Консенсуальные контракты (consensu)

При консенсуальных контрактах для возникновения обязательства достаточно достижения согласия сторон (consensus) и не требуется никаких других формальностей, так что договор может быть заключен даже между отсутствующими(inter absentes), например посредством письма или через вестника(Gai., 3,136;D. 44,7,2;I. 3,22,1,2). В качестве знака достижения соглашения может выступать, например, внесение задатка (агга) при купле-продаже или передача материала мастеру при подряде.

Исполнение своего обязательства каждой из сторон (если требование по нему уже вступило в силу) необходимо, для того чтобы стало возможным исковое требование об исполнении к другой, поскольку консенсуальные контракты отличает функциональная двусторонность обязательства (синаллагматичность). Исключение составляет договор поручения, который является потенциально двусторонним.

Все консенсуальные контракты входят в категорию сделок по доброй совести (negotia bonae fidei).

Купля–продажа (emptio–venaitio)

1. Хозяйственная функция договора.

2. Синаллагматический (взаимный, симметрично двусторонний) характер обязательств из контракта купли-продажи, задаток (агга) как знак вступления сделки в силу.

3. Товар. Покупка будущей вещи, алеаторная сделка.

4. Покупная цена, контроверза между классическими школами по вопросу о необходимо денежном характере цены.

5. Обязанности продавца; отсутствие обязанности перенести собственность на товар; ответственность за эвикцию.

6. Независимость перехода собственности при исполнении договора от уплаты цены.

7. Распределение контрактного риска. Правовое положение продавца до передачи товара.

8. Ответственность продавца за качество товара по эдикту курульных эдилов.

9. Дополнительные соглашения при купле-продаже. Продажа в кредит.

10. Искажение конструкции контракта купли-продажи в постклассический и в юстиниановский период.

Основные понятия: товар(merx), покупная цена(pretium), спокойное владение(vacua possessio), задаток (агга), покупка будущей вещи(emptio rei speratae), алеаторная купля(emptio spei), laesio enormis, эвикция(evictio), stipulatio duplae, actio redhibitoria, actio quanti minoris, lex commissoria, in diem addictio, pactum displicentiae, contractus dationis arrarum.

1. Договор купли-продажи оформляет соглашение о возмездном приобретении вещи. В римском праве обязанность продавца состоит в том, чтобы передать покупателю определенную вещь – товар (merx) – в спокойное владение(vacua possessio), а обязанность покупателя – в том, чтобы перенести собственность на определенную сумму денег – уплатить цену(pretium).

2. Этот контракт синаллагматический: обязательство может возникнуть только как двустороннее и каждая из сторон может вчинить иск, только когда она уже приступила к исполнению своего обязательства.

С этим аспектом связан институт задатка (агга). Задаток в римском праве не является реальной гарантией заключения обязательства, как в греческом, где покупатель получал право удержать задаток в случае одностороннего отказа контрагента от сделки, а продавец в подобной ситуации мог взыскать задаток в двойном размере. Агга представляет собой внесение части цены при заключении договора в доказательство того, что соглашение достигнуто («argumentum est emptionis et venditionis contractae» –Gai., 3,139). С момента внесения задатка покупатель получал к продавцу исковое требование об исполнении им своей обязанности.

3. Товаром может быть любая вещь in commercio: как телесная, так и бестелесная. При покупке сервитута объектом приобретения является право установить сервитут, и обязанность продавца заключается в том, чтобы допустить(traditio vel patientia) возникновение сервитутного права на стороне приобретателя(D. 19,1,3,2). Приобрести установленный сервитут отдельно от вещи нельзя. При покупке установленного узуфрукта приобретается не сам узуфрукт, а правоuti frui, которое может даже переходить по наследству(D. 18,6,8,2): отношение отличается от аренды тем, что плата за пользование вещью вносится единовременно и на стороне приобретателя возникает вещное право.

Объектом купли может быть будущая вещь: плоды с участка, приплод скота и проч. Интерпретаторы назвали такую сделку emptio rei speratae. Такой контракт вступает в силу с появлением вещи: если вещь не возникает, сделка остается ничтожной, так как она лишена объекта. Цена за будущую вещь может быть обусловлена не только ее количеством, но и качеством, неизвестным в момент заключения договора. Наряду с покупкой будущей вещиprudentes (D. 18,1,8,1) выделялиemptio spei –покупку надежды, когда объектом контракта является риск –alea (отсюда выражение «алеаторная сделка»), например содержимое рыболовной сети или охотничьего капкана. Цена определяется заранее и сделка вступает в силу сразу же, независимо от будущего события. Если рыбак поймает нечто особо ценное, он будет обязан отдать это покупателю или уплатить судебную оценку такой вещи(D. 19,1,12). Если в сеть попадет совершенно ненужная покупателю вещь, он будет все равно обязан уплатить установленную цену.

Родовая вещь может выступать в качестве товара, только если ее количество и качество строго определены – genus limitatum. Оставить определение товара на усмотрение третьего лица нельзя.

Исключение составляет покупка свободного человека, которого покупатель считал рабом (D. 18,1,70).

4. Размер цены также должен быть точно определен, хотя бы per relationem. Допустимостьarbitrium boni viri вызывала сомнения среди классиков (Лабеон и Кассий считали такую сделку ничтожной –Gai., 3,140). Юстиниан решил вопрос положительно (С. 4,38,15 а.530;I. 3,23,1). Классическому праву неизвестно требование справедливой цены(iustum pretium). Только при Диоклетиане (С. 4,44,2 а.285) была предусмотрена возможность отойти от контракта, если цена была занижена более чем вдвое –laesio enormis (чрезмерное злоупотребление). В этом случае покупатель мог сохранить контракт, предложив справедливую надбавку к цене –reductio ad aequitatem.

Цена должна заключаться в денежной сумме (numerata pecunia). Учителя сабинианской школы полагали, что ценой может быть любая вещь. Прокулианцы на это возражали, что в таком случае нельзя определить, что является ценой, а что товаром, тогда как одни и те же вещи не могут быть одновременно и проданы, и внесены в качестве цены(«utramque rem videri et venisse et utramque pretii nomine datam esse absurdum videri» –Gai., 3,141). Неверно полагать, что сабинианцы сводили отношение к мене(permutatio) –контракту, при котором обе стороны обязываются перенести собственность(dare): отрицая необходимо денежный характер цены, они тем самым вообще изгоняли обязанностьdare из структуры контракта.

5. Обязанности сторон в контракте купли-продажи асимметричны: обязательству покупателя уплатить цену – dare –соответствует асеге на стороне продавца.

Обязанность продавца сводится к тому, чтобы обеспечить покупателю habere licere –возможность обладать вещью.

Гарантия спокойного владения (vacua possessio) предполагает ответственность продавца в случае, если вещь отбирается у покупателя по суду(evictio) лицом, лучше управомоченным на нее, чем владелец (полным собственником или бонитарным собственником, получившим владение раньше покупателя). Ответственность заevictio наступает не при всяком проигрыше процесса, но только тогда, когда его результатом является утрата вещи. Если победитель процесса умер, не оставив преемника, так что больше некому изъять вещь у покупателя, продавец не отвечает, раз покупатель сохранил обладание ею(D. 21,2,57 рг). Если покупатель предпочел уплатитьlitis aestimatio и оставить вещь у себя, то ситуация приравнивается к купле у истца и первая сделка купли расторгается в силуconcursus causarum. Теперь покупатель может не вносить цену, а уплаченную истребовать посредством кондикционного иска(condictio sine causa).

Ответственность за эвикцию устанавливалась в двойном размере от полученной цены (in duplum), как и ответственностьmanciple dans no actio de auctoritate, автоматически возникавшая из манципации, к которой генетически восходит договор купли-продажи. Если объектом купли былиres песmancipi и манципация не производилась, стороны обменивались стипуляциями, и продавец, в частности, давал покупателю гарантию«habere recte licere», которая предполагала ответственность продавца в случае эвикции проданной вещи.

Такого рода стипуляции приводит Варрон в сочинении «О сельском хозяйстве», описывая продажу овец (oves - Varro, de re rust., 2,2,6), коз(caprae-ibid., 2,3,5), свиней(sues-ibid., 2,4,5). При продаже упряжных и тягловых животных она не употребляется(ibid., 2,5,10; 2,6,3; 2,7,6; 2,8,3), что вслед за швейцарским романистом серединыXX в. Ф. Мэйланом логично трактовать как указание на совершение в этом случае манципации.

Со становлением консенсуального контракта emptio-venditio специальная стипуляция«habere licere» уже не давалась, так как эта обязанность(praestare) предполагалась содержанием самого договора. Ответственность за эвикцию теперь взыскивалась по иску из договора купли(lav. D. 21,2,60).

С целью установления ответственности за эвикцию покупатель мог также требовать совершения манципации, если объектом сделки была res mancipi (Paul., Sent., 1,13a,4). При этом, чтобы не утратить права требовать в дальнейшем передачи спокойного владения, прибегали кpraesciptio pro actore (Gai.,4,131 а). Другим средством былаstipulatioduplae (стипуляция об уплате двойной цены в случае эвикции), заключения которой можно было также потребовать посредством иска из купли –actio empti (D. 21,2,37,2). Стипуляция создавала на стороне покупателя требованиеex sti pulatu, независимое от контракта купли-продажи. Если же стипуляция не заключалась, продавец отвечал за эвикцию, пока сделка оставалась в силе.

В любом случае потребовать от продавца исполнения покупатель мог только после исполнения собственной обязанности, то есть уплатив цену (0.19,1,13,8).

Ответственность за эвикцию определяется уплатой цены или предоставлением обеспечения, что согласуется с синаллагматическим характером обязательства из контракта купли-продажи. Если с согласия продавца покупатель внес часть цены, а переданный ему товар затем был отсужен, то продавец отвечал в двойном размере от полученной цены.

6. В классическом праве купля-продажа имеет строго обязательственный эффект, но в то же время этот контракт является основанием для переноса собственности. В связи с этим развилось представление о том, что уплата цены (или предоставление обеспечения) является условием перехода собственности при передаче вещи в исполнение договора купли (traditio venditionis causa).

Текст Институций Юстиниана (I. 2,1,41) возводит это требование к законамXII таблиц, одновременно объявляя его свойственным иius gentium, иius naturale. Универсальность данного принципа находит воплощение и в форме манципационного обряда (символической купли-imaginaria venditio), когда переход права на вещь сопровождается вручением отчуждателю медного бруска «как бы вместо цены»(«quasi pretii loco»-Gai., 1,119). Акт символизировал также установление личной связи(nexum) между сторонами, обязывавшей их к соблюдению сделки(fides). Возможно, именно требование заключенияfides как условия возникновения режимаusus auctoritas восходит кXII таблицам. Этот принцип:«fidem emptoris sequi» (установитьfides с покупателем, положиться на покупателя) упоминается в тексте Институций(I. 2,1,41) среди условий перехода собственностиvenditionis causa и соответствует классическим установкам (ср.Alt. D. 18,1,40 рг).

«Fidem sequi (habere)» означает «доверяться» в смысле «полагаться на чью-либо верность обязательству»(D. 4,4,13 рг; 12,1,1,1; 26,7,3,8; 36,2,26,1; 45,2,9 рг; 46,3,39;Gai., 4,70), что отвечает понятиюbona fides – нормативной основе контракта.

В классическую эпоху вступление в силу сделки купли-продажи (emptio perfecta) и перенос собственности при исполнении этого контракта не зависят от уплаты цены(Gai., 3,139), но взаимное обязательство сторон получает окончательную определенность только с того момента, когда покупатель приступает к исполнению своей обязанности, то есть вносит цену(D. 18,1,19; 19,1,6,1; 19,1,11,2; 27,9,1,4; 40,12,38,2; 49,14,5,1), а реальное положение приобретателя будет гарантированным, только если продавец несет ответственность за эвикцию. Относительность реальной позиции покупателя (восходящая к древнему режиму индивидуальной принадлежности в обороте), зависимость его положения от личной связи с продавцом, обязанным кauctoritas (реликтusus auctoritas), и находит выражение в том, что продавец обязан обеспечить покупателю лишьhabere licere.

Конечно, покупатель претендует на приобретение вещи в свое исключительное обладание (Labeo 5post, a lav. epit., D. 18,1,80,3).

Тем не менее продавец не обязывается к dare, как это имеет место при обязательстве из стипуляцииdare certam rem (Ulp., 34ad Sab., D. 18,1,25,1).

Ульпиан противопоставляет консенсуальный контракт bonae fidei вербальному контрактуstrict Juris. Обязанностьdare преследуется поactio certi ex stipulatu в объеме номинальной стоимости вещи(quanti ea res est), тогда как обязанностьfacere из сделкиbonae fidei (каковым является контракт купли) позволяет кредитору взыскать положительный интерес. Распространенное мнение, что ограничение обязанности продавца передачей спокойного владения связано с недоступностьюdominium ex Jure Quiritium перегринам, опровергается фактом распространения среди них стипуцяции, предметом которой могла быть и обязанностьdare. Ограничение обязанности продавца обеспечением покупателюhabere licere способствовало обороту прежде всего среди самих римских граждан, управомоченных на приобретение по давности (в том числе от несобственника) и на публицианов иск.

7. С древним режимом usus auctoritas связано и нестандартное распределение контрактного риска при купле-продаже.

До реализации условия ответственность за возможный ущерб также ложится на покупателя: если вещь испорчена, то это происходит к его невыгоде, и только если товар погибнет до того, как условие исполнилось, сделка считается ничтожной. Равным образом все приращения к проданной вещи идут в пользу покупателя (D. 18,6,7). При безусловной сделке такое распределение контрактного риска приводит к тому, что, если до того, как товар был передан, покупатель внес цену, в случае гибели вещи он не сможет потребовать деньги обратно. Правило«periculum est emptoris» («контрактный риск несет покупатель») нарушает принцип взаимности предоставлений: при невозможности исполнения со стороны продавца обязательство покупателя остается в силе. Переходpericulum в момент вступления контракта в силу отражает традиционное представление, по которому объект сделки оказывался в сфере контроля покупателя, независимо от факта передачи владения.

После заключения контракта положение продавца, не передавшего товар покупателю, уподобляется положению ссудополучателя (D. 18,6,3): все плоды засчитываются в пользу покупателя; в случае кражи или ограбления продавец обязан передать свои иски (штрафные и нештрафные) покупателю(Nerat. D. 19,1,31 рг); продавец отвечает заdolus, заculpa, заcustodia, и только действие непреодолимой силы освобождает его от ответственности за утрату или повреждение вещи(«fatale damnum vel vis magna sit excusaturum» -Gai. D. 19,6,2,1).

Если покупатель впадал в просрочку (mora accipiendi), продавец оставался ответственным только заdolus (Pomp. D. 19,6,18(17)) и мог возложить на покупателя расходы по содержанию вещи (так считали уже Секст Элий и Ливий Друз -Gels. D. 19,1,38,1). Напротив, если покупатель задерживал уплату цены(mora debendi), тo на нее начислялись проценты(usurae): в отличие от продавца покупатель не отвечает в объеме положительного интереса контрагента(D. 19,6,20(19)).

8. Продавец был обязан гарантировать качество товара. В противном случае (например, если впоследствии выяснялось, что земельный участок был обременен сервитутом – D. 19,1,1,1) он отвечал поactio empti в объеме положительного интереса покупателя. Эдикт куриальных эдилов налагал на продавца обязанность проинформировать покупателя о недостатках товара и лежащих на вещи обременениях (правах третьих лиц и ноксальной ответственности) в рамкахstipulatio duplae (D. 21,1,28; 21,2,37,1). В случае если были обнаружены недекларированные пороки,edictum aedilicium предусматривал две линии поведения покупателя: либо отойти от сделки посредствомactio redhibetoria (в течение шести месяцев со дня заключения контракта), либо потребовать уменьшения цены посредствомactio quanti minoris (в течение года).

9. Договор купли обычно сопровождали дополнительные соглашения, модифицировавшие сделку (pacta adiecta in continent!54), чтобы лучше учесть подлежащие интересы. Наибольшее значение имеют:

• lex commissoria, который ставил вступление контракта в силу в зависимость от уплаты цены;

• in diem addictio, по которому продавец получал возможность отойти от сделки в случае поступления до определенного срока более выгодного предложения;

• pactum displicentiae, который ставил эффект сделки в зависимость от одобрения качества товара прокупателем.

Первоначально эти соглашения формулировались в основном как отлагательные условия: сделка не вступала в силу, пока не исполнялось условие. С одобрения Юлиана (D. 18,2,2,1; 18,2,4 рг) утвердилась конструкция резолютивного условия (известная, видимо, уже Сабину –D. 41,4,2,3), так что с передачей вещиpericulum и плоды от вещи переходили к покупателю, и в его пользу тек срок давности(D. 41,4,2,4; 18,3,5), но если условие не наступало, сделка автоматически расторгалась(D. 18,1,3; 18,3,1), а плоды возвращались продавцу(D.18,2,6 рг; 18,3,4,1; 18,3,5). В эпоху поздней классики обе практики сосуществовали.

Когда pacta представляли собой отменительное условие, возникали трудности процессуального характера, поскольку с наступлением условия сделка считалась ничтожной(D. 18,3,4 рг), тогда как реальный эффектtraditio сохранялся. Прокул рекомендовал в таких случаяхactio in factum (Proc. D. 19,5,12й), однако возобладало мнение Сабина(D. 18,5,6), который считал применимой для истребования товараactio venditi (Pomp. D. 18,1,6,1).

Особенностью lex commissoria, сформулированного как отменительное условие: «Пусть вещь считается некупленной(inempta), если к определенному сроку не будет уплачена цена», было то, что расторжение сделки зависело от воли продавца. Если, например, до наступления срока вещь погибала под действием непреодолимой силы, покупатель, на котором лежал контрактный риск, был заинтересован в том, чтобы отойти от контракта, и мог бы не внести цену намеренно(D. 18,3,2). Эффект отменительного условия ретроактивен: поскольку пребывание вещи у покупателя после отмены сделки оказывается безосновательным, он может быть принужден не только восстановить продавцу собранные плоды, но и внести плату за пользование вещью, как при аренде(D. 19,2,22 рг). Прибегали и к специальному соглашению о том, чтобы в случае неуплаты цены товар считался арендованным покупателем на этот срок(lav. D. 19,2,21).

Сходным образом эффект in dies addictio также зависел от воли продавца – в соответствии со смыслом этого условия. Продавец мог отойти от первой сделки даже в том случае, если он не принял более выгодного предложения: достаточно было того, чтобы оно вообще поступило. Однако если продавец предпочел нового покупателя, в действительности не получив более выгодного предложения, первая сделка оставалась в силе и он отвечал перед обоими покупателями(D. 18,2,44).

Lex commissoria позволяет оформить продажу в кредит. Если соглашение сформулировано как отлагательное условие, то покупатель, получив вещь, удерживает ее у себя, подобно залогодателю, испросившему залог в держание (например, в аренду): если он не исполнит долг – не уплатит цену, – он будет обязан передать ее продавцу (как залоговому кредитору). Покупатель не владеет, не приобретает вещь по давности, и если он присваивает плоды, ему придется платить за аренду. Риск лежит на продавце. Когдаlex commissoria формулируется как отменительное условие, то покупатель после передачи владения подобен захватившему владение фидуцианту: он, получив вещь, становится ее владельцем, может распоряжаться ею, присваивать плоды, в его пользу течет приобретательная давность, на нем лежит риск, но если он не внесет в срок деньги (не уплатит покупную цену), он будет отвечать перед продавцом по вещному иску.

In diem addictio позволяет продавцу расторгнуть сделку, вернув полученное: при отлагательном условии покупатель, получивший владение товаром, подобен залоговому кредитору, обязанному возвратить вещь, как только ему вернут его деньги; при отменительном – покупатель подобен фидуциарию: несет риск и приобретает вещь по давности.

10. В постклассическую эпоху контракт купли-продажи постепенно утрачивает консенсуальный характер, превращаясь под влиянием эллинистической практики в акт приобретения собственности за наличные. Провинциалы, ставшие римскими гражданами с принятием эдикта Каракаллы (212 г. н.э.), оказались не готовы воспринять римскую юридическую культуру, в императорскую канцелярию постоянно поступали апелляции и запросы в том смысле, что продавец, не получивший покупную цену, может истребовать свою вещь обратно. Канцелярия терпеливо разъясняла, что с покупателя можно потребовать только цену, а вернуть вещь уже нельзя, так как при исполнении контракта купли собственность переходит независимо от уплаты цены.

Еще в конце III в. канцелярия Диоклетиана давала на запросы граждан подобные ответы (С. 3,32,12 а.293; С. 4,38,8 а.294). Однако при Константине положение меняется: купля-продажа начинает рассматриваться как сделка с реальным эффектом, а переход собственности ставится в зависимость от уплаты цены (СТп. 5,10,1 а. 319Const; ср.FV., 34 а. 326;Paul., Sent, 2,17,13).

Юстиниан восстанавливает консенсуальный характер контракта, сохраняя его реальный эффект, при котором переход собственности обусловлен уплатой цены (или внесением задатка – агга в греческой традиции), и добавив новый договор, сопровождаемый составлением документа (instrumentum). Три конструкции сосуществовали, причем понимание консенсуального договора исказилось. Так, воспроизводя в Институциях Юстиниана слова Гая о том, что задаток является лишь знаком заключения контракта, компилятор находит возможным заявить, что эта сторона купли осталась не затронута новой конституцией (С. 4,21,17), и изложить, наряду с письменной формой купли-продажи, чуждый классическому римскому праву контракт предоставления задатка –contractus dationis arrarum.