Глава IV

Глава IV

АНТИКОЛОНИАЛЬНОЕ И ДЕМОКРАТИЧЕСКОЕ ДВИЖЕНИЯ НАКАНУНЕ ВОЙНЫ

Зревшее десятилетиями недовольство североамериканских колоний поли­тикой метрополии особенно обострилось после Семилетней войны. Победа дорого обошлась Великобритании. Страна стояла на грани серьезного фи­нансового кризиса. Население изнемогало под бременем увеличива­ющихся налогов. В таких условиях британское правительство решило возложить расходы, связанные с защитой новых владений на Американ­ском континенте, на сами колонии. Кабинет Гренвилла, пришедший к власти в апреле 1764 г., считал, что американцы должны ежегодно вно­сить треть общей суммы в 330 тыс. ф. ст., определенной на содержание английских войск в Америке.

Широкое наступление метрополии на права ее заморских провинции началось в 1763 г. В октябре королевское правительство издало указ о так называемой «пограничной линии», проходившей по гребню Аппа­лачей, за которой колонистам запрещалось селиться. В том же году оно ввело жесткие законы против контрабандной торговли. Сахарный закон 1764 г. устанавливал пошлины на ряд товаров. Это был по существу пер­вый акт парламента, принятый с целью покрытия расходов колониаль­ной администрации. Почти одновременно метрополия запретила пользо­ваться при расчетах бумажными деньгами. В марте 1765 г. парламент одобрил введение гербовых сборов, а несколько позднее на той же сессии утвердил акт о постое, согласно которому колонисты обязывались обеспе­чить английские войска жильем и провиантом.

Мероприятия правительства Гренвилла вызвали серьезное недоволь­ство жителей заокеанских владений. Обремененные инфляцией и испы­тывая тяготы в связи с экономической депрессией, охватившей колонии после Семилетней войны, ростом задолженности Англии, которая могла быть погашена в лучшем случае лишь к 1769 г, колонисты выдви­нули призыв «никакого налогообложения без представительства». В по­давляющем большинстве официальных петиций колониальных легисла­тур, в многочисленных памфлетах и статьях говорилось о неконститу­ционности действий парламента. Возмущение американцев политикой метрополии нашло отражение в документах конгресса, собравшегося

в начале октября 1765 г. в Нью-Йорке в связи с принятием Англией акта о гербовом сборе. Декларации с выражением протеста, принятые колони­стами, основывались на принципах «естественных прав» человека. Тем не менее в сравнении с резолюциями колониальных легислатур решения в Нью-Йорке оказались более умеренными. Преобладание на первом об­щеколониальном форуме консервативных представителей крупных куп­цов и плантаторов помешало конгрессу принять какие-либо практические меры в связи с предстоящим 1 ноября 1765 г. вступлением в силу за­кона о гербовом сборе. Конгресс ограничился тем, что направил королю верноподданническую петицию, в которой почтительно просил отказаться от введения несправедливого закона.

Однако в целом конгресс сыграл положительную роль в начавшемся движении за независимость. Он представлял собой первую, хотя и роб­кую, попытку, направленную на достижение единства колоний. Вот по­чему комитет по делам торговли палаты лордов квалифицировал созыв конгресса как «весьма опасный прецедент».

Выступления американцев против мероприятий Гренвилла не были борьбой за абстрактные принципы. Закон о гербовом сборе затрагивал прежде всего интересы американской колониальной буржуазии, особенно торгового сословия. Поэтому бойкот английских товаров принял широкий и повсеместный характер. Американские купцы заключали соглашения об отказе ввозить британские товары до тех пор, пока парламент не от­менит закон о гербовом сборе. К моменту вступления его в силу такие соглашения подписали 200 нью-йоркских купцов. Их примеру последо­вали 400 филадельфийских торговцев. Был создан специальный комитет по надзору за соблюдением бойкота. В начале декабря 1765 г. соглашение прекратить импорт товаров из Англии подписали также купцы Бостона, Сейлема, Марблхеда, Плимута и Ньюберри.

Борьба против акта Англии о гербовом сборе выходила за рамки чисто экономических интересов колонистов. С середины XVII в. между колони­альными легислатурами и британской колониальной администрацией шла непрекращающаяся борьба за реальную власть. К началу 60-х годов XVIII в. провинции в значительной мере добились самоуправления. Важ­нейшие дела и прежде всего финансовые вопросы решались местными легислатурами. Введение закона о гербовом сборе создавало прецедент, чрезвычайно опасный для системы самоуправления колоний. Право мет­рополии на непосредственное налогообложение неизбежно вело к потере законодательными собраниями рычагов давления на английскую админи­страцию, а с этим, как и с дополнительными экономическими тяготами, американцы не могли примириться.

Предпосылки для создания антибританских организаций существо­вали в колониях задолго до начала активных политических выступлений против метрополии. Корни их следует искать в противодействии народ­ных низов экономическому и политическому гнету колониальной адми­нистрации. Однако лишь подъем освободительного движения в середине 60-х годов дал толчок к созданию массовых организаций, сделавшихся впоследствии главным орудием колонистов как в борьбе за освобождение от тирании метрополии, так и за демократизацию политической жизни в колониях. Наиболее значительными и многочисленными из них были общества «Сынов свободы», объединявшие представителей самых различных слоев населения: купцов, плантаторов, юристов, мелких торгов­цев, ремесленников, мастеровых, докеров, моряков, но их основу состав­ляли трудящиеся массы. Появившись впервые в Восточном Коннекти­куте, «Сыны свободы» быстро распространились в Массачусетсе и Нью-Йорке и к концу 1765 г. координировали почти все выступления коло­нистов. Особенно сильными их организации были в Бостоне, Нью-Йорке, Филадельфии, Чарлстоне, Аннаполисе и Балтиморе.

Жители Коннектикута и Нью-Йорка первыми пришли к идее созда­ния межколониальной ассоциации «Сынов свободы». Зимой 1765 г. в Нью-Лондоне их представители подписали соглашение о взаимной по­мощи, в котором, в частности, говорилось, что «обе стороны сделают все возможное, чтобы установить и усовершенствовать подобные же связи со всеми колониями на континенте». Они заявили также, что «никому не позволят сделать из себя рабов и на силу ответят силой». По свиде­тельству современников, к началу 1766 г. «Сыны свободы» Коннектикута имели под ружьем 10 тыс. человек, а Массачусетса и Нью-Гэмпшира — 40 тыс. Весной 1766 г. нью-йоркские «Сыны свободы» обратились ко всем провинциям с призывом объединиться. Они разработали и утвер­дили первые пункты устава межколониальной ассоциации «Сынов сво­боды». Хотя идея создания единой ассоциации не была осуществлена, выступления «Сынов свободы» в различных местах так или иначе коор­динировались «комитетами связи».

Характерно, что почти каждая колония вносила что-то свое в разра­ботку новых форм борьбы против политики метрополии. В Мэриленде, например, балтиморские «Сыны свободы» одними из первых выдвинули и осуществили идею созыва провинциального конвента. «Сыны свободы» Нью-Джерси предложили такую систему организации, которая факти­чески предвосхищала структуру революционной власти в колониях в 1775 г. В ряде мест к ним перешла реальная власть, и колониальная администрация была бессильна помешать их активной и целенаправлен­ной деятельности. В результате повсеместно последовал отказ гербовых сборщиков из среды колонистов от своих постов. К 1 ноября в колониях не стало ни гербовой бумаги, ни людей, которые должны были ее рас­пространять. Деловая жизнь колоний временно приостановилась: учреж­дения не работали, газеты не выходили, порты бездействовали. Борьба против закона о гербовом сборе захватила все слои населения, создав ши­рокий фронт противодействия метрополии.

Антибританская коалиция не была однородной. Различными были цели и методы представителей социальных и экономических групп, ее состав­лявших. Конституционные методы протеста, которых придерживались состоятельные люди колоний, становились тормозом на пути дальнейшего развития борьбы с метрополией. Земельная олигархия, богатые купцы и юристы вовсе не желали, чтобы движение против Англии приобрело форму протеста политически бесправных классов против привилегиро­ванных слоев. Неустанный контроль «Сынов свободы» над соблюдением американскими купцами соглашений о бойкоте английских товаров при­вел к тому, что объем английского экспорта в колонии упал за один год на 300 тыс. ф. ст.

Оппозиция закону росла и в самой Англии. Бойкот товаров принес британским купцам огромные убытки, и они буквально засыпали парла­мент петициями, утверждая, что если он в срочном порядке не отменит гербовый закон, то большое число английских купцов и промышленников обанкротится. Летом 1765 г. правительство Гренвилла ушло в от­ставку. Во главе нового кабинета встал лорд Рокингем. После бурных де­батов 18 марта 1766 г. закон о гербовом сборе был отменен. Колонисты праздновали победу, однако наиболее дальновидные из них не обольща­лись достигнутым результатом, так как одновременно с отменой ненави­стного закона парламент принял акт о верховенстве, который утверждал власть метрополии над колониями без каких бы то ни было ограничений. Вскоре худшие опасения колонистов стали сбываться. Весной 1767 г. были приняты несколько актов, получивших название законов Тауншенда, в соответствии с которыми в колониях вводились таможенные по­шлины на ввоз стекла, свинца, бумаги, чая и красок. Казначейство рас­считывало получить от этих мер 40 тыс. ф. ст., из которых предполага­лось выплачивать жалованье колониальным чиновникам, не зависящим более от местных легислатур. Не исключена возможность, что в дальней­шем Тауншенд рассчитывал повысить налоги. С целью улучшения та­моженной службы учреждалось Американское таможенное управление. Расширялась система адмиралтейских судов, объявлялось о роспуске нью-йоркской легислатуры до тех пор, пока она полностью не выпол­нит свои обязательства согласно акту о постое.

20 ноября 1767 г. законы Тауншенда, вызвавшие всеобщее недоволь­ство в колониях, вступили в силу. Колонисты использовали различные методы протеста, легальные и нелегальные. Большой популярностью пользовался памфлет Дж. Дикинсона «Письма пенсильванского фер­мера», появившийся в конце 1767 г. Автор призывал американцев к ре­шительной борьбе против политики метрополии, рассматривая ее как по­кушение на собственность.

В начале 1768 г. законодательное собрание Массачусетса направило ряд писем английскому правительству, составило петицию королю и об­ратилось с воззваниями к другим колониальным легислатурам. В этих документах, составленных С. Адамсом, акты Тауншенда квалнфицировались как неконституционные и незаконные. Всем колониальным орга­нам самоуправления предлагалось объединиться для отпора введению но­вых законов. Законодательные собрания колоний одобрили и поддержали позицию Массачусетса. На требование губернатора Бернарда взять на­зад письмо массачусетсцы ответили решительным отказом. Собрания других колоний также отказались подчиниться требованиям отречься от заявлений в поддержку Массачусетса. Тогда по приказу министра по де­лам колоний лорда Хиллсборо непокорные колониальные собрания были распущены.

В ответ колонисты прибегли к уже испытанному средству экономи­ческого давления. Однако патриотам потребовалось два года неустанных усилий, прежде чем консервативное купечество подписало соглашение о бойкоте британских товаров. Купцы Бостона подписали такое соглаше­ние в августе 1768 г., Филадельфии — в марте 1769 г., Виргинии — в мае, Мэриленда — в июне того же года. В одних местах бойкотирова­лись все британские товары, в других — лишь некоторые, что ослабляло действия колонистов. Тем не менее бойкот нанес Англии существенный удар. В 1768 г. доходы от пошлин составили 13202 ф. ст., в 1769 — 5561, а в 1770 г. — всего 2727.

Сила отпора политике метрополии ослаблялась и тем обстоятельством, что консервативно настроенные купцы с нескрываемым подозрением смотрели на активизацию трудящихся масс в лице «Сынов свободы», считая их деятельность едва ли не опасней, чем законы Тауншенда.

Особую ненависть колонистов снискали чиновники таможенной службы. 10 июня 1768 г. в связи с задержанием английским фрегатом торгового судна «Либерти», принадлежавшего известному купцу-контра­бандисту Дж. Хэнкоку, бостонцы сожгли лодку таможенного сборщика. Перепуганные чиновники, укрывшиеся на английском военном корабле, сообщили в Лондон, что в Бостоне «налицо заранее подготовленный ши­рокий план сопротивления властям..., и лишь немедленное применение военной силы способно предотвратить открытый бунт, который, воз­можно, распространится по всей колонии».

Английское правительство направило в Бостон дополнительные контингенты войск. Весть об этом вызвала бурю негодования. 12 сентября 1768 г. на митинге горожан была принята резолюция, в которой говори­лось: «Жители Бостона даже при крайней опасности для их жизни и соб­ственности... будут защищать свои права, свободу и привилегии...» Подавляющим большинством собрание одобрило решение запасаться ору­жием (под предлогом якобы надвигавшейся войны с Францией). После того как Бернард отказался удовлетворить просьбу о созыве колониаль­ного собрания, бостонцы направили жителям Массачусетса письма

с предложением принять участие в конвенте всех поселений колонии На приглашение откликнулись 96 городов и местечек. Таким образом идея созыва конвентов, возникшая в ходе борьбы за отмену акта о гер-бовом сборе, нашла свое дальнейшее развитие.

Приобрели новое значение городские собрания, известные в Новой Англии еще в XVII в. Активное участие в их работе стали принимав представители мелких городских слоев: торговцы, ремесленники, подмастерья.

В конце сентября 1768 г. два английских полка прибыли в Бостон Расквартировать войска удалось с большим трудом и лишь за счет короны. Бостонские мастеровые наотрез отказались строить казармы и трудиться на «врагов страны».

Пребывание английских войск в Бостоне до предела накалило обстановку в городе. Происходили стычки между горожанами и солдатами. Особенно серьезным оказалось столкновение 2 марта 1770 г. Три дня спустя произошло событие, всколыхнувшее не только Бостон, но и всю стран Взвод английских солдат, охранявших здание таможенного управления стрелял в окружившую их толпу, убив пять и ранив шесть человек. Возмущенные жители наводнили улицы. Власти были вынуждены удовлетворить требования городского собрания о выводе войск из города.

За пять недель до событий в Бостоне премьером Великобритании стал лорд Норт. 5 марта 1770 г. он внес в парламент предложение об отмене законов Тауншенда, заявив, что они «породили серьезные осложнения по ту сторону Атлантики и стали причиной сильного недовольства английских купцов». Бойкот английского экспорта не прекратился с частичной отменой законов Тауншенда. Американцы требовали полного аннулирования всех пошлин. Однако интересы колоний были предав своекорыстной политикой нью-йоркских и других купцов, разместивших в метрополии крупные заказы. Консервативно настроенные торговцы осуждавшие радикальные методы борьбы, создавали свои собственные организации, носившие название «Друзья свободы и торговли». Эти общества, а также созданная Нью-йоркская торговая палата, делали все возможное, чтобы сорвать бойкот и тем самым сохранить барыши, полу чаемые ими от сбыта английских товаров.

С отменой законов Тауншенда в антиколониальном движении наступило временное затишье. Однако и в этот период в колониях подспудно продолжали вызревать предпосылки конфликта с метрополией. В августе 1772 г. метрополия решила выплачивать жалованье судейским чиновникам и губернатору Массачусетса из таможенных пошлин. Правомочия колониальных легислатур вновь оказывались под угрозой. Характерная особенность нового подъема революционно-демократической борьбы в провинциях заключалась в том, что в качестве координирующих органов решающую роль стали играть не колониальные собрания, зависимые от произвола английской администрации, а «комитеты связи», которые доказали свою жизнеспособность в ходе почти десятилетнего сопротивле­ния политике метрополии. 2 ноября 1772 г. жители Бостона по предложе­нию С. Адамса избрали «комитет связи». Подавляющее большинство его членов принадлежало к «Сынам свободы». 20 ноября комитет представил городскому собранию доклад о правах колонистов и обратился к другим городам Массачусетса с предложением образовать такие же комитеты. Призыв был немедленно подхвачен, причем собрания некоторых городов, на которых присутствовало по существу все взрослое население, прини­мали резолюции, подчас более революционные, чем бостонские воззва­ния. К 1 января 1773 г. более чем в 80 городах колонии возникли «ко­митеты связи». В марте они появились в Виргинии. К началу 1774 г. комитеты почти всех колоний установили между собой контакты.

После частичной отмены законов Тауншенда бойкот сохранился только в отношении чая, ввозимого английской Ост-Индской компанией. Американцы предпочитали голландский контрабандный чай английскому, так как цена на последний, помимо фрахтового сбора, включала еще надбавку в 12 пенсов с фунта, уплачиваемую компании при продаже чая для потребления в Англии и колониях. Британское правительство в мае 1773 г. приняло так называемый «чайный закон», согласно которому Ост-Индской компании было разрешено ввозить в Америку чай без 12-пенсовой надбавки, но с сохранением 3-пенсового налога Тауншенда.

Отныне Ост-Индская компания получала право на монопольный сбыт чая непосредственно в колониях через своих агентов (назначавшихся из числа противников соглашений о бойкоте), минуя посредников, закупав­ших чай на аукционах в Лондоне, а затем продававших его американ­ским оптовикам. Тем самым компания почти в два раза уменьшала цены на чай, вытесняла из торговли колониальных купцов — сторонников по­литики бойкота и разоряла не только посредников, занимавшихся «за­конной торговлей», но и купцов-контрабандистов. Таким образом, чай­ный закон, теоретически являясь воплощением акта о верховенстве, в плане практическом служил для метрополии прецедентом для установ­ления монополии на сбыт ее товаров в колониях. Осенью 1773 г. не­сколько судов, груженных чаем, взяли курс на Бостон, Филадельфию, Нью-Йорк, Чарлстон.

План британского правительства вызвал негодование в провинциях. В октябре в Филадельфии городское собрание предложило считать вра­гом колонии всякого, кто станет участвовать в приемке или разгрузке чая. Нью-Йорк и Чарлстон поддержали эти меры. Агенты Ост-Индской компании в этих городах были вынуждены отказаться от своих постов. Однако в Бостоне они готовы были принять чай. Тогда члены «комите­тов связи» Бостона, Кембриджа, Бруклайиа, Роксбери и Дорчестера приняли единодушное решение ни в коем случае не допустить его выгрузки.

28 ноября в бостонский порт вошло первое судно с грузом чая. По инициативе «комитета связи» был созван массовый городской митинг,

собравший свыше 5 тыс. человек. Он одобрил принятые решения. Копии резолюций были разосланы в Нью-Йорк, Филадельфию, во все порты Массачусетса и в Лондон. 15 декабря 1773 г., исчерпав все возможности предотвратить выгрузку чая, группа бостонских патриотов, переодевшиеся в индейские одежды, проникла на английские суда и выбросила в море 342 тюка с чаем. Это был первый решительный шаг колонистов в борьбе за свои права. Он повлиял на весь ход движения. С этого момента все более популярным становится мнение, что парламент вообще не имеет права издавать законы для колоний. Лозунг «никакого налогообложения без представительства» трансформируется в другой: «никакого законодательства без представительства».

*

Одна из особенностей политической обстановки в колониях рассматриваемого времени состояла в том, что освободительное движение тесно переплеталось с общедемократическим. Наметившаяся тенденция к ослаблеиию власти английской колониальной администрации и усиление выборных органов не означали автоматического распространения демократических прав на рядовых колонистов. Наоборот, рост относительной самостоятельности колоний сопровождался повышением имущественной избирательного ценза, засильем в органах власти на местах представителей аристократии, дискриминацией в отношении пограничных областей при распределении мест в легислатурах. Все это превратило законода­тельные собрания из органов народного представительства в орудие кон­троля аристократии.

Несмотря на увеличение темпов развития мануфактурного производ­ства, американские колонии второй половины XVIII в. имели ярко выра­женный аграрный характер. Подавляющее большинство населения составляли фермеры. Но именно эта самая многочисленная часть поселен­цев была наиболее заинтересована в демократизации системы политиче­ского управления. Решение жизненно важного для них земельного во­проса было неразрывно связано с целым комплексом проблем внутрен­него политического устройства колоний, таких, как права выбирать и быть избранными в колониальные легислатуры, пропорциональность пред­ставительства различных округов в законодательных собраниях, финан­совая политика. Для фермеров освободительное движение против метро­полии было частью борьбы за получение политических прав, борьбы, на­чавшейся задолго до того, как стали раздаваться требования о самоуправ­лении, и не закончившейся после завоевания независимости. Поэтому выступления фермеров в защиту своих интересов в середине 60-х—на­чале 70-х годов по праву могут считаться «первой большой классовой битвой американской революции».

Толчком к развитию этого движения послужила королевская прокла­мация 1763 г., запрещавшая свободное переселение за Аллеганы. Эти ог­раничения стали действовать в момент, когда фонд «свободных» земель к востоку от линии 1763 г. стал быстро таять из-за махинаций крупных землевладельцев и спекулянтов. Одновременно ускорялся процесс разо­рения мелких фермеров. Если в 1756 г. в Мэриленде земельной собствен­ностью обладали 44% белого мужского населения, то в 1771 г. число собственников сократилось до 37%.

Нередко фермеры с оружием в руках вставали на защиту своих прав, требуя улучшения условий аренды, уменьшения или отмены фиксирован­ной ренты, а затем и раздела крупных земельных владений. Ожесточен­ные столкновения между крупными землевладельцами и фермерами-арендаторами происходили в Нью-Йорке. На основании собственного горького опыта последние убедились, что «они не могут рассчитывать на заступничество правосудия, потому что они бедняки, а бедняки всегда притеснялись богачами и поэтому должны защищать себя сами».

К марту 1766 г. фермерское восстание так называемых левеллеров (уравнителей) охватило большую часть колонии, включая графства Дат чес, Уэстчестер, Камберленд, Глостер и Шарлотта. Под руководством У. Прендергаста, С. Мунро, Д. Мунро, Дж. Кроу и других руководителей они захватывали земли, отказывались платить ренту. Восставшие поклялись, что «будут стоять друг за друга, не жалея ни своего имущества ни самой жизни, и не пойдут на сговор с господами за спиной у других» Восстание ширилось, и в середине мая из манора Ливингстонов пришли вести о том, что несколько сот человек присоединились к левеллерам и захватили землю. В июне стало известно, что «около четырех тысяч фермеров в Коннектикуте вступили в соглашение поровну делить все доходы с собственности». Не полагаясь на местную милицию, в основном состоявшую из мелких фермеров, власти вызвали 28-й полк. Несмотря на то, что Прендергаст и его соратники были арестованы, жители графства Олбани и Датчес еще в течение двух месяцев продолжали оказывать вооруженное сопротивление регулярным войскам.

За справедливое решение земельного вопроса и политические права выступали фермеры-арендаторы, находившиеся в полной экономической зависимости от крупных землевладельцев. Они подвергались «невыносимой тирании сильных мира сего, открыто угрожавших лишить их средств к существованию и арестовать за долги, если они не проголосуют так как им указано».

Борьба фермеров Северной Каролины за свои права получила название движения «регуляторов». Отчаявшись в пользе петиций, которые о беспрестанно направляли губернатору и чиновникам, «регуляторы» Ре-шили своими силами бороться за восстановление справедливости В 1765—1766 гг. они оказали сборщикам налогов вооруженный отпор Тогда же фермеры стали создавать свои объединения, провозгласив прин-ип власти большинства. Используя лозунг «никакого налогообложения без представительства», они отказались платить подати, утверждая, что денежные поступления идут в карман плантаторов и колониальных властей.

Губернатор колонии Трайон был вынужден признать, что чиновники "присваивали себе более половины денег, собранных в виде налогов" Фермеры самовольно захватывали земли, принадлежавшие богатым плантаторам, купцам и земельным спекулянтам, живущим на восточном побережье колонии, оказывали давление на судей в долах о несостоятельных должниках, освобождали своих товарищей, томящихся в тюрьме за долги.

В 1769 г. на выборах в колониальную ассамблею они сумели провести значительное число своих делегатов во главе с X. Хазбандсом. Новая ас-самблея, однако, вскоре была распущена Трайоном. Фермеры взялись за оружие. Трайон начал стягивать войска для разгрома «регуляторов», по свидетельству современников, он встретился с серьезными трудностя при наборе милиции, так как среди малоимущих слоев населения было очень мало охотников выступить против фермеров. Губернатору все же удалось собрать 1300 человек, и в мае 1771 г. он нанес поражение си­лам восставших на р. Оломане.

В период обострения борьбы фермеров за свои права проявились также первые ростки классового сознания ремесленников и мастеровых. Они создают свои организации, целью которых наряду с борьбой против метрополии было стремление к равноправию в политической жизни коло­ний. Первая такая организация появилась в 1766 г. в Чарлстоне (Южная Каролина). Она вела агитацию среди рабочего люда против законов Тауншенда и в 1769 г. обеспечила избрание трех представителей ремес­ленников в местные органы власти. В этой организации состояла треть членов комитета наблюдения за выполнением бойкота английских това­ров .

В 1770 г. мастеровые и ремесленники Филадельфии приняли резолю­цию, осуждавшую практику дискриминации своих представителей на вы­борах. В резолюции подчеркивалась опасность «соединения политической власти с крупным состоянием». Объединившись под руководством Ч.Томсона (одного из вождей местных «Сынов свободы» в период борьбы за отмену акта о гербовом сборе), трудовые низы способствовали поражению на выборах консервативных кандидатов.

В 1772 г. трудовое население Филадельфии создало «Патриотическое общество», ставившее задачей сохранение своих справедливых прав и привилегий и сопротивление попыткам нарушать их. В том же году члены «Патриотического общества» участвовали в выборах в колониаль­ную легислатуру и добились несомненного успеха, лишив консерватив­ную фракцию семи мест из десяти.