Документ № 7

Благодарственное приношение по поводу победы

Над персами при Платеях

(М. N. Tod2, I, № 19)

В 479 г до н.э., после победы при Платеях, греки сделали посвящения своим богам—Аполлону в Дельфах, Зевсу в Олимпии и Посейдону на Истме (см. Геродот, IX, 81, Фукидид, I, 132). Аполлону Дельфийскому был посвящен золотой треножник на высокой бронзовой подставке, сделанной в виде трех переплетающихся между собой змей. На этой подставке спартанцы вырезали надпись, где перечислялись греческие государства, принявшие участие в войне с персами. Впоследствии треножник был переплавлен фокийцами на золото, подставка же оставалась в Дельфах до тех пор, пока император Константин не перенес ее в Константинополь. Там она находится и в настоящее время.

Следующие (из эллинов) участвовали в войне (с персами): лакедемоняне, афиняне, коринфяне, тегейцы, сикионяне, эгинцы, мегаряне, эпидавряне, орхоменцы, флиунтяне, трезенцы, гермионяне, тиринфяне, платейцы, феспийцы, микенцы, кеосцы, мелосцы, теносцы, наксосцы, эретрийцы, халкидяне, стиряне, элейцы, потидейцы, левкадяне, энакторийцы, кифняне, сифняне, амбракийцы, лепрейцы.

Перевод Э.Д.Фролова.

См.: Хрестоматия по истории Древней Греции.

М., 1964. С.200.

Документ № 8

Создание Делосского морского союза

(Плутарх, Сравнительные жизнеописания,

Аристид, XXIV—XXV)

XXIV. Еще находясь под руководством спартанцев¹, греки делали определенные взносы на военные нужды, и теперь, желая, чтобы каждому городу была определена надлежащая подать, они попросили афинян отрядить к ним Аристида и поручили ему, познакомившись с их землями и доходами, в соответствии с их возможностями назначить, сколько кому платить. Получив такую громадную власть — ведь Греция в какой-то мере отдала в его распоряжение все свое имущество, — бедным ушел он из дома и еще беднее² вернулся, составив податной список не только безукоризненно справедливо, но и ко всеобщему удовлетворению. Подобно древним, воспевавшим век Крона, прославляли союзники афинян подать, установленную Аристидом, называя ее «счастьем Греции», в особенности когда она по прошествии недолгого времени удвоилась, а затем и утроилась. Общая сумма, назначенная Аристидом, была около четырехсот шестидесяти талантов. Перикл увеличил ее почти на треть: как сообщает Фукидид, в начале войны к афинянам поступало от союзников шестьсот талантов. После смерти Перикла правители довели ее, повышая понемногу, до тысячи трехсот талантов не столько потому, что превратности долгой войны³ требовали больших издержек, сколько потому, что народ был уже приучен к раздачам⁴, к получению денег на зрелища, к сооружению статуй и храмов.

Говорят, что о громкой, достойной удивления славе, которую принесла Аристиду раскладка подати, Фемистокл с насмешкой сказал: «Такая слава подобает не мужу, а скорее мешку для хранения золота». Это был его ответ, хотя и очень неудачный, на откровенное замечание Аристида, который как-то раз, когда Фемистокл заявил, что величайшим достоинством полководца считает умение распознать и предугадать замыслы противника, заметил: «Да, Фемистокл, это необходимое качество, но все же прекрасно и поистине подобает полководцу иметь чистые руки».

XXV. Аристид привел греков к присяге на верность, сам от имени афинян принес такую же присягу и, произнеся слова заклятия, бросил в море куски металла⁵, но впоследствии, когда обстоятельства потребовали власти более твердой, он просил афинян поступать так, как они находят полезным, возложив всю ответственность за нарушение клятвы на него. Вообще, по мнению Теофраста, этот человек отличался величайшей справедливостью по отношению к своим домашним и к согражданам, но в делах государственных нередко сообразовывался лишь с выгодами отечества, будто оно постоянно требовало несправедливых действий Говорят, что, когда обсуждалось предложение самосцев перевезти казну вопреки договору с Делоса в Афины, Аристид сказал, что это несправедливо, но зато полезно⁶. В конце концов его усилиями Афины приобрели власть над великим множеством людей, но сам он остался бедняком, и славу о своей бедности всегда ставил ничуть не ниже, чем ту, что принесли ему воздвигнутые трофеи. Это явствует вот из какого случая Факелоносец Каллий, приходившийся Аристиду родственником, был привлечен врагами к суду, и обвинители требовали смертной казни. Достаточно сказав о преступлениях, которые вменялись ему в вину, они привели судьям один не относящийся к делу довод: «Вы знаете Аристида, сына Лисимаха, — сказали они, — которым восхищается вся Греция. Как, по-вашему, он живет, если — сами видите! — появляется на людях в таком рубище? Разве не похоже на то, что, коль скоро на улице он дрожит от холода, значит, дома голодает и терпит нужду во всем необходимом? А Каллий, богатейший из афинян, равнодушно смотрит на то, как бедствует его двоюродный брат с женой и детьми, хотя много раз прибегал к услугам этого человека и часто обращал себе на пользу влияние, которым тот пользуется среди вас». Каллий, видя, что на судей это подействовало сильнее всего прочего и что они разгневаны, вызвал Аристида и попросил его засвидетельствовать перед судом, что не раз он, Каллий, давал ему щедрые воспомоществования и убеждал их принять, но тот отказывался, отвечая, что ему более пристало гордиться своей бедностью, чем Каллию богатством: ведь богачей на свете много, и хороших, и дурных, а человека, который бы с достоинством переносил бедность, встретить нелегко, ибо стыдятся бедности те, кто нуждается вопреки своей воле. И среди слышавших эти показания Аристида в пользу Каллия не осталось ни одного, который бы, уходя, не унес с собой желания быть лучше бедным, как Аристид, чем утопать в богатстве, как Каллий. Эту историю записал ученик Сократа Эсхин. Платон⁷ же из всех афинян, почитающихся великими и славными, одного лишь этого мужа объявляет достойным упоминания Фемистокл, говорит он, Кимон и Перикл наполнили город портиками, деньгами и всевозможными пустяками, меж тем как Аристид, управляя государством, вел его к нравственному совершенству.

Велика была и кротость, проявленная им по отношению к Фемистоклу. Всю жизнь тот был его противником на государственном поприще, из-за него Аристид подвергся остракизму, но когда Фемистокл в свою очередь попал в беду и предстал перед судом, обвиненный в преступлении против государства, Аристид забыл старые обиды, и в то время как Алкмеон, Кимон и многие иные наперебой изобличали Фемистокла, один лишь Аристид и не сделал и не сказал ничего ему во вред; он не радовался несчастью врага, как прежде не завидовал его благоденствию.

Перевод С.П.Маркиша.

¹ Здесь Плутарх имеет в виду время, когда Спарта, как самое сильное на суше государство Греции, считалась официально главой общеэллинского союза в борьбе с персами (с 480 г. до н.э.).

² Как правильно указывал Деметрий Фалерский, Аристид не мог бы быть избран архонтом, если бы не был достаточно зажиточным человеком и не принадлежал к высшему зажиточному классу пентакосиомедимнов.

³ Речь идет о Пелопоннесской воине.

⁴ Т.е. выдаче денег на покупку театральных билетов.

⁵ Смысл этого акта заключался в том, что договор оставался нерушимым до тех пор, пока куски металла не всплывут на поверхность, т.е. договор считался заключенным навечно.

⁶ Плутарх ошибается казна с Делоса в Афины была перенесена в 454 г. до н.э., т е. после смерти Аристида.

⁷ См. Платон, Горгий, 526В.

См.: Хрестоматия по истории Древней Греции.

М., 1964. С.200-203.