Тённис Ф. Общность и общество (2002)

себя сам, а наоборот, изнашивается, и подобные ему вещи может произвести лишь тот чуждый ему труд, тот дух, который произвел и его самого — произвести по его образу или по образу, который предшествовал ему.

§ 20. Свобода и возможность

Материя (психическая), из которой образуются формы сущностной человеческой воли, есть челове­ ческая воля вообще, или свобода. Свобода здесь есть не что иное, как реальная возможность индивидуаль­ ной жизни и действия, в той мере, в какой она ощу­ щается или сознается, всеобщая и неопределенная тенденция (деятельность, сила), которая становится особенной и определенной в этих формах, возмож­ ность, обладающая детерминированной вероят­ ностью. Субъект сущностной воли, насколько он тож­ дествен этой своей материи, соотносится со своими формами так, как масса организма, когда в мыслен­ ном абстрагировании она отличается от его организа­ ции [Gestaltung], соотносится с самой этой организа­ цией и с отдельными органами, т.е. он не есть нечто внешнее по отношению к ним, он — их единство и субстанция. Его формы развиваются и дифференци­ руются в ходе их собственного действия и упражне­ ния. Но этот процесс лишь в очень незначительной части развертывается благодаря собственной работе индивидуума. Модификации, которых последний до­ стиг в своем развитии, передаются от него его потом­ кам в качестве задатков (и, стало быть, волевые формы наследуются с материей), потомки, если усло­ вия тому благоприятствуют, формируют их дальше и, при той же детерминации, развивают их в упражне­ нии, и благодаря такому упражнению и употребле­ нию эти модификации усиливаются или же, в свою

192

очередь, специализируются благодаря особому приме­ нению. Но всю эту работу своих предков отдельное существо повторяет в своем становлении и росте, хотя и в своеобразном, сокращенном и облегченном виде. — Веществом избирательной воли является сво­ бода, насколько она наличествует в мышлении своего субъекта, как масса возможностей или сил воления и не-воления, деяния и не-деяния. Идеальные возмож­ ности — идеальное вещество. Пальцы мышления ох­ ватывают некоторое количество такого вещества, от­ деляют его от остального и придают ему форму и формальное единство. Вещь эта, сформированная избирательная воля, находится, таким образом, во власти своего породителя, который удерживает ее и применяет в своих действиях как свою силу. Своим действием он сокращает количество своих возмож­ ностей, т.е. расходует свою силу; вплоть до сего мо­ мента он (согласно его представлению) мог еще этого

ине делать (отказаться от этого), но поскольку он это делает, такая возможность исчезает из его сферы вместе с противоположной возможностью, возмож­ ностью деяния. Ибо возможность (идеальная) уничто­ жается и когда она воплощается в действительность,

икогда она становится невозможной. Воление, пред­ шествующее возможному поступку вполне можно рассматривать как изготовку к этому двойному унич­ тожению. Оно увеличивает одну возможность и уменьшает другую, причем тем сильнее, чем с боль­ шей вероятностью действие будет выполнено, т.е. последует за мыслью, или чем отчетливее последняя в силу своего простого наличия предстает в качестве необходимой и безусловной причины первого. Одна­ ко именно в качестве таковой она является лишь ору­ дием, инструментом, в действительности же с его по­ мощью действует субъект, который в одно и то же время и мыслит мысль, и делает дело.

193

13 Ф. Тённис

§21. Расходование средств

Однако, с другой стороны, чем поступок является в действительности (воспринимаемой с этой субъек­ тивной точки зрения), тем воля к нему в полной мере является в предваряющей его идее, а именно: расхо­ дованием средств, которые, если их понимать как та­ ковые, полностью зависят от мышления, так что (мыс­ лимая) избирательная воля сама есть не что иное, как наличие этих средств, коль скоро определенное их количество было приведено в единство и в ту форму, которая каждый раз казалась соразмерной цели. Но вышеупомянутые идеальные возможности более уже не равноценны (каковыми они мыслятся как средства достижения удовольствия), а суть элементы удоволь­ ствия, и становятся гораздо более отчетливыми, когда мысль воплощает их в вещах и тем самым как бы раз­ резает свободу на отдельные части, так что действую­ щий словно добавляет от себя если и не какую-то дей­ ствительную вещь, то, по крайней мере, часть своей свободы. — Если последнюю понимать таким обра­ зом, то всякое действие есть покупка, т.е. приобрете­ ние чужой такой части в обмен на собственную. И это понятие может быть более или менее соразмерно действительности. То, что мы получаем, — это на­ слаждения или блага (т.е. вещи как возможности на­ слаждений); то, что мы платим, — это элементы удо­ вольствия, средства, части свободы или опять-таки блага. — Если же такое воплощение как бы отменяет­ ся и воспроизводится всего лишь субъективное поня­ тие свободы, то последняя выступает как абсолютное утверждение (самоутверждение) мышления. Напро­ тив, мысль избирательной воли, которая в отношении природной взаимосвязи полагает определенное дей­ ствие в качестве причины и тем самым как необходи­ мое — требуемое, предписываемое в силу собствен­

194

ного желания и воли (воли к завершению, к успеху, к цели) — является тогда абсолютным отрицанием; это повеление, которое мы обращаем к самим себе, при­ нуждение, которому мы (прежде всего в идее) себя подвергаем. «Я хочу» означает здесь то же самое, что и «ты вынужден» или «ты должен». Это наш долг в отношении цели, т.е. в отношении самих себя. Осу­ ществляя действие, мы избавляемся от своего долга. — Так в мыслях и в действиях элементы удо­ вольствия, т.е. элементы со знаком плюс, противо­ стоят элементам боли, т.е. элементам со знаком минус, как исключающие и снимающие друг друга.

§22. Способность мочь и долженствование

Вобласти реальности и сущностной воли нет двус­ торонней возможности, способности воления или неволения; но возможность и вероятность подобны неким силам и — хотя и несовершенным образом — указывают на саму деятельность, являющуюся их со­ держанием и исполнением. То, что может быть отсю­ да отделено в качестве особой части, — так это лишь

проявление и выражение чего-то постоянного, неиз­ менного, что не только сохраняется благодаря такой функции, но (при известных условиях) даже усили­ вается и увеличивается, подпитываясь из совокупного запаса, который сам пополняется и сохраняется за счет соприкосновений и взаимодействий с окружаю­ щими, ограничивающими его вещами; каковые могут быть поняты как в психическом, так и в физическом смысле. Это сущее как прошедшее, бывшее; напро­ тив, возможность, содержащаяся в избирательной воле, есть сущее как будущее, недействительное. Первое можно осознавать, постигать в опыте посред­ ством всякого рода ощущений, поскольку познавае­

195

мое и познающее тут одно и то же, и первое столь же реально, что и второе. Будущее же, осознаваемое и постигаемое только посредством мышления, проти­ востоит ему как объект, отличный и отделимый от самой деятельности; объект как нечто произведенное, сформированное, измышленное, но в менее явном и более всеобщем смысле, нежели те образования, ко­ торые в дальнейшем могут быть созданы мышлением из такого воображаемого вещества; и, опять-таки, то, что в первом случае понимается как производство, хотя и сопровождается созидательной деятельностью субъекта, есть движение самбй организованной мате­ рии, завершение которого уже содержится в его на­ чале, так что из чего-то неопределенного возникает то же самое, но более определенное. Во втором же слу­ чае необходимо сначала разложить вещество на рав­ ные (как можно более равные) элементы, чтобы потом соединять их в любых формах и в любых коли­ чествах. И потому для понятия сущностной воли справедливо, что всякая способность мочь включает в себя (не мыслимое, а реальное) долженствование и (не разнящееся от него) событие, как свою энтелехию и результат развития в данных условиях. Так плод происходит из цветка, а animal ex ovo (животное — из яйца). Это то же самое, только в превращенном со­ стоянии. Таким же образом начало и середина всяко­ го труда относится к его завершению, к результату. Здесь отданное не есть что-то одно, а полученное — что-то другое, как если бы они не имели друг к другу никакого другого отношения кроме того, что одно со­ ставляет цену другого, — ведь и простое придание формы какому-либо чуждому веществу можно пони­ мать в том смысле, что таким трудом покупается гото­ вая вещь. Здесь речь идет о такой материи, которая поистине всегда в некоторой мере жива, и в ходе взаим­ ной ассимиляции в нее перетекают, в ней стано­

196

вятся и остаются живыми силы собственного сущест­ ва, как в акте порождения или художественного твор­ чества и мышления. Это воззрение покоится на важ­ ном всеобщем законе: всякая органическая модифи­ кация, как приумножение agendi potentia (силы действия), формируется и возрастает благодаря само­ му agere (действию), благодаря функции, а всякое ее ослабление, деградация, смерть наступает в результа­ те неупотребления, т.е. нехватки жизни и воления, в результате задержек в обновлении клеточной субс­ танции и ткани. Ибо отсюда можно вывести положе­ ние, согласно которому благодаря деятельности в отношении чего-либо внешнего, т.е. благодаря сосре­ доточению на нем своей воли, применению своей силы для его обработки и культивирования тоже дол­ жно формироваться нечто вроде особого органа — особая воля и (посредством упражнения) особая спо­ собность. Ведь и зрение представляет собой такую (общеживотную) деятельность в отношении света и освещенных предметов, а в процессе зрения и форми­ руется глаз. И так же, как последний является орга­ ном лишь в своей совершенной взаимосвязи с цент­ ральным органом, откуда осуществляется его иннер­ вация, и с жизненным очагом, с сердцем, которое его питает — каковое питание само обусловлено его свое­ образной деятельностью, — так и мы, любя, холя и лелея (amplecti1) разнообразные существа и вещи, можем развить, сохранить и воспитать в себе особые, пусть и обладающие всего лишь психологической реальностью органы или, иными словами, развить нашу всеобщую органическую любовную силу в особых на­ правлениях. И далее: благодаря любви, благодаря со­ общению энергии нашего существа вовне, в меру ее интенсивности и продолжительности и в зависимости

1Обнимать; относиться с любовью; лелеять (лалг.).

197

от того, насколько внешнее близко нам, ощущается и узнается нами, как бы удерживается интеллектом и, стало быть, постоянно получает в потоке жизни свою метафизическую долю — оно само, как живое и дея­ тельное, действующее из меня и посредством меня, подобно некоему органу, становится и остается моей органической и подлинной собственностью [Eigen],

не одноразовой, а постоянной эманацией моего бытия, моей субстанции. Таково все, что дышит и действует как сотворенное мной: все, что я произвел или породил, что благодаря взращиванию и уходу, пропитанию и защите отделилось и произошло от меня; наконец, что я создал и обработал, произвел и сформировал своим духом и своим искусством. Но в какой-то мере я так же являюсь собственностью всего этого, как и оно — моей. Ведь и тело принадле­ жит глазу в не меньшей мере, чем глаз — телу, хотя и в ограниченном смысле: ибо тело может оставаться живым и без глаза, а глаз без тела — нет.

§ 23. Целое и части

Таким образом, органическое целое всегда должно рассматриваться и мыслиться в отношении к его час­ тям, поскольку таковые наличествуют как особенные и различенные. Совокупное, всеобщее, да и всякое особенное воление или жизнь не есть ни удовольст­ вие, ни боль, но, как нечто цельное и единое, есть постоянная тенденция к удовольствию; ибо удоволь­ ствие, по определению Спинозы, есть переход к боль­ шему, а боль — переход к меньшему совершенству. И то и другое — лишь эксцесс, лишь сдвиг в том под­ вижном равновесии, каковое представляет собой воля или жизнь. Но потому-то и устанавливается необхо­ димый консенсус (согласие): то, что является удоволь­

198

ствием или болью для целого, должно быть удовольст­ вием или болью для части, насколько в ней выражает­ ся существо целого, и потому как для одной части, так и для другой, насколько обе они причастны к общему для них очагу и друг к другу. Сами волевые формы стоят в этих органических отношениях друг к другу таким образом, что до них и над ними всегда имеется целое, которое выражается в них и с ними соотносит­ ся; это отношение является первичным и из него дол­ жны выводиться все прочие. Поэтому всякое господ­ ство и взаимоопределение между частями есть лишь отражение господства целого над всеми частями; равно как и внутри последних вновь и вновь возни­ кают относительные целостности, являющиеся тако­ выми в отношении к их частям или членам. Все это еще сохраняет силу и в том случае, когда волевые формы мысленно выделяются или как бы выносятся вовне; если только они произошли из внутреннего и удержи­ ваются им так, как описано выше. — Значит, если из­ бирательная воля есть отрицание (субъективной) сво­ боды, а избирательно-волевое действие — есть умень­ шение собственной способности, компенсируемое его внешним успехом, то сущностная воля есть сама (объективная) свобода в ее индивидуальной истине; и ее произведение подобно плоду висит на этом древе: оно не было получено или искуственно сделано путем преодоления внешнего сопротивления, а было порож­ дено, произведено, возникло. Таким же образом при­ обретение и сотворение посредством труда соотно­ сится с приобретением и присвоением посредством обмена (покупки). В свою очередь, подлинный твор­ ческий труд, из бесконечности собственного сущест­ ва формирующий нечто столь же бесконечное, соот­ носится с простым синтезом данных вещественных элементов, целое которых наличествует только для мышления и столь же мертво и бездуховно, сколь и

199

сами части и составляющие, и потому, пожалуй, может быть понято как внешняя цель, покупаемая за счет деятельности, состоящей в применении средств.

§ 24. Формы избирательной воли — Изолированный человек

Единичного человека — в том, что он отдает и по­ лучает — формы избирательной воли противопостав­ ляют природе в целом. Он пытается подчинить себе природу и получать от нее больше, нежели дал, т.е. извлекать из нее элементы удовольствия, которые не стоили ему никакого усилия и труда или какого-либо другого неудовольствия. Но в рамках природы навст­ речу ему выходит и стремящийся к тому же самому, равный ему субъект избирательной воли, другой, ко­ торый наряду с ним и в противоположность ему имеет свои средства и цели и, стало быть, выигрывает или стремится выиграть от его ущерба. Чтобы пре­ быть рядом друг с другом в качестве субъектов изби­ рательной воли, они должны либо не соприкасаться, либо ладить друг с другом; ибо если один что-либо от­ бирает у другого или к чему-либо принуждает его, то волит и действует только первый: в той мере, в какой имеет место принуждение, что зависит от особеннос­ тей примененных средств и орудий. Именно, если последние для него, как и для меня (и в этом отноше­ нии сами по себе, т.е. для нас обоих), не являются элементами удовольствия, то я поступаю с ним не подоброму, я не даю ему того, чего вожделеет он сам. Он либо вообще не действует, либо действует по при­ нуждению, т.е. не ради себя самого; его действие не есть осуществление его избирательной воли. Каковое, однако, должно было бы подразумеваться. Это озна­ чает, что чистое понятие абстрактного лица из себя

200

самого выделяет свою диалектическую противопо­ ложность; на рынке торговец выступает против дру­ гого торговца, лицо против другого лица: это конку­ ренты и контрагенты. С другой стороны, точно так же, как волевые формы, друг с другом соотносятся и люди в целом, поскольку в своем поведении каждый определен своей сущностной волей. Также и здесь принуждением или насилием уничтожается свобода и собственная самость принуждаемого; ибо лишь через свою свободу наличествует та или иная самость. Но все отдельные люди в своих отношениях друг к другу должны быть поняты здесь только исходя из того це­ лого, которое живо в них. А уже теперь понятно, как в ходе длительного особого развития члены могут отъединиться друг от друга и словно забыть о своем общем происхождении. Возможно, они уже не выпол­ няют никаких функций для связующего их целого и не делятся ими друг с другом таким образом (напря­ мую), но функционируют еще лишь друг для друга: каждый для своего блага и лишь косвенно (per accidens), пожалуй, также и для блага другого. Напротив, до тех пор пока они понимаются исходя из целого, обмен между ними также является лишь следствием и проявлением их функций и тем самым — следствием их способа бытия как органических модификаций, выражением естественного единства и взаимопринадлежности.

Дополнение (по первоначальной рукописи). Формы избирательной воли знаменуют раздвое­ ние человека как ее субъекта, хотя целеполагаю­ щий и получающий удовольствие человек являет­ ся собственно действующей половиной. Ибо в понятии каждая из них может быть персонифи­ цирована и потому они антагонистически проти­ востоят друг другу. Согласно прежней идее, я

201