4 курс / Дерматовенерология / КОЛЛАГЕН_В_КОСМЕТИЧЕСКОЙ_ДЕРМАТОЛОГИИ_

I типа. Кроме того, фибробласты плода способны одновременно пролиферировать и синтезировать коллаген, а у взрослого пролиферация фибробластов предшествует синтезу коллагена (Dasgeb, Phillips, 2008). Поэтому у взрослого человека при заживлении ран активный синтез коллагена запаздывает на время активной пролиферации фибробластов в ответ на действие ростовых факторов.

В общих чертах рассмотрим последовательные стадии восстановления межклеточного матрикса после нарушения целостности коллагеновой и эластиновой сети дермы в глубоких ранах, захватывающих все слои дермы. Заживление раны состоит из трёх перекрывающихся стадий: воспаления, формирования грануляционной ткани, созревания (перестройки) дермы (English,

Shenefelt, 1999; Berman, Kapoor, 2001).

Стадия воспаления. Первый необходимый этап в заживлении ран - образование тромба из белка фибрина, тромбоцитов и других клеток крови для остановки кровотечения. Тромб представляет собой временный матрикс, в который мигрируют воспалительные клетки. При разрушении тромбоцитов выделяется множество факторов роста, которые привлекают клетки воспаления. Ряд сигнальных молекул, образующихся из продуктов фибринолиза, привлекает в рану нейтрофилы и моноциты. Эти клетки проникают через эндотелий прилежащих к ране капилляров. Основная функция нейтрофилов - фагоцитоз. Нейтрофилы вырабатывают медиаторы воспаления, которые активируют кератиноциты, проникшие в дерму вследствие разрушения базальной мембраны, разделяющей эпидермис и дерму. По окончании острой воспалительной реакции (через 1-2 сут) мигрировавшие из кровотока моноциты становятся макрофагами и уничтожают погибшие клетки и микроорганизмы. Вместе с тем макрофаги вырабатывают факторы роста и медиаторы, которые привлекают к месту повреждения фибробласты и стволовые клетки. Формирование грануляционной ткани. Фибробласты мигрируют в рану и выстилают состоящий из фибрина, фибронектина и гликозаминогли-канов временный матрикс. В ответ на действие ростовых факторов начинается пролиферация фибробластов и кератиноцитов, прилежащих к ране участков дермы. После активной стадии пролиферации и прохождения дифференцировки или редифференцировки фибробласты синтезируют коллаген, и начинается образование грануляционной ткани. В новой грануляционной ткани более высокое соотношение коллагена III типа к коллагену I типа. Это может свидетельствовать о появлении молодых фибробластов эмбрионального типа в постстадийных процессах дифференцировки из стволовых клеток. Под действием индукторов роста эндотелия в межклеточный матрикс начинают прорастать сосуды. Миофибробласты и фибробласты вызывают сближение краев раны, уменьшают раневую полость, способствуют эпителизации. По мере образования грануляций и появления излишков коллагенового матрикса количество клеток уменьшается путём активации апоптоза. Апоптозу подвергаются миофибробласты, клетки воспаления, эндотелиальные клетки и фибробласты. Происходит замена грануляционного матрикса рубцовой тканью.

Медицинские книги

@medknigi

Созревание и перестройка матрикса. Процесс заживления кожных ран сопровождается формированием рубцовой ткани, которая представляет собой физиологический ответ организма на нарушение его целостности. Формируются рубцы при повреждении внешнего слоя кожи - эпидермиса и распространении травмы вглубь дермы. Организм не в состоянии быстро заменить разрушенные, высоко специализированные ткани и «репарирует» рану соединительной тканью. В результате рубцовая ткань лишается нормальной циркуляции крови, развивается неравномерно и менее эластична. Формирование рубца может быть недостаточным, с образованием атрофических рубцов, или слишком бурным, избыточным, с образованием гипертрофических и келоидных рубцов. На стадии перестройки временный (фиброзный) матрикс с избытком коллагена удаляется тканевыми ферментами. При созревании рубца достигается равновесие между процессами разрушения временного матрикса и синтеза коллагена. С одной стороны, фибробласты синтезируют коллаген и другие макромолекулы. С другой - фиброциты, тучные клетки, клетки эндотелия и макрофаги выделяют ферменты (ММР), необходимые для разрушения и перестройки (ремоделирования) межклеточного матрикса. Равновесие между этими процессами необходимо для замены фиброзного матрикса. В ранах, заживающих без рубцов (в ранах плода), отношение уровня металлопротеиназ к уровню их ингибиторов выше, чем в ранах с рубцами. Активность металлопротеиназ в сильной степени зависит от ионов цинка. Zn2+присутствует в 70 ферментах, большинство из которых участвует в заживлении ран. Основная часть цинка у человека сосредоточена в коже. Потребность в цинке особенно возрастает в фазе грануляции и эпитализации раны. Когда межклеточный матрикс ран подвергается разрушению, идет высвобождение сГАГ. В норме сГАГ связаны с белками и практически отсутствуют в свободном виде. В свободном состоянии сГАГ проявляют уникальные свойства - снижают активность протеолитических ферментов и гиалуронидаз в межклеточном матриксе, блокируют синтез медиаторов воспаления путём маскировки антигенных детерминант и отмены хемотаксиса (двигательная реакция клеток на химический раздражитель), подавляют активность кислородных радикалов, предотвращают апоптоз клеток, индуцированный повреждающими факторами, угнетают синтез липидов и таким образом препятствуют процессам деградации межклеточного матрикса на этапах заживления ран. Развитию фиброза препятствуют также интерфероны, выделяемые лейкоцитами (интеферон-α), фибробластами (интерферон-β) и Т-лимфоцитами (интерферон-γ). Они тормозят синтез фибробластами избытка коллагена и фибронектина. Любая рана, проникающая в дерму, заживает с образованием рубца в среднем за 7-10 сут. Соотношение содержания коллагена III типа к содержанию коллагена I типа в свежих рубцах более высокое, чем в неповреждённой ткани, что обеспечивает большую эластичность, но прочность при этом составляет всего 5-10% от уровня в здоровой коже. В последующие 6-12 мес рубцовая ткань подвергается значительной перестройке. В ней увеличивается содержание коллагена I типа, образуются поперечные сшивки, что делает рубец более прочным - до 80% по отношению к здоровой коже.

Медицинские книги

@medknigi

Аномальные рубцы. Отклонение от нормального заживления раны с неконтролируемой продукцией коллагена, при котором происходит рассогласование турновера коллагеновых белков дермы, приводит к появлению гипертрофических и келоидных рубцов (Озерская, 2007; Шафранов и др., 2006). Келоид и гипертрофический рубец - это доброкачественное разрастание фиброзной ткани, появляющееся после травмы или ранения кожи у предрасположенных к нему индивидуумов. Келоиды и гипертрофические рубцы представляют собой вид патологического заживления ран, которое встречается после случайных или хирургических травм. Развитие гипертрофических и келоидных рубцов является одной из наиболее частых проблем после повреждения кожной ткани как из-за функциональных, так и из-за эстетических последствий. Рубцы оказывают серьёзные психологические и физические последствия. Они могут не только вызвать значительные боли, когда формируются вблизи суставов и препятствуют мобильности, но и могут стать причиной тяжёлых депрессивных состояний у пациентов при их локализации на лице или видимых областях тела (Van den Kerckhove et al., 2001). Наиболее точное их гистологическое различие - это наличие широких розовых пучков коллагена в келоидах, которые отсутствуют в гипертрофических рубцах. Однако и келоиды, и гипертрофические рубцы имеют скопления депозитов коллагена и гликопротеинов (English, Shenefelt, 1999; Berman, Kapoor, 2001).

Гипертрофические рубцы ограничены раной и чаще встречаются в молодом возрасте. Обычно они безболезненны, образуются в течение нескольких недель, затем постепенно уменьшаются. Попытки разделить келоидные и гипертрофические рубцы на ранних этапах их формирования оказались достаточно трудными. Эти рубцы различаются как клинически, так и биохимически. Келоид и гипертрофический рубец отличаются от здоровой кожи богатой сосудистой сетью, высокой плотностью мезенхимальных клеток и утолщённым эпидермальным слоем. Гипертрофические рубцы характеризуются отсутствием достаточного созревания рубцовой ткани, то есть наличием остатков грануляций. Такие рубцы отличаются присутствием миофибробластов, большого количества клеток и повышенной плотностью микрососудов. Это отличает их от келоидных рубцов, которые характеризуются чрезмерной аккумуляцией внеклеточного матрикса (Пшениснов и др., 2005). Келоид - это разрастание плотной фиброзной ткани, которая обычно развивается после заживления повреждённой кожи. Эта ткань простирается за границы первоначальной раны, обычно не регрессирует спонтанно и имеет тенденцию рецидивировать после иссечения. Такой фиброзный рост часто вызывает серьёзные космето-логические и симптоматические проблемы. Внешне гипертрофические рубцы напоминают келоидные - и у тех и у других тонкий эпидермис, отсутствует кожный рисунок. И в тех и в других редко обнаруживается эластин, который присутствует в больших количествах в обычных рубцах и здоровой коже. Гипертрофические рубцы содержат миофибро-бласты, а в келоидах миофибробласты отсутствуют. После

Медицинские книги

@medknigi

завершения стадии воспаления синтез коллагена в келоидных рубцах происходит намного интенсивнее (примерно в 20 раз) и продолжается значительно дольше, чем при нормальном заживлении. Фибробласты келоидных рубцов вырабатывают больше коллагена как in vivo, так и in vitro, даже в отсутствие факторов роста. Фибробласты, полученные из келоидных рубцов, в меньшей степени подвержены апоптозу по сравнению с фибробластами здоровой кожи. Это связано с мутациями в гене р53, который контролирует апоптоз клеток. Точечные мутации в этом гене обнаружены в

фибробластах из келоидных рубцов. В нормальных фибробластах, полученных из кожи тех же испытуемых, такие мутации не выявлены. Нарушения регуляции гена р53, опосредованное изменённым белком р53, могут приводить к замедлению апоптоза клеток в келоидах. Предполагается, что образование келоидных рубцов обусловлено не только дефектами самих фибробластов, но и нарушением контроля кератиноцитов над фибробластами. В здоровой коже отношения кератиноцитов эпидермиса и фибробластов дермы, разделённых базальной мембраной, регулируются механизмами паракринной регуляции, в частности, интерлейкином-1α (IL-1α). Этот цитокин из семейства пептидных молекул обеспечивает межклеточные коммуникации и согласованность их функционирования. Синтезируемый ке-ратиноцитами цитокин IL-1α является одним из главных активаторов синтеза коллагена, эластина и ГК фибробластами дермы. Цитокины же, синтезируемые фибробластами, контролируют скорость обновления эпидермиса (Скоч, Помыткин, 2010). При нарушении целостности базальной мембраны и дермы кератиноциты и фибробласты оказываются вместе в раневой полости. Кератиноциты увеличивают продукцию IL-1α, который одновременно действует аутокринно на ке-ратиноциты и паракринно на фибробласты. Кератиноциты человека, полученные из келоидных рубцов, усиливали пролиферацию нормальных фибробластов в большей степени, чем нормальные кератиноциты. Под действием кератиноцитов из келоидных рубцов нормальные фибробласты человека начинали вырабатывать коллаген с той же интенсивностью, что и в келоидных рубцах.

За образование келоидных рубцов может быть ответственен также и другой цитокин - трансформирующий фактор роста β (ТФР-β). Он стимулирует синтез фибробластами коллагена, фибронектина и про-теогликанов. Кроме того, этот фактор уменьшает синтез коллагеназы и увеличивает выработку её ингибиторов и тем самым замедляет разрушение временного матрикса. Из трёх известных изоформ ТФР ке-лоидные фибробласты человека особенно чувствительны к изоформам ТФР-β1 и ТФР-β2, снижающим активность апоптоза и, возможно, способствующим развитию фиброза и формированию келоидных рубцов. К апоптозу причастны также гены каспаз, кодирующие группу проте-аз, которые участвуют в апоптозе путём каскадной активации одного фермента другим. В процессе заживления ран апоптоз задействован дважды. Во-первых, он снижает воспалительную инфильтрацию раны между стадиями воспаления и пролиферации. А факторы, подавляющие апоптоз, позволяют воспалительной инфильтрации сохраняться дольше обычного, что способствует развитию

Медицинские книги

@medknigi

фиброза. Во-вторых, апоптоз препятствует выработке излишнего коллагена фибробластами, а факторы, ингибирующие апоптоз, способствуют отложению коллагена и формированию келоидных рубцов. Таким образом, синтез фиброзной ткани в келоидах обусловлен не только высокой скоростью пролиферации фибробластов, но и замедлением их апоптоза.

Современные методы иммуногистохимического анализа позволяют оценивать уровень экспрессии отдельных генов, кодирующих синтез тех или иных белков, в частности белка р53. Так, например, в работах (Хабаров и др., 2017; 2018) исследовали операционный материал, полученный от 48-летней пациентки при пластической операции круговой подтяжки лица с предварительно введенными инъекционными препаратами ГК (рис. 3.10, 3.11). Для иммуногистохимического исследования использовали первичные моноклональные антитела р53.

Рис. 3.10. Экспрессия маркера p53 в биоптатах кожи. Состав образцов препаратов: образец № 1 (А) - «Голдгиал»: ГК 0,8% с НЧЗолота; образец № 2 (Б) - «Скинопротектор»: ГК 0,8%, хлористый цинк 0,025%: образец № 3 (В) - «Биоревитализант»: ГК 0,8%; 4 (Г)- «Тетраскил»: ГК 1,0%, карнитин 0,3%, липоевая кислота 0,2%, янтарная кислота 0,2%; 5 (Д) - «Ювента»: ГК 1,0%, лизин 0,3%, глицин 0,3%, гидроксипролин 0,3%, хлористый магний 0,025%; 6 (Е) - «Ювента»: ГК 1,0%, лизин 0,3%, глицин 0,3%, гидроксипролин 0,3%, силикат натрия 0,025%; 7 (Ж) - «Ювента»: ГК 1,0%, лизин 0,3%, глицин 0,3%, гидроксипролин 0,3%, хлористый цинк 0,025%. Иммунофлуоресцентное исследование, х400

Медицинские книги

@medknigi

внешнего воздействия, равновесие будет смещаться таким образом, чтобы скомпенсировать вызванные изменения. Однако не всегда подобная компенсация протекает в физиологически благоприятных условиях - как результат нарушение координации процессов синтеза и распада, которое приводит к появлению патологий. Более глубокое понимание этих процессов, поиск новых биоактивных соединений, способных выполнять различные регуляторные функции, безусловно, является одной из важнейших задач, стоящих перед учёными биохимических специальностей.

ЛИТЕРАТУРА

Алейникова Т.Л., Авдеева Л.В., Андрианова Л.Е. и др. Биохимия. М. : ГЭОТАРМедиа, 2003.

Бауманн Л. Косметическая дерматология. М. : МЕДпресс-информ, 2016. Девис М., Остин Дж., Патридж Д. Витамин С. Химия и биология. М. : Мир, 1999. Дубинина Е.Е. Роль активных форм кислорода в качестве сигнальных молекул в метаболизме тканей при состоянии окислительного стресса // Вопр. мед. химии. 2001. № 47. С. 561-581. Клишо Е.В., Кондакова И.В., Чойнзонов Е.Л. Матриксные металлопротеиназы в онкогенезе // Сибир. онкол. журн. 2003. № 2. С. 63-70. Кобляков В.А. Биохимия опухолевой клетки. М. : Знание, 1989. Кольцов Н.К. Организация клетки. М. : Биомедгиз, 1936. Ленинджер А. Основы биохимии. М. : Мир, 1985.

Озерская О.С. Рубцы кожи и их дерматокосметологическая коррекция. СПб. : Искусство России, 2007. Онищенко К. Внеклеточный матрикс // Эстетическая медицина. 2008. Т. 7, № 4. С. 449-456.

Окислительный стресс и антиоксиданты : сборник статей / под ред. А. Петрухиной. М. : КЛАВЕЛЬ, 2006.

Пшениснов К.П., Демченко В.А., Кадочников С.И. Основы пластической хирургии // Избранные вопросы пластической хирургии. 2005. № 1 (13). С. 8086.

Рогова Л.Н., Шестернина Н.В., Замечник Т.В., Фастова И.А. Матриксные металлопротеиназы, их роль в физиологических и патологических процессах // Вестн. новых медицинских технологий. 2011. № 4. С. 86-89.

Северин Е.С., Глухов А.И., Голенченко В.А. и др. Биохимия. М. : ГЭОТАРМедиа, 2008.

Скоч Р., Помыткин И. Интерлейкин-1α - эпидермальный цитокин, регулятор процессов формирования и функционирования кожи // Эстетическая медицина. 2010. Т. 9, № 2. С. 123-127.

Смирнова И.О., Кветной И.М., Князькин И.В., Данилов С.И. Нейроиммуноэндокринология кожи и молекулярные маркеры ее старения. СПб. : ДЕАН, 2005.

Соловьева Н.И. Матриксные металлопротеиназы и их биологические функции // Биоорган. химия, 1998. № 24. С. 217-226.

Медицинские книги

@medknigi

Хабаров В.Н., Бойков П.Я. Биохимия гиалуроновой кислоты. М. : Тисо-принт,

2016.

Хабаров В.Н., Жукова И.К., Кветной И.М. Иммуногистохимическое исследование биоптатов кожи человека с препаратами гиалуроновой кислоты // Эстетическая медицина. 2018 (в печати).

Хабаров В.Н., Жукова И.К., Щукина Е.С., Кветной И.М. Препараты нового поколения для омоложения кожи на основе комплексов гиалуроновой кислоты // Эстетическая медицина. 2017. Т. ХV1, № 2. С. 1-8.

Шафранов В.В., Борхунова Е.Н., Таганов А.В., Короткий Н.Г. Келоидные рубцы у детей. М. : Династия, 2006.

Шноль С.Э. Физико-химические факторы биологической эволюции. М. : Наука,

1979.

Эльпинер И.Е. Биофизика ультразвука. М. : Наука. 1973.

Alameddine H.S., Morgan J.E. Matrix metalloproteinases and tissue inhibitor of metalloproteinases in inflammation and fibrosis of skeletal muscles // J. Neuromuscul. Dis. 2016. Vol. 3, N 4. P. 455-473.

Amar S., Minond D., Fields G.B. Clinical implications of compounds designed to inhibit ECM-modifying metalloproteinases // Proteomics. 2017(b) Jun 14.

Amar S., Smith L., Fields G.B. Matrix metalloproteinase collagenolysis in health and disease // Biochim. Biophys. Acta. 2017(a) Apr 26. pii: S0167-4889(17)30109-X.

Armstrong H.F., Podolanczuk A.J., Barr R.G., Oelsner E.C. et al. Serum matrix metallo-proteinase-7, respiratory symptoms, and mortality in community-dwelling adults: the Multi-Ethnic Study of Atherosclerosis // Am. J. Respir. Crit. Care Med. 2017 Jun 1.

Bach D.R., Tzovara A., Vunder J. Blocking human fear memory with the matrix metalloproteinase inhibitor doxycycline // Mol. Psychiatry. 2017 Apr. 4.

Bauer Y., White E.S., de Bernard S., Cornelisse P. et al. MMP-7 is a predictive biomarker of disease progression in patients with idiopathic pulmonary fibrosis // ERJ Open Res. 2017. Vol. 3, N 1. pii: 00074-2016.

Berman B., Kapoor S. Keloid // Med. J. 2001. Vol. 2, N 11. P. 311-314.

Bhowmick M., Stawikowska R., Tokmina-Roszyk D., Fields G.B. Matrix metalloproteinase inhibition by heterotrimeric triple-helical Peptide transition state analogues // ChemBioChem. 2015. Vol. 16, N 7. P. 1084-1092.

Bobińska K., Szemraj J., Czarny P., Galecki P. Role of MMP-2, MMP-7, MMP-9 and TIMP-2 in the development of recurrent depressive disorder // J. Affect. Disord. 2016. Vol. 205. P. 119-129.

Boon L., Ugarte-Berzal E., Vandooren J., Opdenakker G. Glycosylation of matrix metalloproteases and tissue inhibitors: present state, challenges and opportunities // Biochem. J. 2016. Vol. 473, N 11. P. 1471-1482.

Медицинские книги

@medknigi

Brew K., Nagase H. The tissue inhibitors of metalloproteinases (TIMPs): an ancient family with structural and functional diversity // Biochim. Biophys. Acta. 2010. Vol. 1803, N 1. P. 55-71.

Brown B.A., Williams H., George S.J. Evidence for the involvement of matrixdegrading metalloproteinases (MMPs) in atherosclerosis // Prog. Mol. Biol. Transl. Sci. 2017. Vol. 147. P. 197-237.

Canty E.G., Kadler K.E. Procollagen trafficking, processing and fibrillogenesis // J. СеП Sci. 2005. Vol. 118. P. 1341-1353.

Carruthers J.D., Carruthers J.A., Humphrey S.. Fillers and neocollagenesis // Dermatol. Surg. 2014. Vol. 40, suppl. 12. P. S134-S136.

Cerdà-Costa N., Gomis-Rüth F.X. Architecture and function of metallopeptidase catalytic domains // Protein Sci. 2014. Vol. 23, N 2. P. 123-144.

Chelluboina B., Nalamolu K.R., Klopfenstein J.D., Pinson D.M. et al. MMP-12, a promising therapeutic target for neurological diseases // Mol. Neurobiol. 2017 Feb. 2 (in press).

Clark S.D., Kobayashi D.K., Welgus H.G. Regulation of the expression of tissue inhibitor of MMP and collagenase by retinoids in human fibroblasts // J. Clin. Invest.

1987. Vol. 80. P. 1280-1284.

Craig V.J., Zhang L., Hagood J.S., Owen C.A. Matrix metalloproteinases as therapeutic targets for idiopathic pulmonary fibrosis // Am. J. Respir. Cell Mol. Biol. 2015. Vol. 53, N 5. P. 585-600.

Dasgeb B., Phillips T. Что такое рубцы? // Коррекция рубцов : пер. с англ. 2008.

El-Harake W.A., Furman M.A., Cook B., Nair K.S. et al. Measurement of dermal collagen synthesis rate in vivo in humans // Am. J. Physiol. 1998. Vol. 274, N 4. P. E586-E591.

English R.S., Shenefelt Ph. D. Keloid and hypertrophic scars // Dermatol. Surg. 1999.

Vol. 25, N 8. P. 631-638.

Evanko S.P., Tammi M.I., Tammi R.H., Wight T.N. Hyaluronan-dependent pericellular matrix // Adv. Drug Deliv. Rev. 2007. Vol. 59. P. 1351-1365.

Fan M.H., Zhu Q., Li H.H., Ra H.J. et al. Fibroblast activation protein (FAP) accelerates collagen degradation and clearance from lungs in mice // J. Biol. Chem. 2016. Vol. 291, N 15. P. 8070-8089.

Fields G.B. Biophysical studies of matrix metalloproteinase/triple-helix complexes // Adv. Protein Chem. Struct. Biol. 2014. Vol. 97. P. 37-48.

Fields G.B. Interstitial collagen catabolism // J. Biol. Chem. 2013. Vol. 288, N 13.

P. 8785-8793.

Fields G.B. New strategies for targeting matrix metalloproteinases // Matrix Biol. 2015.

Медицинские книги

@medknigi

Vol. 44-46. P. 239-246.

Fonseca F.L., da Costa Aguiar Alves B., Azzalis L.A., Belardo T.M. Matrix metallopro-teases as biomarkers of disease // Methods Mol. Biol. 2017. Vol. 1579. P. 299.

Giannandrea M., Parks W.C. Diverse functions of matrix metalloproteinases during fibrosis // Dis. Models Mech. 2014. Vol. 7, N 2. P. 193-203.

Gill S.E., Kassim S.Y., Birkland T.P., Parks W.C. Mouse models of MMP and TIMP function // Methods Mol. Biol. 2010. Vol. 622. P. 31-52.

Gioia M., Fasciglione G.F., Monaco S., Iundusi R. et al. pH dependence of the enzymatic processing of collagen I by MMP-1 (fibroblast collagenase), MMP-2 (gelatinase A) and MMP-14 ectodomain // J. Biol. Inorg. Chem. 2010. Vol. 15, N 8.

P. 1219-1232.

Golubkov V.S., Strongin A.Y. Proteolysis-driven oncogenesis // Cell Cycle. 2007.

Vol. 6, N 2. P. 147-150.

Greene J.J., Sidle D.M. The hyaluronic acid fillers: current understanding of the tissue device interface // Facial Plast. Surg. Clin. North Am. 2015. Vol. 23, N 4.

P. 423-432.

Gruber H.E., Ingram J.A., Hoelscher G.L., Zinchenko N. et al. Constitutive expression of cathepsin K in the human intervertebral disc: new insight into disc extracellular matrix remodeling via cathepsin K and receptor activator of nuclear factor-χB li-gand // Arthritis Res. Ther. 2011. Vol. 13, N 4. P. R140.

Gutowski K.A., Uitto J., Kouba D. Hyaluronic acid fillers: science and clinical uses // Clin. Plast. Surg. 2016. Vol. 43, N 3. P. 489-496.

Hantash B.M., Ubeid A.A., Chang H., Kafi R. et al. Bipolar fractional radiofrequency treatment induces neoelastogenesis and neocollagenesis // Lasers Surg. Med. 2009.

Vol. 41. P. 1-9.

Howes J.M., Bihan D., Slatter D.A., Hamaia S.W. et al. The recognition of collagen and triple-helical toolkit peptides by MMP-13: sequence specificity for binding and cleavage // J. Biol. Chem. 2014. Vol. 289, N 35. P. 24 091-24 101.

Ivanov V., Ivanova S., Kalinovsky T., Niedzwiecki A. et al. Inhibition of collagen synthesis by select calcium and sodium channel blockers can be mitigated by ascorbic acid and ascorbyl palmitate // Am. J. Cardiovasc. Dis. 2016. Vol. 6,

N 2. P. 26-35.

Jackson H.W., Defamie V., Waterhouse P., Khokha R. TIMPs: versatile extracellular

regulators in cancer // Nat. Rev. Cancer. 2017. Vol. 17, N 1. P. 38-53. Juchniewicz A., Kowalczuk O., Milewski R., Laudanski W. et al. MMP-10, MMP-7,

TIMP-1 and TIMP-2 mRNA expression in esophageal cancer // Acta Biochem.

Медицинские книги

@medknigi