного творчества.

Это действие обнаруживается особенно сильно в словообразовании и фразообразовании, в семантических сдвигах и перестройках, в заимствованиях – внутренних (из просторечия, жаргонов, диалектов), и внешних (преимущественно из американского варианта английского языка).

Используются разного качества и приличия словесные игры, шутки, каламбуры, пустоговорки, макаронизмы, окказиональные образования, новые типы сочетания слов, жаргон, просторечия, необычные стилистические объединения. Во многих случаях словесные игры не преследуют цель создать «речевую маску», лишены содержательного или изобразительного замысла и существуют ради балагурства. В них проявляется основная черта того времени – о серьезном – несерьезно. Журналисты не замечают того неуважения к описываемому событию или упоминаемому лицу, которое неизбежно возникает от привлечения неподходящего стилистического средства выражения. Именно в стилистике происходит расшатывание языковой нормы, всего образовательного стандарта. Новые стилистические градации требуют введения в речь личностного человеческого момента, некоторого облегчения, упрощения тех средств выражения, с которыми предыдущая эпоха связывала важные темы. Особенно раскрепощенными стали полемические тексты в области политики, межпартийной борьбы, дискуссии о власти.

Другой общей стилистической чертой выступает всеохватное стремление к обновлению. («Грузовой вагон» вместо «товарного вагона»). Во многих случаях обновительным примером для масс-медиа служат иноязычные образцы. (Русские формулы «звонить по телефону», «телефон для справок» заменились выражением «контактный телефон»; на американский лад выстроено обращение «С вами «Авторадио»! Пусть безопасен будет ваш путь!». Привычнее было бы ожидать «Вы слушаете «Авторадио»! Счастливого пути).

Заимствования из американского варианта английского языка считаются самой яркой чертой языка СМИ того времени. Английские слова заимствуются даже тогда, когда налицо не менее точные русские эквиваленты: конверсия (преобразование), стагнация (застой), имидж (образ) и т.д. СМИ быстро распространяют новые термины, доказывая, что язык массовой коммуникации развивается с опережением и сильно воздействует на все стили речи. Вскоре новые термины уже не нуждаются в пояснении.

Иностранное слово оказывается привлекательным потому, что с ним не связано каких – либо ассоциаций, которые могут нежелательно уводить от требуемого оттенка. В то же время создается избыточность наименований, что противоречит коммуникативной целесообразности.

Журналисты снимают «вето» на применение каких-либо средств языка, имеют явное пристрастие к тому, что раньше не допускалось.

В то же время либерализация общения сочетается не только с ориентацией на «народность», но и на заметную гальванизацию книжности. Своеобразное «вокнижение», к которому можно добавить сильное иноязычное влияние – это направление противоположное тяге к разговорной простоте; оно менее заметно, чем эта тяга, но не менее, чем она определяет языковой вкус 80х-90х гг. ХХ века.

Происходит расширение и углубление семантической структуры слов, актуализация их второстепенных, малоизвестных значений, появление новых значений (обычно под иноязычным, жаргонным, профессионально-терминологическим влиянием). В большинстве случаев причиной выступают потребности политического развития (перестройка, подвижка, прорыв). Расширяется и специализируется значение многих слов, попавших в общественно значимый контекст. Многие термины используются в переносном значении.

К жизни вернулись многие устаревшие слова (гильдия, гимназист, купец, лицей). Массивы слов переходят из пассивного словаря в активный, в сферу общего употребления. В первую очередь, это лексика, сознательно устранявшаяся ранее из обихода из-за своей действительной или мнимой принадлежности к отвергаемым социальным институтам (ад, вера, алтарь). Сюда примыкают и восстанавливаемые общелитературные слова из старой книжности с высокоторжественным, поэтическим оттенком (благорасположенность, благотворитель, воистину, вопрошать).

В фразеологии появляется общее стремление к вербальному обновлению. Иногда достаточным оказывается просто обращение к другой грамматической структуре или к замене одного из элементов синонимом, иногда в моде оказывается какое-то выражение. Значительная часть новой фразеологии также связана с политической деятельностью, борьбой политических течений, партий и групп в условиях плюрализма и демократических свобод.

В синтаксисе масс-медиа присутствуют те же тенденции, что и в лексике – одновременное обращение к книжным образцам и оборотам раскованной разговорной речи и просторечия. Использование конструкций книжно-письменного синтаксиса и синтаксиса повседневной устной речи на коротких отрезках текста усиливает сближение языковых единиц, принципиально противопоставленных в традиционном русском языковом сознании. В построении предложений наблюдается стремление к нечеткости, свободному конструированию. В тексты масс-медиа все обильнее включаются разговорно-просторечные конструкции, в частности, построения с междометьями и различными частицами.

Новшества в орфографии, пунктуации, фонетике выражаются в терпимости к умышленным ошибкам, ненормативным ударениям Заметны попытки придерживаться иноязычного произношения в заимствованных словах. Отмечается возросшая терпимость к диалектным особенностям речи, например к «оканью». Орфографическую ситуацию в целом можно охарактеризовать как «орфографическую рискованность».