6. Идея истории р. Коллингвуда

Коллингвуд Робин Джордж (1889-1943) – британский философ и историк.

Основные работы: «Зеркало духа, или Карта знания» (1924); «Очерки философского метода (1933); «Основания искусства» (1938); «Автобиография» (1939); «Очерки метафизики» (1940); «Новый Левиафан» (1942); «Природа идеи» (1946). Основные темы его работ: философия, эстетика, религиоведение, политика. Главная книга его жизни «Идея истории». Это интересный очерк из истории идей течения, которое получило название «критическая философия истории».

В детстве мальчика приохотил к археологическим раскопкам отец. В университете он продолжил это занятие под руководством крупнейшего специалиста по древней истории Британии профессора Хаверфильда. В 1913 г. ему поручают проведение самостоятельных раскопок римского форта в Эмбсайде. Одновременно выходит его перевод с итальянского книги Бенедетто Кроче «Философия Джамбаттисты Вико». Так началось философское самобытное осмысление истории.

Если Кроче сосредоточил своё мнение на функционировании философии в истории, а Джентиле на логико-гносеологической проблематике, то Коллингвуда интересовали, прежде всего, проблемы метода в истории. Мышление рассматривалось им как самосоздающий восходящую иерархию «форм духовной активности» процесс, в котором теоретическое познание является одновременно и практическим созиданием. Оно принципиально исторично, есть история свидетельств духа. Прозрачность прошлого для сознания обеспечивается постольку, поскольку вся история есть история мысли. Следовательно, история есть прежде всего историография, но историография научная, освобожденная от плена письменных источников.

В работе «Зеркало духа, или Карта знания» Коллингвуд обосновал принципы «методологического индивидуализма», т.е. требования объяснения исторических событий только на основе целеполагающей активности людей. Коллингвуд предложил проект «метафизики без онтологии». Метафизика рассматривается как историческая дисциплина об абсолютных предпосылках научного мышления. Предпосылки меняются по ходу истории, но узнать об этом можно только апостеори на основе исторического ретроанализа. (В этой связи Коллингвуд диагностировал фашизм как сбой основополагающей идеи европейской цивилизации – идеи политического консенсуса). Критика фашизма была продолжена им в «Новом Левиа­фане» (1942), где цивилизации — ди­алектически разумной регуляции политических разногласий — противопоставляется варварство — осознанное использование грубой силы.

В иерархии форм знания Коллингвуд выделяет историческое сознание как промежуточное звено между естествознанием и философией. Естествознание постулирует существование внешнего мира – внешнего по отношению к познающему субъекту. Философия полностью устраняет иллюзию внешнего мира, тогда как историческое сознание ещё признает независимое существование своего объекта. Тем самым, история – это введение в философию. В свою очередь, философ, чтобы обладать собственным опытом деятельности должен быть профессионально квалифицированным историком, т.е. быть вовлеченным в исследование прошлого. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира.

Обоснованию метода и служит философия Коллингвуда, в которой человеческая природа как предмет познания отождествляется с познающим субъектом. Сознание тем самым превращается в самосознание. Метод понимания человеческой природы, по Коллингвуду, - «феноменология духа». Основой и «механизмом» движения от исходных абстракций к абсолютно конкретному является постоянное опосредование. Соответственно можно выделить и ступени «опосредоваемого» движения духа: первая фаза – искусство как деятельность чистого воображения, где нет ещё различения истины и заблуждения, т.е. деятельность формирующей интуиции. Искусство порождает мир непрозрачных друг для друга монадологических сущностей. Коллингвуд поддерживает идею Н. Гартмана об искусстве как естественном способе мышления и тезис Вико об искусстве как «детстве человечества». Однако искусство как интуитивное чистое воображение, указывающее на вечно проблемное значение, дополняется экспрессивностью искусства, выражением им определенной истины. Последнее привносит в него рефлексивность, влекущую осознавание усилия воли и оценочность самопознания, ведущих при их доминировании к разрушению гармонии и перевоплощению искусства в эстетическую критику (которая воплощает уже научность подхода). Следовательно, искусство противоречиво по своей сути как «мышление в образах». Противоречие снимается в религии, ориентирующей на поклонение высшей истине. Однако в ней чувственно-образное не столько очищается и проясняется, сколько становится символикой сверхчувственного мира, к тому же догматически закрепляемой.

Религия как бы опосредует искусство и науку, порождая, с одной стороны, опасность мистицизма, а с другой – опасность рационализированной теологии, т.е. религиозное сознание также внутренне противоречиво и неустойчиво. Следовательно, необходим переход к науке, схватывающей действительность как абстрактно-всеобщий, неизменно-вечный порядок, управляющий движением феноменального мира.

Коллингвуд выделяет триаду признаков науки: математизм, механицизм и материализм. Однако абстрактность науки также не преодолевает интуитивизм, т.е. в научном рационализме неизбежно обнаруживаются примесь иррационализма. Наука лишена рефлексии, которая появляется только в философии, реализующейся как история. Основная дилемма истории, по Коллингвуду, заключается в следующем: А. если история существует, то её объект есть бесконечное целое, которое непостижимо, и делает соответственно непостижимыми все его части; Б. но если части целого – атомы, то история не существует (как особая область знания), и мы вынужденно возвращаемся к науке с её недостатками. Философия пронизывает весь опыт, но только в истории она явна, во всех остальных его составляющих (искусство, религия, наука) она суть неявная философия. Тогда реальность и есть самопознание как единство субъекта и объекта.

Человек — единственное существо, способное стать субъек­том исторического процесса. История — процесс, включаю­щий то прошлое, которое отражено в исторической науке, т. е. продолжает жить в настоящем. Человек, изучая историю, вос­производит в собственной мысли прошлое, чьим наследни­ком он является.

Коллингвуд полагал, что историк никогда не сможет узнать смысл сказанного человеком с помощью простого изучения устных или письменных замечаний, им сделанных. Чтобы обнаружить этот смысл, необходимо также знать, каков был вопрос, на который это написанное или сказанное должно было послужить ответом. Таким образом, Коллингвуд допускал возможность реконструкции ценностных предпосылок человеком иной эпохи. Познаваемость исторического прошлого гарантируется, по его мнению, постольку, поскольку «вся история – это история мысли». Исторический процесс – это не последовательность простых событий, а последовательность действий, имеющих внутреннюю сторону, состоящую из процессов мысли. Коллингвуд не противопоставляет радикально духовный мир прошлого и оценку историка, считая, что ценности воспроизводимы без ущерба для себя.

Однако в чем состоит так понятая история мысли? В том, что рождаются новые вопросы, или в том, что на одни и вопросы, или в том, что на одни и те же вопросы человечество в каждую эпоху дает новые ответы? Меняются ли ценности прошлого содержательно или они только выражены иначе? Коллингвуд ведь не разделял мнение современной ему Оксфордской школы реализма, считавшей, что проблемы современной этики те же самые, что и этические проблемы платоновского «Государства» или аристотелевской «Никомаховой этики», т. е. что Платон, Аристотель, эпикурейцы, стоики, схоластики, картезианцы и т.д. задавали себе одни и те же вопросы, но по разному отвечали на них». На самом деле, считает он, изменяется сама суть ценностей, и задача историки – пробиться к изначальному их смыслу. Подобного подхода во многом придерживается и другой представитель неогегельянского направления в историографии – Б. Кроче. Поэтому он допускает, что события прошлого, зафиксированные в каком-либо документе, могут оцениваться с точки зрения самого прошлого.

В отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действи­ем, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нем, осознает себя его частью» (с. 216).

В качестве метода современной исторической науки Коллинг­вуд обращается к доказательству, основанному на методе воп­росов и ответов. Историк начинает свое исследование с по­становки проблемы, для решения которой он ставит вопро­сы. Осмысленность вопроса зависит от материала, на осно­вании которого можно получить осмысленный ответ. Ответы являются основаниями для обязательного (дедуктивного) вывода, необходимого для однозначного решения поставлен­ной проблемы. Первый вопрос, задаваемый перед началом любой историчес­кой работы: «Какова цель этой работы?» Ответ на него пред­полагает рационализацию выбора предмета, методов работы и научную систематизацию полученных результатов. Второй и третий вопросы тесно связаны с центральным принципом философии истории Коллингвуда: история в собственном смысле слова является историей мысли. В истории нет про­стых событий, любое событие на самом деле является дей­ствием и выражает определенную мысль (намерение, цель) субъекта, его производящего; дело историка — познать эту мысль. Поэтому, получив какие-либо исторические данные, историк должен спросить: «Для чего открытый им объект был предназначен?» — и конкретизировать полученные знания ответом на вопрос: «Хорошо ли он выполнил свою задачу?» Наконец, любую историческую проблему невозможно изу­чить без исследования истории второго порядка, или исто­рии исторической мысли, осуществляемой в «исторической критике». Историческая критика находит свое окончательное воплощение в истории истории, понимаемой им по аналогии с историей философии. Следует отметить, что Коллингвуд раскрывает ещё один аспект соотношения духовного мира исследуемой эпохи, с одной стороны, и оценки историка, с другой. Дело в том, что он выясняет, какие именно ценности скорее становятся предметом оценки. С одной стороны, это те ценности, которые по самой своей сути обещают, что будут или постоянно являются предметом ненасыщенной, неудовлетворенной в полной мере потребности, так, как это виделось прагматизму. С другой стороны, история, скажем, политических теорий – это не история различных ответов на один и тот же вопрос, а история проблемы, более или менее постоянно меняющейся, и решение её меняется вместе с реальным содержанием самой проблемы. Например, форма полиса казалась идеалом человеческого общества лишь грекам платоновской эпохи. Ко времени Гоббса изменились взгляды людей не только на то, какие формы социальной организации возможны, но и какие из них желательны. Коллингвуд выдвинул тезис, что каждое поколение пишет историю заново. Он сформулировал это положение следующим образом: «Если есть некая вечная проблема Р, то мы вправе спросить себя, что Кант, Лейбниц или Беркли думали о Р. Если мы способны ответить на этот вопрос, то можно перейти к следующему: «Были ли Кант, Лейбниц или Беркли правы, решая проблему Р. таким образом?». Но то, что считается верной проблемой Р, на самом деле представляет собой серию преходящих проблем Р1, Р2, Р3… - проблем, специфические особенности которых затуманились в глазах исторически близорукого человека, который сгреб их в одну кучу под общим названием Р».

Оценка современного историка – всего лишь одно из звеньев в длинной цепочке интерпретаций. Коллингвуд решал эту проблему, исходя из посылки, что настоящим объектом изучения историка являются мысли людей прошлого – следовательно, историки изучают возникновение их собственных мыслей, развитие от мыслей прошлого к мыслям настоящего. Однако он резко критиковал оксфордских реалистов, считавших, что проблемы, которыми занимается философия, не меняются.

Первопричиной всех социальных болезней Р. Коллингвуд считает распространение враждебности разуму, т.е. иррационализм. Иррационализм многолик, и симптоматика его чрезвычайно разнообразна. Прежде всего он проявляется на самом пороге сознания. В жизни индивидуума это тот самый пункт, где непосредственная эмоциональная жизнь переходит в самопознание, которое в своей первоначальной форме есть не что иное, как выражение человеком своих эмоций. Деятельность выражения есть функционирующее сознание, начальный этап самопознания и тем самым – освобождения от давления стихийных психических сил. «Познание своих эмоций есть господство над ними, самоутверждение человека как их господина». Свободное самоопределение начинается с выдвижения цели, но первый шаг по направлению к самоопределению человек сделал.

Вся дальнейшая работа интеллекта основана на этой первой победе сознания. Вот почему так важен данный момент духовной жизни человека. Неудачная попытка самовыражения в современной психологии называется «фрустрацией». И дело даже не в самой неудаче, а в стремлении скрыть её от себя – тогда возникает специфический феномен, который Коллингвуд именует «коррупцией сознания». «Коррупция сознания» и представляет собой изначальную и едва ли не самую распространенную форму иррационализма. Здесь сознание как бы «подыгрывает» своим эмоциям, вместо того чтобы их контролировать при свете разума. В этом случае интеллект вовлекается в вязкое болото иррациональности, так что вся его сила тратится на изыскание средств для достижения целей, которые диктуются биологическими импульсами, а не свободно-разумным самоопределением субъекта.

Порабощение грубыми эмоциями коррумпированное сознание пытается изобразить как свободное решение и творческое самовыражение. Это не обычная ложь, так как ложь предполагает знание истины, но этого знания в данном случае как раз и не может быть, так как попытка самопознания потерпела неудачу. Коллингвуд обращает внимание на состояние современного западного искусства, ибо «искусство есть социальное лекарство от худшей болезни духа – коррупции сознания».

Глубокое падение западной цивилизации сказывается в том, что в ней господствует псевдоискусство: особая интеллектуальная техника провоцирования у людей наперед заданных эмоций, будь то секс, или шовинистические страсти. Все равно вместо творческого акта самопознания получается расчетливая эксплуатация «голой» (т.е. неосознанной) эмоции с целью добиться желаемого эффекта.

Превознося ремесленные поделки, которые говорят публике только то, что она хочет слышать, толпа выражает свое нежелание разобраться в эмоциях, которые её действительно обуревают. Толпа не желает вникать в собственные чувства, потому что смутно предчувствует правду и боится её, боится, ибо осознание ситуации потребует принятия ответственных решений, а плыть по течению и легче, и приятней. Плата за страх – душевное опустошение и парализующее чувство безразличия, распространение которого историки констатируют в Римской империи накануне её окончательного крушения. Но настоящее искусство ещё живет и выполняет свою миссию.

Конец ясного мышления и триумф иррационализма означает фашизм. «Эта иррационалистическая эпидемия… заразив политику, заменит идеал упорядоченного мышления в этой области конвульсивным, интуитивным, эмоциональным мышлением, а вместо идеи политического лидера или политического мыслителя выдвинет идею лидера, фокусирующего и персонифицирующего массовые эмоции той народности, к которой сам принадлежит; вместо идеала разумного соглашения с мыслями лидера предложит идею эмоционального слияния с ним; и вместо идеи меньшинства, убеждаемого следовать за лидером, - идею непатриотических личностей… которых заставляют подчиняться эмоциональными средствами, а именно террором».

В своем последнем произведении – социально-политическом трактате «Новый Левиафан» - Коллингвуд возвращается к анализу фашизма. К тому времени «впервые стало очевидно, что мы не знаем, за что сражаемся, а наши лидеры не в состоянии или не хотят разъяснить нам это». Смертельная война с фашизмом была войной за сохранение основ европейской цивилизации против варварства, грозящего вернуть человечество к «естественному состоянию» «войны всех против всех».

«Цивилизация» означает процесс усиления собственного социального элемента общественной жизни, урегулирование разногласий на основе разума, а «варварство» - опору на подавление как перманентный принцип управления. Цивилизация – это мир внутри и между государств, а варварство – война. Быть цивилизованным – значит сокращать применение силы. Прогресс цивилизации заключается в постепенном вытеснении природного элемента человеческой жизни общественным. Стремление вернуться к природному состоянию господства грубой силы – и есть варварство. Главным предметом современной философии должна быть история ХХ века.

КОЛЛИНГВУД (Collingwood) Робин Джордж (22 февра­ля 1889, - 9 января 1943) — британский историк, философ, специалист по методологии и гносеологии исторической науки. Изучал философию в Оксфорде у последователя гегельянства Ф. Г. Бредли. После окончания университета (1913) стал пре­подавателем философии, не прекратив участия в археологи­ческих раскопках. Во время 1-й мировой войны работал в от­деле разведки морского министерства. В книге «Зеркало духа, или Карта знания» (1914) он отверг исходные посылки неогегельянства: «ми­ровой дух — просто мифология» (р. 298). В этот же период Коллингвуд в противовес пропозициональной трактовке тео­рии разрабатывает логику вопросов и ответов, которая вклю­чает в себя анализ предпосылок возникновения вопросов, стратегий их решения и т. д. История стала рассматриваться им как «проникновение в душевный мир людей, взгляд на ситуацию, в которой они находились, их глазами и решение для себя вопроса, правилен ли был способ, с помощью кото­рого они хотели справиться с этой ситуацией» (Идея истории. Автобиография. М., 1980, с. 355). К 1920 у него сложились новые принципы философии истории, исследующей не со­бытия, а процессы. Среди форм духовной активности он от­водит центральное место историческому знанию, которое противостоит науке, имеющей дело с абстрактно-всеобщим законом, и философии как абсолютному знанию. Предмет знания — творение духа. Сознание должно освободиться от власти воображения, превращающей абстракции во внешний предмет. Абсолютное знание трактуется им как единство те­оретического познания и практической деятельности, пред­ставленное в философии. Отстаивая позиции историцизма, близкие к Б. Кроче, Коллингвуд подчеркивает, что знание, в т. ч. и философское, непрерывно изменяется — и тем самым абсолютно истинное знание недостижимо. Вместе с тем без утверждения возможности философии как абсолютного са­мосознания сам исторический процесс лишается смысла. Эта дилемма между абсолютным историцизмом и абсолютным идеализмом, релятивизмом и догматизмом обсуждается им в «Очерке философского метода» (1933). Новый философский взгляд возникает как итог предыдущей работы, но не как абсолютное завершение серии предшествующих вопросов и ответов. Философская си­стема оказывается промежуточным отчетом о прогрессе мыш­ления до того момента, когда формируется новый философ­ский взгляд на исторические процессы. Методологические проблемы истории позднее найдут более полное и отчетли­вое выражение в разделе «Эпилегомены» в книге «Идея ис­тории» (1946, рус. пер. М., 1980). В 1938 он выпускает книгу «Принципы искусства» (1938, рус. пер. 1999), где анализируются взаимо­отношение искусства и не-искусства, проблемы теории вооб­ражения (воображение и сознание, язык), принципы теории искусства (искусство как язык, истина, художник и общество). Основная ее посылка: «Потому людям и требуется художник, что общество никогда не знает всей своей души» (с. 304). В эти же годы Коллингвуд, не прекращая археологических ис­следований, выпускает «Археологию Римской Британии» ( 1969), подготавливает корпус латинских надписей для Британии, изданный в 3-х т. после его смерти.

В 1940 выходит его «Очерк метафизики» (1940), где Коллингвуд выступает с критикой по­зитивизма, выявляет «абсолютные предпосылки» истории, причины иррационалистической эпидемии, ведущей к фашиз­му. Критика фашизма была продолжена им в «Новом Левиа­фане» (1942), где цивилизации — ди­алектически разумной регуляции политических разногласий — противопоставляется варварство — осознанное использование грубой силы. В работе «Идея истории» он обосновывает свою философскую позицию тем, что в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действи­ем, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нем, осознает себя его частью» (с. 216). Содержание 1—4-й частей работы посвящено историографии философского ос­мысления истории. Причем, помимо классических трудов ис­ториков и философов прошлого, автор подробно разбирает в 4-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В 5-й ча­сти — «Эпилегомены» (Добавления) — он предлагает соб­ственное эпистемологическое исследование проблем истори­ческой науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогрес­са к истории).

Человек — единственное существо, способное стать субъек­том исторического процесса. История — процесс, включаю­щий то прошлое, которое отражено в исторической науке, т. е. продолжает жить в настоящем. Человек, изучая историю, вос­производит в собственной мысли прошлое, чьим наследни­ком он является.

Сравнивая типы теоретического знания, одни из которых от­ражают индивидуальные, конкретные объекты, а другие — вечные, постигаемые исключительно силой разума, Коллинг­вуд интерпретирует историческую науку как дискурсивное познание того, что является преходящим и конкретным. Не­обходимым средством для построения истории являются спе­цифические формы воображения: 1) конструктивное, при ко­тором историк интерполирует в источники высказывания, в них прямо не содержащиеся, проверяет и критикует источники; 2) априорное, обеспечивающее выбор используемых ис­точников. «Картина прошлого, создаваемая историком, во всех своих деталях становится воображаемой картиной, а ее необ­ходимость в каждой ее точке представляет собой необходи­мость априорного» (с. 233—34). Картина историка локализо­вана во времени и пространстве, непротиворечива и оправда­на имеющимися свидетельствами.

В качестве метода современной исторической науки Коллинг­вуд обращается к доказательству, основанному на методе воп­росов и ответов. Историк начинает свое исследование с по­становки проблемы, для решения которой он ставит вопро­сы. Осмысленность вопроса зависит от материала, на осно­вании которого можно получить осмысленный ответ. Ответы являются основаниями для обязательного (дедуктивного) вывода, необходимого для однозначного решения поставлен­ной проблемы.

Первый вопрос, задаваемый перед началом любой историчес­кой работы: «Какова цель этой работы?» Ответ на него пред­полагает рационализацию выбора предмета, методов работы и научную систематизацию полученных результатов. Второй и третий вопросы тесно связаны с центральным принципом философии истории Коллингвуда: история в собственном смысле слова является историей мысли. В истории нет про­стых событий, любое событие на самом деле является дей­ствием и выражает определенную мысль (намерение, цель) субъекта, его производящего; дело историка — познать эту мысль. Поэтому, получив какие-либо исторические данные, историк должен спросить: «Для чего открытый им объект был предназначен?» — и конкретизировать полученные знания ответом на вопрос: «Хорошо ли он выполнил свою задачу?» Наконец, любую историческую проблему невозможно изу­чить без исследования истории второго порядка, или исто­рии исторической мысли, осуществляемой в «исторической критике». Историческая критика находит свое окончательное воплощение в истории истории, понимаемой им по аналогии с историей философии. Принципы философии истории, раз­витые Коллингвудом, его поворот к метафизике и к истории духа оказали большое влияние на историографию в Велико­британии, на утверждение принципов рационализма в исто­рической науке.

Коллингвуд в книге «Кохановский В.П. Философские проблемы социально-гуманитарных наук (формирование, осбенности и методология социального познания): учебное пособие для аспирантов. Ростов/наД: Феникс, 2005, - 320 с».

Согласно Коллингвуду, история должна: а) быть наукой, или ответом на вопросы; б) заниматься действиями людей в прошлом; в) основываться на интерпретации источником; г) служить самопознанию человека. Коллингвуд не намеревался создавать некую «науку о человеческой природе» принципы и методы которой были аналогичны принципам и методам естественных наук.

Работа историки не предполагает, что он не должен заниматься поисками причин и законов событий. Историк, согласно Коллингвуду, ищет именно процессы мысли, и вся история тем самым – история мысли.