Курылев С. В
.pdf
Объяснения сторон как доказательство в советском гражданском процессе |
81 |
тех же неясностей и двусмысленностей показание стороны, являющееся признанием в действительности, может быть утрачено в качестве доказательства, если суд своевременно при допросе не уточнил его и не внес требуемую ясность и определенность. В связи с этим исключительную важность приобретает знание судом
исоблюдение при допросе правил методики допроса вообще и допроса сторон в частности.
Следует иметь также в виду, что, с одной стороны, суд нередко не в состоянии получить в свое распоряжение достаточное количество доказательств1, а с другой – стороны являются одновременно
исамыми богатыми в большинстве случаев источниками доказательств, и самыми труднодоступными в смысле получения доказательств. Поэтому неумение пользоваться допросом сторон при ограниченности других достаточных доказательств может иногда затруднить выяснение истины, если суд не сможет получить недостающие доказательства из показаний сторон.
Неумение пользоваться допросом, неправильное его ведение или, наоборот, отказ от использования допроса может повести
ик ошибке противоположного характера – использованию в качестве доказательств таких показаний сторон, которые не отвечают действительности, т.е. при помощи которых нельзя установить истину по делу.
Неслучайно поэтому, что процессуальное право придает большое значение допросу сторон. В ст. 5 ГПК РСФСР сказано: «Суд обязан всемерно стремиться к уяснению действительных прав
ивзаимоотношений тяжущихся, поэтому, не ограничиваясь представленными объяснениями и материалами, он должен посредством предложенных сторонам вопросов способствовать выяснению существенных для разъяснения дела обстоятельств и подтверждению их доказательствами (выделено мной. – С. К.)».
Известный советскому процессуальному праву институт участия прокурора в гражданском процессе, имеющий своей задачей надзор за законностью в области деятельности суда по осуществлению правосудия по гражданским делам, является и одной из действенных гарантий установления судом истины путем участия прокурора в допросе сторон (и других участников дела). Допрос, проводимый опытным юристом – прокурором, нередко может дать более эффективные результаты, чем допрос, проводимый
1 Следует учесть и наличие в гражданском процессе специфических для него правил допустимости (ст. 136 ГК и др.), ограничивающих доказательственный материал, которым может воспользоваться суд для установления истины, но отнюдь не снимающих с суда задачу установить истину.
82 |
Проблемы гражданского процессуального права |
стороной, часто не искушенной в искусстве участия в судебном следствии1, и даже чем допрос, проводимый самим судом, который по своей функции не может занимать процессуального положения лица, состязающегося с той или другой стороной. И не случайно, что на объем и характер процессуальных прав прокурора по доказыванию, в том числе на право допроса сторон и других участвующих в процессе лиц, не влияет форма участия прокурора в процессе. Поэтому, нам представляется, при определении оснований участия прокурора в процессе как по его собственной инициативе (ст. 2 ГПК), так и по инициативе суда (ст. 12 ГПК) должны учитываться и обстоятельства, свидетельствующие о необходимости
иважности для дела допроса сторон (недостаточность, противоречивость доказательств и т.д.).
Для эффективности допроса большое значение имеет умелое
исообразное с конкретными обстоятельствами дела составление плана допроса – определение места допроса стороны при исследовании доказательств, последовательность самих вопросов, надлежащая формулировка вопросов и т.д.
Легче всего составить правильный план допроса участников дела стороне, в большинстве случаев полно и детально непосредственно до процесса знакомой со всеми обстоятельствами дела, предполагающей, как правило, заранее, что из фактических обстоятельств будет оспариваться другой стороной, предполагающей нередко и само содержание объяснений другой стороны. Сторона
ввиду своей заинтересованности в исходе дела имеет и большую,
чем суд, возможность подготовиться к проведению допроса, составить более тщательный и целесообразный его план.
Эти обстоятельства дают, нам кажется, основания пожелать, чтобы в нашем законодательстве в числе прав сторон были преду смотрены: 1) право высказать мнение по порядку ведения судебного следствия (аналогично норме, содержащейся в ст. 281 УПК РСФСР); 2) право на самостоятельный и первичный допрос участвующих в деле лиц (а также свидетелей и экспертов).
Указанные права сторон при наличии прав суда: 1) на определение порядка исследования обстоятельств дела; 2) руководство допросом (устранение не относящихся к делу, неправильно сформулированных, например наводящих, вопросов, пресечение действий сторон, являющихся злоупотреблением процессуальными правами) – упрочат гарантии достижения истины, защиты субъ-
1 См.характерноеподтверждениеизсудебнойпрактики:АнтимоновБ.С.,ГерзонС.Л. Адвокат в советском гражданском процессе. М., 1954. С. 150–151.
Объяснения сторон как доказательство в советском гражданском процессе |
83 |
ективных прав и интересов граждан и организаций1. Закрепление этих прав в Гражданском процессуальном кодексе поведет к устранению из судебной практики случаев, подобных тому, например, который имел место в практике народного суда 2-го участка г. Загорска при рассмотрении дела по иску Кузьмичева к Егоровым о взыскании стоимости утраченных и поврежденных вещей.
Кузьмичев, эвакуируясь, передал ответчикам на хранение большое количество вещей домашнего обихода. По возвращении Кузьмичева из эвакуации значительной части вещей не оказалось в наличии, другая часть была повреждена. Дело осложнялось тем, что при передаче вещей Егоровой (тетке истца) не было составлено их описи, в связи с чем приобретали определяющее значение показания ответчицы Егоровой, а следовательно, порядок и метод проведения ее допроса. Адвокат, представлявший интересы Кузьмичева, составил детальный план допроса на случай оспаривания ответчиками фактов утери или повреждения тех или иных вещей. При составлении плана были учтены полученные из предварительной беседы с истцом, но непроверенные сведения, что часть вещей продана ответчицей, часть пошла в приданое ее дочери. Однако указанный план и вся подготовка к допросу не принесли ожидаемых результатов: допрос Егоровой вел председательствующий, который, не зная всех побочных обстоятельств, связанных с утратой и повреждением вещей, ограничивался лишь вопросами о том, были ли получены на хранение вещи, указанные в перечне истца, в каком состоянии находились оставшиеся вещи. Ввиду того что Егорова оказалась связанной своими ответами на вопросы председательствующего, последующий ее допрос представителем истца был скомкан и, конечно, ни к чему не привел2.
Влияние порядка и содержания задаваемых вопросов может выразиться не только в достижении полноты и точности показаний, но оно может привести к упущению при показаниях существенных обстоятельств деталей, к искажению действительности. И если сторона при умелом допросе бывает нередко вынуждена сказать и то, о чем она, возможно, и хотела бы недобросовестно умолчать или сообщить неверные сведения, то при допросе, если он проводится неправильно, при наводящих, запутывающих вопросах,
1Естественно, что те являющиеся сторонами лица, которые не будут вооружены помощьюадвоката(юрисконсульта)исаминебудутчувствоватьсебядостаточноопытнымидляпроведениядопроса,могутотказатьсяотиспользованияэтогоправаипредоставить определение порядка ведения допроса усмотрению суда.
2Архив народного суда 2-го участка г. Загорска Московской области за 1950 г. Дело по иску Кузьмичева к Егоровым.
84 |
Проблемы гражданского процессуального права |
ошибочных или недобросовестных приемах сторона может незаметно для себя ошибиться, сказать то, чего не было в действительности. В связи с этим в судебной практике, как правило, пользуются сочетанием свободного изложения сторонами обстоятельств дела и получения показаний сторон путем допроса.
Ввиду описанного влияния допроса на содержание показаний сторон и имеет практическое значение различение двух форм показаний сторон. При исследовании и оценке показаний сторон суд должен учитывать, в какой форме получены показания стороны (в порядке допроса или при свободном изложении), учитывать указанные выше особенности разновидностей их процессуальной формы, в противном случае возможны ошибки. Например, суды в решениях нередко ссылаются как на доказательство на неоспаривание той или другой стороной искомого факта1. Естественно, что неодинаковое доказательственное значение имеют: а) неоспаривание, выражающееся в том, что сторона при свободных показаниях обходит молчанием спорный факт, и б) неоспаривание, заключающееся в прямом уклонении стороны от ответа на вопрос о спорном факте. Забегая вперед, заметим, что неоспаривание первого рода никакого доказательственного значения не имеет, т.к. оно может явиться результатом простого упущения стороны при изложении ею обстоятельств дела; неоспаривание второго рода может быть расценено судом как одно из доказательств.
Показания сторон вне судебного следствия. Другой особенностью показаний сторон, являющейся результатом соединения в лице стороны и источника доказательств и субъекта процесса, будет служить то, что из всех доказательств именно для показаний сторон имеются наибольшие условия получения их судом вне судебного следствия.
Сторона может сообщить суду сведения об имеющих значение для дела фактах как до судебного исследования обстоятельств дела, например при опросе ее судьей во время предварительной подготовки дела, так и после судебного следствия, например во время прений сторон.
Сообщения сторон о фактических обстоятельствах дела, сделанные после судебного следствия, а следовательно, не являвшиеся предметом исследования их судом с участием сторон, не могут быть положены в основу решения в качестве доказательств. В определении Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда СССР по делу Мушанникова содержатся принципиального
1 См. примеры из судебной практики в гл. 4, § 3.
Объяснения сторон как доказательство в советском гражданском процессе |
85 |
характера указания в отношении последнего слова подсудимого: «Ссылка суда на заявление, сделанное Мушанниковым в его последнем слове, неправильна и по форме, и по существу. Как явствует из ст. 309 УПК РСФСР, последнее слово подсудимого занимает
всудебном процессе особое место вне судебного следствия, которое заканчивается еще до прений сторон. Заявления, сделанные подсудимым в его последнем слове, не могут рассматриваться как доказательства по делу…»1 Эти указания Судебной коллегии имеют такое же значение и для заявлений, делаемых сторонами в гражданском процессе во время прений сторон. Доказывание заканчивается перед прениями сторон.
Но здесь же следует иметь в виду и другую особенность процессуальной формы – возможность устранения в определенных случаях допущенных ее нарушений. Суд, усмотрев в выступлении стороны в прениях новое и имеющее значение для дела сообщение о фактах, обязан возобновить судебное следствие (сказанное вытекает из применяемых по аналогии ст. 305 и 309 УПК РСФСР). Указанное сообщение стороны, проверенное и исследованное после возобновления судебного следствия, уже может быть включено
всовокупность доказательств, подлежащих оценке при вынесении решения. Поэтому, нам кажется, правило ст. 80 УПК РСФСР, гласящее, что «…содержание прений сторон в протокол не заносится, а лишь отмечается порядок, в котором они имели место в суде», должно быть отменено.
Иначе обстоит дело с сообщениями сторон во время предварительной подготовки дела (п. «г» и «д» ст. 80 ГПК). Исходя из того, видимо, что цель предварительной подготовки дела состоит лишь
вобеспечении всеми необходимыми материалами будущего рассмотрения дела, а также по причине отсутствия в законе иного указания о содержании и задачах опроса истца и ответчика в порядке предварительной подготовки дела суды, как правило, не протоколируют опрос истца или ответчика в порядке предварительной подготовки2. Подобная практика находит теоретическое обоснование и в некоторых работах процессуалистов. Так, С.Н. Абрамов пишет: «Допрос имеет целью получить сведения об определенных фактах, имеющих значение для дела, и для обеспечения достоверности этих сведений он производится в определенной законом
1Вопросы уголовного процесса в практике Верховного Суда СССР. М., 1948. С. 191.
2В процессуальной литературе сам опрос называют нередко беседой судьи со сторонами, подчеркивая таким образом непроцессуальный характер опроса истца или ответчика (Юдельсон К.С. Предварительная подготовка дела в советском гражданском процессе. М., 1948. С. 21).
86 |
Проблемы гражданского процессуального права |
установленной форме. Опрос же имеет целью получить предварительного характера сведения о возможных возражениях ответчиков, о необходимых доказательствах и т.д. Все это носит подготовительный характер и не ставит целью исследование и проверку доказательств, поэтому и самый “опрос” носит неформальный характер»1.
Несмотря на то что п. «г» и «д» ст. 80 ГПК предусматривают раздельные опросы истца и ответчика и п. «г» ст. 80 ГПК строго очерчивает задачи такого опроса, в практике народных судов пользуется иногда распространением правило вызывать для опроса ответчика совместно с истцом. При таком совместном опросе истец и ответчик не только уточняют свои требования и возражения, но также неизбежно делают сообщения об имеющих значение для дела фактах, в том числе сообщения, имеющие порой важное доказательственное значение, например признания определенных обстоятельств. Ввиду неформального характера таких переговоров, ввиду отсутствия протокола опроса получается иногда ненормальное положение. С одной стороны, сообщение истца или ответчика (например, признание), полученное не в процессуальной форме и не зафиксированное в протоколе, не может стать ни предметом исследования в судебном заседании, ни предметом оценки судом в качестве доказательства; с другой стороны, оно, будучи воспринято, хотя и в непроцессуальной форме, одним из судей, естественно и неизбежно оказывает влияние на убеждение этого судьи. В связи с этим появляется довольно реальная опасность, что такое внепроцессуальное знание судьи может оказать влияние и на разрешение дела по существу, притом влияние, не поддающееся контролю ни со стороны участников дела, ни со стороны вышестоящих судебных инстанций, что является недопустимым в советском гражданском процессе. Подобный случай, в частности, имел место в народном суде 2-го участка г. Загорска при рассмотрении иска Улитиной к братьям Немержицким о признании права собственности на 1/4 строения и по иску прокурора к И. Немержицкому, заявленному в интересах Г. Немержицкого, о признании за последним права собственности на 1/2 строения. При совместном опросе в порядке предварительной подготовки дела Немержицкие признали, что хотя спорный дом и зарегистрирован на имя И. Немержицкого, однако в его строительстве принимали участие оба брата, имея намерение построить дом на праве общей
1 Абрамов С.Н. Проверка обоснованности судебного решения вышестоящим судом по советскому праву. М., 1950. С. 66.
Объяснения сторон как доказательство в советском гражданском процессе |
87 |
собственности в равных долях, и что Улитина находилась тогда в фактическом браке с Г. Немержицким. Одновременно Немержицкие заявили, что не будут возражать против выделения истице 1/4 части дома, если последняя восстановит семейные отношения с Г. Немержицким. Но в последовавшем затем судебном заседании Немержицкие изменили свои объяснения и показали суду, что дом был построен одним И. Немержицким, на которого был отведен участок для строительства и зарегистрирован дом. Объяснения Немержицких при опросе не были запротоколированы и не могли быть поэтому использованы в качестве доказательств при судебном исследовании обстоятельств дела, однако об этих объяснениях знали председательствующий, стороны и выступавшие по делу адвокаты, о них, по всей вероятности, были осведомлены председательствующим и народные заседатели. Они, по существу, явились решающими для дела, т.к. косвенных доказательств в деле было недостаточно, а других доказательств иска Улитиной в деле не было1.
Аналогичные случаи возможны не только при практике вызовов истца и ответчика для совместного опроса, но также в случаях раздельного опроса, особенно если учесть, что он отдельными судами практикуется довольно широко. Поэтому, не касаясь вопроса о том, насколько правильна практика совместного опроса сторон, отметим, что для борьбы с указанного рода ненормальностями необходимо, по нашему мнению, придать опросу истца и ответчика в порядке предварительной подготовки дела формальный характер, предусмотреть законом правило об обязанности суда вести протокол опроса истца и ответчика при предварительной подготовке гражданского дела, как, например, это имеет место в отношении опроса обвиняемого в уголовном процессе в случаях, преду смотренных ст. 256 УПК РСФСР2. Это будет гарантией не только правильного осуществления правосудия, но и гарантией защиты интересов обеих сторон – как той, например, в чью пользу сделано признание противной стороной, так и той, которая сделала признание.
Устная и письменная форма показаний сторон. Сообщения сторон, как и другие личные доказательства, могут быть двух видов: устные показания и письменные; причем законодатель по-разному относится к этим двум различным видам сообщений лиц. В частности, советское процессуальное право, руководствуясь принципом
1Архив народного суда 2-го участка г. Загорска Московской области за 1950 г.
2Аналогичным образом решает вопрос § 62 п. 2 ГПК Чехословацкой Республики.
88 |
Проблемы гражданского процессуального права |
непосредственности, лишь как исключение в предусмотренных законом случаях допускает в качестве доказательств письменные показания свидетелей (п. «е» ст. 80, ст. 123–127, 139 ГПК).
Особенность сообщений сторон в этом отношении заключается в том, что для них в одинаковой мере допускаются оба вида – устные и письменные сообщения, причина чего опять-таки кроется
впроцессуальном положении стороны – совмещении ею в одном лице субъекта процесса и источника доказательств.
Ввиду того что сторона (истец) как субъект процесса подает суду исковое заявление, как правило, в письменной форме, заявляет различные ходатайства также нередко в письменной форме и свои требования обязана обосновать, то, естественно, нельзя ей запретить в своих письменных заявлениях делать сообщения фактического характера, т.е. сообщения, имеющие доказательственное значение. Такие сообщения сторон по необходимости становятся предметом судебного исследования. Они могут иметь особо важное значение для процесса в качестве доказательств
вслучаях, если сторона, сделавшая указанные письменные сообщения, не принимает фактического участия в процессе или, принимая такое участие, не воспроизводит сделанные ею в письменной форме сообщения. И было бы неоправданным формализмом запрещать суду принимать во внимание в качестве доказательств сообщения сторон, даваемые ими в письменной форме в различных процессуальных бумагах. Это противоречило бы и принципу свободного внутреннего убеждения судей, и принципу объективной истины, т.к. ограничивало бы суд в средствах установления истины и заставляло бы суд не считать доказательством то, что необходимо будет оказывать влияние на его внутреннее убеж дение.
Ошибочным и практически вредным поэтому нам представляется мнение о том, что письменные показания сторон как не предусмотренные процессуальным правом судебными доказательствами считаться не могут1. Гражданское процессуальное право действительно не предусматривает в качестве судебных доказательств письменных показаний сторон, однако оно не содержит и запрещения в отношении использования письменных показаний сторон в качестве судебного доказательства.
Следует также учесть, как уже было сказано, что в практике могут иметь место случаи, когда бывает крайне затруднительно
1 Такойвзгляд,вчастности,вотношенииписьменныхпоказанийобвиняемого,даваемых по его инициативе, высказан Т.Н. Добровольской в ее кандидатской диссертации.
Объяснения сторон как доказательство в советском гражданском процессе |
89 |
получить устные показания сторон и суду неизбежно приходится прибегать к их письменным объяснениям. Такой случай возможен при рассмотрении дела о расторжении брака при неявке супругаответчика, давшего объяснения в порядке ст. 6 (абз. 1 и 2) Инструкции НКЮ СССР от 27 ноября 1944 г. «О порядке рассмотрения судами дел о расторжении брака». Аналогичные случаи неизбежны при отдаленности местонахождения стороны от места разбирательства дела, препятствующей стороне лично присутствовать на суде, и др.
Попутно отметим, что из сказанного выше вытекает частный вывод следующего характера. Суд не имеет права применить санкции ст. 81 ГПК к исковым заявлениям, в которых истец, кроме своих сообщений об обстоятельствах дела, не приводит других доказательств. Так как объяснения истца в исковом заявлении являются доказательствами, кроме того, доказательствами в предстоящем судебном заседании могут стать и показания ответчика, то в этом случае нельзя и считать нарушенным п. «г» ст. 76 ГПК.
Таким образом, суд должен исследовать и оценивать в качестве доказательств не только устные показания сторон, но и все их сообщения о фактических обстоятельствах дела, содержащиеся в исковом заявлении, письменно изложенные в ходатайствах
ив других процессуальных бумагах, в том числе в кассационных жалобах сторон, если дело после отмены решения вновь рассматривается судом первой инстанции. Сказанное имеет особое значение в тех случаях, когда то или иное сообщение стороны, содержащееся в процессуальных бумагах, не воспроизводится ею в устной форме или она от него прямо отказывается, например от сообщения, являющегося признанием. Считая доказательствами
иустные, и письменные сообщения сторон, суд для их правильной оценки должен устранить эти противоречия, выяснив причины последних, а не просто игнорировать одно из сообщений сторон – устное или письменное, как это иногда имеет место в практике1.
Поэтому следует признать правильной практику вышестоящих судов, которые, оценивая имеющиеся в деле доказательства при проверке дел в кассационном или надзорном порядке, нередко
1 См.,например,определениеСудебнойколлегиипогражданскимделамВерховного СудаСССРподелуВоронежскогооблисполкомасФилюшкинымиКомаровой,вкотором Коллегия признала неосновательной ссылку суда на заявление Филюшкина, записанное в протоколе, правильность которого Филюшкин в дальнейшем оспаривал (Сборник постановленийПленумаиопределенийколлегийВерховногоСудаСоюзаССРза1940г.М., 1941. С. 335).
90 |
Проблемы гражданского процессуального права |
ссылаются на сообщения сторон, содержащиеся в тех или иных процессуальных бумагах1.
Поскольку запись показаний сторон в протоколе судебного заседания является формированием письменных производных доказательств, используемых при оценке доказательств вышестоящим судом или судом, вновь рассматривающим дело, то, естественно, должны быть обеспечены максимальные гарантии достоверности указанного производного доказательства. В этих целях 52-й Пленум Верховного Суда СССР в Постановлении от 28 октября 1935 г. обязал председательствующих лично проверять правильность протокола, «обеспечить возможность ознакомления сторон с протоколом судебного заседания либо путем оглашения протокола, либо путем предоставления его для прочтения, а также разъяснять сторонам их право представлять замечания на протокол»2.
Недоброкачественность протокола судебного заседания, однако, до сих пор является большим злом. Протокол нередко составляется не в самом судебном заседании, а спустя продолжительное время по отрывочным черновым записям секретаря; показания лиц, в том числе сторон, передаются неполно языком секретаря судебного заседания, в связи с чем нередко искажается их смысл. Указания 52-го Пленума об оглашении протокола или предоставлении его для прочтения, о разъяснении сторонам их права представлять замечания на протокол в судебной практике, как правило, не выполняются. Все это в определенной степени подрывает доверие к протоколу судебного заседания, что влечет в ряде случаев неблагоприятные последствия, в частности теряют доказательственное значение сделанные в протоколе записи показаний сторон. Поэтому суд в случае противоречия показаний сторон, записанных в протоколе, с последующими их показаниями лишается возможности установить, есть ли такое противоречие в действительности, или оно объясняется неправильным протоколированием предыдущих показаний сторон. Указанное обстоятельство может привести к необоснованной отмене решения суда кассационным или надзорным судом, подвергшим сомнению правильность записей в протоколе показаний сторон, на которых основано решение,
1См.,например,определениеСудебнойколлегиипогражданскимделамВерховного Суда СССР по делу тбилисской конторы продснаба с Говорковым (Сборник постановлений Пленума и определений коллегий Верховного Суда Союза ССР за второе полугодие 1939 г. М., 1940. С. 146); Судебная практика Верховного Суда СССР за 1944 г. Вып. IV.
С. 29.
2Сборник действующих постановлений Пленума и директивных писем Верховного Суда СССР 1924–1944 гг. М., 1946. С. 188.