Интервью

Расшифровка интервью

Инт1.- ..как бы проблематика будущего..будущего профессии архитектурной и будущего развития архитектуры. Вот здесь, поскольку мы начали упоминать какие-то имена, надо заметить, что очень многие архитекторы, с которыми мы общались, как-то выделяли опыт Стивена Холла как значимый для них. Какой-то ориентир современный того, чем должна быть архитектура в плане, в том числе, каких-то, может быть, серьезных решений не на уровне одного здания, одного участка, но и более общим. Вот можете ли вы сказать, что для вас пример Стивена Холла значим или нет, или, может быть, какие-то другие у вас есть ориентиры, в смысле бюро или каких-то конкретных архитекторов?

Инф. -Ну если говорить, предположим, о каких-то примерах, то почему Стивен Холл? Хороший пример, да? Ну есть, например Гюнтер Доминиг, очень многие другие бюро Гюнтер Доминиг - к сожалению, я не знал, что он скончался в июле ушедшего года.. я об этом не знал. Есть другие, достаточно интересные архитекторы, их очень много.

Инт1. -У Вас есть какой-то критерий того, что такое хороший архитектор хорошая архитектура, когда вы там просматриваете проекты, допустим, пытаетесь как-то оценить что-то?

Инф. -Наверное, если я смотрю на здание и от него какое-то тепло идет хорошее, внутреннее, какой-то результат душевной работы в него вложен, работа человека над самим собой. И если я чувствую это в здании - это всегда чувствуется: работал человек просто над зданием (пауза) потому что здание, которое построил более зрелый человек, отличается от здания, которое построил тот же талантливый, но поверхностный человек. Личностное развитие архитектора – оно играет огромную роль. Это очень многие недооценивают. И когда ты смотришь на здание, ты всегда чувствуешь, кто его построил. Это очень чувствуется. Поэтому, если говорить о том, что построено уже (я не говорю про архитектуру в целом) то, в принципе, я обычно делаю так: я смотрю на проект и в принципе чувствую, насколько этот проект холодный или он теплый или он глубокий или он кричащий, намеренно кричащий, или он натянут как струна..вот эта вот эмоциональная составляющая, она очень важна. И она чувствуется, она всегда выражается. Не всегда какой-то такой линией эффектной, красивой, но общий, внутренний строй этого проекта, психологический, он идет в общем.

Инт1. -А кажется ли Вам, что после 91го года, допустим, в Москве есть какие-то здания, которые наполнены вот этой теплотой, глубиной, которую бы Вы могли бы отметить. Интересные Вам, вызывающие у Вас какую-то симпатию? Отклик какой-то эмоциональный?

Инф. (пауза, вздыхает) – Ну, сложно сказать, потому что мне как москвичу конечно…для меня это родной город. Для меня вся Москва хорошая. Вот. Я не могу сказать, что что-то меня очень прям так шокировало ( в хорошем смысле слова), нет, не могу. Скорее шокируют больше какие-то уголки города, полуразрушенные..под устойчивой социальной средой, там где видно, что сначала было одно, потом пристроили другое, вот это уже почти не функционирует, вот это новое. Когда в одном месте сочетаются разных эпох – вот это, мне кажется, фишка Москвы. Здесь это получается гармонично. Не всегда, но в общем часто получается именно так. (пауза) Я не могу сказать, что с 90ых годов я что-то такое увидел, классное в этом смысле. А вообще хорошие есть дома и у Остоженки, у Скуратова, т.е. у нас есть архитекторы, которые строят отдельные красивые объекты. Сами по себе которые красивые.

Инт1. -А вот если попытаться задаться уже вопросом о будущем, как Вам кажется, ближайшие 50 лет значение архитектуры как способа организации социальной среды в России будет возрастать или архитекторы по-прежнему будут оставаться на такой «служебной» позиции?

Инф. –Конечно будет возрастать, потому что это неизбежно. Оно и сейчас очень высокое. Конечно, оно будет возрастать. Это такой общий процесс, просто Россия - она идет медленнее по этому процессу, потому что этому процессу препятствуют, в основном, составы властей, а так, в принципе, будут возрастать. Вот Европа индустриально развивалась, например, а Россия тоже развивалась индустриально. Только у нас были какие-то лагеря, «сталинские» методы, еще что-то, но мы все равно, у нас не было другого выхода, нам надо было индустриально развиваться. Сталин каким-то своим это способом делал. Мы тоже двигались примерно так, но на другой телеге. Я думаю, что будет возрастать роль архитектора как организатора социальной жизни. Это совершенно однозначно, по другому быть просто не может.

Инт1. –Это интересная точка зрения. Дело в том, что мы, кроме всего прочего, беседовали с Кристеном Лансасем. Это молодой архитектор, который в Делфте закончил архитектурную школу и сейчас здесь, в Москве работает второй или третий год

Инф. – У нас в проекте да, мастерской номер четырнадцать. Я шучу (смеется).

Инт1. – У Евгения Ассы сейчас, да?Так вот он (мы спросили его о голландской ситуации) довольно скептически описал в плане возможностей роста социального влияния архитектора. Он считает, что в Европе сейчас неблагоприятное время для понимания идля роста социального влияния для архитектуры.

Инф. – Голландия – очень маленькая страна, с маленьким рынком, с очень устойчивыми традициями, с очень устойчивой социальной средой, взаимодействием между людьми. Поэтому конечно там меньше возможностей архитектору проявить себя как творческую личность. Но это не умаляет ответственности архитектора и возможностей архитектора в организации новой среды для людей и на будущее может быть он (пауза), скажем так, не может проявить себя отлично от остальных, сделать то, что-то новое, что до него не сделали. Но у него огромные возможности, о которых, может быть, он просто не подозревает. Они остаются, пока есть архитекторы, строятся здания – есть эти возможности. Делаются какие-то планы, закладывается программа развития городов, отраслевые схемы – всегда есть эти возможности. Ну, наверное, нарисовать что-то новое по-своему он не может, наверное, там более консервативная среда сама по себе.

Инт1. – К вопросу о программах о развитии городов ( пауза). Опять-таки, если возвращаться к нашему разговору с Криспином, у нас возник такой разговор в сюжете о некоторой исчерпанности что ли, архитектурной, строительной теории в настоящее время, т.е. отсутствия новых ярких концепций в плане того, как нужно развивать города, которые соперничают, допустим, с Безье или там даже с Колхасом. Кажется ли Вам, что есть некий дефицит (пауза) в архитектурной теории?

Инф. – (пауза) Да, есть. Я с ним согласен, что дефициты теорий есть.

Инт2.- Ну, там знаешь как было: мы задаем такой вопрос практически всем и тебе тоже зададим: «какими источниками литературными ты пользуешься, профессиональными, какие читаешь? И можешь ты выделить какие-то теории архитектурные, которые, по-твоему, являются сильными?» И он выделяет такие теории, там, как Альдо Росси, Джейн Джейкобс, т.е. это теории, которые сформировались в шестидесятые-семидесятые годы. На что мы ему заметили, что как-то очень странно, что для будущего подходят концепции прошлого. И вот тут-то вот как раз выкристаллизовалась эта проблема, что теории, которые подходили бы для определения будущего – их нету, или они предстают в каком-то таком неклассическом виде, что мы их сейчас не воспринимаем как теории. Ну и как бы ты мог прокомментировать такую ситуацию, т.е. что ты сейчас считаешь какой-то последней, «стильной» теорией и, возможно, в чем ты видишь подход к тому, с чего нужно начать, чтобы формировать новую теорию для вот этих вот изменившихся условий.

Инф. – Конкретизируя (вот сказано было) – «строительная» теория. Здесь сказано – «архитектурная» теория.

Инф2.- Ну, давайте называть город.

Инф. – Да, давайте.

Инф2. – «Теория города».

Инф. Да, «теория города». Вообще эта теория шестидесятых годов. Они дико сильные. Они очень сильные. Это раз, и два – мы живем в существующем городе, а он построен на этих теориях. И развитие будущего, в котором мы сейчас живем, закладывалось тогда, т.е. они думали тогда, что сейчас мы будем жить вот тогда, а мы с этим не согласны. Поэтому достаточно логично – он понимает, что то, что заложено, та логика, нарушать которую мы тоже, в общем-то, нарушать действительно не в праве, наверное…Почему мы должны ее нарушать, да? Были заложены вот эти вот клины зеленые в Москву, да? Но лучше ли стало, что мы ту логику нарушили? Наверное нет. Но к той логике надо было прибавить еще новую, еще, но клины не трогать. Это то же самое, что мы живем вот пока на инерции тех годов, это безусловно. И то, что сейчас существующий город – это тоже оттуда. Теория очень сильная. Но говорить, что теории будущего нет- это не вариант, потому что я считаю, что ( пауза) теория, как (пауза) формообразование, да, если так говорить – наверное такой сильной нет. Но теория города, да она очень сильная, т.е. многие люди интересуются голодом, социологией города, отношениями, реализацией этих отношений, общественными пространствами. Вот городские общественные пространства, например. Очень сейчас. Почему это не сильная теория?

Инт2. – Ну вот надо, как раз, теория Джейна Джейкобса о пешеходном городе…

Инф. – (перебивает) О..это совсем не то. Нет, нет.

Инт2. – То есть ты не усматриваешь сейчас поднявшийся интерес к общественный пространствам, «город, удобный для жизни», концепции, которые сейчас очень активно формулируются..Ты не связываешь это с дошедшими до нас откликами действительности?

Инф. – (перебивает) Нет, я не связываю, конечно. Потому что каждая теория рождается из некоторой необходимости. Вот сейчас возникла такая необходимость, что в условиях развития современного города что происходит? Любое строительство – это нагрузка на транспортную инфраструктуру, переуплотнение, как следствие, что – ухудшения качества города для жителей города. Город не может развиваться не социально, не экономически без нового строительства. Не может производить сам себя. Правильно? Правильно. Получается, что под угрозу развитие города ставиться в целом. И поэтому общественные пространства очень востребованные. Потому, что людям для контакта нужно какое-то комфортное защищенное место. Это очень важно. Если раньше играли роль устойчивые связи, т.е. едешь по какому-то линейному маршруту на работу, у тебя среда одна, возвращаешься домой – у тебя среда другая.… Едешь на рыбалку – среда третья, то сейчас у нас более мобильная жизнь стала. Многие люди не живут вместе долго..в Америке люди вообще жилье снимают. Есть интернет. Конечно, всем понятно, что сейчас жизнь другая. Она более быстрая, она более мобильная и, конечно (пауза) акцент на общественное пространство, на среду – он намного больше, чем акцент на здание. Но это не значит, что здание умирает, нет. Это такая вещь устойчивого развития, да, ну как бы состояние «ability», это всем известно (пауза). Это штука, вообще, хорошая. Например, в состоянии «ability» архитектору можно объяснить, скажем так, вот эти все принципы нового города, общественного пространства. Почему? Просто так если вы вот скажете, что для архитектора важна социология – он может не понять. Если вы ему через устойчивое развитие будете рассказывать это..просто это такая особенность теории устойчивого развития в том, что она не возможна без некоторых составляющих. Невозможно устойчивое развитие, без энергосбережения, выбросов СО_2.. Невозможно устойчивое развитие без каких-то капитальных вложений в будущее, в инфраструктуру, в образование – невозможно. Такая совокупная вещь, которую действительно нельзя разорвать на части. И вот архитектура – это шанс архитектору понять, что он одна из частиц, из очень важных частиц вот этого общего клубка. Я думаю, что сейчас люди начинают это понимать. Здания никуда не уходят и ты должен думать, что будет, когда поставишь это здание. Какая это будет среда, какой это город будет в будущем. Поэтому я считаю, что теории, связанные со средой, они очень существенные.

Инт1. – Теории, связанные со средой, все-таки если так, несколько наивно спросить это вот кто по именам, вот если это не Джейн Джейкобс, то кто это? Кого бы Вы могли назвать в качестве теоретиков?

Инф. –Я боюсь показаться некомпетентным…могу сказать, что Гут Нов…но я бы не считал, это очень стыдно. Я скажу, что..Ты читал Гут Нова?

Инт2 – Конечно.

Инф. – Айяйяй…Слушай, а у тебя есть книжка Гутнова?

Инт2 – Рdf есть.

Инф. – Слушай, дай мне версию. И знаешь что, мне еще нужен толи Линц…какая-то такая фамилия цокающая…

Инт2 – Линч?

Инф.- Да, у тебя есть эта книга?

Инт2 – Ну она тоже …Кевин Линч.

Инф. – (перебивает) Ну про это. А ты можешь передать?

Инт2. – Ну конечно.

Инт1. - Гут Нов, Линч, вот эти вот авторы, да?

Инф. – (перебивает) ну если бы я считал, то сказал «да», но я не считаю.

Инт1. – нет, ну вот что касается ... Вам приходилось знакомиться…вот тексты, которые заставляют обратить внимание, понимание того, куда движется архитектура?

Инф. – Иконников… по-моему называется оно «Время, пространство, город», но она очень базовая книга, мне кажется.

Инт1. – Нет, нет, я (смеется) знаком с этой книгой. А кроме Иконникова? Просто нам важно понять вот какие имена где называют. Допустим, Иконников.

Инф. – Гозак.

Инт2. – Умер тоже недавно.

Инф. – Нет, ну я много с ним общался, с Андреем Палычем. Общение с ним ну и его книги. Могу сказать, что общение больше стоит, чем книги. Оно идет уже в какую-то среду, какие-то ценностные…Ты сего знал, да?

Инт2. – Ну да, приходилось.

Инт1. – А из зарубежных теоретиков?

Инт2. – Ну даже про состояние «ability» много же пишут и в культурной среде. Вот можешь ты кого-то отметить или ты про эту концепцию узнал в каком-то таком чистом виде, вот она там сформулирована…

Инф. – Для меня она конечно в чистом виде.

Инт2. – Ну т.е. это доклад аббатской какой-то женщины?

Инф. – О, это в семидесятых годах что-то …

Инт2. – восемьдесят второй год, доклад так и называется «Устойчивое развитие», оттуда это все, сама идея?

Инф. – Ну, примерно, оттуда идея пошла, да.

Инт2. – То есть вот в этом виде?

Инф. – Ну примерно. А что ты сам можешь мне посоветовать про архитектурное состояние «ability»?

Инт2. – Ну, я очень много читаю проект «International», обязательно раздел «тексты».

Инт1. – Вообще, извините, Юр, я Вас сбил. Дело в том, что сейчас есть отдельные учебные программы, которые так называются, «состояние architecture ». Я просто был в прошлом году в Кембридже, если Вам это интересно, Вы можете зайти на сайт Кембриджского университета, там департамент архитектуры. Года три назад они открыли программу как раз под таким названием «состояние ability architecture». Департамент архитектуры Кембриджского университета сейчас пишет и публикуется активно, какие-то конкретные имена, сейчас не помню… французы, итальянцы. И, в принципе, есть несколько архитектурных школ, Принстонского университета, конечно, во главе с Джоном Левнером. Есть несколько таких вот мест, где концепции довольно близки к тому, что Вы описали сейчас. Но, (смеется) тем не менее, чтобы это сейчас не превращалось в какой-то разговор о литературе, чтобы он остался на уровне какого-то интересного разговора…Ну вот Кембридж и Принстон, насколько мне кажется, ну особенно Кембридж, конечно…Департамент архитектуры Кембриджа, который сейчас этими вопросами занимается. Если вернуться чуть назад, к этому понятию «общественное пространство» или «публичное пространство» вот у меня лично, как у человека другой профессиональной сферы складывается впечатление на основе знакомства с какими-то нормативными схемами , Юра присылал, значит, пермские документы, местные нормы…

Инф. – Боже, зачем Вы это делали?

Инт1. – Нет, ну это проект 2012 года, который претендует или претендовал на то, чтобы включить понятие публичных пространств в логику работы. И вот как раз об этом, я , собственно, и хотел сказать, что документ, как и впрочем некоторые другие, которые в свое время появляются – никто, собственно, не понимает, что же это такое. Все любят говорить «публичное пространство», но никто точно не понимает, что это. Вот у Вас есть како-то понимание того, что это такое? Публичное пространство, откуда оно начинается? Какое пространство считать..вот эта вот кухня – это публичное пространство уже или нет?

Инф. – Здесь происходит активно-социальный контакт на публичном пространстве.

Инт2. – То есть публичное пространство, это то, где происходит социальный контакт.

Инф. – Да, и активный социальный контакт. Оно уже является публичным пространством, оно живет по своим каким-то …

Инт2. – (перебивает) Хорошо. Что тогда такое активный социальный контакт? Стадион собирает в себе 30 000 раз в неделю – это публичное пространство?

Инф. – Нет, это общественное здание, но не публичное пространство. Здесь есть один актер, ну там, 32 актера, я извиняюсь. Все остальные смотрят, реагируют, у них нету контакта между собой, но если они захотят подраться..

Инт1. – Столовая металлургического комбината – там все контактируют. Или станция метро, вот если брать московский метрополитен. Там же вот нет какого-то одного человека, который занимает какие-то лидирующие позиции – все там контактируют, встречаются, сидят на лавочке

Инф. – Станция метро – это транзитное пространство, потому что люди пришли, у них время, они должны уехать. (пауза) Ну действительно, рядом с транспортными артериями публичное пространство – оно возникает, потому что кто-то идет транзитом, а кто-то тормозит и кто-то кого-то ждет (пауза) Один из факторов транспорта… вот мы этим занимаемся с Катей. Сейчас вот мы делаем публичное пространство – вот то, что…станция Партизанская – мы делаем публичное пространство. И вот если посмотреть сейчас что она делает: у нее там ОРП, стоянка, торговля, остановка и т.д., газон, лавочки- все это сами по себе элементы разнородные, но вместе они образуют публичное пространство. Поэтому я бы не стал как-то понимать, что…

Инт2. – Ну вот как ты говоришь…

Инф. – Если она правильно это сделает, то это будет публично пространство. Связанное пространство. Что очень важно – оно должно продолжаться связным. Зрительно связным, идеологически связным в художественном обрамлении. Связным по комфорту, с чувством защищенности, поясности навигации. Если это пространство, таким образом, связано, то это шикарно. Тебе комфортно, когда ты понимаешь, куда тебе идти. Тогда тебе комфортно. Тебе комфортно, когда ты видишь, что ты можешь как-бы… что такой ты востребованный. После этого уже как тебя ублажат? Тебе скажут : « А вот тут фонтанчик, а тут лавочка» - это уже второстепенное. Первое что ты должен, ты сновигироваться, ты должен понять характер этого пространства, понять все возможности его, ощутить его как-то климатически. После этого ты смотришь: « Ой, вот тут есть лавочка», «ой я тороплюсь, я пойду дальше» или « я сюда приду в следующий раз – здесь кафешка есть». Это уже вторая твоя эмоция.

Инт2. - Ну, может быть, какие-то такие удачные примеры в Москве, которые мы знаем ты можешь выделить? То есть да, они у тебя … не получилось выделить, а вот может быть какие-то новые решения новых общественных пространств?

Инф. – Ну если у нас не развитое общественное пространство, то, которое, к сожалению не развито. Почему я не знаю, там, видимо, мало народу… (пауза). И действительно далеко от всего …фабрика имени Станиславского.

Инт2. – То есть по качеству среды, ты хочешь сказать она высокая?

Инф. – Она не такая высокая, как есть. Ну, вот книжка там лежит вот та зеленая, можно посмотреть. Конечно, она не дотягивает, но, к примеру, наверное, да. Потом мне нравится система арбатских переулков. Хорошее пространство. И там достаточно популярно для бомжей там и так далее… Ну, как бы, там могут быть люди, у которых там есть, как бы, дом, не только маргинальные личности, не только для них сделано. Очень хороший вот этот переулок, который ведет к Асол Хаусу, к венции послания реки. Ведет прямо, а второй как-то сбоку и через церковь…Очень интересная такая лакуна получается

Инт1. – ну там даже скверик есть небольшой.

Инф. – Да..(пауза)Так что таких пространств… чтобы они были спроектированы, задуманы…фабрика Станиславского…

Инт1. – Ну, вообще, вот архитекторы могут придумать такое пространство, которое, так сказать, потом может быть наполнено жизнью?

Инт2. – Решаемая задача? Или они обязаны делать ночью пустоту, там, где будет темно, страшно и даже если светло, ну там будут закатаны в асфальт, даже если там будет гранитная плитка и лавочки и будет некомфортно, это будет против транзита, туда будет неудобно зайти…только отрицательный эффект будет иметь?

Инф. – Они, конечно, всегда должны делать именно так. Просто сейчас возросла роль вот этого контакта социального - она стала очень высокой. Социальная мобильность же очень легкая, т.е. ты можешь в контакте там знакомиться с кем угодно, вступить с кем-то в группу, чтобы потом.. у меня жена, Да? Она пошла там..Сараханов приезжал..фотограф там такой. Хороший такой фотограф, очень известный, он, в основном портретами занимается. У него был мастер-класс, и вот они записались туда, по интернету там оплатили с двумя девчонками: одна там из Брянска, вторая москвичка. Встретить пошли туда вместе там…Мобильность социальная очень высокая, благодаря интернету и намного больше… Неправда же, что люди сидят в интернете и в реальную жизнь не выходят. Есть такие люди, видимо у них проблемы какие-то есть или обстоятельства, но как бы люди наоборот, они как бы все в реальности воплощают, т.е. поиграл в компьютерную игру, взял пистолет – расстрелял одноклассников (смех). Вот она познакомилась там, поставила лайки на фотографиях, обсудили они с двумя девчонками там и пошли к Сараханову. На мастер-класс фотографировать там какую-то балерину. Сейчас это востребовано просто более. Я думаю, что все теории с этим связаны, а старые они или новые – это неважно.

Инт1. – Можно ли тогда сказать, что развитие архитектуры как профессии ближайшие пятьдесят лет будет требовать более тесного контакта архитектора с представителями социальных наук или гуманитарных. Что в состав архитектурных бюро на правах полноправных членов войдут социологи, как люди которые…

Инф. – (перебивает)Я не знаю, что будет с точки зрения управления там, выгодно ли платить социологу или в составе бюро там…он придет, ему дашь деньги, он сделает проект социальный – я не знаю как это выгодно. Просто по управлению – да, конечно, так должно быть просто. Это однозначно будет.

Инт1. – И Вы считаете, что у нас в России в вот в этом управлении?…

Инф. – Да, конечно.

Инт2. – А у социологов…вот такой вопрос…Сейчас есть социологи, которые готовы за такие деньги выполнять такой проект …т.е. есть ли у них такие (здесь первое, что важно) умения, навыки, т.е. могут ли они представить такой проект, который потом инструментально можно будет использовать архитекторам?

Инт1. – Конечно, есть. Во-первых, то что мы здесь делаем – это часть работы по формированию новой генерации социологов, готовых к этому, потому что мы когда Илье объясняли смысл нашего проекта – мы забыли сказать о том, что это еще планируется, в частности, как образовательная инициатива. То есть я себе представляю это так, что должен существовать некий курс социологии архитектуры, который мог бы читаться и архитектором и социологом и готовить их этому на самом деле, потому что пока такие социологи отдельные есть, которые этим занимаются. Вот, собственно, тот же самый Глазычев – он активно занимался тем, что собирал вокруг себя, своей кафедры развития людей из архитектуры и социологии. Но пока этого очень мало. То что сейчас говорит Илья меня очень вдохновляет. Я это сам себе именно так и представляю. То есть мне кажется, что здесь логика и развития архитектуры и развития социологии…потому что город – это тот объект, которым и архитектура и социология занимаются очень-очень долго и здесь сам Бог велел как-то сотрудничать и взаимодействовать. Хотя, конечно, пока на данный момент есть явный дефицит каких-то концептуальных идей, может быть даже не инструментария, потому что инструментарий – более- менее понятно, да, в каждой науке стереотип. Но вот концептуально здесь есть какие-то проблемы. То же самое понятие «публичных пространств» …мне кажется оно таким модным словом, которое ничего не выражает. Более того, когда вы приезжаете куда-нибудь в Лондон и видите там обратный процесс приватизации бывших публичных пространств (в Лондоне, например, есть площадь Патерностер по периметру которой…три туда входа…там по периметру расставлены таблички типа: «коушен проперти», т.е. что это частная собственность. В принципе, здесь на самом деле есть другая проблема, которая связана с тем, что в современных городах много, так называемых квазипубличных пространств. Лондон может быть самым характерным примером, когда девелоперы, создают там, допустим, кусочек набережной Темзы, который выглядит как публичный, но в действительности с одной стороны забор, с другой стороны забор и он публичен постольку - поскольку можно пристать на катере или на яхте к берегу Темзы, чтобы зайти к себе в апартаменты. То есть он ограничен для вот этого замкнутого пространства.

Инф. – Ну вот это понятие «wharf» , верфи там да, ну это извините, тут получается градостроительное. Верфь – она заброшена, не нужна, ее берут девелопы, развивают эту верфь и, соответственно, она и рассматривается как кусок … там апартаменты. Давайте русским языком – это сальный район. Ну по сути говоря, да?

Инт1. – Проблема в том, что, допустим…тут проблема не в том, что публичное пространство – это хорошо, а спальный район – это плохо. Мне кажется было бы здорово задуматься о том, как одно и то же пространство могло выступать в разных качествах и разных значениях.

Инф. – Есть устойчивое развитие. Т.е. они, когда делают эти верфи понимают, что в будущем это будут недорогие апартаменты. Возможно, будет препрофелированно. Возможно, здесь нужно будет какое-то здание общественного назначения. Необязательно здесь будут жить более бедные люди, эмигранты или будет больше плотность или будет увеличена этажность. Возможно, здесь будут какие-то иные функции, которые здесь развиваться будут. В связи с тем, что здесь река, например, да? Возникнет там какой- нибудь дефицит этой реки, не знаю. Например, как транспортная артерия река не очень развита. Я всю Темзу от Дувра проплыл до Канеерворф и дальше и вернулся, но пока она не очень развита как артерия. Когда будет ясно, что эта транспортная артерия очень мощная – соответственно это будут развиваться причалы не только для тех, кто живет в этих домах. Будет муниципалитет стараться выкупить этот кусок, люди будут дальше туда, за эти дома идти вглубь материка, да? Что-то будет. И вт если ты сейчас проектируешь и думаешь, что в будущем это будет public space, то сейчас это только для богатых, у кого есть катер, а потом это будет настолько рентабельно, что это уже будут офисы какие-то, еще что-то – что будет это развиваться. Что здесь задача архитектора – возможность дать перепрофелированно, перепрофелирование.