карасик концепты

- Точно не знаю, но говорят, очень помогает!

Многие анекдоты строятся на двусмысленности интерпретации ключевого понятия. Можно выделить по меньшей мере две разновидности таких анекдотов.

Кпервой группе мы относим расширение либо сужение понятия:

-Папа, я не могу выйти замуж за Константина! Он — атеист и не верит, что существует ад.

-Ничего, дочка. Смело выходи за него. Ты и твоя мамочка очень скоро сумеете убедить его, что он глубоко заблуждается!

Вторая группа — это анекдоты с идиоматическим переосмыслением ключевого понятия. Как правило, такие семантические сдвиги требуют фоновых знаний и закрыты для представителей иной культуры:

-Есть ли в СССР бедняки?

-Есть. Это те, у кого нет ничего своего. Квартира — государственная, дача — государственная, машина — государственная.

Прагматическая двуплановость анекдота гораздо сложнее, чем карикатурное представление семантики в смешном повествовании. Представляется возможным выделить оценочные и выводные несоответствия в анекдотах. Первые выражаются в виде высмеивания персонажа (речь идет не о простом высмеивании, а о понижении статуса того, кто претендует на высокий статус) и в виде шутливого переворачивания общепринятых норм, а вторые представляют собой насмешку над стандартной логикой.

Оценочные несоответствия затрагивают разные характеристики людей. Например, внешность:

-Каждый раз, когда вижу что-нибудь смешное, не могу удержаться от смеха!

-И как же тебе удается бриться?

Весьма часто высмеивается интеллектуальная несостоятельность:

Объявили о выставке ослов. Отвели площадку, отгородили веревкой и со всех входящих брали плату. Народ ходил, ходил, смотрели друг на друга и спрашивали:

- А где же ослы?

Выделяются анекдоты с общеоценочным смыслом:

-Сэр, подержите мою лошадь, я скоро вернусь.

-Но, помилуйте, я член парламента!

-Это меня не пугает, у вас вид честного человека!

Нарушения общепринятых ценностей можно разделить на два класса: высмеивание утилитарных и моральных норм, с одной стороны, и насмешка над рациональным поведением как таковым, с другой стороны. Нарушая утилитарные нормы, персонаж причиняет вред себе:

Полицейский:

-Опишите мужчину, ранившего вас ножом.

-Это длинный тип с круглой физиономией, примерно такой же, как у вас, господин комиссар.

Мы говорим о высмеивании моральных ценностей, если персонаж ставит под сомнение нормы общества:

Один жалуется другому:

-Такой сейчас некультурный народ пошел! Вчера, когда я выходил из пивной, мне все руки отдавили.

Сюда же относится, на наш взгляд, известная серия “садистских анекдотов”. Разновидностью нарушения моральных норм общества является их открытая

подмена утилитарными ценностями:

“Ваши творческие планы?” — спросили у писателя NN. “Собираюсь написать повесть, рублей на триста”.

261

Насмешка над рациональным поведением выражается как абсурд:

Впоезде едут два англичанина. Один из них очищает бананы, солит и выбрасывает в окно.

- Простите, сэр, зачем вы это делаете? - Не люблю соленые бананы.

Несоответствие вывода в анекдоте проявляется как ловушка, в которую попадает один из персонажей либо адресат, и как высмеивание чересчур правильных логических построений. Разновидностью несоответствия вывода является понижение ожиданий персонажа либо адресата:

- Любимая, хочешь, я прокачу тебя до моря на огромной машине с мощным мотором?

- Конечно, дорогой.

- Тогда пошли на остановку автобуса.

Можно выделить указательные и аргументативные несоответствия в логических построениях, которые высмеиваются в анекдотах. Указательное несоответствие иллюстрирует нарушение коммуникативного постулата релевантности:

- Наш воздушный шар потерял управление! Нас куда-то унесло. Где мы находимся?

- Мы находимся в кабине воздушного шара.

Приведем пример аргументативного несоответствия:

На таможне.

- Откройте свой чемодан. - Но у меня нет чемодана!

- Это не важно. Порядок для всех один.

Анекдоты могут быть противопоставлены друг другу по семиотическому признаку отношения знака к другим знаковым системам (синтактика), т.е. по отношению к определенным текстотипам, наиболее часто выступающим в качестве формальной основы анекдота. Поскольку анекдот представляет собой короткий текст, можно выделить три базовых типа коротких анекдотических текстов (по признаку композиционно-речевой формы): повествование, описание, рассуждение. Анекдот-повествование (анекдот-нарратив) представляет собой рассказ о некотором происшествии, его главной характеристикой является сценарность, т.е. последовательность событий, при этом последнее из событий оказывается неожиданным и поэтому смешным. Особенность анекдота как нарратива состоит в том, что обычно в нем используется настоящее время, даже если речь идет о последовательности событий в прошлом: "Приходит поручик Ржевский на бал…" Отметим, что вводной фразой может быть и предложение, содержащее глагол в прошедшем времени: "Поспорили заяц, медведь и лиса. Заяц говорит…" Статистически анекдоты-нарративы являются преобладающими, и это не удивительно, поскольку текстотип анекдота как жанра — это рассказ о некотором смешном событии. Анекдоты-повествования могут быть очень короткими:

Нашла бабушка в огороде бумеранг и замучилась его выбрасывать.

Этот текст интересен еще и потому, что в нем обыгрывается весьма важный для нашей лингвокультуры концепт: мучительно совершать одну и ту же ошибку (сравните: наступать на грабли).

Анекдоты-описания представляют собой различные виды смешных классификаций:

Ввоенный универмаг поступили на продажу три вида кубика Рубика: обычный — для солдат, одноцветный — для офицеров и монолит — для генералов.

262

Анекдоты-рассуждения — это аргументативные высказывания, часто в диалогической форме, раскрывающие в смешном виде причинно-следственную связь между явлениями (таковы многие анекдоты из серии "армянское радио"):

"Можно ли убить человека газетой?" — "Можно, если завернуть в нее утюг". Очень часто композиционно-речевые формы текстов сочетаются и

взаимопересекаются в конкретных анекдотах:

"Правда ли, что врач Тяпкин выиграл в лотерею тысячу рублей?" — "Правда, но не врач Тяпкин, а слесарь Хряпкин, не в лотерею, а в карты, не тысячу, а трояк, и не выиграл, а проиграл".

Синтактический критерий классификации анекдотов есть признак их интертекстуальности. В жанровом отношении анекдоты как тип текста могут быть противопоставлены смешным афоризмам, шуткам, загадкам, дразнилкам, пустоговоркам, частушкам, лимерикам и другим фольклорным и литературным жанрам. В ряду фольклорных жанров анекдот характеризуется анонимностью, как и другие произведения фольклора, но отличается от частушек своей формой и принадлежностью к городскому фольклору. От дразнилок и пустоговорок анекдот отличается по признаку типового возраста рассказчиков (анекдот — сфера взрослой жизни, хотя есть и детские анекдоты, в то время, как дразнилки и многие пустоговорки — сфера сугубо детского дискурса). Некоторые анекдотыклассификации сходны с афоризмами, но афоризмы в отличие от анекдотических определений и классификаций обычно бывают авторскими и предполагают более глубокий смысл. Сравним распространенный анекдот-классификацию и афоризм:

"Чем отличаются дипломаты от девушек?" — "Если дипломат говорит "да", это значит "может быть", если говорит "может быть", это значит "нет", а если он говорит "нет", то какой же он дипломат? Если девушка говорит "нет", это значит "может быть", если она говорит "может быть", это значит "да", а если она говорит "да", то какая же она девушка?"

"Дурак — это тот, кто не понимает, чем он нам мешает, негодяй — понимает" (А.Брейтер).

Мы видим, что анекдот более тривиален, чем афоризм, сфера анекдота значительно уже (запретная тема), а соответственно круг людей, которым этот текст покажется смешным, значительно шире, чем текст афоризма. Анекдот демократичен по своей природе, афоризм же рассчитан на избранных. Разумеется, есть маргинальные анекдоты и достаточно банальные афоризмы.

Анекдот-повествование, на наш взгляд, представлен двумя основными видами — рассказом о некотором событии и коротким диалогом остроумного содержания. Рассказ о смешном событии может быть классическим нарративом, включающим экспозицию, сюжет, кульминацию в полной или свернутой форме:

Рассказывают, что Ходжа Насреддин предложил эмиру за двадцать лет обучить осла арабской грамоте.

-Ты с ума сошел! — сказали люди. — Это невозможно. Эмир казнит тебя.

-За двадцать лет, — ответил Ходжа, — кто-нибудь из нас умрет — или осел, или эмир, или я.

Короткий диалог представляет собой повествование о речевых действиях, при этом кульминация действия может заключаться как в ответной реплике, так и в описании этой реплики. Например:

-А собственное мнение у вас есть?

-Есть, но я его не разделяю.

Описание реплики противоречит ее содержанию, и в этом состоит соль анекдота:

-Как живете, товарищи?

-Хорошо! — шутят колхозники.

263

Анекдот-загадка формально соответствует вопросу с ответом, который известен адресату, но в анекдотичном ответе сталкиваются два текста — первичный и вторичный, при этом первичный текст может остаться в пресуппозиции и может быть выражен частично либо полностью:

У Армянского радио спросили:

-Есть ли жизнь на Марсе?

-Тоже нет.

Разновидностью анекдота-загадки является анекдот-ловушка, когда адресату задается вопрос, в котором сравниваются несопоставимые вещи, и при этом ответ высвечивает неожиданные, на первый взгляд, характеристики одного из сопоставляемых объектов. Например:

Q.What is the difference between a carrier bag and Michael Jackson?

A.One is made of plastic and is dangerous for children to play with and the other is for carrying home your shopping.

Анекдот построен на ситуативной двусмысленности: пластиковые пакеты действительно опасны для детей, но как только мы сталкиваемся с пониманием того, что в первом случае речь идет о популярном певце, то становятся ясными намеки в этом тексте (косметическая операция – пластиковое лицо и обвинения в растлении несовершеннолетних).

Анекдот-афоризм занимает пограничное положение между прототипным анекдотом и остроумным авторским высказыванием, имеющим глубокий смысл. С формальной точки зрения такие анекдоты построены как философские суждения, дефиниции, классификации:

Настоящий джентльмен — это тот, кто кошку всегда называет кошкой, даже если он об нее споткнулся и упал.

В отличие от настоящего афоризма анекдот-афоризм характеризуется не глубиной смысла, а легким, веселым остроумием. Анекдоты полны оптимизма, в то время как афоризмы могут быть пессимистичными:

Подражая человеку, обезьяна еще больше становится обезьяной (Г.Малкин). Анекдот-пародия строится по аналогии с каким-либо стандартным текстом,

это может быть объявление, лозунг, рецепт, техническая инструкция и т.д. Например:

"На первом этаже круглосуточно работает зеркало".

Анекдот соотносится не только с целыми текстами определенных жанров и видов, но и с любыми устойчивыми выражениями, в частности, с цитатами, которые используются в качестве ключевого компонента анекдота:

-Что такое Золотая Орда?

-Это ограниченный контингент монголо-татарских войск на территории Древней Руси.

Смысл этого текста может быть понятен только тем, кто знаком с историей России (следует знать, что монголо-татарское иго длилось несколько веков) и с клишированными выражениями времен войны, которую СССР вел в Афганистане (в официальных средствах массовой информации говорилось только об ограниченном контингенте советских войск на территории Демократической республики Афганистан). Строго говоря, во время войны не вся армия страны находится на территории противника, и в этом смысле выражение «ограниченный контингент» является само собой разумеющимся. Но в официальной советской пропаганде тех времен это выражение несло особый смысл: «достаточно малая группа войск, выполняющих интернациональный долг по просьбе правительства дружественной страны, подвергшейся агрессии извне». Между тем люди знали, что эта война тянется долго и сравнивали пребывание наших солдат в Афганистане с длительностью монголо-татарского нашествия.

264

Сигматика анекдота состоит в обыгрывании его звуковой стороны. В этом плане выделяются анекдоты, построенные на звуковой имитации и звуковом совпадении (как правило, каламбуре).

Звуковая имитация является языковой игрой, при этом предметом юмора может быть человек (с дефектом речи, носитель диалекта, иностранец или тот, кто говорит с акцентом), животное, предмет:

Вкабинет с надписью “Логопед” робко просовывает голову мужчина и спрашивает:

- Мона?

- Не мона, а нуна! — отвечает логопед.

К этому же типу, по-видимому, относятся и анекдоты с рифмовками.

Звуковое совпадение в анекдотах представлено двумя разновидностями: это либо каламбур, либо использование слова в произвольном значении, мотивированном фонетически. В русском языке каламбур может быть корневым:

Вышел старик к синему морю, стал он кликать золотую рыбку и закликал ее до смерти.

Этот анекдот понятен тем, кто работает с электронно-вычислительной техникой, поскольку он основан на компьютерном сленге: “клик” — англ. click — щелканье, щелчок, например, при нажатии клавишей клавиатуры.

Использование слова в произвольном значении высмеивает недостаточно грамотных людей:

Втеатре:

-Тише, увертюра!

-От увертюры и слышу!

Таким образом, семиотический подход дает возможность построить новую типологию текстов, объединенных жанром “анекдот”. Важнейшими характеристиками данного жанра являются шутливый ключ общения, фольклорность, двуплановость, фатика, наличие ключевого компонента, который носит предметный либо понятийный характер, имеет оценочную и/или аргументативную природу, соотносит текст конкретного анекдота с типовыми текстами этого жанра и может заключаться в обыгрывании звуковой стороны анекдота.

Показателен социологический анализ поведения людей в зеркале анекдота, выполненный в статье В.Н.Дружинина, И.А.Савченко (1996). Рассматривая неприличные анекдоты о семье в русской и американской современных культурах, авторы установили типовые модели поведения мужчины и женщины в ролях супругов, любовников, детей, родителей и пришли к определенным выводам на основе статистического анализа сюжетов анекдотов: в современной российской семье женщина занимает доминантную позицию, а мужчина — субдоминантную (в американской семье — наоборот), структура отношений в русской семье соответствует архаической языческой модели общественных отношений, в американской — протестантской этике. Полученные выводы конкретизируются в типичных (ожидаемых) сюжетах, участниками которых оказываются члены семьи. Основой развития в этих сюжетах является какой-либо конфликт: между супругами, между супругом и любовником, между родителями и детьми, между зятем и тещей. Поведение участников таких конфликтов отражает в карикатурной форме типичное поведение реальных людей в реальных ситуациях: жена "пилит" мужа, муж пытается обмануть жену, действуя, как убежавший с урока школьник, и выглядит при этом нелепо (но симпатии рассказчика и слушателя анекдота — на его стороне, что свидетельствует о психологической роли анекдота как сублимации протеста мужчин против своего субдоминантного положения: жену на

265

место дома поставить не могу, так хоть анекдот про нее расскажу). Интересно отметить, что с позиций естественной морали жена в анекдотах оказывается права: она тратит все свое время и энергию на семью, все успевает сделать, ей недостает любви дома, и поэтому она пытается найти ее где-то еще. Для мужа важна не любовь: мужчина как герой анекдота любить не способен, он лишь получает спортивное удовольствие от преодоления препятствий, причем в качестве любовника к расплате оказывается не готов. В русских анекдотах разгневанный муж пытается убить любовника, но не жену (если он убьет жену, кто его будет кормить и жалеть), в то время как в американских анекдотах обманутый муж может убить как любовника, так и жену. Аналогичным образом рассматривается поведение и других участников анекдотических сюжетов о семье. Приведенный материал показывает, что анекдот фокусирует в себе типичные образцы поведения, которые поддаются статистическому анализу. Тем самым подтверждается идея М.М.Бахтина о карнавализации ценностей общества как необходимом механизме социального развития. Обсуждаемая статья интересна для нас и в том отношении, что типичные герои анекдотов могут быть смоделированы по аналогии с персонажами волшебной сказки, как это было сделано В.Я.Проппом в его классической работе "Морфология сказки" (Пропп, 1928).

Типология анекдотов может строиться и на других основаниях.

Пользуясь шкалами серьезности / несерьезности и дружелюбия / недружелюбия (А.В.Карасик, 2001, с.7), мы можем выделить типы анекдотов, в которых наблюдаются полусерьезная, шутливая и шутовская тональности общения, с одной стороны, и дружелюбное, располагающее, нерасполагающее и враждебное отношение к персонажам, с другой стороны. Из этого вытекает, что вовсе не все анекдоты являются юмористическими. Приведем пример так называемого черного юмора:

Разговор в карете скорой помощи: "Сестра, может быть, в реанимацию?" — "Нет! Доктор сказал — в морг, значит, в морг." — "Но ведь я еще не умер…" — "А мы еще и не приехали."

Перед нами — разновидность анекдота-розыгрыша, при этом объектом смеха выступает смерть, которая обычно табуируется в несерьезном общении. Здесь нарушается целая серия моральных запретов: на поверхностном уровне ставится под сомнение долг врача, обязанного спасать пациента, на более глубоком уровне мы имеем дело с самоиронией, поскольку тезис о смертности всех живых не нуждается в доказательстве или опровержении. Юмористический текст сообщает о важном для коммуникантов предмете, но не должен касаться сверхценностей, в частности, вопроса о жизни и смерти. Приведенный пример является шутовским типом комического текста. Разумеется, этот анекдот не может быть воспринят как смешной текст многими людьми, в частности, людьми преклонного возраста, тяжело больными, а также теми, кто недавно перенес утрату близкого человека. На наш взгляд, анекдот такого типа будет воспринят как смешной в среде тех людей, которые либо привыкли рисковать жизнью, либо не задумываются о том, что жизнь мимолетна и потерять ее легко.

Другой тип анекдотов, выходящий за рамки юмористического дискурса, представляет собой сатиру, граничащую с сарказмом:

"Привет, как дела?" — "Ой, у меня такое горе: у меня обнаружили рак." — "Брось, разве это — горе? Вот если бы у меня обнаружили рак, это было бы горе."

В данном анекдоте имеет место нарушение морального запрета высмеивать человеческое страдание. В нормальной ситуации обычная реакция на такое сообщение состояла бы в выражении сочувствия персонажу. В приведенном

266

тексте не только нет сочувствия, но карикатурно представлен эгоизм человека, для которого значимым является только то, что происходит с ним, в то время как проблемы других людей для него абсолютно несущественны. Человеческое здоровье также относится к сверхценностям. В отличие от приведенного выше анекдота, здесь эта сверхценность не ставится под сомнение, но сатирически критикуется эмоциональная глухота. Можно сказать, что высмеиваемый персонаж выставлен в гротескном свете, поскольку его порок выходит за рамки приемлемого человеческого поведения. Смешной в данном случае является сама ситуация общения, которое приобретает абсурдный характер.

Другим основанием для классификации анекдотов является их тематика. На первый взгляд может показаться, что этот критерий банален и размыт. В самом деле, трудно построить непротиворечивую типологию, включающую такие классы, как анекдоты про Штирлица, про тещу, про Вовочку, про поручика Ржевского, про типичных представителей различных национальностей, про политических деятелей, про семейную жизнь и т.д. На наш взгляд, тематическая классификация анекдота — это классификация неких проблемных ситуаций. В этом смысле можно сказать, что анекдот сходен с пословицей, поскольку имеет поверхностное и глубинное содержание.

Проблемная ситуация может быть простой и сложной, в первом случае анекдот представляет собой своего рода театральное действие в одном акте, во втором — многоактовую последовательность. Мы говорим о простой ситуации, если показано решение одной проблемы одним персонажем (или группой персонажей):

"Новый русский" говорит своей жене: "Все! Я банкрот! Ты по-прежнему будешь любить меня?" — "Да, милый, но мне тебя так будет не хватать!"

Говоря "любить", первый персонаж (муж) имеет в виду "быть вместе и любить", второй персонаж (жена) разбивает это понятие, возвращая ему исходное минимальное словарное значение, в результате чего возникает комический контраст между значением и смыслом ключевого слова.

Сложная проблемная ситуация представляет собой последовательность либо нелепых действий, либо комичных положений, в которых оказываются участники этой ситуации. Типичным примером этой ситуации является охотничий или рыбацкий анекдот, герои которого состязаются в придумывании небылиц. Важно отметить, что в анекдоте должна быть прогрессирующая градация нелепостей, и тогда кульминационный пункт будет смешным. Примером могут быть анекдоты о поведении представителей различных этносов в некоторой экстремальной ситуации. Сюда же, на наш взгляд, относятся анекдоты-классификации разного вида. Например:

СССР делится на четыре зоны: 1) Кремль – зона коммунизма; 2) от кремлевской стены до границ Москвы – зона развитого социализма; 3) от границ Москвы до границ Советского Союза – зона социализма, 4) за границами

СССР – зона нормального человеческого существования.

Этот анекдот требует историко-культурной интерпретации. Во-первых, адресат должен знать, что в период строительства социализма официальной доктриной страны была теория, согласно которой коммунизм есть светлое будущее всего человечества, что подразумевало полное благоденствие; во-вторых, было известно, что верхушка партийного руководства (Кремль) живет очень обеспеченно, а Москва снабжается гораздо лучше, чем все остальные области страны; в-третьих, люди не одобряли такого положения дел и завидовали тем, кто живет за границей.

Тематически анекдоты могут быть также противопоставлены по признаку отношения рассказчика и слушателей к главному персонажу, который вызывает симпатию либо антипатию. Обычно симпатию вызывает герой, оказавшийся в

267

нелепой и комичной ситуации не по своей воле, либо ищущий приключений. Например:

"В твоем возрасте," – говорит отец сыну, – Наполеон был первым учеником в классе". — "Да, папа. А в твоем он уже стал императором Франции".

Перед нами — типичный анекдот-ловушка, причем первый персонаж (отец) хочет прочитать сыну нравоучение, т.е. расставить статусные знаки, но выбирает неверное средство и попадает в ловушку, подготовленную им же самим. Симпатии рассказчика и слушателя — на стороне второго персонажа (сына).

Антипатию вызывает персонаж, который либо намеренно совершает социально не одобряемый поступок, либо заранее наделен отрицательными качествами:

Вмагазине. "Дайте мне руководящую селедку!" — "Какую-такую руководящую?" — "А вон ту — толстую, жирную, без головы".

Вприведенном анекдоте показано отрицательное отношение людей к власти. Представители власти наделяются двумя базовыми пороками: отсутствием интеллекта (без головы) и несправедливым получением благ (толстые, жирные, т.е. растолстели, в то время как другие живут впроголодь). Вместе с тем сопоставление представителей власти и селедки вызывает улыбку, поскольку никаких общих оснований для такого сопоставления нет.

Другим подходом к тематической классификации анекдотов является их противопоставление по признаку "абсурдность — реальность". Абсурдность, т.е. нелепость, несообразность, представляет собой признак особой ситуации, когда нечто противоречит здравому смыслу, всему жизненному опыту, логике, но при этом допускается как возможное либо имеет место в реальности. Всегда ли абсурдность смешна? На наш взгляд, в данном случае действует общий принцип смешного: смех вызывает только то, что незначительно выходит за рамки приемлемых ценностей. Абсурдность может быть полностью иррациональной, как на картинах сюрреалистов, и тогда она смеха не вызывает. Абсурдность может быть и трагичной. Специфика комичной абсурдности состоит в том, что некоторая ситуация выглядит совершенно нелепой, но при этом она не затрагивает смысложизненных ориентиров адресата. В данной работе абсурдность

качества, 2) прагматическая логическая абсурдность, когда из предшествующего тезиса не выводится последующий, но при этом делается вид, что рассуждение ведется по правилам силлогизмов, 3) прагматическая оценочная абсурдность, когда некоторая ситуация в целом получает странную оценку, ставящую под сомнение принятые в обществе ценности.

Пример семантической абсурдности:

Штирлиц дал кошке бензин. Кошка выпила, сделала несколько шагов и свалилась. "Наверно, бензин кончился", — подумал Штирлиц.

Мысль о том, что кошка является механизмом, абсурдна и поэтому вызывает улыбку. Конкретно-физиологические характеристики ситуации во внимание не принимаются, и это свидетельствует о знаковой функции признака, который взят в качестве основы абсурдного суждения.

Пример прагматической логической абсурдности:

Приезжает в Челябинск американская делегация. После встречи с областным руководством члены делегации просят познакомить их с неким Васей Пупкиным, который работает слесарем-сантехником в отдаленном районе города. Милиция и КГБ срочно выясняют, кто это, и ничего особенного не обнаруживают. Через некоторое время приезжают английская и французская делегации и сразу же просят отвезти их к Васе Пупкину. К Васе едет офицер КГБ и спрашивает: "Откуда они тебя все знают?" — "А меня все

268

в мире знают, — отвечает Вася, — даже Папа Римский. Не веришь? Поехали в Рим!" Приезжают Вася и чекист в Рим, идут к Ватиканскому дворцу, перед дворцом огромная толпа. "Подожди," — говорит Вася. — "Сейчас мы с Папой выйдем на балкон". Вася проходит во дворец и через некоторое время появляется на балконе с Римским Папой. В этот момент к чекисту обращается с вопросом один из людей в толпе: "А Вы не знаете, кто этот чудак рядом с Васей Пупкиным?"

Этот анекдот построен на развернутом абсурдном повествовании, при этом отправной точкой является нелепая ситуация, когда совершенно невзрачный, никому не нужный человек становится центром мирового внимания. Кульминация анекдота — в Риме не знают, кто такой Римский Папа, но знают этого Васю Пупкина. В данном анекдоте происходит переворачивание персонажей: неизвестный всем известен, а известный становится неизвестным. Комичность достигается не только этим тезисом, который, кстати, в абстрактной своей форме улыбки не вызывает, а нарастанием абсурдности в повествовании (в реальном рассказывании анекдот является более длительным, с перечислением обстоятельств и разговоров).

Пример прагматической оценочной абсурдности:

Киллер приходит к человеку, которого собирается убить, и говорит ему: "Вы будете приятно удивлены, узнав, кто Вас заказал".

Комичным является контраст типичной рекламной фразы и предстоящего действия. Система ценностей в этом анекдоте находится за гранью здравого смысла, и поэтому под вопрос ставится принцип рациональности в общении.

В противоположность юмору абсурда существует юмор реальности, например, чрезмерный испуг человека из-за пустяка, очевидная глупость, попытка казаться лучше, чем на самом деле, и т.д. Пример комичной реальности:

"Дорогая, ты такая умная, почему ты не хочешь выйти за меня замуж?" — "Но ведь ты сам назвал причину!"

Улыбку в данном случае вызывает ситуация эвфемизма: вместо того, чтобы назвать героя анекдота дураком, героиня заставляет его самого в этом признаться.

Одним из возможных подходов к тематической классификации анекдотов является определение предмета замещения и характеристика типа замещения. Мы имеем в виду то обстоятельство, что юмор — это переворачивание определенных ценностей. Если высмеивается жадный человек, значит, проводится идея, что нельзя быть жадным; если предметом вышучивания является глупец, значит, можно сделать вывод, что следует вести себя умно, и т.д. Среди предметов осмеяния есть и табуируемые области. Если в анекдоте затрагивается нечто запретное, значит, этот запрет для представителей данной культуры актуален. С точки зрения отношения к табу можно выделить по меньшей мере три позиции: 1) запрет носит сакральный характер, и поэтому его высмеивание является святотатством и кощунством; 2) запрет носит моральный характер, представление его в комическом свете для некоторых людей приемлемо, для некоторых — нет; 3) запрет носит условный характер, его осмеяние санкционировано в данной культуре. Логично предположить, что количественно эти позиции представлены в корпусе анекдотов неравномерно: нарушения сакральных табу единичны, моральных — редки, ритуальноусловных — частотны. Необходимо отметить, что сакральные, моральные и ритуально-условные запреты исторически изменчивы и индивидуально вариативны: то, над чем может потешаться преступник, не вызовет смеха у нормального человека. Есть даже профессиональная мера табуирования определенных тем: известно, что медики и журналисты легко оперируют

269

циничными шутками (которые вовсе не всегда являются грубыми), поскольку медикам приходится в повседневной жизни часто сталкиваться с проблемой смерти, и смерть как феномен для них теряет ореол исключительности; что же касается журналистов, то им приходится в погоне за сенсациями часто переходить за грани социальных норм.

Для религиозного человека сакральным табу является все, что связано с Богом, пограничные случаи — церковь и церковная жизнь, но приемлемым объектом шуток может стать священнослужитель. Не случайно существует много анекдотов о глупых, похотливых, жадных священнослужителях. Отметим, что для неверующего человека эта тема является нейтральной, и Всевышний может легко фигурировать в качестве положительного героя анекдота. Например:

Один человек всю жизнь молил Бога, чтобы Бог послал ему автомобиль. И однажды этот человек стал роптать: "Господи, я всю жизнь прошу тебя подарить мне машину, и нет мне ответа!" И вдруг раздался небесный гром, и голос с неба прогремел: "Купи хотя бы лотерейный билет — дай мне хоть один шанс!"

Комичность данного анекдота — в том, что всемогущему Богу тоже нужен повод, чтобы проявить свое могущество. Для нерелигиозного человека в этой шутке нет ничего кощунственного.

Сакральность запрета может осознаваться в определенных обстоятельствах. Так, Даниил Гранин приводит в одном из своих рассказов анекдот, который осмеливались вполголоса рассказывать близким друзьям немцы в фашистской Германии. Говорили, что в припадке ярости однажды фюрер упал на ковер и стал его грызть. Анекдот:

Фюрер приходит в магазин ковров. Продавец его спрашивает: "Вам завернуть или Вы его здесь будете грызть?"

За такой анекдот можно было сразу же попасть в гестапо. Фюрер в нацистской Германии имел статус живого бога, и поэтому такой запрет весьма остро переживался рассказчиками соответствующих анекдотов. Заметим, что естественной реакцией на такой анекдот не может быть громкий смех, скорее всего, это полуулыбка. Аналогичные анекдоты, вероятно, рассказывались в Советском Союзе о Сталине, но, по нашим данным, они были абсолютно неизвестны большинству населения. Единственный известный нам анекдот относится к числу литературных анекдотов:

Сталину стало известно, что журналист Кольцов рассказывает о нем анекдоты. Вождь вызвал к себе журналиста и сказал: "Вот тут некоторые рассказывают о Сталине анекдоты… А знаете ли Вы, что я — самый скромный, самый добрый, самый деликатный человек?" — "Нет, товарищ Сталин, такого анекдота я про Вас не рассказывал!" — ответил Кольцов.

Эта литературная шутка построена на обыгрывании самого жанра анекдота. Кроме того, смешным является факт признания героя, что он на самом деле рассказывал анекдоты. Вместе с тем у нас нет уверенности в том, что приведенный анекдот действительно бытовал в сталинскую эпоху.

Моральные запреты разнородны и весьма многочисленны. К их числу относится, например, норма помогать слабым или хранить верность друзьям, или быть благодарным за помощь.

Пример одного из современных анекдотов подобного типа:

Идет солдат и видит смертельно раненного бойца. Раненый стонет: "Браток, помоги, добей меня…" Сжалился солдат и разрядил в умирающего всю обойму. А тот открыл глаза и с блаженной улыбкой говорит: "Спасибо, браток!"

270