языкознание. Закидкина Даша

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ МОСКОВСКОЙ ОБЛАСТИ

МОСКОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ОБЛАСТНОЙ УНИВЕРСИТЕТ

ИНСТИТУТ ЛИНГВИСТИКИ И МЕЖКУЛЬТУРНОЙ КОММУНИКАЦИИ

Факультет романо-германских языков

Кафедра германской филологии

Закидкина Дарья Дмитриевна

Группа 13 н2

Новейший этап развития языкознания. Характеристика основных

лингвистических теорий и школ современного языкознания в Англии и

США (конец ХХ – XXI вв.)

Реферат по дисциплине «Основы языкознания»

Проверила: д.филол. наук профессор

Гусева Алла Ефимовна

Москва 2014

Цель: Исследовать новейший этап в развитии языкознания в период XX-XXI вв.

Определить роль основных теорий и школ современного языкознания в Англии и США.

В XX веке обостренный интерес к проблеме значения наблюдается в языкознании целого ряда стран, в том числе и в Англии, где процесс формирования языкознания имеет специфический характер, обусловленный особенностями развития самой страны, исторического развития ее культуры и языка. В рамках длительной истории европейского языкознания в Англии складывались особые условия, благоприятные для появления контенсивного направления в лингвистике.

Специфика британской контенсивной лингвистики определяется целым рядом объективных факторов. К ним относится завоевание Британских островов другими народами (римлянами, норманнами, викингами), в результате чего происходило взаимодействие языков и культур этих народов с обычаями и языком коренного населения Британии. В процессе длительного исторического развития Британии шло формирование единого национального английского языка и культуры, впитавших в себя многочисленные особенности языков и национальных традиций народов других стран. Подтверждением этому являются, например, лексические заимствования из латинского, французского и других языков, характерные для современного английского языка. Процесс становления национального языка в Англии неотделим от ее культуры, на формирование которой большое влияние оказала христианизация страны. Необходимость знания Библии выдвигала требование ее перевода с древнегреческого и древнееврейского на латинский и английский языки, что вело, в свою очередь, к осознанию людьми специфики этих языков, к пониманию значений слов и выражений иностранных языков и их фиксации всловарях, а в конечном итоге способствовало зарождению сравнительного изучения языков. Кроме того, Библия формировала у людей особое отношение к Слову Божьему, имевшему ритуальное значение. Недаром среди христианских проповедников и ученых Англии развернулась ожесточенная борьба за точную передачу истинного значения и смысла Священного Писания, которые необходимо было сохранить в процессе перевода.

На протяжении столетий проблема значения языковых единиц в Англии не утрачивала своей актуальности.

Английское языкознание, также как и языкознание Европы в целом, имеет тесные исторические связи с античной языковедческой традицией. Теоретические представления о языке, сложившиеся в философии Древней Греции и Рима, выступают как основа формирования различных теорий значения в языке и речи в европейском языкознании. Специфика британской контенсивной лингвистики, в частности, состоит в восприятии философско-лингвистического наследия античного мира и признании его в качестве идейной платформы в изучении языка, речи и значения.

Другой линией в развитии британского языкознания, существенно отличающей его от других направлений европейской лингвистики, является связь с философией языка Древней Индии. Увеличение количества английских колоний, включая Индию, создавало потребность в изучении разных языков. В Англии больше чем в других европейских странах проявлялась необходимость описания живых языков народов, населявших английские колонии в Азии и Африке. Период двухсотлетней колонизации Индии стал решающим фактором изучения многочисленных языков этой страны с учетом ее богатого многостороннего духовного наследия. Значительный интерес для английских языковедов представляло лингвистическое наследие ученых Древней Индии. В связи с тем, что изучение живых языков предполагало изучение их функционирования в реальных ситуациях речевого общения, британские языковеды стремились, прежде всего, к описанию значений различных единиц этих языков. Наблюдение за живой речью человека, употреблением определенных слов и выражений выдвигало необходимость понимания их значений в контексте ситуации. Обращение англичан к идейному наследию древнеиндийских мыслителей объясняется, прежде всего, необычайно высоким уровнем развития науки о языке в Индии, достигнутым к XVIII веку. В научных трактатах индийских ученых излагались различные подходы к пониманию природы значения слова и предложения, рассматривалась проблема разнообразия и широты значения слова, семантических связей предложения и составляющих его слов.

Таким образом, с одной стороны, британская лингвистика в своем развитии обнаруживает традиционные связи с греко-римским языкознанием, а с другой стороны, с языковедческой традицией Индии. Подобная специфика социально-исторических условий, сложившихся в Англии, предопределила и повышенный интерес к изучению языка и, прежде всего, языкового значения.

Семантическая теория Дж. Р. Ферса рассматривается как доминирующая теория британской контенсивной лингвистики XX века. Специфика ее формирования требует учета предшествующих этапов развития английского языкознания и связи с различными направлениями в развитии английского и мирового языкознания. В связи с тем, что в основе семантической теории Ферса находится понятие ситуативности, закономерно поставить вопрос о связи ситуативного подхода к языку с изучением живой речи, поскольку данный подход предполагает изучение языка в реальных условиях его функционирования, включая участников общения и предметы окружающей действительности. Исходя из основных положений семантической теории Ферса и его ссылок на работы других ученых, можно утверждать, что в качестве лингвистической базы формирования взглядов Ферса на язык и значение послужили труды английских языковедов Ф. Вегене-ра и А. Гардинера. Объединяющим началом взглядов Ферса и его предшественников является обращение к человеку, к изучению живой речи, живых языков. Их теории отличаются социологической направленностью и предполагают изучение значения в ситуациях речевого общения.

Обращение к изучению живых языков и их функционированию стало типичным для развития британского языкознания XX столетия. Особенно отчетливо это проявилось в работах английского антрополога и этнографа Б. Малиновского. Основной задачей этнолингвистических исследований Б. Малиновского было показать и описать весь диапазон значений слов чужого языка, что непосредственно связывалось им с учетом культуры носителей языка и созданием теории значения. Основным понятием семантической теории Малиновского является понятие контекста ситуации, учитывающеголингвистические и экстралингвистические факторы реализации живой речи, речевого поведения человека. Значение высказывания устанавливается при его рассмотрении в контексте ситуации и наблюдении за его функцией или употреблением.

Основные положения теории Малиновского во многом отразились на развитии идей Ферса и в целом на формировании современной британской лингвистики. Среди них можно указать утверждения о необходимости устанавливать значение слова в рамках контекста ситуации и контекста культуры, учитывать при этом отношения языка и культуры, типы речевого функционирования. Не менее важным является тезис Малиновского о применимости теории языка к любому языку и ко всем аспектам его функционирования. По сей день не утратила своей значимости для лингвистики теория языка в обществе, созданная Малиновским. Согласно этой теории, язык понимается как часть жизни и культуры людей, совместно проживающих в обществе. При этом особое внимание уделяется речи каждого отдельного индивидуума, особенностям его личности, роли и положению в социуме. Важно отметить также, что выражения фатического общения представлялись Малиновскому не просто как условные реакции на ситуации, но как выражения, имеющие место в обществе. В теоретическом наследии Дж. Р. Ферса отражаются многие идеи Малиновского, углубленные и развитые им с позиции собственно лингвистики. Следует признать, что современная лингвистика также унаследовала идеи Б. Малиновского в плане разработки теории речевых актов, понятия языковой личности, теории перевода и языкового значения. Концепция Б. Малиновского обеспечила специфическое понимание языка, отличное от структурализма.

Обращение к изучению живых языков является отличительной чертой и связующим звеном различных направлений мировой лингвистики. Так, наряду с представителями Лондонской лингвистической школы, языковеды Казанской лингвистической школы основополагающим принципом своих лингвистических исследований считали принцип изучения живого человека и его речи. Общность подходов и взглядов языковедов разных школ и направлений можно рассматривать как результат их принадлежности к единой парадигме лингвистического мышления. Принципы лингвистического описания Казанской и Лондонской лингвистических школ сводятся к необходимости преимущественно синхронного исследования языка, обязательному учету социологического фактора в развитии языка, анализу функционирования единиц языка в речи (в контексте ситуации), осмыслению языка с точки зрения его уровневого расслоения, а также к системно-структурному подходу к языку.

Лингвистические идеи Ферса до сих пор привлекают внимание языковедов. Современная британская лингвистика во многом обязана Ферсу и его научному наследию. Интерес к проблеме связи языка и общества, к понятию ограниченных языков (по сути, разных стилей языка), к теории значения, к различиям между структурой и системой языка являются характерными особенностями современной британской лингвистики. Влияние Ферса сказалось не только на развитии теоретической, но и прикладной лингвистики, теории перевода и методики обучения иностранным языкам, доказавших значимость понятия "ограниченных" языков, взглядов Дж. Р. Ферса на значение.

Неоферсианское направление британской лингвистики, важнейшими представителями которой являются В.Аллен, Р. Робине, В. Хаас, Дж. Эллис, М.А.К. Хэллидей и другие, основывается на идеях Дж. Р. Ферса и развивает их, что свидетельствует о значении Ферса в истории как британского, так и мирового языкознания. В центре внимания "неоферсианцев" находится создание теории функционально ориентированной грамматики. Однако деятельность Хэллидея сосредоточена на уточнении понятий "значение" и "контекст", предложенных Ферсом, в целях описания грамматической системы языка, имеющей функциональную основу. Системность и функционализм в понимании Ферса и Хэллидея опираются на понятие контекста ситуации. Разработка этой проблемы весьма существенна как для развития собственно английского, так и мирового языкознания в целом. С идеями неоферсианцев о системности и функционализме связана проблема антропоцентризма, поскольку в процессе порождения речи ключевой оказывается роль языковой личности. При всей значимости неоферсианского направления, возглавляемого М.А.К. Хэллидеем, необходимо отметить, что это не единственное направление функциональной лингвистики и занимает вполне определенное место в системе мирового языкознания.

При выявлении специфики этапов развития британского языкознания мы опираемся на понятие научной парадигмы Т. Куна. Научная парадигма определялась Т. Куном как "признанные всеми научные достижения, которые в течение длительного времени дают научному сообществу модель постановки проблем и их решений" (Кун 1977:11,44). Смена единой "системы допущений и установок" (по Е.С. Кубряковой), существующих в данной парадигме, ведет к смене парадигм знания (см.: Кубрякова 1995:280). Формирование новой научной парадигмы является результатом незавершенности предыдущей парадигмы, "требующей существенных изменений в своем составе" (Баранникова 1995:3). Допустимые экспериментальные и теоретические процедуры в периоды научных революций подвергаются сомнению, а научные достижения, принимаемые за образец, заменяются или не принимаются во внимание. Революционная научная мысль концентрируется на аномалиях существующей теории, что является ответом на кризис в той или иной научной дисциплине, либо помогает его создать: "Революционные изменения являются разными и , включают открытия, которые не могут быть приспособлены к понятиям, бывшим в употреблении до того, как эти открытия были сделаны. Для того чтобы сделать или усвоить подобные открытия, необходимо изменить способ осмысления и описания некоторого диапазона естественных явлений" (Kuhn 1978:8).

Небезынтересным представляется вопрос о применимости понятий "парадигма" и "революция", вводимых Т. Куном, к истории языкознания. Здесь мнения ученых не совпадают (см., например: Hymes 1974; Percival 1976). Так, американский историк науки Д. Хаймз считает, что лингвистика - это дисциплина и наука, поэтому ее история является частью общей истории дисциплин и наук. Данное утверждение справедливо для историографии различных гуманитарных наук. Усилия ученых по созданию адекватной истории науки предполагают использование понятия и термина "парадигма",заимствованного из историко-научных исследований общего характера. Однако в работах по всеобщей истории науки не всегда учитывается потребность конкретных наук в использовании терминологического и понятийного аппарата истории и историографии науки в целом. Установление релевантных фактов и разграничение внутренних связей в рамках конкретной научной дисциплины могло бы способствовать изменению такого положения и конкретизации соответствующих понятий (Нутеэ 1974:1).

Существует мнение, что такой целостной теории языка в настоящее время не существует. Наиболее сложным оказалось определение отношения между языком как системой и языком как деятельностью. В этих условиях представляется полезным вернуться к определению объекта лингвистики и привлечь внимание к не до конца реализованным путям, которые имеются в современном научном дискурсе и которые могут оказаться полезными для построения общей теории.

На протяжении XX века велась безуспешная борьба за то, чтобы отсечь от предмета языкознания тот или иной аспект языка. Соссюр пытался отсечь от лингвистики фонетику ("...вопрос об органах речи - вопрос второстепенный в речевой деятельности" [7]) - не вышло; структурная лингвистика отсекала внешнюю семантику - не вышло, возникла лингвистическая теория референции; отсекались предложение, потом текст и лингвистика текста - не вышло; художественная речь, риторика, коннотации, интертекстуальность - сколько раз произносился приговор "это не лингвистика" относительно новых тем, позднее становившихся объектом самого пристального внимания лингвистов. Раздумывая над тем, что отсекалось, и главное - почему отсекалось, приходишь к такому результату: истоки редукции лежат в упрощенном и редуцированном понимании языка как системы знаков. Пафос Соссюра в отношении общей семиотики состоял в том, что язык не отличается от других знаковых систем, что знаки дорожного движения и языковые знаки - это одно и то же, что языковое значение может легко трансформироваться в иную материальную субстанцию ("язык - условность, а какова природа условно избранного знака, совершенно безразлично" [8]). Этот пафос является ложным, природа языка коренится в человеческом теле, в его органах речи, в его разуме. Так, в самом определении языка фиксируется "человеческий фактор". Как пишет американский исследователь Льюис Мамфорд, "с помощью собственного голоса человек впервые расширил сферу социального общения и взаимного сочувствия" и создал "символический мир, не зависящий исключительно от потока повседневного опыта, от каких-либо специфических условий окружения..." [9]. Таким образом, в человеческую систему языка вработаны социальность и когнитивность. Второе свойство человеческой системы языковых знаков, также присущее именно этой семиотической системе, состоит в способности к вторичному означиванию, к тому, что язык есть не только денотативная, но и коннотативная система, располагающая не одним, а двумя каналами информации - денотативным и коннотативным. Эта черта человеческого языка была детально проанализирована Луи Ельмслевом [10] и позднее Роланом Бартом [11], но до сих пор значимость этого фундаментального свойства языковой системы не оценена в должной мере. Значительная часть того, что отсекалось от предмета лингвистики, относится к языку как к коннотативной системе. Коннотативный канал информации отличается от денотативного тем, что носителем информации здесь выступает языковой знак (единица языка) целиком как элемент данной языковой системы. Минимальное коннотативное значение - это коннотация иноязычия, более конкретно - коннотация русскоязычия, франкоязычия и т.д. [12]. Информация, которая идет по коннотативному каналу, весьма разнообразна. Во-первых, это информация о мире - о типологических характеристиках человека (пол, возраст, региональная, социальная, профессиональная характеризация, эмоциональные состояния, оценка), о составляющих акта коммуникации (канал связи, отношения между отправителем и получателем, тема сообщения). Эта информация составляет коннотативное значение стилистических знаков. Во-вторых, это информация о языке - о языковой норме, отклонениях от нее и характере этих отклонений. Эта информация передается выразительными знаками. В третьих, это информация о текстах, на что четко указал Ролан Барт: коннотация - это "метка, способная отсылать к иным - предшествующим, последующим или вовсе ей внеположным контекстам..." [13]. Эта информация составляет коннотативное означаемое интертекстуальных знаков. Таким образом, в языке как системе уже представлен человек как порождающий и распознающий разные виды языковой деятельности, как человек творчества и как человек дискурса, а человеческий язык - это и коннотативная, и денотативная система.

Заключение

Нельзя не отметить взаимодействие во многих индивидуальных лингвистических концепциях разных подходов к языку и векторов развития, делающее возможным появление оригинальных научных систем. Существенную роль в формировании новых школ, течений и направлений, в движении лингвистической мысли играют свойства личности учёных.

Компаративизм (сравнительно-исторический метод в языкознании - установление соответствий между родственными языками с целью восстановления их более древнего состояния), структурализм, генеративизм и функционализм выступают сегодня как четыре относительно самостоятельные и вместе с тем пересекающиеся друг с другом области лингвистических исследований, каждая из которых характеризуется своими методологическими принципами и набором приёмов и процедур.

Хотя лингвистический функционализм сформировался лишь в течение двух последних десятилетий, соответствующее направление мысли присутствовало в лингвистике, вероятно, на протяжении всей ее истории. При обсуждении языковой формы нужно специальное усилие, чтобы отвлечься от вопроса о том, для чего эта форма нужна говорящим. Например, даже самое формальное описание грамматической категории времени обычно опирается на предположение, что грамматическое время как-то соотносится со временем в реальном мире.

К числу предшественников современного функционализма можно причислить таких ученых, как А.А.Потебня, И.А.Бодуэн де Куртенэ, А.М.Пешковский, С.Д.Кацнельсон в России; Э.Сепир в Америке; О.Есперсен, В.Матезиус и другие «пражцы», К.Бюлер, Э.Бенвенист, А.Мартине в Европе. Одна из наиболее ранних программных публикаций функционализма – Тезисы Пражского лингвистического кружка (1929), в которых Р.О.Якобсон, Н.С.Трубецкой и С.О.Карцевский определяли язык как функциональную и целенаправленную систему средств выражения. Функциональные идеи были конкретизированы в работах чешского лингвиста В.Матезиуса, который предложил понятие актуального членения предложения. Немецкий психолог и лингвист К.Бюлер в 1930-е годы предлагал различать три коммуникативные функции языка, соответствующие трем участникам/компонентам коммуникативного процесса (говорящему, слушающему и предмету речи) и трем грамматическим лицам – экспрессивную (самовыражение говорящего), апеллятивную (обращение к слушающему) и репрезентативную (передача сведений о внешнем по отношению к коммуникации мире). Р.О.Якобсон развил функциональную схему Бюлера и идеи пражцев, предложив более детальную модель, включавшую шесть компонентов коммуникации – говорящего, адресата, канал связи, предмет речи, код и сообщение. На основании этой модели были исчислены шесть функций языка: в дополнение к трем бюлеровским функциям, переименованным соответственно в эмотивную, конативную и референтивную, были введены фатическая (разговор исключительно ради проверки канала общения, например дежурный диалог о погоде; термин «фатическая коммуникация» принадлежит британскому этнографу Б.Малиновскому), метаязыковая (обсуждение самого языка общения, например объяснение того, что значит то или иное слово) и поэтическая (сосредоточение внимания на сообщении ради него самого путем «игры» с его формой).

В конце XX в. языкознание предстаёт перед его историографом как трудно обозримое в целом множество разнообразных направлений, принципов, школ, концепций, как стремительный процесс их размежевания и интеграции.

Источники:

1. http://www.textologia.ru/yazikoznanie/istoria-yazikoznania/devyatnadtsatyj-vek/yazikoznanie-v-20-veke/1335/?q=641&n=1335

2. http://www.dissercat.com/content/istoki-britanskoi-kontensivnoi-lingvistiki-xx-veka

3. http://www.krugosvet.ru/enc/gumanitarnye_nauki/lingvistika/FUNKTSIONALIZM_V_LINGVISTIKE.html