иогп

Грамота на права и выгоды городам Российской империи, известная также под названием Жалованная грамота городам 1785 г., — законодательный акт, изданный Екатериной II 21 апреля 1785 г. и регламентирующий правовой статус «городских обывателей».

Грамота определила новые выборные городские учреждения, несколько расширив круг избирателей. Горожане были поделены на шесть разрядов по имущественным и социальным признакам:

• «настоящие городские обыватели» — владельцы недвижимости из дворян, чиновников, духовенства;

• купцы трёх гильдий;

• ремесленники, записанные в цехи;

• иностранцы и иногородние;

• именитые граждане;

• посадские люди — все прочие граждане, кормящиеся в городе промыслами или рукоделием.

Фактически Жалованная грамота городам зафиксировала два сословия — купечество и мещанство. Эти разряды получили основы самоуправления, в известном смысле аналогичные основам Жалованной грамоты дворянству 1785 г. В соответствии с Грамотой в городах раз в три года созывалось собрание «градского общества», в которое входили лишь наиболее состоятельные горожане. Постоянно действующим городским органом была «общая градская дума», состоящая из городского головы и шести гласных. Судебными выборными учреждениями в городах являлись магистраты — органы сословного городского самоуправления, отдельно избирались суды для дворян и для городского населения.

«Жалованная грамота городам» была опубликована одновременно с «Жалованной грамотой дворянству» в апреле 1785 г. Она состояла из манифеста, шестнадцати разделов и 178 статей.

Жалованная грамота городам завершила устройство так называемого городского общества. Это общество составлялось из обывателей, принадлежащих к податным сословиям, то есть к купцам, мещанам и ремесленникам. Грамота закрепляла единый сословный статус всего населения городов независимо от профессиональных занятий и родов деятельности.

Положения, введенные Жалованной грамотой городам, действовали до принятия Городового положения 1870 г.

Общая история реформы вообще, судебной системы России и судебной реформы Екатерины II, в частности предстает в тесной связи с развитием социально-экономического и политического строя России. Как и все реформы 60 – 70-х годов XVIII в., она была следствием определенного кризиса российского общества, в том числе и так называемого кризиса верхов, под которым обычно понимают осознание господствующим классом, правящей верхушкой необходимости тех или иных преобразований.  В законодательстве и практической деятельности российского государства исследуемого периода своеобразно претворялись и развивались естественно-правовые учения отечественных и зарубежных мыслителей второй половины XVII – XVIII вв. Доктрина «общего блага» подданных, о которых должен заботиться просвещенный монарх, скрывала от народа классовую сущность самодержавия. Считалось, что монарх знает и соблюдает интересы подданных и для их блага строго регламентирует их общественную и личную жизнь. Эта регламентация осуществлялась как через издание многочисленных законодательных актов, так и через большое количество предписаний, исходивших от органов управления. Нормативные предписания, хотя и провозглашались от имени царя, часто давались произвольно. Это происходило из-за того, что законодатель не в силах был во всех случаях и быстро реагировать на различные ситуации. Такое положение приводило к произволу в деятельности властных административных органов. «Громадный законодательный материал уживался с бюрократическим произволом. Самодержавное государство отнимало всякие свободы у подданных и, чтобы держать их в повиновении, ужесточало требования и санкции за неисполнение предписаний органов государства. Эти обстоятельства свидетельствуют не о наличии, как отмечалось в исторической литературе, законности, а о ее отсутствии в раннефеодальном государстве»¹.  Во второй половине XVIII в. с наибольшей полнотой проявились программные установки и принципы просвещенного абсолютизма, представлявшего собой особый этап государственно-политического развития, связанного в социально-экономическом плане с разложением феодализма и началом формирования капиталистического уклада, в политическом плане – с поиском новых форм взаимоотношений господствующих слоев с государственной организацией. Развитие экономики и противоречивые социальные процессы обусловили частичные необходимые изменения правового регулирования форм и методов политического властвования господствующего класса. В период после Петра I его реформаторский курс продолжила Екатерина II, которая сумела выразить национальные интересы русских и войти в историю как великая императрица, правившая страной 34 года (1762 – 1796 гг.). Н.М. Карамзин, оценивая реформы Екатерины II, писал: «Екатерина II была истинной преемницей величия Петрова и второю преобразовательницей новой России».² Екатерина II получила государство от своих предшественников в крайнем расстройстве. Финансы были истощены, армия два месяца не получала жалованья, торговля находилась в полном упадке. «В государственном хозяйстве,- пишет М.Любавский, – не было никакой системы, военное ведомство было в долгах, а морское едва влачило свое существование; духовенство было недовольно отнятием у него земель; заводские и монастырские крестьяне почти все были в открытом непослушании властям, а к ним готовы были присоединиться и помещичьи; правосудие продавалось с торга и было очень дорого; законами руководствовались только тогда, когда они благоприятствовали людям сильным; управление вообще было из рук вон плохо»³. Ставшая императрицей в результате дворцового переворота, она наверняка знала, что для успеха дела ее жизни в первую очередь необходимо решить следующие задачи: 1) улучшить финансы и упорядочить вообще государственное хозяйство; 2) решить вопрос о церковных имуществах; 3) умиротворить восставшее крестьянское население; 4) упорядочить правосудие и удешевить судебный процесс; 5) всячески просвещать нацию; 6) укреплять силу и мощь государства на страх и уважение соседям. Поэтому уже в первые годы царствования Екатерины II,которые в целом прошли в подготовке реформ, было осуществлено несколько важных преобразований. Первое из них коснулось центральных органов управления страной. Это была сенатская реформа 1763 года. Сенат, созданный Петром I как учреждение с законодательными, судебными и контрольными функциями, ко времени Екатерины II в значительной мере утратил свое значение в системе органов управления. Утвержденный императрицей план реорганизации Сената, подготовленный Н.И.Паниным – одним из самих образованных и способных ее министров, - предусматривал разделение Сената на шесть департаментов со строго определенными полномочиями и компетенцией каждого в конкретной сфере государственного управления. Сенатская реформа улучшила управление страной из центра, но Сенат лишился законодательной власти, которая все более переходила к императрице. В тоже время Сенат по-прежнему сохранял функции контроля и высшего судебного органа. Другая важная реформа Екатерины II – секуляризационная (от лат. светский, мирской – отторжение или передача церковной собственности в светское владение) реформа. В феврале 1764 г. императрица подписала соответствующий Указ, согласно которому все монастырские земли с жившими на них крестьянами передавались в ведение специально учрежденной Коллегии экономии. Все бывшие монастырские крестьяне были названы экономическими, а их правовое положение стало примерно таким же, как положение государственных крестьян. Другим следствием этой реформы стало изменение положения русской православной церкви в системе государственной власти. С этого времени государство само определяло необходимое стране количество монастырей и монахов, ибо содержало их на средства государственной казны. Третье преобразование начала царствования Екатерины II касалось управления территориями необъятной империи. В 1764 г. было отменено гетманство на Украине. Автономия Украины была ликвидирована. Вся страна, считала Екатерина II, должна управляться по единым принципам. В 1765 г. в стране приступили к межеванию земель, которое было призвано упорядочить землевладение и остановить земельные споры. В 1773 г. был введен принцип веротерпимости. Но самым крупным мероприятием Екатерины II был созыв Комиссии для сочинения проекта нового Уложения в 1767 году. ^ II. Недостатки дореформенного суда В эпоху Екатерины II с наибольшей полнотой выявились абсолютистские тенденции, направленные на устранение локальных различий в управлении, в социальной сфере. Уже вскоре после своего вступления на престол, Екатерина II нашла, что одним из существенных недостатков русской жизни является устарелость законодательства, которое в государственном строе Российской империи исследуемого периода создавалось под влиянием буржуазных отношений, утверждения капиталистического уклада в экономике страны при одновременном расширении и углублении феодально-крепостнических отношений, наметившегося в конце столетия кризиса феодально-крепостнического строя, возрастания классовой борьбы, вылившейся в крестьянскую войну под руководством Е.И.Пугачева. Осознавая несовершенство существующего законодательства и полное отсутствие правопорядка в стране, императрица считала, что многие из прежних указов становились непригодными к исполнению, т. к. авторы их руководствовались устаревшими соображениями, непонятными современникам. Действительно, трудно представить себе что-то более хаотичное, чем русское законодательство, действовавшее в начале царствования Екатерины II. Здесь мы видим и сборник законов – Соборное Уложение, изданный еще при царе Алексее Михайловиче в 1649 г., и многие статьи, изданные в дополнение к Уложению, и разные Петровские регламенты, и указы, которые изменяли их, и, наконец, разнообразные указы Сената и Верховного Тайного Совета, которые отменяли петровские указы. Следует отметить и тот факт, что все эти указы даже внешним образом не были собраны и были мало известны правительственным органам, кроме немногих старых подьячих, которые из всей монополии знания законов извлекали всяческие для себя выгоды. К тому же со временем многие статьи Соборного Уложения устарели, многого в Уложении совсем не было предусмотрено. Особо это касалось судебной системы. Для суда была характерна множественность судебных органов, сложность и запутанность процессуальных требований, невозможность порой определить круг дел, который должен подлежать рассмотрению того или иного судебного органа. Дела бесконечно перекочевывали из одного суда в другой, зачастую возвращались в первую инстанцию, откуда вновь начинали долгий путь верх, на что нередко уходили десятилетия. Другой порок дореформенного суда – взяточничество. Это, наряду с произволом и невежеством чиновников, типичное для всех звеньев государственного аппарата явление здесь приобрело настолько чудовищный, всепоглощающий размах, что его вынуждены были признать даже самые яркие защитники самодержавно-крепостнических порядков. Подавляющее большинство судебных чиновников рассматривали свою должность как средство наживы и самим бесцеремонным образом требовали взятки со всех обращавшихся в суд. Попытки правительства бороться со взяточничеством не давали никаких результатов. Крайне низкая общая грамотность судей, не говоря уже о грамотности юридической, обусловила фактическое сосредоточение всего дела правосудия в руках канцелярских чиновников и секретарей. В дореформенном суде господствовала инквизиционная (розыскная) форма судопроизводства. Процесс проходил в глубокой тайне. Принцип письменности предполагал, что суд решает дело не на основе живого, непосредственного восприятия доказательств, личного ознакомления со всеми материалами дела, непосредственного устного допроса обвиняемого, свидетелей, а опираясь на письменные материалы, полученные во время следствия. Да и доказательства оценивались по формальной системе. Их сила заранее определялась законом, который твердо устанавливал, что может, а что не может быть доказательством. Закон же устанавливал и степень достоверности допускаемых доказательств, деля их на несовершенные и совершенные, т. е. такие, которые давали основание для окончательного приговора и не могли быть опровергнуты подсудимым. Но и среди них особо выделялось признание, для получения его широко применялись пытка. Такое состояние законодательства озабочивало и предшественников Екатерины II, которые не раз делали попытки привести в систему и порядок русские законы, но все их попытки остались без результатов или имели очень слабый успех. Деятельность Елизаветинской комиссии по составлению свода законов не была безрезультатной. Она составила три главы предполагавшегося кодекса: 1) о суде, 2) о розыскных делах и «как за словесные преступления казнить» и 3) о состоянии подданных, то есть о юридическом положении отдельных сословий и разрядов населения, об их правах и обязанностях. Но дело этой комиссии не было окончено; она не составила нового кодекса, а оставила после себя исторический памятник кодификационных попыток. Екатерине II оставалось воспользоваться трудами своих предшественников, но она предпочла идти не проторенной дорогой, а самостоятельным путем. Императрица задумала составить кодекс новых законов. К тому же этого настоятельно требовала и сама жизнь. Такое решение соответствовало взглядам императрицы, последовательницы французской просветительной литературы, которая хотела дать идеальные законы, основанные на разуме и любви к человечеству, а их она совсем не видела в старых русских законах, которые ей представлялись варварскими. Смотря гуманным взглядом на преступление и наказание, Екатерина II не соглашалась со строгими нормами Елизаветинской комиссии.  Она считала, что законы должны быть согласованы с потребностями страны, с понятиями и обычаями народа.  ^ III. «Наказ» Комиссии о сочинении проекта нового Уложения».- первый плод судебной реформы Екатерины II Екатерина II также не собиралась отказаться от роли просвещенной законодательницы. Она взяла на себя выработку общих принципов законодательства и приступила к делу в 1765 году. Для этого она обратилась к изучению западноевропейской литературы того времени, а в частности к знакомому ей уже «Духу законов» Ш.Л.Монтескье. Кроме «Духа законов», Екатерина II много заимствовала еще из сочинения итальянского юриста Ч.Беккариа «О преступлении и наказании». Затем она пользовалась сочинением Гельвеция «О разуме, о человеке», трудами немецких ученых Бильфельда и Юста, а также французской энциклопедией и др. Основной текст «Наказа» содержал 20 глав, «поделенных на 546 статей, из которых 245 были заимствованы из произведения Ш.П.Монтескье «О духе законов»⁴ и 106 из книги ученого итальянского криминалиста Ч. Беккариа «О преступлениях и наказаниях». (В пятом томе сочинений В.О.Ключевского приводятся несколько иные сведения о количестве статей в «Наказе»: «Наказ» составился из 20 глав, к которым потом прибавлены были еще две; главы разделены на статьи, краткие положения, которыми пишутся уставы. Всех статей в печатном «Наказе» 655; из них 294 заимствованы у Ш.Л.Монтескье»⁵).  Самая обширная X глава «Наказа» «Об обряде криминального суда» почти вся (104 статьи из 108) взята из трактата Ч. Беккариа, направленного против средневекового уголовного процесса с его пытками и подобными судебными доказательствами, проводившим новый взгляд на вменяемость преступлений и целесообразность наказаний. Таким образом, «Наказ» являлся продуктом творческого переосмысления идей Монтескье, бравшего за образец английский парламентаризм, и был приспособлен к русской действительности. И так, первая задача была решена, общие принципы были найдены Екатериной II, но тут ее постигло первое разочарование. В духе этого «Наказа» проходило и его обсуждение. «Наказ» много пострадал от цензуры, или критики, какой он подвергся до выхода в свет. Еще в период работы над ним Екатерина показывала проект своим сподвижникам, желая знать их мнение и под влияниям их замечаний сожгла добрую половину написанного. «В общем можно сказать, - пишет М.Любавский – что едва ли четверть всего, написанного Екатериной II попало печать»⁶ На деле оказалось, что далеко не все принципы рационального законодательства можно поставить в руководство при составлении кодекса новых законов. Но все-таки в печатном «Наказе» установить мы встречаем целый ряд ультралиберальных положений. «Наказ» охватывал, фактически, все стороны российской жизни. В 20 главах «Наказ» говорит о самодержавной власти в России, о подчиненных органах управления, о хранилище законов (Сенате), о состоянии всех в государстве живущих (равенстве и свободе граждан, о законах вообще, о законах подробно, именно о согласовании наказаний с преступлениями, о наказаниях, особенно об их умеренности, о производстве суда вообще, об обряде криминального суда (уголовное право и судопроизводство), о крепостном состоянии, о размножении народа в государстве), о рукоделии (ремеслах) и торговле, о воспитании, о дворянстве, о среднем роде людей, о составлении (кодификации) и слоге законов и др. Но с наибольшей наглядностью новые веяния проявились в правовой сфере: - в кодификации законодательства, которая из технического метода упорядочения права в век Просвещения превратилась в своеобразную форму регулирования социальных отношений;  - в оформлении позитивного государственного права как суммы определенных юридических положений о полномочиях верховной власти и компетенции высших органов управления; в отделении суда от администрации и более четком устройстве судебных органов; в законодательном закреплении прав и привилегий сословий и общесословных организаций. В соответствии с идеологией просвещенного абсолютизма в «Наказе» провозглашалась необходимость подчинения всех одинаковым законам, но законы должны быть гуманными Главный вывод «Наказа» заключался в том, что законы должны соответствовать естественному положению народа, для которого они написаны, Россия должна управляться только самодержавным государем Придавая огромную роль законодательству, (по подсчетам историков, императрица за годы своего царствования издавала по 12 законов в месяц) она писала, что законы создаются «для воспитания граждан»⁷, что «каждое государственное место имеет свои законы и пределы»⁸.. Говоря о суде, в «Наказе» большое место отводилось вопросам о согласовании наказаний с преступлениями, о наказаниях, особенно об их умеренности. Принцип определения наказания сформулирован у Екатерины II по лучшим прогрессивным образцам того времени. Императрица полагала: «Гораздо лучше предупреждать преступления, нежели наказывать». «Наказ» учил, что удерживать от преступления должен природный стыд, а не бич власти и что если не стыдятся наказаний и только жестокими карами удерживаются от пороков, то виновато этом жестокое управление, ожесточившее людей, приучившее их к насилию. «Лучше оправдать десять виновных, нежели обвинить одного невинного»⁹. Это мудрое изречении Екатерины II известно всем. «Наказ» протестовал против норм Уложения 1649 г., предусматривавшего одинаковое наказание за умысел и действие: «Слова не вменяются никогда во преступление, разве оные приуготовляют или последуют действию беззаконному»¹⁰. Известно, с какой бессмысленной жестокостью и произволом велись дела об оскорблении величества: неосторожное, двусмысленное или глупое слово о власти вызывало донос и вело к пытке и казни. Запрещались пытки в качестве способа судебного доказательства, содержание под стражей подозреваемого, вина которого не доказана. Частое употребление казней никогда не исправляло людей. Пытку, к которой так охотно прибегал русский суд, «Наказ» резко осуждает, как установление, противное здравому рассудку и чувству человечества; он же признает требование благоразумия меры несправедливой, но обычной в русской судебной практике. ХХ глава излагает разные статьи, требующие изъяснения, именно говорит о суде за оскорбление ее величества, о чрезвычайных судах, об обряде криминального суда (уголовное право и судопроизводство), о веротерпимости, о признаках падения и разрушения государства. В двух дополнительных главах идет речь о благочинии, или полиции, о государственной экономии. Одна из статей «Наказа» провозглашала Россию европейской державой. Таким образом, Екатерина зажигала веру в русский народ как в народ европейский, в его способность воспринимать европейские начала, хотя на первых порах они могут быть и не всегда удобными. Как видим, что, не смотря на урезки, «Наказ» довольно широко захватывал область законодательства, касался всех основных частей государственного устройства, верховной власти и ее отношения к подданным, управления, прав и обязанностей граждан, сословий, более всего законодательства и суда. Для русской судебно-политической практики особенно поучителен отзыв «Наказа» о чрезвычайных судах. В свое время «Наказ» стоял в противоречии не только с фактами русской жизни, но и с преобладающим строем мыслей и чувств русского общества. В глазах русских делегатов наказы императрицы Комиссии нового Уложения не имели никакого законодательного авторитета: они принимали правила «Наказа» только как выражение мысли и воли русской верховной власти. А со временем «Наказ», восторженно встреченный делегатами, вскоре ими же был превращен в секретный документ, из которого были убраны все прогрессивные идеи. И все же, несмотря на слабое практическое действие, «Наказ» остается характерным явлением царствования в духе всей внутренней политики Екатерины II. Это было важнейшим событием первых лет ее царствования. Своим «Наказом» она бросила в русский оборот, хотя и очень стесненный, много идей, не только новых для России, но не вполне усвоенных политической жизнью и на Западе.

УСТАВ БЛАГОЧИНИЯ ИЛИ ПОЛИЦЕЙСКИЙ (1782 г., апреля 8) (Извлечение) 1. В каждом городе благочиние поручается одному месту, которое в каждом городе учреждается под названием Управа Благочиния или Полицейская. 2. В Управе Благочиния заседает Городничий, заседает Пристав уголовных дел, Пристав гражданских дел и два Ратмана. 3. В столице определяется Полицеймейстер, которому под Обер-Полицеймейстеру и выше Приставов уголовных и гражданских дел заседать в Управе Благочиния. 4. В городах, где находятся Обер-Коменданты, определяется Городничий, которому под Обер-Комендантом и выше Приставов уголовных и гражданских дел заседать в Управе Благочиния. 5. Дабы благочиние в городе порядочно могло быть определяемо, полагается, смотря на местоположение или обширность, город разделить на две и более части. 6. В часть города полагается примерно от двухсот до семисот дворов. 7. В каждой части города определяется частный пристав. 9. Часть города разделить на два и более квартала. 10. В квартале полагается примерно от 50 до 100 домов. 11. В каждый квартал определяется квартальный надзиратель. 12. В каждый квартал определяется в помощь квартальному надзирателю по одному квартальному поручику. 30. Управа Благочиния долженствует, во-первых, иметь бдение, дабы в городе были сохранены благочиние, добронравие и порядок; во-вторых, чтоб предписанное законами полезное повсюду в городе исполняемо и сохраняемо было; в случае же нарушения оных, Управа Благочиния по состоянию дела, не смотря ни на какое лицо, всякаго должна приводить к исполнению предписанного законами, в-третьих, Управа Благочиния одна в городе право имеет приводить в действие повеления Правления, решения Палат и прочих судов… 31. По делам, до Полиции или благочиния городового касающимся, и по делам о мостах, улицах и дорогах, Управа Благочиния состоит прямо под повелением Губернскаго Правления.

Штраф, запрещение определённой деятельности, порицание, арест, заключение в работный дом. На полицию возлагалось не «наказание и устрашение», а воспитание подданных и контроль за тем, чтобы каждый член общества неукоснительно исполнял свои обязанности. Не случайно, именно в «Уставе благочиния» мы находим своеобразный моральный кодекс подданного Российской империи, те «семь заповедей», которые он обязан был соблюдать:

1. Не чини ближнему, чего сам терпеть не можешь.

2. Не токмо ближнему не твори лиха, но твори ему добро, колико можешь.

3. Буде кто ближнему сотворил обиду личную, или в имении, или в добром звании, да удовлетворит по возможности.

4. В добром помогите друг другу, веди слепого, дай кровлю неимеющему, напой жаждущего.

5. Сжалься над утопающим, протяни руку помощи падающему.

6. Блажен кто и скот милует, буде скотина и злодея твоего спотыкнется, подыми ее.

7. С пути сошедшему указывай путь.

Устав включал в себя 14 глав и 274 статьи.

• Содержание.

Органом полицейского управления в городе стала управа благочиния — коллегиальный орган, в который входили полицмейстер, городничий, приставы гражданских и уголовных дел, а также выборные от граждан. Город делился на части и кварталы по числу зданий. В части главой полицейского управления был частный пристав, в квартале — квартальный надзиратель. Все полицейские чины были вписаны в Табель о рангах. «Устав благочиния» вводил должность частного маклера, который контролировал наём рабочей силы и условия найма. По некоторым уголовным делам суд осуществляла сама полиция. «Устав благочиния» перечислял ряд подобных правонарушений: азартные игры, брань, пьянство, иные нарушения общественного порядка; действия, направленные против богослужения; взяточничество, самовольная застройка и т. д. В большинстве же случаев полиция ограничивалась проведением предварительного следствия и передачей материала в судебные инстанции. По политическим преступлениям полиция следствия не проводила.

• Система наказаний, применяемых полицией.

Штраф, запрещение определённой деятельности, порицание, арест, заключение в работный дом. На полицию возлагалось не «наказание и устрашение», а воспитание подданных и контроль за тем, чтобы каждый член общества неукоснительно исполнял свои обязанности. Не случайно, именно в «Уставе благочиния» мы находим своеобразный моральный кодекс подданного Российской империи, те «семь заповедей», которые он обязан был соблюдать:

1. Не чини ближнему, чего сам терпеть не можешь.

2. Не токмо ближнему не твори лиха, но твори ему добро, колико можешь.

3. Буде кто ближнему сотворил обиду личную, или в имении, или в добром звании, да удовлетворит по возможности.

4. В добром помогите друг другу, веди слепого, дай кровлю неимеющему, напой жаждущего.

5. Сжалься над утопающим, протяни руку помощи падающему.

6. Блажен кто и скот милует, буде скотина и злодея твоего спотыкнется, подыми ее.

7. С пути сошедшему указывай путь.

, Устав включал в себя 14 глав и 274 статьи.

• Содержание.

Органом полицейского управления в городе стала управа благочиния — коллегиальный орган, в который входили полицмейстер, городничий, приставы гражданских и уголовных дел, а также выборные от граждан. Город делился на части и кварталы по числу зданий. В части главой полицейского управления был частный пристав, в квартале — квартальный надзиратель. Все полицейские чины были вписаны в Табель о рангах. «Устав благочиния» вводил должность частного маклера, который контролировал наём рабочей силы и условия найма. По некоторым уголовным делам суд осуществляла сама полиция. «Устав благочиния» перечислял ряд подобных правонарушений: азартные игры, брань, пьянство, иные нарушения общественного порядка; действия, направленные против богослужения; взяточничество, самовольная застройка и т. д. В большинстве же случаев полиция ограничивалась проведением предварительного следствия и передачей материала в судебные инстанции. По политическим преступлениям полиция следствия не проводила.