О.Г. Дмитриев наказание и его индивидуализация по уголовному праву россии XIX - начала XX века

Самый знаменательный этап во второй четверти XIX в. история уголовного права России пережила при Николае I. Систематизация российского законодательства, проведенная во время его правления, в области уголовного права пошла дальше, чем в других отраслях права, и завершилась изданием Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. Данный нормативный акт фактически стал важнейшим правоприменительным документом в области уголовного права вплоть до Октябрьской революции 1917 г., поскольку Уголовному уложению 1903 г. так и не суждено было вступить в законную силу в полном объеме.

Новизна Уложения 1845 г. состояла прежде всего в том, что в нем была закреплена определенная система наказаний, чем грешили все предыдущие уголовные законы. Данное обстоятельство стало отражением все более захватывающей умы современников социологической теории права, начинавшей учитывать роль личностных характеристик виновного при назначении наказания, и отступлением от главенствующих позиций теории права классической, страдавшей излишним формализмом. Указанное, в свою очередь, стало возможным вследствие принятия принципа индивидуализации наказания в качестве одного из важнейших принципов уголовного права.

Конечно, уровень развития уголовного права в XIX в. еще не позволял прямо закрепить в законе индивидуализацию наказания как принцип. Однако о его "незримом" существовании можно судить, исходя из наличия в уголовных законах того времени норм, закреплявших в них "лестницу наказаний" со всеми его родами, мерами и степенями; обстоятельств, увеличивающих и уменьшающих наказание, различия в назначении наказания в зависимости от стадии совершения преступления, количества совершенных преступлений, личностных характеристик преступника, а также в зависимости от степени виновности в совершенном преступном деянии. Рассмотрим диалектику проявления принципа индивидуализации наказания. Грубо говоря, человек с определенным характером, биографией, попав в некую ситуацию, совершает преступление, за которое уголовный закон предусматривает то или иное наказание.

Так, по мнению Н.С. Таганцева, "наличность определенного преступного деяния как основы ответственности должна играть определенную роль при выборе рода и меры ответственности. Преступник - живой субъект, так же страдающий и болеющий, как и всякий другой; в его психической жизни совершаются те же процессы, в той же форме и с теми же последствиями; одним словом, после учинения преступления лицу, его учинившему, ничто человеческое не чуждо..." <2>.

Преступление совершается при определенных условиях, вследствие определенных причин и условий, и наказание должно быть таким же определенным, соответствуя тяжести содеянного. То есть, как писал С.В. Познышев, "при ближайшем определении наказуемости законодатель должен иметь в виду как объективную, так и субъективную сторону преступного деяния, а именно: важность блага или интереса, послуживших объектами посягательства; обстановку, при которой совершено последнее; характер вины; характер мотивов, руководивших преступником; стойкость вины и мотивов, их закоренелость" <3>. Таким образом, законодатель при установлении наказаний должен иметь в виду, что только те наказания будут иметь действительное значение, которые совпадают с общественной оценкой действия, признанного преступным <4>. А.Н. Трайнин в связи с этим указывал, что не механическая соразмерность преступления и наказания, а принцип общественной целесообразности должен был стать социологическим критерием наказуемости <5>.

В связи с этим необходимо подчеркнуть, что понимание детерминированной взаимосвязи между характером правонарушения и мерой юридической ответственности и законодательное закрепление механизма осуществления такой взаимообусловленности произошли не сразу и далеко не одновременно. Постепенно в обществе происходил процесс осознания ценности человеческой жизни, самой личности, ее достоинства, неотъемлемых прав и свобод. Историческая ретроспектива показывает, что именно в области уголовного права впервые были не только формально закреплены предпосылки и правила осуществления индивидуализации наказания, но и сделаны первые попытки теоретически обосновать индивидуализацию в качестве принципа уголовного права <6>.

Таким образом, наказание - это определенные правовые последствия, которые применяются в строго определенных случаях, при этом присутствует элемент принуждения. Оно носит официальный и публичный характер, по своей направленности является мерой строго личного характера, может быть назначено исключительно судом. Ему также присущ элемент сдерживания и предупреждения преступлений, оно обеспечивает устанавливаемую государством модель правомерного поведения. Кроме того, указанные меры также являются и средствами государственного обеспечения соответствующих правовых норм и достигнутых с их помощью социальных идей.

К существенным признакам уголовного наказания С.В. Познышев относил прежде всего его личный характер <7>, а В.В. Есипов главным условием справедливого определения наказаний за преступления и проступки считал соразмерность с виной. Индивидуальность наказания, по его мнению, требовала и того, чтобы из нескольких равных между собой наказаний, в каждом конкретном случае можно было выбрать то, которое наиболее соответствует вине <8>.

Вышеизложенное приводит к следующему. Объективными условиями реализации принципа индивидуализации наказания в уголовном праве XIX - начала XX в. стали социально-политическая обстановка, сложившаяся в российском обществе в то время, расстановка политических сил, общественно-политический режим и государственный строй и, как следствие, порождаемый ими уголовный закон. К субъективным условиям следует отнести те обстоятельства, которые сопровождали совершение преступного деяния (увеличивающие и уменьшающие вину обстоятельства), личность лица, совершившего противоправное деяние, поведение его как до и во время производства расследования, так и впоследствии во время судебного процесса в ходе рассмотрения соответствующего дела по существу, а также и мнение судьи, Правительствующего сената и Его императорского величества как субъектов отправления правосудия.

Принцип индивидуализации наказания по уголовному праву XIX - начала XX в. проявлялся в нескольких формах - ее объективных проявлениях, образовывавших в конечном итоге единое явление.

Объективной формой реализации индивидуализации наказания следует назвать совокупность правовых норм, закреплявших требования закона к определению размера наказания в зависимости от определенных обстоятельств. Именно нормы права фиксировали определенные пределы, перспективу наказания. Они устанавливали правовое пространство, в котором правомочен действовать суд при рассмотрении уголовного дела по существу. Таким образом, индивидуализацию наказания определяла и закрепляла совокупность материальных правовых норм, принятых законодателем.

Уголовные законы XIX - начала XX в. в большей или меньшей мере, но стабилизировали практику назначения судами наказаний. Об этом может свидетельствовать и тот факт, что для удобства судей, по "испытании на практике необходимости точного наведения справок по Уложению о наказаниях по степеням его повышения или понижения, для разъяснения его присяжным заседателям", в целях создания "строго проверенных образцов для определения наказания" <9> издавались специальные учебные и методические пособия <10>. Указанное свидетельствует о повышенном внимании законодателя и теоретиков уголовного права к назначению наказания, а также об определенном недоверии к судейской власти. Таким образом, индивидуализация наказания - это совокупность материальных правовых норм, ее определяющих и закрепляющих.

--------------------------------

Указывая на такое свойство правовых норм, как их материальность, следует сказать и об их процессуальной составляющей. Процессуальные правовые нормы - правила поведения организационно-процедурного характера, регламентирующие порядок, формы и методы реализации норм материального права <11>. К процессуальным нормам следует отнести положения, имевшиеся как в Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г., Уставе о наказаниях, налагаемых мировыми судьями, 1864 г., так и в Уставе уголовного судопроизводства 1864 г., а также в иных нормативных актах. Изложенное приводит к выводу о том, что индивидуализация наказания по уголовному праву России XIX - начала XX в. представляла собой совокупность не только материальных, но и процессуальных правовых норм и рассматривать ее необходимо в неизбежной взаимосвязи друг с другом.

Процессуальные требования по индивидуализации наказания устанавливали строгий порядок деятельности суда в процессе рассмотрения того или иного уголовного дела по существу, определения того или иного наказания, максимальным образом соответствующего закону и тяжести совершенного противоправного деяния. Указанная деятельность подразумевала множество этапов, на каждом из которых судья приходил к выводу по каждому факту, имевшему юридическое значение для верного разрешения рассматриваемого дела по существу, а именно определения справедливого вида и размера наказания. Следовательно, индивидуализация уголовного наказания в XIX - начале XX в. по российскому законодательству проявлялась в деятельности суда, Правительствующего сената, Его императорского величества по разрешению вопросов, связанных с назначением наказания.

Задачу уголовного суда А.Ф. Кони видел в исследовании преступного деяния и в "справедливом приложении к человеку, признанному виновным, карательного закона". Однако суд, по его мнению, нельзя рассматривать как механизм или отвлечение от жизни, а наоборот: как "живой и восприимчивый организм, приходящий в самое непосредственное и богатое разнообразными последствиями соприкосновение с явлениями общежития". Именно поэтому "центром тяжести организации уголовного правосудия" он признавал только судью <12>.

В конечном итоге разрешение вопросов о той или иной степени виновности приводило к появлению определенного решения. Все причины и условия совершенного преступления кристаллизовались в приговоре суда, являясь своеобразной квинтэссенцией всей предыдущей деятельности законодателя, судебных органов по разрешению проблемы назначения наказания, а именно его индивидуализации. В приговоре суда отражался весь комплекс негативных последствий для конкретного лица - осужденного. Вся тяжесть налагаемого наказания карала виновное лицо соответствующими тяжести содеянного методами.

Говоря о наказании, Э.В. Розенберг указывал, что такой институт только тогда может рассчитывать на высший успех, если он будет освобожден от всех элементов злобы и мести, а также от элементов слепого случая, для чего он должен был одинаково симпатизировать всем преступникам, "одинаково жалеть каждого" <13>.

П.И. Люблинский, в свою очередь, констатировал, что судья - это "орган правосудия, обладающий подобно всякому органу известной самостоятельностью приспособления, известной эластичностью, а не слепое орудие его, приводимое в действие законодателем" <14>. "Судья, - писал А.Ф. Кистяковский, - должен быть глубоко проникнут убеждением, что доброе имя его зависит от признания обществом справедливости его приговоров, - и его позор - от сложившегося в обществе мнения насчет его правосудия, тупости, крючкотворства и продажности" <15>.

"Судейское решение, - считал П.И. Люблинский, - есть наиболее ценное суждение об обстоятельствах, подлежавших рассмотрению суда, как постановленное с соблюдением всех (в относительном смысле) средств, обеспечивающих его нравственность, оно - закон, приспособленный к отдельному случаю". Он писал: "Всякое решение суда, постановленное в правильном порядке с соблюдением требований законных форм и вступившее в законную силу, почитается именно значением права для того конкретного случая, по отношению к которому оно вынесено, т.е. обладает безусловной выполнимостью. Оно создает обязанность на стороне всех граждан подчиняться приговору, т.е. терпеть на свободе оправданного или освобожденного и не вмешиваться в действия власти, касающиеся признания виновным: для власти же оно создает необходимость принять установленную меру как социальный факт" <16>.

То есть индивидуализация наказания - это и конечный результат, финал проявления индивидуализации наказания применительно к каждому конкретному случаю. И.Я. Фойницкий указывал, что именно начало "индивидуализирования" давало суду, с одной стороны, возможность обращать в своем приговоре внимание на все, даже мельчайшие оттенки виновности; с другой - исполнительному начальству применять меры, годные не только для среднего человека, но для каждого человека, наказываемого индивидуально <17>. Кратко изложенное можно выразить словами Э. Ферри, который писал: "Для криминалистов, судей и законодателей область правосудия содержит в себе три момента: преступление, суд и наказание" <18>. Как представляется, индивидуализация наказания должна охватить эти три стадии применения уголовно-правовых и уголовно-процессуальных норм.

Подводя итог, индивидуализацию наказания по уголовному праву России XIX - начала XX в. можно определить как совокупность материальных и процессуальных норм, определявших деятельность субъектов отправления правосудия по разрешению вопроса о том или ином виде и размере наказания с учетом тяжести содеянного и иных имеющих значение для разрешения дела по существу обстоятельств.

Окончательно проблема индивидуализации наказания не была разрешена ни во время существования Российской империи, ни в советскую эпоху, ни в современной истории Отечества. До сих пор теоретики и практики спорят о необходимости признания тех или иных обстоятельств смягчающими или отягчающими уголовную ответственность. Тем не менее неоспоримо одно: те достижения и положительные тенденции, которые были закреплены в более ранних уголовных законах, неизменно находят свое подтверждение в последующих.

ПОПОВА

Уголовное право было включено в ХV том Свода законов и составляло II разделов (765 статей). Впервые были выделены Общая и Особенная части. После составления Свода обнаружилось много несогласованностей и противоречий в различных статьях, принятых в разное время.

Новой кодификацией уголовного права занимался М.М. Сперанский, но работу завершить он не успел. Проект был рассмотрен Государственным советом, утвержден в 1845 году императором и введен в действие с 1846 года. Кодекс получил название "Уложение о наказаниях уголовных и исправительных". В основном, он явился кодексом феодально-крепостнических уголовных законов, отражающих принципы буржуазного права в минимальной степени.

Феодальный характер проявлялся прежде всего в том, что кодекс предусматривал 2 системы наказаний: Одна - для дворян, духовенства, почетных граждан и купцов; другая - для крестьян, мещан и рабочих людей (не изъятых от телесных наказаний). Помещики имели право ссылать крепостных крестьян в Сибирь, отдавать в рекруты или применять к ним телесные наказания.

Кодекс определяя "преступление" не отделяет его от "проступка". Ст. 4 гласит: "Преступлением или проступком признается как самое противозаконное деяние, так и неисполнение того, что под страхом наказания уголовного или исправительного законом предписано". Уложением устанавливалось:

* формы вины;

* стадии совершения преступления;

* обстоятельства смягчающие вину и освобождающие от уголовной ответственности.

* Уголовная ответственность наступала с 7 лет. Незнание Закона не освобождало от наказания.

* Иностранцы без дипломатического иммунитета судились по Российским законам.

* Из него были выделены дела подсудные военному и духовному судам. Кодекс обеспечивал борьбу против возмущения крестьян и дворовых людей, против помещиков, а борьбу с революционным движением рабочего класса, квалифицируя выступления как восстание против власти.

Система преступлений по Уложению являлась крайне сложной. Вначале шли преступления против веры. За богохульство предусматривалось лишение всех прав состояния и ссылка на каторгу сроком от 12 до 15 лет. За недоносительство о богохульстве назначалось наказание - заключение в тюрьму от 6 месяцев до 1 года.

На втором месте шли государственные преступления. Покушение, преступное действие и умысел свергнуть императора карались смертной казнью (с лишением всех прав состояния). За участие в восстании предусматривалось аналогичное наказание.

Подстрекательство к бунту в письменных и печатных сочинениях каралось лишением всех прав состояния с ссылкой на каторжные работы в крепость сроком от 8 до 10 лет. При этом лицам, не освобожденных от телесных наказаний, дополнительно назначалось от 50 до 60 ударов плетью и клеймение.

В Уложении 9 разделов из 12 были посвящены охране существующего строя, где предусматривались исключительно тяжелые наказания за преступления против общественно-политического строя. Специальные разделы были выделены для борьбы с преступлениями против порядка и управления и должностным преступлением. Появилось специальное отделение "О неповиновении фабричных и заводских людей". Зачинщики забастовок подвергались аресту сроком от 3 недель до 3 месяцев, участники - от 7 дней до 3-х недель.

Раздел "О преступлениях и проступках против законов о состояниях" предусматривал защиту сословных прав и привилегий, охране и закрепляя сословное деление людей в обществе. В отдельном разделе содержались нормы, относящиеся к преступлениям против жизни, здоровья, свободы и чести частных лиц. Умышленное убийство наказывалось лишением всех прав состояния и ссылкой на длительный срок или пожизненно. Большое внимание уделено борьбе с имущественными преступлениями. Насильственное завладение имуществом вооруженными людьми наказывалось лишением прав состояния и ссылкой в Сибирь. Поджег карался ЛПС и ссылкой на каторжные работы в крепость сроком от 8 до 10 лет, а за поджег церкви или здания членов семьи императора - до 20 лет.

Система наказаний была также крайне сложной. Различались наказания уголовные и исправительные.

К уголовным относились:

* смертная казнь;

* каторжные работы на рудниках от 4 до 20 лет или бессрочно;

* ссылка на поселение в Сибирь или за Кавказ.

Все эти наказания сопровождались лишением прав состояния, которое состояло в:

* потере сословных прав;

* прекращение "прав семейственных";

* утере прав собственности.

ЛПС сопровождалось всегда лишением почетных титулов, чинов, орденов и других знаков отличия.

К исправительным наказаниям относились:

* ссылка и потеря всех особенных прав и преимуществ;

* отдача в исправительные арестантские роты;

* заключение в крепость, тюрьму, смирительные дома (или работные);

* краткий арест;

* выговор в присутствии суда;

* денежные взыскания.

Уложение отменяло наказание кнутом и предусматривало следующие телесные наказания:

* наложение клейм;

* наказание плетьми, шпицрутенами, палками и розгами;

* заключение в оковы;

* бритье половины головы заключенным.

Престарелым лицам (ст. 70 лет) телесные наказания не назначались, каторжные работы заменялись ссылкой в Сибирь.

Уложение 1845 года с небольшими изменениями, внесенными в 1885 году действовало до Октября 1917 года.