Костюм был не просто важным выразительным средством, он отражал внутренний мир носителя, историческую ситуацию, что позволило, к примеру, В.Г. Белинскому, связывавшему умение носить одежду с реформами Петра I в России, новшествами во введении европейского платья, и тем самым подчеркивать внутреннюю духовную силу русского крестьянства, утверждать незыблемость народного костюма: «Надеть фрак или сюртук вместо овчинного тулупа, синего армяка или смурого кафтана еще не значит сделаться европейцем…».

Именно народный костюм со временем стал универсальным способом обозначения национальной принадлежности, отражения двуединого начала жизни двоеверного, подчас непредсказуемого, но невероятно талантливого народа:

Любят в праздники рядиться

Наши русские девицы:

Ожерелья, серьги, бусы,

Ленты в косах до земли.

А молодки под убрусы

Прячут волосы свои:

В старину была коса,

Только девичья краса! (170, 17).

Обращение к костюму могло проявляться и как способ гиперболизации черт, значения, статуса героя, как это, в частности, и представлено в «Сказке о рыбаке и рыбке» А.С. Пушкина, где поэт описывает старуху так: «В дорогой собольей душегрее, парчовая на маковке кичка, жемчуги огруздили шею, на руках золотые перстни, на ногах красные сапожки», вероятно, осознавая явное несоответствие возраста убранству костюма, украшениям, головному убору, который в ее возрасте уже не носили, душегрея тоже не была частью старушечьей одежды.

Нередко костюм позволял подчеркнуть и региональную принадлежность героя. Например, у Б. Изюмского, изобразившего красоту одежды русской женщины посредством детализации декора, читаем: «…Одета, как всегда, чисто, приглядно: длинная сорочка из белого холста с кумачовыми наплечниками и со станом, вышитым шнурками. Рукава собраны в кисти широкой цветной лентой. У подола паневы – узорная кайма. Вот как надо даже бедной девушке за собой следить» («Соляной шлях»). На основе данного описания можно с уверенностью определить, по декору, конструкции, колориту, что костюм принадлежит крестьянке центральной России, Рязанской, Пензенской или Тамбовской губернии.

Народные сказители не могли обойти вниманием региональные особенности костюма как неотъемлемой части народной жизни, будней и праздников. Вот каким представила костюмы в своей поэме «Карагод» жительница села Верхняя Покровка Красногвардейского района Белгородской области М.Т. Яковенко:

33