Малашевская М.Н. Дипломатия Японии в отношении России люди и идеи в эпоху перемен. 2022

Для японской дипломатии на тот момент центральным направлением являлась Азия. В японском МИД внимательно следили за изменениями советско-китайских связей и азиатского вектора политики СССР. Пока же Того Кадзухико служил в Москве, в начале 1980-х гг. он «не увидел никаких улучшений в японо-советских отношениях»41.

Всередине 1980-х по мере улучшения отношения руководства

СССР к Японии, писал Того, японской дипломатии понадобилась концептуальная база для строительства отношений с «северным соседом». Поворот советской политики на азиатском направлении, начиная с 1986 г.42, заставил японский МИД активизировать советскую политику43. В 1988 г. Того Кадзухико был назначен начальником отдела СССР. Тогда он, как новый глава «русской школы», разработал идеологическую основу для диалога с СССР — концепцию «расширенного равновесия», в которой отразились его собственные взгляды и взгляды его окружения на возможные пути развития диалога

сСССР. Он постарался сочетать в концепции и территориальную проблему, и проблему развития экономических связей, и вопрос обеспечения безопасности в Азии44. Этому способствовало твердое убеждение начальника советского отдела, что было необходимо не потерять накопленный опыт хозяйственно-экономического и торгового взаимодействия, развивавшегося после подписания «Совместного заявления» в 1973 г., а также учесть интересы СССР. Исходя из этих положений, Того Кадзухико формулировал концепцию «расширенного равновесия». Однако, несмотря на продуктивные сдвиги в диалоге с СССР, японская дипломатия обнаруживала приверженность догматической позиции по «северным территориям».

В1990-х гг. Того Кадзухико в МИД Японии считался одним из лидеров «русской школы». С ним сотрудничали такие специалисты, как Хёдо Нагао, Эдамура Сумио, Кавато Акио. У Того Кадзухико сложился солидный послужной список. Его карьерный взлет пришелся на период с конца 1980-х — до начала 2000-х гг. В это время он служил заместителем министра иностранных дел, советником-посланником

41Того К. Хоппо: рё:до ко:сё: хироку. С. 108.

42Того считал поворотным событием поездку М. С. Горбачева во Владиво-

сток.

43В конце 1980-х гг. произошло улучшение диалога Москвы и Пекина (см.: История Китая / под ред. А. В. Меликсетова. М., 2002. С. 710–711), что провоцировало Японию действовать более энергично на советском направлении с целью обеспечения собственной региональной безопасности.

44Того К. Хоппо: рё:до ко:сё: хироку. С. 120–121.

230

впосольстве Японии в Вашингтоне и Москве, директором Департамента договоров45 и директором Департамента Европы МИД.

Вконце 1980-х гг. пути Того Кадзухико и Сато Масару пересеклись. Они тесно сотрудничали в посольстве Японии в Москве

в1994–1995 гг., куда Того Кадзухико был назначен советником-по- сланником Японии (второй по влиятельности чин в посольстве).

Вначале 1990-х гг. японский дипломат познакомился с Судзуки Мунэо, который фактически курировал российское направление политики в парламенте. Сотрудничество Судзуки Мунэо и Того Кадзухико пришлось на вторую половину 1990-х — начало 2000-х гг. Они участвовали в подготовке и проведении «встреч без галстуков» 1997–1998 гг., подготовке визита Обути Кэйдзо в Москву в 1998 г., ведении переговоров с В. В. Путиным в 2000 г. и подготовке Иркутского саммита 2001 г.

Сато Масару

Сато Масару родился 18 января 1960 г. в префектуре Сайтама. Его родители были участниками Второй мировой войны: мать в 14-лет- нем возрасте оказалась в гуще событий в ходе операции американских войск на островах Окинава и в 1945 г. стала военнопленной. Отец, уроженец Токио, служил на территории Китая в авиационных войсках связистом на протяжении всей войны. Вернувшись на родину и не найдя для себя работы в столице, отец Сато Масару поступил на службу в строительное подразделение американских оккупационных войск и уехал на Окинава, где и познакомился с будущей супругой.

От матери Сато Масару с раннего детства слышал рассказы о жестоких боях на островах Рюкю и о воинах-камикадзе, которых она видела воочию. Большое влияние на его взгляды оказало то, что мать после окончания войны приняла христианство46. Более того, он сам придерживается христианских ценностей, как крещенный католик47. Судя по его работам, семья бывшего дипломата отличалась довольно строгими моральными принципами, что сформировало

45Департамент договоров (дзё:яку кёку) — влиятельный департамент МИД, карьерные сотрудники которого обязательно присутствовали на подписании всех межгосударственных соглашений Японии с другими странами. В 2004 г. был реорганизован в отдел договоров (дзё:яку ка) в Департаменте по вопросам международного права (кокусайхо:кёку).

46Сато М. Дзикайсуру тэйкоку. С. 379–380.

47Сато Масару писал о том, что во время коррупционного скандала 2002 г. не совершил самоубийство, так как он христианин (Сато М. Кокка но вана. С. 52).

231

иего мировоззренческие позиции. Ощутимое влияние на взгляды Сато оказало христианское мироощущение, привитое матерью,

ипонятия о воинском долге, перенятые от отца48.

Всередине 1980-х гг. Сато Масару окончил магистратуру факультета религиоведения Университета Досися (г. Киото, старинный региональный университет, основанный в эпоху Мэйдзи (1868– 1912 гг.) как христианское учебное заведение). Объектом его пристального исследования (и магистерской работы) была тема: «Связь протестантизма и социалистической власти в Чехословакии». Большое внимание в своих университетских исследованиях Сато Масару уделял теологии и сравнению догматики разных монотеистических религий, что впоследствии оказало влияние на его аналитические работы, изданные в 2000–2010-х гг. В анализе политических процессов он учитывает иррационально-психологический и религиозноидеологический факторы, например фактор «веры», «мифа», в процессе принятия политических решений.

Сато Масару начал работу в МИД в апреле 1985 г. как некарьерный сотрудник, выдержав экзамен в министерство со второго раза. При поступлении он выразил желание продолжить свои исследования, связанные с Чехословакией, однако его распределили в коллектив аналитиков, которые занимались сбором (разведкой) и анализом данных по стране, в отделе СССР Министерства иностранных дел Японии, то есть в центр «русской школы». В конце 1980-х — первой половине 1990-х гг. он занимался именно разведывательно-ана- литической работой из открытых источников и при помощи личных контактов в Москве, Прибалтике. Сато Масару назвал школы МИД «мафией», имея ввиду нелегальные «серые схемы», при помощи которых сотрудники японских представительств «отмывали» деньги за рубежом и присваивали их себе49.

Сразу после поступления на службу в МИД Сато Масару был направлен в Военную школу иностранных языков в Бэконсфилде (предместье Лондона) изучать русский язык. В 1987 г., приехав к месту первого назначения в посольство Японии в Москве, он начал занятия в МГУ на филологическом факультете с целью улучшить уровень владения русским языком. Он посещал языковые занятия вместе с 15 другими иностранцами из Европы, Азии и Африки, а на итоговом экзамене смог показать второй результат в группе50.

48Сато Масару до конца остается верен дружбе с Судзуки Мунэо. Его моральные качества отметил и Судзуки Мунэо, и Того Кадзухико.

49Сато М. Кокка но ванна. С. 75–77.

50Сато М. Дзикайсуру тэйкоку. С. 29.

232

Посещая кружки на философском факультете, молодой человек открывал для себя новые грани русской философской и мировоззренческой традиции. Сато Масару до 1995 г. служил в посольстве Японии в Москве: за эти годы он смог прекрасно овладеть русским языком. Кроме того, приобрел обширные связи в интеллектуальной и журналистской среде, с представителями политических кругов, общественными деятелями Советского Союза и впоследствии Российской Федерации (А. Казаков, В. Швед, В. Алкснис, Р. Медведев,

А.Ильин, Г. Янаев, А. Соколов, В. Ландсбергис, Г. Бурбулис и др.).

В1988–1989 гг. Сато Масару занимался, по его собственному выражению, «грязной работой» сотрудника административного персонала. В круг его обязанностей входило распределение, хранение и копирование рабочих информационных материалов, уборка пепельниц, подача утреннего чая, перевод заказанных газетных статей для руководства, ежедневное посещение пресс-центра в МИД СССР

и фиксирование полученной там информации.

По словам Сато Масару, в основном специалисты в посольстве ограничивались чтением газет, таких как «Известия» и «Правда», где публиковались официальные данные, прошедшие жесткую редакторскую проверку. Таким образом, информация, поставляемая из посольства, страдала поверхностным анализом ситуации в Советском Союзе51. В связи с этим Сато Масару считал, что «в Японии нет профессиональных дипломатов, которые всей душой отдавались работе на российском направлении»52.

После того, как в районе Баку в Азербайджанской ССР в феврале 1988 г. произошел инцидент, в ходе которого местный житель стрелял в армянина, в СМИ Сато Масару прочитал, что на Кавказе может разгореться этнический конфликт. По его оценке, в посольстве в таких вопросах не разбирались и не занимались ими, что заставило молодого аналитика задуматься о важности подобной проблематики для японской политики53. Сато Масару начал кропотливо

51Во многом такое небрежное отношение к своим обязанностям у сотрудников, работавших в отделе СССР, было обусловлено тем, что данное направление для карьерного роста было не самым перспективным, в отличие от «американской» и «английской школы», представители которой могли сделать хорошую карьеру в МИД Японии. «Русская школа» стала своего рода закрытым отделом, которая даже смогла превратиться в узкоспециализированную фракцию. Значительная часть дипломатов из других отделов слабо разбиралась в вопросах, касавшихся СССР и Восточной Европы. Дипломаты других отделов либо принимали на веру ту аналитику, которую предоставлял отдел СССР, либо руководствовались официальной позицией правительства в отношении нашей страны.

52Судзуки М. Омэй. С. 168.

53Сато М. Дзикайсуру тэйкоку. С. 114.

233

изучать местные советские республиканские газеты. Уже к 1989 г. помимо привычных обязанностей сотрудника административного аппарата в посольстве он стал специалистом по межэтническим вопросам, которые увлеченно и внимательно изучал. Помимо того, что его начали ценить за знания в области этнополитической ситуации в СССР, он смог достичь высокого уровня владения русским языком и переводил официальные встречи и переговоры.

Расширению знакомств Сато Масару в СССР способствовала поездка в Ригу в октябре 1988 г., после которой он познакомился с полковником авиации В. И. Алкснисом54. Уже тогда, несмотря на должность третьего секретаря посольства, его знакомства оказывались достойны руководства дипломатической миссии55.

Еще одним близким знакомым Сато Масару стал Владислав Николаевич Швед — литовский политик, последовательный сторонник сохранения целостности СССР. В 1990–1991 гг. они часто встречались и обсуждали внутреннее положение в СССР, сопровождая встречи, как вспоминал японский дипломат, обильным употреблением крепких алкогольных напитков. Впоследствии, Сато Масару признавался, что в ходе встреч с советскими и российскими политиками с 1988 по 1995 г. было выпито столько алкоголя, сколько в Японии он никогда не пил. Подобное поведение диктовалось необходимостью принять устоявшиеся принципы взаимодействия русских между собой. Так возникла «алкогольная дипломатия», которую Сато Масару активно применял для получения нужных сведений. Он был убежден, что в России это реальный инструмент воздействия на объект и метод налаживания связей. Аналогичные принципы японская сторона стремилась применять в ходе «встреч без галстуков» между Б. Н. Ельциным и Хасимото Рютаро.

Необходимо отметить, что со своими информаторами Сато Масару стремился поддерживать не только деловые, но и теплые личные отношения, что считал приоритетом в дипломатической работе. Сато подчеркивает, что благодаря обширным связям он был первым из иностранных разведчиков, кто, опередив даже ЦРУ, добыл информацию о том, что Горбачев жив, а не убит ГКЧП в августе 1991 г., как утверждали в Европе и Америке после начала путча56. Поскольку данные сведения не удалось верифицировать источниками офи-

54Виктор Имантович Алкснис в 1989 г. был избран народным депутатом, а

в1989 г. депутатом Верховного совета Латвии. Он выступал за сохранение целостности Советского Союза, поэтому Сато Масару назвал его «империалистом» (тэйкокусюгися). См.: Сато М. Дзикайсуру тэйкоку. С. 124.

55Там же. С. 163.

56Судзуки М. Омэй. С. 162; Сато М. Кокка но вана. С. 22.

234

циального происхождения, в данном случае, вероятно, имеет место самопрезентация автора текста в качестве уникального специалиста по политической ситуации в СССР.

Сато Масару отмечал, что он убедил руководство посольства после неудавшегося государственного переворота в СССР в августе 1991 г. не рвать связей с коммунистической политической элитой

ине делать ставку исключительно на новоявленных либералов и демократов, так как сами японцы воспринимают подобные действия как предательство. Его расчет строился на том, что старые политические элиты с начала 1990-х гг. имели большую поддержку в обществе, а также в значительной мере именно из их числа комплектовались кадры в новых государственных структурах. Таким образом, Сато Масару отстаивал не только морально-этические принципы, но и практические интересы Японии. Благодаря этому японскому посольству удалось сохранить контакты с «консерваторами». Сато стремится показать, что тем самым посольство Японии заняло уникальное место среди дипломатических миссий западных стран

иподвергалось меньшей критике со стороны Коммунистической партии РФ в 2002 г., когда разгорелся скандал, связанный с именем Судзуки Мунэо57. После того, как Сато Масару был арестован по обвинению в коррупции, его адвокату пришло письмо от В.И. Алксниса со словами поддержки, что свидетельствовало о том, что дипломат, как уже было сказано, смог заручиться не только деловыми, но и личными связями в России.

Сато Масару отмечал, что после 1991 г. японскому разведчику стало намного проще работать, так как ослабло давление со стороны КГБ. В те годы в российских учреждениях приветствовалось сотрудничество с представителями стран Запада. С сентября 1992 по февраль 1995 г. Сато Масару преподавал на философском факультете МГУ на кафедре философии религии и религиоведения и в соавторстве с профессором философского факультета А. С. Поповым издал совместную монографию «Диалог: церковь и мир»58.

В1994–1995 г. до возвращения на родину, Сато Масару тесно общался с Того Кадзухико, они имели возможность обмениваться мнениями59. Сато Масару видел необходимость сближения с представителями российских политических групп, категорически не приемлющих японские территориальные требования. Глава Либе- рально-демократической партии России В. В. Жириновский на про-

57Сато М. Дзикайсуру тэйкоку. С. 378.

58Попов А., Сато М. Диалог: церковь и мир. М., 1993.

59Того К. Хоппо: рё:до ко:сё: хироку. С. 196.

235

тяжении 1990-х гг. неоднократно выступал с жесткой критикой относительно японских территориальных претензий60, поэтому Сато Масару искал выходы на его окружение, чтобы попытаться смягчить такую жесткую позицию. В конце 1990-х японские представители попытались выйти на одного из соратников В. В. Жириновского — А. В. Митрофанова, который был близко знаком с Г.Э. Бурбулисом61. Сближения с представителями ЛДПР у Сато Масару так и не получилось.

В первой половине 1990-х гг. представители «группы Судзуки» начали сотрудничать друг с другом и обмениваться мнениями, однако в тот период их влияние на переговоры между российским и японским правительствами еще не было определяющим. Они нашли точки сближения и выработали общие подходы и принципы, которые эффективно применяли во второй половине 1990-х гг. Осознание необходимости смягчения риторики по территориальному вопросу пришло к представителям «группы» еще во время первых российско-японских переговоров в 1992–1993 гг., которые продемонстрировали бесперспективность жесткого давления со стороны Японии.

Тандем «Судзуки — Сато»

Одним из ближайших единомышленников Судзуки Мунэо и посредников при контактах с МИД Японии стал некарьерный специалиструсист Сато Масару, который тесно общался с высокопоставленным дипломатом, одним из лидеров «русской школы» 1990-х гг. Того Кадзухико. Сато Масару, работая в Москве в конце 1980-х — первой половине 1990-х гг., совмещал аналитическую и разведывательную деятельность. Он употребил свой талант для расширения контактов среди российских политиков, предпринимателей, интеллигенции и весьма преуспел в этом. По свидетельству Того Кадзухико, когда он прибыл на службу в Москву в качестве посланника в 1994 г., Сато предоставил ему список из 150 фамилий россиян, с которыми ему следовало завязать прямые знакомства62.

По выражению Судзуки Мунэо, его совместная работа с Сато Масару была подобна взаимодействию двигателя и колес в автомобиле63. Они подготавливали основу для переговоров на уровне министра иностранных дел, его заместителей и аппарата премьер-

60Зиланов В. К., Плотников А. Ю. «Курильский вопрос» вчера и сегодня.

61Сато М. Дзикайсуру тэйкоку. С. 318–319.

62Того К. Хоппо: рё:до ко:сё: хироку. С. 196.

63Судзуки М. Омэй. С. 171.

236

министра. Параллельно все три ведущие фигуры «группы Судзуки» находились в тесной связи с представителями российского МИД

иполитических кругов, стремясь непрерывно проводить мониторинг настроений в российской политической элите и транслировать мнение японской стороны.

Судзуки Мунэо и Сато Масару стали приверженцами концепции «поэтапной передачи островов» и стремились реализовать ее в ходе российско-японских переговоров во второй половине 1990-х — начале 2000-х гг. Традиционную концепцию «одновременной передачи четырех островов» Судзуки Мунэо видел нерезультативной

инереалистичной: «все дело в неадекватности подхода к проблеме японских МИДовских чиновников. Когда точку зрения об оккупации высказывает неофициальное частное лицо — это одно. Но когда то же самое заявляет представитель правительства… Территории — нерешенный вопрос и предмет спора. Поэтому и решать его надо в рамках встреч глав двух государств. И в этом смысле МИД Японии должен проявлять более гибкую позицию. Ведь позиция и политика противоположной стороны в отношении Японии с тех пор, как не стало СССР и появилась Россия, явно изменилась. Я считаю, нашему МИДу нужно занять более реальную позицию»64. Такая позиция заключалась в том, чтобы осуществить план «поэтапного решения территориального спора» и заключить мирный договор, то есть принять более мягкий вариант догматической линии. Однако Судзуки Мунэо исходил из того, что суть этого плана состояла не в получении островов Малой Курильской гряды, а в разделении «возвращения» всех четырех островов на два этапа65.

Для решения поставленной задачи, в «группе Судзуки» были выработаны основные принципы ведения переговоров с российской стороной:

1)приверженность принципу «поэтапной передачи островов»;

2)необходимость укрепления взаимного доверия с российской стороной, причем на всех уровнях взаимодействия с целью извлечения взаимных выгод;

3)наиболее широкое применение «дипломатии лицом к лицу» (фэйсу-то-фэйсу гайко:, или као то као о цукиавасэру гайко:):

64Мунэо Судзуки: «Требовать от России вернуть все четыре южнокурильских острова — это утопия» // Труд. 27.12.2009. URL: http://www.trud.ru/ article/27-12-2009/234506_muneo_sudzuki_trebovat_ot_rossii_vernut_vse_chetyre_ juzhnokurilskix_ostrova_eto_utopija.html (дата обращения: 19.12.2020).

65Судзуки М., Сато М. Сэйдзика массацу. С. 209.

237

развитие межличностных контактов и личных связей, основанных на взаимном доверии, а также личные встречи66.

Представители «группы Судзуки» видели необходимость в развитии не только территориальных переговоров, но и многостороннего диалога, базирующегося на взаимных выгодах и государственных интересах.

Продвижению идей дипломатов, сплотившихся вокруг Судзуки Мунэо способствовало то, что в ноябре 1996 г. лидер группы был назначен директором «Агентства по развитию Хоккайдо» и «Агентства по развитию Окинава». В этом качестве он участвовал во встрече на высшем уровне между Б. Н. Ельциным и Хасимото Рютаро в ноябре 1997 г. и переговорах с Сахалинской администрацией в конце 1997 г.67

Сато Масару, заслуживший доверие в МИД своим глубоким знанием России, после возвращения в Японию в 1995 г. был назначен на должность старшего аналитика в Департамент международной информации министерства68. Поскольку в 1994–1995 гг. Сато совместно работал с Того Кадзухико в посольстве в России, он заручился его доверием и поддержкой. После 1996 г. с Того Кадзухико и Сато Масару тесно сотрудничал Маэдзима Акира69, который служил с ними вместе в посольстве в Москве, и, вернувшись в Японию, был назначен куратором распределения финансовой помощи жителям Курил. Сато Масару писал, что Маэдзима Акира был искренне заинтересован в решении проблемы «северных территорий» и выдвигал идеи по этому вопросу. Сато Масару писал, что «после 1997 г. они с Того Кадзухико и Маэдзима Акира образовали дружественный союз единомышленников по основополагающим принципам дипломатии на российском направлении»70. Эти данные говорят о формировании лоббистской группы в МИД Японии, которая выступила единым фронтом в деле формирования поли-

66Судзуки М. Омэй. С. 167.

67Там же. С. 185.

68Сато М. Кокка но вана. С. 46.

69Маэдзима Акира (1965 г. р.) — выпускник юридического факультета Токийского университета, поступил на службу в МИД в 1988 г. В 1994–1995 гг. служил вместе с Того и Сато в посольстве Японии в России, куда он был назначен вторым секретарем. После возвращения служил под руководством Того Кадзухико в российском отделе МИД. Сато Масару писал, что он держал себя дистанцировано

ине присоединялся к Того и Сато, когда они в неформальной обстановке, за выпивкой, обсуждали вопросы, касающиеся их работы на российском направлении. См.: Там же.

70Там же. С. 47.

238

тики на российском направлении. Судзуки со своей стороны продвигал эти идеи через парламент.

В 1999–2002 гг. Сато Масару занимал созданную при посредничестве Судзуки Мунэо специально для него должность руководителя группы аналитиков, собиравших и анализировавших информацию о России71. Как некарьерный дипломат, Сато с 1995 по 2002 г. служил аналитиком по России в Департаменте международной информации (кокусай дзё:хо:кёку), занимавшемся разведкой и анализом информации, реорганизованном в 2004 г. Сато Масару писал, что в эти годы и до самого ареста их общение с Судзуки Мунэо было настолько тесным, что они созванивались не менее одного раза в сутки для обмена информацией72. В обязанности Сато входила корректировка деятельности аналитиков и разбор полученных данных. Сато Масару весьма импонировал образ разведчика, поэтому он всякий раз подчеркивал эту свою функцию, излагая, какие конкретные действия по добыванию информации должны предприниматься. Сато Масару продолжил регулярно ездить в Россию, встречаться со своими информаторами лицом к лицу, нередко останавливался в их личных домах и на правительственных дачах. Он много коммуницировал с представителями российских политических элит и занимался добычей «полевой» информации, применяя все доступные способы.

Еще в середине 1990-х гг. Сато наладил контакты с представителями японского бизнеса, например с Иино Масахидэ73, одним из ведущих менеджеров корпорации Mitsui & Co., который в середине 1990-х гг. был заинтересован в вопросах, связанных с Россией,

исотрудничал с «группой Судзуки»74. Сато Масару писал, что Иино Масахидэ часто приезжал в Россию в середине 1990-х и сумел приобрести друзей среди российских политиков. Этим он стал ценен

идля японской дипломатии75. Бизнесмен владел русским языком

ибыл знаком с ситуацией в России, мог читать местные газеты и извлекать из них не только поверхностную информацию, но и то, что

71Кузьминков В. В. Об искусстве проведения переговоров Масару Сато. С. 56.

72Сато М. Кокка но вана. С. 49.

73Иино Масахидэ — один из директоров Мицуи-буссан в конце 1990-х гг., который участвовал в реализации проектов Судзуки Мунэо по строительству дизельных электростанций. В 2002 г. вместе с пятью сотрудниками корпорации проходил по делу Судзуки Мунэо (Мунэо гиваку. Мицуи буссан но ракусацу корэ га тэгути. URL: http://www.jcp.or.jp/akahata/aik/2002-07-05/13_1501.html (дата обращения: 19.12.2020)).

74Сато М. Кокка но вана. С. 239–240.

75Там же. С. 233.

239