Тённис Ф. Общность и общество (2002)

своих целей, он легко и проворно передвигается с места на место, меняет свой характер и образ мыслей (верования или мнения) как модные платья, распрос­ траняет то и другое за границы исконных областей, все смешивает и уравнивает, обращает старое и новое себе на пользу — и потому воплощает собой решительную противоположность и по отношению к крестьянину, льнущему к своему клочку земли, и по отношению к солидному, занятому своим ремеслом горожанину. В сравнении с ним тот и другой ограни­ ченны, незрелы, необразованны. Нас поучают: «Если народ уже достаточно зрел, чтобы испытывать пот­ ребность в торговле как таковой, но еще слишком не­ зрел для того, чтобы самому обладать национальным торговым сословием, то его собственный интерес за­ ключается в том, чтобы чужой, более высококультур­ ный народ до поры до времени заполнял этот пробел своей активной и весьма глубоко внедряющейся тор­ говлей» (Roscher N. Oekonomik. III. S. 134 [Рошер H.

Экономика. III. C. 134]). Но на самом деле при этом имеет место не отношение одного народа к другому, а отношение отдельных, рассеянных по всему свету чужаков (хотя в отношении к самим себе они могут составлять некую народную общность) к подлинному народу, поскольку таковой немыслим без собствен­ ной земли, которая если и не возделана, то по край­ ней мере населена им. И даже там, где торговый чело­ век изначально не является чужаком, к нему относят­ ся как к чужому. «Зерноторговец (в Индии) никогда не является обладателем наследственной профессии, укорененной в деревенской общине, не является он и членом сообщества граждан в городах, выросших из одной или нескольких деревень. Торговые предпри­ ятия, которые, таким образом, остаются за пределами органической группы, ввозят свои товары с отдален­ ных рынков» (Maine H. Village Communities. Р. 126

252

[Мэйн Г. Деревенские общины. С. 126]). Напротив, если народ и его труд оказываются подчинены тор­ говле или капитализму (и в той мере, в какой это про­ исходит), то он перестает быть народом: он подстраи­ вается к чуждым ему внешним авторитетам и усло­ виям, он становится образованным. Наука, обладание которой, собственно, и отличает образованных людей, в каких бы смешениях и формах она ни вы­ ступала, прописывается ему как медицинское средст­ во для излечения его неотесанности. Но совершенно против воли образованных людей, насколько их можно отождествить с капиталистическим общест­ вом, народ, ставший теперь «пролетариатом», побуж­ дается в силу этого к мышлению и к осознанию тех обстоятельств, которые сковывают его на рынке труда.- Из обретенных им познаний возникает реши­ мость и стремление разорвать эти оковы. В целях об­ щественного и политического действия народ объеди­ няется в профессиональные союзы и партии. Этим объединениям присуща такая же структура и такой же, сперва крупногородской, далее — национальный и, наконец, интернациональный размах, что и пред­ шествующим и служащим им образцом объединени­ ям образованных слоев, капиталистов, собственно об­ щества. И первые становятся столь же активными субъектами общества, что и последние, поскольку это обусловлено тождественностью их мышления и дея­ ний. Цель рабочих объединений состоит в том, чтобы сделаться совладельцами капитала (национального или интернационального), т.е. сырья и вспомогатель­ ных средств для своего труда, а поскольку товарное производство и внешняя торговля тем самым были бы упразднены, то это означало бы конец общества (по­ нимаемого в экономическом смысле).

253

Примечание 1. Поскольку тема этой книги развертывается в области индивидуальной психо­ логии, в ней отсутствует параллельное и сравни­ тельное рассмотрение того, как общность спо­ собствует развитию и формированию сущност­ ной воли, как она связывает и ограничивает волю избирательную, — и как общество не только ос­ вобождает последнюю от оков, но и требует ее и поощряет, и даже делает ее безжалостное приме­ нение в состязании условием сохранения инди­ видуума и тем самым не дает расцвести и плодо­ носить естественной воле, губит и разрушает ее. Ведь к тому чтобы приспособиться к ее условиям, подражать деяниям других — тех, кто в этом со­ стязании выигрывает и достигает успеха, — че­ ловека склоняет не только природное влечение; того же требует и настоятельное повеление, на­ рушение которого грозит гибелью. В тех, кто за­ нимает господствующее положение, всегда оста­ ваясь при этом образцом для остальных, об­ щность воспитывает искусство господствовать и налаживать совместную жизнь как таковую; и она требует от них этого искусства. Она сталки­ вается лишь с опасностью расщепления естест­ венных отношений, ибо всякая враждебность, ощущаемая как таковая, порождает новую враж­ дебность; и чем большим превосходством в силе или в какой-либо другой власти, способной при­ чинять вред, обладает одна сторона, тем сильнее у другой, угнетенной, побуждение развивать в своем разуме черты избирательной воли ради ухищрений борьбы. Ибо один противник вынуж­ дает другого ковать для себя то же самое оружие, а также изобретать другое, лучшее. Поэтому всюду, где рвутся естественнные связи, женщи­ ны вооружаются хитростью против мужчин,

254

РАЗДЕЛ ПЕРВЫЙ

ДЕФИНИЦИИ И ТЕЗИСЫ

§ 1. Целое и его части

Как форма сущностной воли самость [Selbst], или субъект человеческой сущностной воли, есть некое единство, а именно такое, которое само пребывает внутри некоторого единства и включает в себя другие единства. Но всякое такое образование, поскольку оно едино, — подобно организму и его частям — есть unum per se1, т.е. является единством в силу своей внутренней определенности или в силу того, что его части соотносятся с ним как с чем-то живым, что со­ храняется при изменении частей и благодаря их из­ менению, избавляясь от старых, т.е. отнимая у них их жизнь и их особое единство, и образуя новые или впитывая и усваивая их из неорганической материи. Поэтому ничто не является единством постольку, пос­ кольку представляет собой некую часть, но все явля­ ется единством, поскольку представляет собой нечто целое. Как целое оно не просто, в свою очередь, со­ ставляет часть другого целого и не должно рассматри­ ваться в этой зависимости, но является в то же время экземпляром своего вида, рода или своего реального понятия, и именно таким образом все органические существа в конечном итоге охватываются идеей орга-

* Единое по себе (лат.).

259

низма, которая тогда сама может быть понята только как идея одного из модусов бесконечной энергии или всеобщей воли, откуда она смогла развиться в конк­ ретных условиях. Ибо результаты сложных исследо­ ваний на самом деле показали, что все органические индивидуумы в то же время представляют собой скопления элементарных организмов (клеток), кото­ рые, будучи детерминированы своим происхождени­ ем и взаимосвязью, в своих неизменных отношениях [Relationen] сами обнаруживают и конституируют форму и единство того целого, которому они принад­ лежат, и которое, таким образом, в своем сиюминут­ ном составе каждый раз может выступать как их произведение или продукт, хотя как живущая дольше их, субстанциальная и метафизическая сущность, т.е. как единство упомянутых неизменных отношений, такое целое, скорее, мыслится все же как обладаю­ щее ими просто как своими акциденциями, как порождающее, а также, по мере расходования, и раз­ рушающее их. Такое противоречие служит лишь адекватным выражением действительного взаимоот­ ношения и взаимодействия между связанными друг с другом целыми, которые, правда, возникают и исчеза­ ют в общем для них целом и, будучи его частями, казалось бы, подчинены его жизни и воле, однако, бу­ дучи самостоятельными целыми, образуют более вы­ сокое единство лишь благодаря своему взаимодейст­ вию, а идею его выражают как свою совместную волю: таков характерный признак органического це­ лого, мельчайшие частицы которого сами являются организмами. Ибо, если в своем рассмотрении мы от­ талкиваемся от них, то и все в высшей степени разно­ образные ткани, из которых формируются органы и системы органов, тоже складываются из них и пред­ ставляют собой их комбинацию, хотя живут они своей собственной жизнью, которая поддерживается

260

и обусловливается энергией всей системы и, в свою очередь, ее обусловливает, вносит в нее свою долю и является ее интегральной частью. Рассмотрим, как это можно применить к столь важному для нас поня­ тию цели. Ведь всякое целое является целью для само­ го себя: в этом выражении лишь иначе формулирует­ ся его единство и, стало быть, его длящееся бытие, ка­ ковое сохраняется от момента к моменту за счет своей собственной силы, хотя в то же время и благо­ даря стечению благоприятных условий, т.е. за счет других, вспомогательных сил. Жизнь есть постоян­ ный труд по ассимиляции таких энергий и постоян­ ная борьба с противонаправленными, преодоление или приспособление, избавление от внутренних и от­ теснение внешних напастей. Своей жизнью организм подтверждает и доказывает свою жизнеспособность, т.е. демонстрирует целесообразные (правильные, хо­ рошие) качества, устройство и порядок своих сил или частей. Но от жизни как таковой, а потому и от спо­ собности к ней, следует отличать способность жить определенным образом, в особом обличье и, следова­ тельно, в особых, облегчающих или затрудняющих ее условиях. Там, где условия благоприятны, даже более слабый может выжить или прожить дольше, чем смог бы в иных обстоятельствах; где они неблагоприятны, даже сильный не может себя уберечь. А то, что, обла­ дая данными своими свойствами, является в том или ином отношении нецелесообразным, пожалуй, смогло бы выжить, изменив их, т.е. приспособившись к об­ стоятельствам. Это справедливо и для индивидуума, и для каждой связанной своим происхождением груп­ пы, в той мере, в какой она понимается как единство. В связи с ней индивидуум и какое-либо его особое ка­ чество может быть более или менее целесообразным, т.е. пригодным для того, чтобы быть ее представите­ лем, поддерживать и развивать ее. Ведь если отвлечь­

261

ся от разницы в обстоятельствах и, напротив, допус­ тить, что они в среднем одинаково благоприятны, то для живого существа в его отношении к самому себе, а потому также и к другому целому нет никако­ го другого критерия, кроме продолжительности жизни. Но длится как раз не материя, а форма. И в этом аспекте формы структуры и формы сущностной воли стоят совершенно на одном уровне; ни те, ни другие не схватываются чувствами, не мыслятся пос­ редством чувственных категорий. Как целое форма всякий раз конституируется своими элементами, ко­ торые в отношении к ней являются материальными, и которые сохраняются и процветают благодаря этой своей взаимосвязи. Ведь и вообще для целого (как формы, обладающей большей продолжительностью жизни) его часть всегда представляет собой более скоротечную модификацию его самого, в которой с большей или меньшей полнотой выражается его при­ рода, а могла бы рассматриваться как всего лишь средство для его жизни и цели, если бы, пока длится ее существование, она не была в то же время самой этой жизнью и этой целью. Они (части) равны друг другу в том, что причастны целому; различны и многообразны потому, что каждая выражает самое себя и осуществляет свою особую деятельность. Подобным образом с реаль­ ным понятием, т.е. со своим родом, соотносятся содер­ жащиеся в нем группы и индивидуумы, а индиви­ дуумы, в свою очередь, — с каждой объемлющей их действительной группой; такого рода образования можно постичь только в их становлении, а также и в исчезновении, например при переходе к образованию более высокого уровня, и к ним всегда требуется под­ ходить как к чему-то активному, изменчиво-живому. — Поэтому мы будем здесь исходить из essentia1челове­

1 Сущность, суть бытия (сущего) (лат ).

262

ка — не из абстракции, а из конкретного воплощения совокупной человечности как того, что в наибольшей мере является в этом роде всеобще-действительным; затем пойдем дальше, через essentia расы, народа, племени и более тесных союзов, и наконец спустимся к отдельному индивиду, который является как бы центром всех этих концентрических кругов. Послед­ ний получит тем более совершенное объяснение, чем больше мостов будет переброшено к нему от сужаю­ щихся вокруг него окружностей. Интуитивное, толь­ ко ментальное познание каждого такого целого можно, однако, с полным основанием облегчить и приблизить к чувствам, если привлечь на помощь представление о типах, каждый из которых следова­ ло бы мыслить как содержащий признаки всех отно­ сящихся к этой группе экземпляров до их дифферен­ циации, т.е. и те, которые более совершенны, чем они (с учетом задатков и сил, зачахших в них в результате неупотребления), и те, которые менее совершенны (с учетом зачатков и сил, достигших в них особенного развития). Чувственный (пусть и сконструированный) образ такого типического экземпляра и его описание заменяют, таким образом, интеллектуальную идею реальной сущности упомянутого метаэмпирического целого, используемую в теории. Но в жизни полнота духа и силы такого целого в отношении к его частям может быть представлена в изначальном и действи­ тельном виде только естественным схождением [Kon­ greß] каждый раз живых и действительных тел в их совокупности, а затем также и отрядом избранных предводителей или даже одним-единственным, за­ ключающим в себе сущность и волю остальной об­ щности.

263