6 курс / Судебная медицина / Источники_ошибок_при_морфологических_исследованиях

цитов либо совсем нет, либо имеются только немногочисленные эозинофилы, а всякое накопление таких клеток служит признаком патологии (подробнее см. Konjetzny, 1928). Но другие говорят о картинах «физиологического воспаления», связанного с приемом пищи. Эти противоречия не удивительны, так как пищеварительный лейкоцитоз — явление преходящее и в значительной мере зависящее от вида принятой пищи. Кроме того, обнаружить его, не пользуясь реакцией на оксидазу, трудно. Методика исследований определяет, очевидно, и расхождение мнений о виде клеток, инфильтрирующих слизистую оболочку. Ю. М. Лазовский (1948) указывал, что в пищеварительном лейкоцитозе участвуют только эозинофилы, a Hamperl (1932), Л. А. Шпаро (1952), Д. М. Логойда (1954) на основании своих исследований такую роль отводят нейтрофильным лейкоцитам. Содержание в слизистой желудка и кишечника эозинофилов, по их данным, более стабильно, распределены они сравнительно равномерно и без проявлений эмиграции.

Бывают двоякого рода ошибки, связанные с пищеварительным лейкоцитозом. Если с ним не считаться, можно заподозрить воспаление там, где нет никакой патологии. Случается и обратное, когда, боясь таких ляпсусов, пропускают важные

паление отличается от «физиологического» целым рядом особенностей, а прежде всего — очаговостью лейкоцитарной инфильтрации, которая, к тому же, не ограничивается, как при пищеварении, пределами слизистой оболочки, захватывая и более глубокие слои стенки желудка. Важно также, что пищеварительный лейкоцитоз возникает главным образом в желудке и проксимальной части тонкой кишки, не затрагивая ее дистальных отделов и толстой кишки (Siegmund, 1929). Это понятно, так как состав содержимого кишечника здесь более постоянен. Но совсем непонятны наблюдения Н. Н. Гольдбурт (1964), находившего при распределительном лейкоцитозе, вызванном не Очень быстро наступавшей асфиксией, как бы избирательную инфильтрацию нейтрофильными лейкоцитами стенки червеоб-

тельно простые вопросы функциональной морфологии изучены

превратилась в самостоятельную большую науку, но ее достижения важны для гистологов и патологоанатомов любого профиля. Можно, конечно, спорить о том, насколько физиологичны атрофические процессы или явления склероза, развивающиеся с возрастом (И. В. Давыдовский, 1966), но с ними приходится считаться, изучая какие-нибудь болезни у стариков. Да и не только у стариков — некоторые возрастные изменения, например гиалиноз артерий селезенки, начинаются уже в детстве.

Спорные гистологические образования

Рассмотренные в главах I и IV разногласия по поводу «пространств Диссе» и щелевидных полостей под эпителием кишечника касались в основном реальности существования таких образований. Но есть гистологические структуры, которые никто не считал артефактом, однако весьма спорные по своей при-

находимые в разных органах: в печени (рис. 34, а), надпочечниках (см. рис. 34, б), ганглиях вегетативной нервной системы, миокарде, почках. Поскольку такие скопления, или «инфильтраты», часто связывают с интересующими исследователя болезнями (особенно инфекционными), их полезно рассмотреть подробнее.

В 1933 г. Е. Я- Герценберг и сотр. предприняли проверку появившихся в печати сообщений о том, что кожа сифилитиков, на вид совершенно не измененная, при гистологическом исследовании обнаруживает воспалительную инфильтрацию. Проверка показала правильность таких наблюдений: в коже больных действительно встречались напоминающие воспалительный процесс периваскулярные скопления клеток типа гистиоцитов. Но то же самое эти исследователи нашли и при других болезВйх и, что особенно важно, в коже совершенно здоровых людей. Причины образования таких «инфильтратов» остались невыясненными, но ясно, что их нельзя принимать в расчет, изучая патоморфологию какой-нибудь болезни.

Так называемые перипортальные и внутридольковые «инфильтраты» в печени также весьма рискованно связывать с ка- кими-нибудь определенными болезнями, поскольку они нередки у всех людей. Наряду с контрольными исследованиями сравнительно небольшого судебно-медицинского материала (Kahlstorf, 1927; Kettler, 1933, 1940; М. В. Войно-Ясенецкий, 1950), это особенно убедительно показал Н. А. Тишкин (1950), изучивший печень в 196 случаях неожиданной смерти, наступившей в результате уличной, бытовой или производственной травмы. «Лимфоидно-клеточные» скопления, располагавшиеся

в прослойках глиссоновой капсулы, он обнаружил у 65 /о погибших, причем во всех возрастных группах, начиная от 1 года до 90 лет. Реже (в 43,4%) и главным образом у детей и молодых людей такие скопления находились среди долек. Близкие цифры приводят Popper и Schaffner (1957).

Несколько более сложен вопрос о скоплениях «круглых» клеток в н а д п о ч е ч н и к а х . Aschoff (1908), основываясь на исследованиях Cohn, различал три группы таких образований,

Рис. 34. Круглоклеточные инфильтраты в печени (а) и надпочечнике (б) больных, погибших от малярии.

из которых первые две (скопления симпатогоний и кроветворных элементов) относятся к эмбриональному периоду развития организма. Для внеутробного существования характерны очаговые скопления лимфоидных и плазматических клеток, какие Cohn нашел в 18% из 98 вскрытий (сделанных без выбора), но главным образом в пожилом возрасте. Близкие результаты получил также Paunz (1923), обнаруживший круглоклеточные очажки в надпочечниках в 17% из 1171 больничного вскрытия. Совсем удивительны сообщения Costa (1933), Soos и Ruszko (1932), которые, также пользуясь довольно значительным секционным материалом (среди которого были и случаи внезапной насильственной смерти), нашли более или менее выраженные «инфильтраты»1 в надпочечниках всех без исключения взрос-

1 Хотя учитывались, по-видимому (изложено это не совсем ясно), и небольшие группы клеток, и даже отдельные рассеянные клетки

лых людей, в то время как у новорожденных они всегда отсутствовали.

На нашем контрольном судебно-медицинском материале достаточно четко выраженные очаговые скопления клеток типа лимфоцитов в надпочечниках имелись в 7 из 11 случаев. Не чаще (в 63 случаях из 93) они обнаруживались и при смерти от острой тропической малярии, причем у детей были редки (найдены лишь у 1 из 7 погибших, не доживших до 5 лет),

ас возрастом учащались и увеличивались в размерах.

Всреднем и пожилом возрасте можно встретить скопления круглых клеток и в почках, где они, располагаясь главным образом в корковом слое, окружают веточки артерий и клу-

9 до 45 лет), С. С. Вайль в 6 случаях нашел узелки и диффузные инфильтраты, состоявшие из лимфоидных клеток. О круглоклеточных инфильтратах, часто находимых в ганглиях вегетативной нервной системы, говорится во второй части книги. Следует отметить отсутствие какой-либо взаимосвязи между наличием очаговых клеточных скоплений в разных органах.

По мнению всех исследователей, изучавших органы и ткани здоровых людей, находимые в таких случаях лимфоидные (или «круглоклеточные») инфильтраты нельзя рассматривать как проявление воспалительной реакции. Полагают, что скопление таких клеток как-то связано с резорбцией (С. С. Вайль) или выделением (Е. Я. Герценберг и др.) продуктов обмена веществ. Popper и Schaffner, обсуждая причины образования очаговых инфильтратов в печени, допускают их зависимость от каких-то местных повреждений, возможно, вызываемых токсическими веществами, поступающими из кишечника. Soos и Ruszko думают о столь же гипотетических некрозах и кровоизлияниях, происходящих в течение жизни в надпочечниках. К числу таких умозрительных гипотез можно добавить предположение, что очаговые лимфоидные инфильтраты отображают местные иммунологические реакции. Но с достаточной уверенностью так расценивать можно лишь периваскулярные клеточные скопления, обнаруживаемые в легких (см. дальше). Особого значения все эти «инфильтраты», по-видимому, не имеют, но они, находясь как бы на грани нормы и патологии, не раз подводили незнакомых с ними исследователей.

„Патологическая анатомия здорового человека"

Такой главы не найти ни в одном учебнике. А она была бы полезна, так как, наряду с образованиями спорными — вроде только что рассмотренных клеточных скоплений,— у многих «практически здоровых» людей есть следы перенесенных болез-

ней и даже активные, но скрыто протекающие патологические процессы.

А. Т. Хазанов, изучив легкие 185 случайно погибших людей, в 15 случаях

из 57 случаев, в том числе: инкапсулированный абсцесс легкого, свежая бронхопневмония (при мгновенной смерти), милиарные туберкулезные бугорки

вразных органах, хроническое увеличение селезенки.

Вбольничных патологоанатомических диагнозах есть специальная графа «Сопутствующие болезни», редко остающаяся пустой. И многие из этих болезней предшествовали той, которая послужила причиной смерти, но оставались незамеченными. Среди них бывают и опухоли, а та или иная степень атеросклероза (сплошь и рядом не дававшего о себе знать) — обычная находка не только у пожилых, но и у сравнительно молодых людей. Умеренный антракоз легких городских жителей зачастую даже не отмечают в протоколах вскрытий: он настолько постоянен, что как бы вошел в понятие нормы. Это понятие имеет и некоторые географические особенности. Так,

было установлено (лит. см. Л. И. Аруин, 1967; Creamer, 1967) t что у «практически здоровых» жителей жарких стран ворсинки слизистой оболочки тонких кишок укорочены и утолщены, а в собственной ткани слизистой увеличено содержание клеток. В других местах подобные явления были бы признаны патологическими, а здесь их приходится считать «нормой», определяемой условиями питания или стертыми формами кишечных инфекций и инвазий. Почти так же большинство наших прозекторов, работавших в прежние годы в малярийных местностях, относились к хроническому увеличению и пигментации селезенки, часто находимым у людей, погибавших от любых

причин.

Вместе с тем скрыто протекающие болезни (и даже следы перенесенных раньше патологических состояний) иногда приобретают важное значение в развитии и исходе новых недугов, постигающих человека. Выяснение взаимных связей и влияний в таких случаях может оказаться затруднительным, а недостаточно обдуманные выводы — неправильными. Так случилось, в частности, с «висцеральной малярией», за счет которой, найдя на вскрытии пигментированную селезенку (или паразитов в крови), некоторые патологоанатомы и клиницисты относили всевозможные болезни с неизвестной или спорной этиологией (см. М. В. Войно-Ясенецкий, 1950). Теперь, когда малярия в европейских странах почти исчезла, а непонятные болезни остались, их столь же охотно приписывают гриппозной инфекции или объясняют аллергией.

Глава IX

0 ЖИВОТНЫХ, НА КОТОРЫХ МЫ РАБОТАЕМ

Тривиальная фраза, что «результаты опытов на животных нельзя, конечно, переносить на человека», завершающая многие экспериментальные работы, вовсе не столь уже глубокомысленна. Лабораторные животные для того в основном и служат, чтобы замещать человека при изучении многих биологических и медицинских проблем. Однако правильная оценка таких модельных опытов возможна лишь при условии хорошего знакомства с особенностями устройства и физиологических функций животного, использованного в эксперименте. Между тем не только биохимические, бактериологические, но и чисто морфологические исследования сплошь и рядом проводят, не

в студенческих учебниках анатомии и гистологии. Но более тонкие, хотя совсем не безразличные, детали зачастую остаются вне внимания исследователя.

Так, довольно странно выглядят работы, авторы которых, подробно описывая нормальную или патологическую гистологию фолликулов кишечника кролика, рассуждая о функциях ретикулярных клеток и герминативных центров, ни словрм не упоминают о микробах, здесь почти неизбежных. Отчасти это понятно, так как столь удивительная особенность кролика (повидимому, связанная со свойственной этим животным копрофагией) обойдена молчанием и в капитальных руководствах по гистологии, и в обширной монографии по патологии лабораторных животных, вышедшей под редакцией Cohrs, Jaffe и Meessen. Между тем еще в 1885 г. Bizzozero обнаружил, что в лимфатических фолликулах кролика, начиная со 2-го месяца жизни, постоянно имеются какие-то бактерии, располагающиеся главным образом внутри макрофагов. В дальнейшем такие микробные включения, хорошо различимые при окраске по Граму (рис. 35, а) или ШИК-реакции (см. рис. 35, б), изучали многие зарубежные (лит. см. Enticknap) и отечественные исследователи (Л. С. Бибинова, 1938; С. М. Соболев, 1962; А. Я- Фриденштейн и И. Гончаренко, 1965, и др.). Значение этого феномена не вполне выяснено (думают о фагоцитозе, хотя допускают и симбиоз чем-то полезных организму микробов), но понятно, что заполнение ретикулярных клеток бактериями или продуктами их распада не может не отразиться на морфологии самих клеток.

Шире известно, что у кроликов, в противоположность др\- гим животным и человеку, вместо нейтрофильных лейкоцитов имеются так называемые псевдоэозинофильные, отличить которые от истинных эозинофилов (которые тоже есть у кроликов) совсем не легко. Предложенные способы специальной окраски или гистохимических реакций (см. В. Н. Никитин, 1940; Romeis, 1953) рассчитаны на мазки крови, а уверенно диффе-

Рис. 35. Бактерии в лимфатическом фолликуле стенки червеобразного отростка здорового кролика.

а — окраска по Граму, Х973, б — ШИК реакция по Хочкис>, Х1450 (фото В Л Белянина)

ренцировать эти клетки в гистологических препаратах почти невозможно. И трудно понять, почему эозинофильные реакции в тканях некоторые исследователи изучают именно на кроликах (Cohen и Sapp, 1963).

Для многих опытов, выполняемых на животных, необходимы точные сведения не только о морфологии, но также о количестве и распределении тех или иных клеток в здоровом организме. На этом, например, в значительной мере основаны суждения о роли тучных клеток в норме и патологии. Но нельзя пройти мимо указаний ряда исследователей (Lecomte и Baeckeland, 1953; Lofgren, 1956, и др.) на большую вариабельность содержания тучных клеток в тканях нормальных животных. Нельзя не обратить внимания и на тщательно выполненные контрольные исследования Davitt и сотр. (1954), показавшие,

106

что многие изменения тучных клеток (в частности, дегрануляция), связываемые с теми или иными экспериментальными воздействиями, возникают лишь в процессе подготовки изучаемого материала для исследования под микроскопом. «Поэтому представляется, что в обычных гистологических препаратах морфологический вид тучных клеток слишком варьирует и артефакты слишком часты, чтобы позволить убедительную интерпретацию» (стр. 397), — пишут эти авторы. Возможность артефициальной дегрануляции тучных клеток признает и К. М. Данилова (1958), но она указывает, что сходные явления могут происходить и в действительности — в порядке функции клеток. Неясным остается только, как решать вопрос о сущности наблюдаемых изменений в конкретных случаях.

Непостоянны или мало изучены и другие морфологические критерии нормы животных, изо дня в день в огромном числе используемых во всех лабораториях мира. Так, хорошо известны, но непонятны колебания клеточного состава их крови. Много недоразумений и ошибочных выводов связано с «круглоклеточными инфильтратами», находимыми возле бронхов и легочных кровеносных сосудов подопытных животных. Иногда такие скопления лимфоидных и плазматических клеток действительно имеют какую-то связь с экспериментом, однако сходные образования сплошь и рядом можно обнаружить, изучая легкие мышей, крыс и морских свинок, не подвергавшихся никаким воздействиям. Г. Е. Земан (1925, 1927, 1928), Gerlach и Haase (1928) и некоторые современные исследователи даже причисляют перибронхиальные и периваскулярные клеточные муфты в легких мелких грызунов к вариантам нормы1. Между тем есть достаточно оснований, чтобы отнести это явление (и многое другое, что весьма мешает научной работе) в область скрытой или «спонтанной», как ее не совсем правильно называют, патологии.

Тан называемой ,,спонтанная патология"

В вивариях и питомниках, где выращивают лабораторных животных, время от времени происходят вспышки инфекционных болезней. При хорошем уходе это случается реже, при недостаточно благоприятных гигиенических условиях чаще, но эпизоотии, заставляющие уничтожать чуть ли не все поголовье мышей или крыс, бывают всюду. Прежде тревогу вызывали

1 По-видимому, диффузные скопления лимфоидных и плазматических клеток возле легочных сосудов и бронхов нужно отличать от оформленных лимфатических фолликулов, встречающихся по ходу крупных бронхов и особенно многочисленных у морских свинок (подробнее см Thompson и сотр 1962).

салмонеллы, возбудители псевдотуберкулеза, бронхосептикоза, эктромелии и некоторые другие микробы. Исследования последнего времени значительно расширили сведения о микробах, представляющих большую угрозу для лабораторных животных. Сюда, кроме разных бактерий и простейших, относятся многочисленные вирусы, например, принадлежащие к группе мышиного гепатита, или вирус мышиной пневмонии (поражающий не только мышей, но и других животных), а также плевропневмониеподобные организмы (PPLO или микоплазмы).

Вспышки какой-то инфекции в питомнике или даже по ходу опытов наносят материальный ущерб, нарушают планы выполнения научных работ, но сами по себе повода для ошибок обычно не дают. Совсем иначе нужно оценивать роль латентных, скрыто протекающих заболеваний. О них давно знали, но опасались главным образом носительства патогенных микроорганизмов (особенно салмонелл), способных, активируясь, вызвать явную инфекцию. Если же опыты протекают более или менее гладко с «нормальным» отходом животных и «нормальными» (хотя порой и весьма значительными) колебаниями результатов наблюдений, экспериментатор обычно не склонен сомневаться в доброкачественности подопытного материала. И напрасно.

Изучив в 1953—1955 гг. для контроля более ста молодых мышей (весом в 14—20 г), только что полученных из питомника, считавшихся там здоровыми и действительно неплохо выглядевших, мы нашли у них целый ряд патологических изменений. Основными из них были:

-lit

"•'В разных партиях животных пораженность была не одинаковой, но совсем «чистые» мыши встречались редко. Примерно такие же результаты давали контрольные морфологические исследования и в последовавшие годы. Зарубежные авторы приводят еще более угрожающие цифры, но подробно изучались главным образом пневмонии и отиты у крыс.

Животные, выращиваемые в специальных вивариях и питомниках, гораздо больше подвержены разнообразным болезням, чем их дикие родичи. Наверно, это зависит от понижения устойчивости организма существ, из поколения в поколение находящихся в искусственных (и не совсем полноценных) ус-

ловиях. Кроме того, не может не сказываться и отсутствие постоянного отхода больных и ослабленных особей, происходящего в природе. Во всяком случае табл. 3, взятая из работы Nelson и Gowen (1930), изучавших полости среднего уха и легкие крыс, весьма показательна.

Т А Б Л И Ц А 3

Otith media и пневмония у белых и диких крыс

Данные, приводимые в этой таблице, нельзя считать вполне безупречными (хотя Nelson повторяет ее в ряде своих статей), поскольку в числе взрослых крыс были не только животные, убитые среди кажущегося здоровья, но и павшие от «естественных причин». Однако очень высокую распространенность пневмоний и отитов среди белых крыс отмечают и Другие исследователи (Freudenberger, 1932; Matheson и сотр., 1955; Saxton и сотр., 1953; Innes и сотр., 1956, 1967).

Сигналы о частоте скрыто протекающих болезней у лабораторных животных подавались и прежде (А. И. Саватеев, 1927, и др.), но до недавнего времени им не придавали серьезного значения. А теперь такая замаскированная патология служит предметом углубленных исследований, оживленно обсуждается на международных симпозиумах и конгрессах, и ей посвящены многие статьи, публикуемые в общей периодической печати и в специальных журналах (Laboratory Animal Care, Zeitschrift fur Versuchstierkunde, Laboratory animals и др.). Насколько изменились за прошедшие годы наши представления о частоте и роли спонтанных поражений у издавна используемых животных, лучше всего показывает эволюция взглядов на г н о й н ы е отиты.

Berberich и Nussbaum в руководстве по спонтанным болезням мелких лабораторных животных, вышедшем в 1931 г. под редакцией Jaffe, писали: «О спонтанных воспалениях среднего уха у лабораторных животных литература очень скудна. Из практики известно, что у мышей, морских свинок, кроликов, крыс и собак в единичных случаях встречаются легкие степени воспаления среднего уха... Хроническое воспаление среднего

уха у лабораторных животных наблюдается чрезвычайно редко» (стр. 503). Но в расширенном издании этого руководства, выпущенном в 1958 г. (под редакцией Cohrs, Jaffe и Meessen), Berberich и Kelemen заявляют, что «спонтанные заболевания среднего уха у лабораторных животных — очень частое явление; оно играет поэтому весьма большею роль не только при специальных опытах на ухе, но и вообще при экспериментальной работе» (стр. 670), и особенно подробно описывают именно хронические отиты A Olson и McCune (1968) нашли поражения барабанных полостей у 91 из 100 обследованных крыс. Предполагать, что прежде таких болезней было меньше, нет оснований. Скорее всего они оставались незамеченными, что совсем не удивительно, поскольку у лабораторных животных отиты проявляются характерными симптомами утраты равновесия и «вертячки» («twisting») лишь тогда, когда воспаление распространяется на вн}треннее >хо. Такие поражения, как, например, показанное на рис. 36, распознать при жизни не удается ' Не дают о себе знать и риниты в хронической стадии (рис. 37)

Если скрыто протекающее гнойное воспаление среднего уха может лишь косвенным образом повлиять (и, конечно,

опытах, где изучаются изменения дыхательных путей и легких. Innees, McAdams и Jevich, приводя данные ряда английских и американских авторов о пораженности 40—75% лабораторных крыс пневмониями, цитируют высказывание Cruickshank, считающего бесполезными опыты на таких животных. Обнаружив, что в виварии военного института, где они работали, пневмониями поражена половина всех крыс, Innes и сотр. пришли к выводу, что крыс нужно заменить хомячками, не так давно введенными в экспериментальную практику и пока более здоровыми. Однако в добавлении к своей статье они с восторгом сообщают о полученной ими партии крыс без малейших поражений легких. Но об этом — позже.

Прежде в развитии спонтанных пневмоний, ринитов и отитов2 винили разных бактерий, часто находимых в дыхательных путях лабораторных животных. Между тем Nelson (1967) ут-

iверждает, что он за многие годы своей работы никогда не видел

\\вспышек бактериальной пневмонии у крыс. Innes и сотр. (1967)

1Hillenbrand (1934) сообщил об успешной рентгенографической диагностике отитов у морских свинок

2Innes и сотр (1967) недоумевают, каким образом инфекционное воспа ление столь часто захватывает полость среднего уха Но для этого не нужно никаких гипотетических абсцессов носоглотки или гортани, о которых они думают, и воспаление распространяется вовсе не через костное вещество пирамидки, а давно известным и, к сожалению, легко доступным путем — через евстахиеву трубу

110

Рис 36 Гнойный отит у «здоровой» мыши

Гематоксилин эозин, Х46

Рис 37 Атрофия обонятельного эпителия (слева) v мыши при скрыто протекавшем хроническом рините

Гематоксилин-эозин, у 60

111

наблюдали лишь одн\ эпидемию такой пневмонии. В настоящее время поражения дыхательных путей и легких, лучше всего изученные у мышей и крыс, связывают с микоплазмами и особыми вирусами (В. Д. Тимаков и Г. Я. Каган, 1967; Nelson 1967; Innes и сотр., 1967). Здесь не все еще ясно, но даже такие распространенные среди лабораторных животных микробы, как Br. bronchiseptica, Pasteurella multocida, могут лишь вторично поселяться в очагах пневмонии или в просветах патологически расширенных бронхов (в бронхоэктазах). Как Nelson, так и Innes таким же образом расценивают роль Streptobacillus moniliformis (растущего в L-форме), которого прежде они считали непосредственно причастным к возникновению спонтанных пневмоний i.

По-видимому, у разных животных сходные патологические процессы не обязательно имеют одну и ту же этиологию. Так, Vasenius и Tiainen (1966) при гнойных отитах и ринитах у крыс высевали главным образом микоплазмы, а у кроликов — только Pasteurella multocida и, в одном случае, коринебактерии. Кроме того, даже у одного и того же животного возбудители отита не обязательно идентичны возбудителям имеющейся у него же пневмонии (Nelson). Вероятно также, что в разных колониях лабораторных животных и в разных странах бытуют разные микробы и вирусы. Это отражается и на морфологической картине скрыто протекающих заболеваний.

У мышей, поступавших из ленинградского питомника «Рапполово», мы находили чаще всего лишь незначительные по размерам банальные очаговые пневмонии, с заполнением сероз- но-лейкоцитарным экссудатом небольших групп альвеол. Преобладали даже не свежие, а как бы затухающие очажки с остатками распавшихся лейкоцитов и светлыми (из-за жировых включений) макрофагами. Именно в таких местах вокруг артерий, проходящих рядом с близлежащим бронхом, обычно обнаруживались и муфты из круглых клеток типа лимфоцитов, полибластов и плазматических (рис. 38). Такие муфты могли достигать значительных размеров, частично охватывая и бронх (рис. 39), но эпителий бронхов при этом особых изменений не претерпевал. Отдельные «муфты» (или «инфильтраты») встречались и у части животных без пневмоний. Всего они были найдены у 59 из 100 контрольных мышей.

В 1955 г была обследована небольшая группа мышей, в легких которых почти во всех случаях имелись небольшие очажки, похожие на гранулемы. Этиология таких поражений тогда

1 Отсюда не следует, что все эти микробы являются простыми и совсем безвредными сапрофитами Так, у мышей инфекция, вызываемая St monihformis, проявляется отеком и цианозом конечностей, утолщепиеч хвоста, подчелюстными абсцессами Иногда происходит и гангрена конечностей В таких случаях нередко подозревают эктромелию (Innes и сотр , 1967)

!i2

Рис 38. Остатки очагового воспаления и небольшая периваскулярная муфта из лимфоидных клеток в легком мыши.

Азур эозин, X 275.

Рис 39 Массивная периваскулярная круглоклеточная инфильтрация в легком мыши.

Гематоксилин-эозин, у 130.

установлена не была, а больше они не повторялись. А недавно мне пришлось наблюдать совсем необычные для наших мест спонтанные патологические изменения в легких мышей одного из вивариев в Будапеште (рис. 40). Заболевания именно такого типа описывали американские и английские авторы, изучавшие спонтанную патологию крыс. Их называют «хронической респираторной болезнью» (Nelson), или «хронической пневмонией мышиных (murine)» (Innes). Последнее наименование не совсем

Рис. 40. «Хроническая респираторная болезнь» у мыши (бронхит, бронхоэктазы, лимфоидные муфты)

в бронхах и вокруг них. Характерны повреждения эпителия, превращающегося затем в малодифференцированный многослойный, обильная прибронхиальная (а не периваскулярная) лимфоидная инфильтрация и образование бронхоэктазов. Что же касается «интерстициальной пневмонии», которая, по мнению Innes, также бывает при этой форме инфекционного заболевания дыхательных путей, то она будет рассмотрена в главе X (см. рис. 44 и 45).

С п о н т а н н ы е п о р а ж е н и я п_е_ч_е__н и лабораторных животных также не раз служили поводом для ошибок в экспериментальных работах. Так, С. В. Лохова (1956) показала, что

изменения печени у мышей, приписывавшиеся ранее усиленно разыскиваемому возбудителю эпидемического гепатита, встречаются и у контрольных животных. На том же основании М. К. Даль (1957) опроверг имевшиеся в литературе опи-

леровского института. Из 97 мышей разного возраста у 91 найдены массивные перипортальные инфильтраты (до 12 и больше рядов клеток вокруг «триад» между дольками), в составе которых преобладали полинуклеары. Кроме того, маленькие очажки из полинуклеаров, лимфоцитов и плазматических клеток располагались и в паренхиме органа. Почти у всех мышей (у 85 из 97) были обнаружены также крупные участки некроза Однако описание таких участков, не вызывающих никакой реакции и, как считают эти авторы, совместимых с полным здоровьем, сомнительно. На приводимой ими микрофотографии видно, что печеночные клетки здесь содержат ядра, лишь сдвинутые в сторону и не везде попавшие в срез, а сами «некрозы> похожи на те очажки из светлых клеток, которые были рассмотрены в главе III.

По-видимому, у лабораторных животных спонтанные поражения не всегда и не везде одинаковы. У особого штамма мышей Findlay (1932) постоянно находил включения в ядрах печеночных клеток, заставлявшие думать о скрытой вирусной инфекции. В проводившихся нами контрольных исследованиях у 66,7% «здоровых» мышей в печени имелись клеточные узелки типа инфекционных гранулем. Иногда они были множественными (рис. 41, а), иногда — единичными. Порой они проявляли признаки активности, будучи богаты лейкоцитами (см. рис. 41.6), но чаще состояли из клеток эпителиоидного типа (см. рис. 41, в) или преимущественно из лимфоцитов и полибластов. Изредка

вузелках встречались и гибнущие клетки с небольшими гиалиновыми включениями в цитоплазме. Кроме гранулем (располагавшихся как внутри, так и по периферии долек), у 43% мышей

впечени имелись перипортальные инфильтраты, обычно круглоклеточные с редкой и небольшой примесью полинуклеаров. Как правило, такие инфильтраты были не велики, почти ни-

когда не достигая тех размеров, о которых сообщают Olitsky и Casals. У отдельных мышей между печеночными дольками накапливались и зернистые лейкоциты, окружавшие желчные протоки.

Причины патологических изменений печени, обнаруженных при наших морфологических исследованиях, остались неизвестными. Строение инфекционных гранулем, возникающих в печени мышей и крыс при разных инфекционных (в том числе

Рис 41 Гранулемы в печени мыши, не подвергавшейся никаким воздействиям

Гематоксилин эозин а — X 166 б и в — у 520

вирусных) заболеваниях, довольно сходно Подробнее об этом сообщается в обзорах Ruebner, Lindsey и Melby (1965), Jones (1967), Niven (1967), где есть также полезные сведения о внутриядерных и внутриклеточных включениях в печени, иногда

116

всех наблюдений диагностировал интерстициальный нефрит со всеми его переходами — от микроскопических изменений до ясно выраженного цирроза с обильными Рубцовыми втяжениями на поверхности органа Нечто сходное он находил и у морских свинок Nieberle и Cohrs (1954) указывают, что у собак старше 8 лет интерстициальный нефрит является почти правилом. О том же пишет и Bloom (1965), находивший интерстициальный нефрит, иногда очень резко выраженный, у 55% собак всех возрастов и у 80% в возрасте 8 лет и старше В прениях по его докладу Harris (там же) заметил, что, наверно, многие видели интерстициальный нефрит и у крыс, как молодых, так и старых В лаборатории, где он работает, это весьма обычное

явление.

У мышей, обследованных нами, воспалительные или склеротические изменения, которые можно было бы назвать интерстициальными нефритами, почти не встречались (правда, мыши были молоды), но у 45% отмечены очаговые скопления клеток лимфоидного типа, чаще всего располагавшиеся по ходу артерий Необходимо указать, что такие скопления особенно массивными и частыми были в отдельных партиях животных, а в других почти отсутствовали Очевидно, и спонтанная патология почек не всегда и не везде одинакова Кроме того, Snell

1 См также тщательное исследование М В Руденской (1968) о неспецифических оксифильных включениях в ядрах печеночных клеток \ собак

117

отечественных авторов (П. П. Сахаров, 1937; П. П. Сахаров, А. И. Метелкин и Е. И. Гудкова, 1952; И. П. и В. И. Западнюк и Е. А. Захария, 1962) дают мало сведений, необходимых для морфолога, а руководство по ветеринарной патологической анатомии К. Г. Боля и Б. К. Боля (1954) посвящено домашним животным и полезно главным образом при опытах на собаках, лошадях и т. д. Лишь биология и патология обезьян, ставших одним из важных объектов экспериментальных медицинских

Рис. 43. Изменения типа нодозного периартериита у контрольной мыши.

Гематоксилин-эозин, X 520.

исследований, обстоятельно изложены в работах Б. А. Лапина,

Л.А Яковлевой и их сотрудников (1960, 1962, 1963).

Среди иностранных источников наиболее известным является

двухтомное руководство: Pathologie der Laboratoriumstiere, hrsg. von P. Cohrs, R. Jaffe und H. Meessen (Berlin, Springer, 1958). Правда, как и во всяком коллективном труде, отдельные его главы, написанные разными авторами, весьма неравноценны. Патология крупных животных, употребляемых в опытах или для изготовления биологических препаратов, лучше всего изложена в капитальном руководстве Hutyra и Marek, вышедшем в 1954 г. 10-м изданием, существенно переработанным Manninger и Mocsy1. Патологическая анатомия таких животных довольно подробно описана также в учебнике Nieberle и Cohrs (1954).

1 Русский перевод 1-го тома, сделанный с 6-го издания (1922), в значительной мере устарел.