monografija-etika-professii
.pdf
231
думы РФ проблематизировать зарубежный опыт кодифицирования деятельности депутатов.
В своих предложениях мы отметили, что сегодняшний период существования парламентской этики в России действительно скорее всего можно назвать пренатальным. Отсюда неизбежно особое внимание к соответствующему международному опыту. Но депутатскому корпусу предстоит понять степень сходства и различия традиций разных стран в понимании природы парламентской этики. Например, в американском подходе – и подходе отечественном.
«Там» – скорее правила, расписанные до формы стандарта (да еще и запретительного характера) и, в лучшем случае, более общие нормы Кодекса, например, честности, неподкупности, требование действовать в таком духе, чтобы не подорвать доверие к парламенту и т.д. Но без предъявления профессионально-нравственного Кредо. Об этом свидетельствует, например, брошюра американского Национального демократического института международных отношений. У нас – пока – иная этическая традиция, скорее противоположного характера: склонность к формулированию высоких этических принципов, не конкретизированных в виде правил.
И корпорации отечественных парламентариев предстоит определиться в вопросе о том, сводить ли кодекс к стандартам, внеморальным регламентам или создавать его как свод собственно этических принципов и норм.
Достаточно ли, с точки зрения депутатов, если в отечественном кодексе будут подробно, детально, тщательно расписаны правила, определяющие прозрачность финансовой деятельности депутата, декларацию его интересов и нормы честного лоббирования? Даже если в кодекс будут еще вписаны и некоторые принципы, например, принципы честности, неподкупности?
«Готовы ли депутаты, – спрашивали мы в своих предложениях, – оценить эффективность формата “этический стандарт” с моральной точки»? Действительно, отклонения от этического стандарта поведения – как прави-
232
ло, в сторону понижения – более очевидны, прозрачны для восприятия. Тем самым они не создают особых затруднений при их оценивании: налицо и «факты», и «трафареты». Но ведь стандарты не эффективны в нравственных коллизиях повышенной сложности, в отношении поступков с запутанностью мотивов, обстоятельств и последствий решений, полных драматизма. Например, уже само стремление согласовать установки на успешность своей деятельности с политической честностью нередко ставит депутатов перед труднейшим моральным выбором. Здесь обычные позитивные и негативные оценки оказываются малопригодными для того, чтобы охватить ими нравственные оппозиции парламентской деятельности. Эти коллизии выводят на противоречия в политической и нравственной культуре общества (парламент – их одновременно незамутненное и искривленное зеркало). Эти коллизии предполагают трудные нравственные искания, тесно связанные как с национальными особенностями сознания и психологии парламентариев, так и со спецификой становления российского парламентаризма.
(Б) Обратим внимание на аргумент в пользу разработки отечественными журналистами минимального стан-
дарта профессионально правильного поведения: разроз-
ненное, распыленное профессиональное сообщество, исповедующее разные миссии и кредо, легче всего соберется вокруг такой минимальной планки, как «минимальный стандарт».
В процессе работы над проектом Тюменской этической медиаконвенции Ю.В. Казаков – инициатор идеи «ми-
нимального стандарта профессионально правильного поведения» и разработчик нескольких его версий – напомнил участникам одного из проблемных семинаров, что эта идея появилась сначала как чисто игровая, методическая, совершенно не претендующая на свою жизненность. Им были проанализированы полсотни кодексов, из них отобраны те схожие моральные нормы, которые для своего применения не требуют никакой специальной рефлексии, не вовлекают журналиста в ситуацию морального
233
выбора (курсив наш. – В.Б., Ю.С.), затем они были отредактированы и предложены для игрового проживания. На игровом семинаре в «Тюменском курьере» команда, защищавшая «минимальный стандарт», успешно освоила и даже продвинула его содержание. «А дальше неожиданно оказалось, что с этой идеей можно и нужно работать не только в игровой ситуации, но и в реальной жизни сообщества. Хотя бы потому, что это разрозненное, распыленное профессиональное сообщество, исповедующее разные миссии и кредо, легче всего соберется вокруг “минимального стандарта”, пусть еще и “сырого” по исполнению. Эту гипотезу и предстоит испытать на примере Тюменской конвенции».
В итоге работы над Тюменской конвенцией в ее состав был включен раздел «Минимальный стандарт профессионально правильного поведения»:
Представляя собой ориентиры «первого уровня» для повседневной деятельности журналиста (независимо от его места в структуре СМИ, ориентации и специализации последнего, от взглядов, симпатий, приоритетов главного редактора или владельца СМИ), положения «минимального стандарта» объективно работают на снижение профессиональных и общественных рисков в сфере массовой информации.
Журналист, работающий в режиме минимального профессионального стандарта:
ведет сбор информации только честными средствами и методами;
проводит четкое, понятное читателям разграничение между новостями, с одной стороны, и мнениями и комментариями – с другой;
распространяет в качестве информационных только такие сообщения, достоверность которых подтверждена доступными журналисту и СМИ средствами проверки, соответствующим образом верифицирована;
234
выделяет и отделяет от достоверной информации специальными профессиональными приемами (маркирует) слухи, а также ту информацию, подтверждение которой не удалось получить по независящим от журналиста или редакции причинам. То, что такая попытка предпринималась, тоже обозначается;
в обязательном порядке отделяет архивную информацию от новостной, а документальный фото-, ки- но-, видео- и аудиоматериал – от материала, подготовленного с использованием приемов специального монтажа, способного произвести впечатление документального;
не путает свою работу с работой специалиста рекламного отдела или отдела по связям с общественностью, четко отделяет новостную информацию от рекламной и/или по преимуществу имиджевой;
везде, где это представляется возможным, указывает источники информации;
соблюдает и защищает конфиденциальность источника информации, предоставленной редакции на условиях сохранения в тайне имени конфидента;
незамедлительно исправляет существенные фактические ошибки, допущенные по его вине;
не теряет чувство такта, в том числе и по отношению к лицам, чьи слова или поступки публично критикуются; в обязательном порядке предоставляет право на ответ лицу, подвергающемуся в данном СМИ серьезной публичной критике;
отличает информацию, представляющую общественный интерес, от информации, удовлетворяющей общественное любопытство; в каждом конкретном случае делает обдуманный выбор между общественным интересом и правами конкретной личности; предпринимает меры к тому, чтобы исключить причинение публикацией вреда лицам, не имеющим прямого отношения к конкретному сюжету;
235
уважает достоинство и права своих коллег, включая право на отличную от своей точку зрения;
избегает любого, в том числе невольного, поощрения жестокости, нетерпимости или дискриминации, основанной на различиях в расе, поле, языке, вероисповедании, политической и иной ориентации, на-
циональном, региональном или социальном происхождении142.
Подчеркнем, что автор идеи «минимального стандарта» вполне отчетливо осознает и риск использования термина «стандарт», тщательно взвесил аргументы «за» и «против». Но в дилемме «Российский выбор: кодекс или стандарт?» (так назван соответствующий раздел его монографии) склоняется, как нам кажется, в пользу своей идеи. Один из аргументов в пользу такого выбора – весьма убедительный – вошел в качестве последнего абзаца в раздел о минимальном стандарте Тюменской конвенции: «Ра-
зумеется, может показаться, что некоторые требования минимального стандарта относятся скорее к правилам служебной инструкции, к азам ремесла. Но их нарушение не просто разрушает ремесло, но и подрывает смысл и устои профессии».
Нельзя не принять и другого аргумента, уже приведенного выше, о том, что в ситуации кризиса журналистской профессии в нашей стране профессиональное сообщество легче всего соберется вокруг минимальной планки.
Однако идея «минимального стандарта», принимаемая нами скорее как идея паллиатива полноценного кодекса в конкретных отечественных обстоятельствах, по-
142 Тетради гуманитарной экспертизы (4). Медиаэтос: Тюменская конвенция: ориентир самоопределения, способ собирания сообщества / Отв. ред. В.И. Бакштановский. – Тюмень: Центр прикладной этики: ХХI век, 2000. С.72-78.
Обновленную версию «минимального стандарта» автор представил в своей монографии: На пути к профессионально правильному. Российский медиаэтос как территория поиска. М.: Центр прикладной этики, 2001. С. 203-205.
236
рождает уже знакомые нам вопросы. Во-первых, равноценны ли нормы «профессионально правильного» и «про- фессионально-нравственного»? Можно ли отождествить «правила игры» с моральными нормами, даже если это «правила честной игры»? Во-вторых, где предел конкретизации норм «минимального стандарта», предел, за которым они теряют свое этическое содержание и переходят в статус административных норм и/или ремесленных правил?
Рефлексия этих вопросов особенно важна потому, что «минимальный стандарт» весьма привлекателен: он ближе к повседневности профессии, он нагляден, здесь сконцентрированы азы ремесла. Действительно, атомизированное сообщество отечественных журналистов если и соберется вновь, то, прежде всего, вокруг этого стандарта. Но останется ли в этом случае «стандарт» этическим документом, не превратится ли в инструкцию по «болевым точкам» ремесла для начинающего журналиста, в своеобразную «технику безопасности»143?
В поисках ответов на вопросы, возникающие при анализе аргументации в пользу такого формата кодекса, как «этический стандарт», целесообразно обратить внимание на три идеи, подкрепляющие и развивающие тезисы эти-
143 В ряде работ Б.Н. Лозовского необходимость «техники безопасности» для журналиста мотивируется «вызывающим непрофессионализмом» в работе многих СМИ, связанным с игнорированием «либо по неведению, либо по халатности, либо по осознанному решению правовых и этических норм профессии». Некоторые из предлагаемых автором примерных правил техники безопасности журналиста: «проверять достоверность получаемых и сообщаемых сведений; избегать использования неподтвержденных сведений и слухов; хранить в надежном месте все материалы; знать условия, при которых журналист и редакция освобождаются от ответственности за распространение сведений, не соответствующих действительности; знать толкование терминов “клевета”, “оскорбление”, “честь”, “достоинство”, “диффамация”». См., напр.: Лозовский Б.Н. Журналистика: техника безопасности. 2-е изд., испр. и доп. Екатеринбург, 2003.
237
ческой экспертизы, представленные в начале главы. Первая идея: «неконкретность» моральной нормы,
обычно трактуемая как ее недостаток в сравнении с нормами административными, техническими, правилами ремесла и т.д., является скорее преимуществом, заключающимся в отношении к профессионалу как субъекту свободного выбора (и ответственности). Преимуществом именно потому, что моральные нормы требуют рефлексии, вовлекают профессионалов в ситуацию морального выбора.
Известно, что одно из существенных отличий моральной нормы от правовой и административной заключается в том, что последние «расписаны», то есть не только конкретизированы, но и детализированы. Причем от уровня такой «расписанности» зависит и оценка администра- тивно-правовых систем, качество их разработанности. Моральной норме не свойственна подобная «расписанность»
– такая норма генерализована, а функция «расписанности» возлагается на субъекта моральной регуляции, что предполагает наличие у него способности к совершению подобной работы, которая, понятно, не фиксируется и не имеет обязующей силы. Она всегда пребывает в режиме ad hoc. В этом обстоятельстве заключается креативность подобной регуляции. Так как в моральной норме, в ее директивной и санкционирующей частях, отсутствует «расписанность», в ней не указан конкретный адресат и исполнитель санкций, она носит «вселенский» характер, а исполнителем санкций выступает сам субъект регуляции, речь может идти о саморегуляции. Проблема справедливости, т.е. соразмерности деяния и воздаяния, отдается при этом «на откуп» самому этому субъекту: в духовном плане он сам себя награждает и сам себя осуждает (от морального удовлетворения до тяжких угрызений совести).
Поведение, основанное на моральной норме, предполагает развитую способность субъекта поступка расшифровать, раскодировать смысл императивности, понять его диспозицию, предвидеть возможные санкции, требует сцепления, когеренции одной нормы с другими, родственными и неродственными. Все это означает творческий акт
238
со значительно более объемным ресурсом свободы выбора действия и, стало быть, с большим объемом ответственности за совершенный поступок.
Вторая идея: этап становления профессиональной этики предполагает ориентацию кодексов на этосный уровень морального феномена. В нашей трактовке понятие «этос», обладающее неустойчивым терминологическим статусом, характеризует – в отличие от морали как чистого бытия должного, идеально-должного – реально-должное. Этика (мораль) и этос отличаются друг от друга подобно сущности и существованию. В определенном смысле этос
– «полуэтика» («полумораль») и «полунравы». В этосном контексте фундаментальные моральные понятия «оформляются», конкретизируются их восприятие, отношение к ним, как, впрочем, и вся «проводка» их связей с внеморальными понятиями и ценностями: нормативное на этом уровне фактуализируется, не утрачивая своих исходных универсальных значений.
Актуализация этосного подхода к проектированию кодексов иллюстрируется фрагментом дискуссии журналистов – участников проекта «Тюменская этическая медиаконвенция». На утверждение В.З., что «журналиста нельзя ориентировать лишь на низкую планку “минимального стандарта”, а дальше – как хочешь. Нет, не как хочешь, а как должно», последовало возражение Е.К.: «если задрать планку до потолка, то нам вообще никогда, ни при каких обстоятельствах не писать рекламы, не совмещать свою профессию с должностью пресс-сек- ретаря, а у нас большинство журналистов так и делают».
Третья идея: одно из возможных решений в условиях этапа становления ряда профессий в нашей стране – (а) многоформатность кодекса, например, соединение в его рамках минимального стандарта и кредо, миссии и т.п., и (б) конвенциональный характер разработки и принятия кодекса.
Поэтому в комментариях к тексту Тюменской медиаконвенции подчеркнуто: «“цехом” осознается противоре-
239
чивость любой попытки сформулировать нравственные ориентиры и правила журналистики – либо сделать их предельно краткими, либо обстоятельными. И мы не собираемся соревноваться с мудростью Нагорной проповеди или с дотошностью учебно-методического пособия. Наша цель – модель конвенции, которая сочетает характеристику высокого предназначения профессии, ее ценностных ориентиров и элементарных норм профессионального поведения. Тем самым мы предпринимаем попытку уйти от утопического морализаторства и вульгарного инструктажа».
А в преамбуле к конвенции говорится: «Выбор именно такого вида нашего документа, как конвенция, отражает современное – переходное – состояние ситуации и в обществе, и в “цехе”, которое трудно регулировать традиционным формальным сводом принципов и норм»144.
НЕОБХОДИМОСТЬ сохранить этическую идентичнось проектируемых профессиональных кодексов различным «цехам» еще только предстоит превратить в систематическое намерение. Поэтому мы сочли уместным сформулировать своеобразный Декалог для кодификаторов, в котором сформулированы тезисы для тех, кто берется за работу над проектированием этического кодекса профессии.
Сказочный витязь на перепутье – не читатель, а писатель!
1.Нет подлинного кодекса без кредо.
2.Дух кредо – дух корпорации.
3.Каждой миссии – свой кодекс!
4.Не злоупотребляй табуированием!
5.Формирование кодекса «снизу» не панацея!
«Запретительный» образ морали «внизу» так же силен, как и «наверху».
144 Тетради гуманитарной экспертизы (4). Медиаэтос. Тюмен-
ская конвенция: ориентир самоопределения, способ собирания сообщества / Отв. ред. В.И. Бакштановский. – Тюмень: Центр прикладной этики: ХХI век, 2000. С.78.
240
6. Договаривайся!
Профессиональная мораль – в отличие от этики любви и дружбы – живет по законам рациональности. Эти законы – «правила игры» – создаются на основе конвенций.
7.Не «внедряй», а «выращивай»! Майевтика, а не тренинг.
8.Резерв для творчества участников проектирования кодекса.
9.Резерв для Господа Бога.
10.Сам декалог для кодификаторов не вечен и потому не универсален.
Некоторые из этих уроков реализованы на практике при создании Тюменской этической медиаконвенции, о которой речь пойдет в следующей главе.
7.2. Самопознание профессионалов
Целый ряд экспертных опросов и проблемных семинаров потребовался для того, чтобы помочь тюменским журналистам наметить «болевые точки» и «точки роста» в понимании природы и духа профессионального кодекса.
Здесь мы обратимся к двум экспертным материалам из практики работы над ТЭМК.
ПЕРВЫЙ – фрагмент материалов экспертного опроса, тематические направления которого моделировали многообразие высказанных в СМИ суждений и оценок относительно профессиональных кодексов, хартий и т.п.145.
Прежде всего стоит выделить стремление участников опроса преодолеть превратные образы кодексов в массовом сознании журналистов, сформулировать аргументы критики «антикодексных» представлений. Эти аргументы возникли в процессе обсуждения участниками экспертизы исследовательской гипотезы, согласно которой
145 См.: Тетради гуманитарной экспертизы (3). Медиаэтос: Тюменская конвенция – предварительные результаты / Под ред. В.И. Бакштановского. Тюмень, 2000. С. 10-65.