4. Миф и язык

Теорию мифа Потебня выводит прежде всего из структуры мифического слова; для него миф генетически – явление языка, и возникает он из слова и при помощи слова: «Язык есть главное и первообразное орудие мифического мышления… Стало быть, влияние языка на мифы бесспорно. С другой стороны, влияние языка всеобще: оно простирается как на словесные мифы, так и на прочие словесные произведения. Поэтому в определение мифа должно войти указание на разницу во влиянии языка на мифическое и немифическое мышление. Без этого … значило бы всякое мышление при помощи слова считать мифологическим» [433 – 434].

Следовательно, надо четко определить специфику мифического слова по сравнению с немифическим (собственно поэтическим и прозаическим). Обычно в связи с этим говорят об особой «поэтичности», «живописности» древнего слова, об особом поэтическом богатстве древних языков. Но здесь дело не в том, беднее или богаче был язык древнего человека по сравнению с современным; дело именно в его специфике¹.

Суть мифа и мифического слова, как уже говорилось, – вслиянии образа (представления) и значения. Не представление значения образом, как в собственно поэтическом слове, а отождествление, подмена значения образом, их слияние, буквальное понимание образа, принятие условного за безусловное. Следовательно, говорит Потебня, если образ – сказуемое, а значение – подлежащее (т.е. то, что необходимо пояснить при помощи сказуемого) (х а), то миф – это «совокупность образа и значения» [444], иначе говоря, слияние в одном подлежащего и сказуемого (или подмена сказуемым подлежащего) (ха, или: а и есть х).

Поэтому для Потебни «совершенно немыслимо, как можно предполагать когда-либо существование мифа помимо слова» [444] Миф может казаться независимым от влияния языка только до тех пор, пока наблюдение ограничивается пределами одного и того же или родственных языков. А сравнительно-историческое изучение мифологии разных народов четко обнаруживает, что характер их мифов в очень значительной степени зависит от характера, специфики их языков. Это отчетливо сказывается при образовании новых мифов.

5. Механизм создания нового мифа (роль слова)

Возражая Афанасьеву и Мюллеру, Потебня утверждает, что «создание нового мифа состоит в создании нового слова, а никак не в забвении значения предшествующего» [439].

Это рождение нового мифа происходит двояким образом.

1) Путем перенесения в объяснение (= образ, представление, внутреннюю форму) значения слова. Потебня приводит такой пример. Отец говорит сыну о том, что бог всевидящ. Реакция ребенка: «Какие же должны быть у бога очки!» Т.е. в сознании ребенка возникает мифический образ бога в огромных (или очень сильных) очках, и возможность его появления связана с тем, что в сознании ребенка и в его словаре есть представления 1) о том, что бог – отец (хотя бы из молитвы «Отче наш») и 2) о том, что «очки помогают лучше видеть». Из сочетания этих двух представлений рождается мифический образ бога-отца в необыкновенных очках. Потебня при этом замечает, что такой образ мог возникнуть у русского ребенка, поскольку в русском языке есть слово «отец» и молитва «отче наш», и их сочетание и срабатывает в данном случае. А вот в сознании украинского ребенка – вряд ли, потому что в украинском языке слова «отец» нет, есть слова «батько», «тато» [см.: 419].

2) Путем перенесения в объяснение (= образ, представление,) внешней формы (звучания), т.е. придание звучанию слова буквального смысла, совпадающего с внутренней формой (образом). Так образуются, по мнению Потебни, «вторичные календарные мифы». Религиозный календарь часто связан с употреблением иноязычных имен и слов. И вот эти иностранные календарные наименования народом игнорируются, а их звучание, напоминающее звучание знакомых слов родного языка, трансформируется в мифологические образы, связанные с названиями календарных праздников. Например, «Сретенье» (2 февраля) – это когда «зима с летом встречаются»; Василий Парийский (12 апреля) – «землю парит» (т.е. тепло), Федор Студит (11 ноября) – «землю студит». Это простые мифические образования, подобные таким первоначальным простым мифам, как «облако – это гора», «душа – это дыхание, пар».

Из слова-мифа образуются мифы более сложные по структуре, вплоть до религиозных, «предметом которых служат деяния высших человека существ». Это более поздние образования, но и в них действует, по Потебне, мифологическое правило «объяснения отдаленного близким» [447], отсюда тучи – коровы, облака – барашки, солнце – горящее колесо, гром – грохот небесной колесницы, молния – стрела бога и т.п.