Чарвака–локаята

Чарвака–локаята – основное течение древнеиндийского материализма. Сочинения создателей самого учения не дошли до нас. Вследствие резко отрицательного отношения к ним брахманистско–индуитской традиции их работы считались еретическими, не воспроизводились и даже уничтожались. Мифологический основатель школы – мудрец Брахиспати.

В Индии слово "чарвака" стало синонимом слова "материалист". Значение этого слова связывают или со словом "чарв" в смысле "жевать", "есть" (на этом основании идейные противники приписывали чарвакам призывы к физическим удовольствиям: еде, питью и т.п.), или в значении "поглощать", логически уничтожать доводы своих идейных противников. Слово "локаята" обычно переводят как "относящееся к народу", "распространенное в народе", т.е. как точка зрения обычных людей.

Исходная позиция локаятиков и простых людей заключается в том, что разум наблюдается только там, где есть тело, и нигде не наблюдается без тела; следовательно, разум – простой атрибут тела. В "Махабхарате" приводятся рассуждения Бхарадваджи, который был прямым предшественником локаятников. С крайним скептицизмом говорится об идее о существовании души после смерти человека, о "благоприятном новом рождении" якобы обеспечиваемом соблюдением ритуалов и подношениям жрецам. Бхарадваджа иронизирует над верующим, отдавшим брахману корову:

"Так говоря: "На том свете спасет меня эта корова"

И когда отдавший ее брахману умрет, то кого спасет та корова,

Если равно корова и взявший (ее), и отдавший

Уже здесь распадаются, то где же их встреча?

Расклеванному птицами, (разбившемуся) при падении с утеса . . . как

ожить снова?

Если срезанное дерево не отрастет от корня,

То (хоть) семя его прорастет, а мертвецу как опять возвратиться?"

В поэме мудрец Бхригу, выражающий ортодоксальную точку зрения, отвечает оппоненту: поскольку в природе существует не воспринимаемый чувствами эфир (акаша), можно предположить, что и душа (джива) после гибели тела недоступна обычным ощущениям человека.

"Так и джива, покинув тело в состоянии акаши пребывает И не воспринимается вследствие своей тонкости – это достоверно".

Тогда Бхарадваджа говорит:

"Если (явны) в телах огонь, воздух, вода пространство,

То какой же здесь признак дживы, разъясни это мне, безупречный. . .

Соединение мяса, крови, жира, костей, жил скрепление –

Так познается тело, но дживы в нем не заметить".

Локаятики подчеркивали, что предметом их исследования является чувственно воспринимаемый мир. Они считают чувственное восприятие единственным истинным источником познания и критикуют тех, кто считает надежным источником познания вывод и свидетельство.

Возьмем логический вывод. Вот, например, из восприятия на горе дыма мы говорим о наличии на горе огня. Но мы здесь совершаем скачок в неизвестность: от восприятия дыма к невоспринимаемому огню. Можно сказать, что такой скачок оправдан предшествующим знанием, что он опирается на общее положение о том, что где есть дым, там есть огонь. Но это суждение сомнительно, потому что мы не знаем все случаи связи огня и дыма. Правда, подобно тому, как ворожба, волшебная вода и т.п. иногда дают желаемый результат, так и логический вывод может иногда оказаться истинным. Иногда, но не всегда.

Свидетельства других людей, в том числе компетентных, также нельзя считать надежным источником истины. Дело в том, что свидетельство состоит из слов, которые мы слышим. Эти слова обозначают вещи, находящиеся вне данного процесса восприятия слов. И здесь возможны ошибки. В частности, нельзя принимать авторитет Вед. Из выполнения предписанных Ведами обрядов осязаемую пользу извлекали лишь жрецы, совершавшие богослужения и получавшие за это вознаграждение.

Если восприятие является единственным надежным источником познания, то нельзя верить в существование бога, души, в жизнь до рождения и после смерти, в судьбу и т.д., потому что все это выходит за пределы восприятия. В "Шива–Ньяна–сиддхийяр" говорится о позиции локаятитиков: "Их источник познания – это зрение и прочие чувства. Шесть чувств необходимы (для познания), а вывод и прочие виды опосредованного знания не нужны – так считают они. Воспринимаемые чувствами предметы – это элементы, о которых говорится, что они (суть) твердь и жидкость, к которым присовокупляются труднодоступные ощущению жар и воздух".

Чарвака считает, что материальный мир состоит из четырех элементов: это – воздух, огонь, вода и земля. Путем комбинации этих элементов образуются все объекты, в том числе живые организмы, которые после своей смерти снова превращаются в те же элементы. Арунанди Тевар пишет:

"Из сочетания соединяющихся (друг с другом элементов) возникают

многие формы,

Подобно тому, как из глины, положенной (на гончарный круг) создаются

многие горшки;

(И) из этих (сочетаний элементов) все чувства и органы чувств,

(обладающие) качеством ума, происходят,

Подобно тому, как из воды вздуваются пузыри".

Материальные элементы, скомбинированные особым образом, порождают живое тело, наделенное сознанием. Как же возникает сознание? Отвечая на этот вопрос, Дхишан приводит следующее сравнение. Из мелассы и риса приготовляют вино. Если кто–нибудь порознь съест мелассу и рис, он не опьянеет. Вино изготавливается при помощи особого процесса, когда смешиваются меласса и рис. И если кто–нибудь выпьет этого вина, он опьянеет. Аналогичным образом, земля, вода, огонь и воздух порознь не обладают сознанием, но когда они вместе образуют тело, в результате особого процесса возникает сознание. "Когда человек умирает, то не остается никакого сознания".

Чарваки выступали против закона кармы. Они задают вопрос: если душа способна переходить из одного тела в другое, то почему человек не помнит свои прошлые рождения? Если человек после смерти возрождается в новом теле, то почему он не пытается принять прежний облик из любви к оставленным им близким? Наблюдения над младенцем не свидетельствуют о разуме, перешедшем от прошлого существования; в старости сознание угасает вместе с упадком жизненных сил. Никто не видел сам процесс трансмиграции, все представления о нем построены на предвзятых идеях.

Арунанди пишет:

"Если утверждать о душах, что они испытывают последствия всего содеянного в прежних рождениях,

То где и каким образом будет в будущем что–либо испытано из того, что в рождении этом (вместе с телом) погибнет?

Если же утверждать, что с гибелью грубого тела, снабженного органами чувств, остается тонкое тело,

То не будет ли это, господин мой то же, что говорить, будто с исчезно­вением головни от нее где–либо остаётся свет".

Вещи и все живое образуется сочетанием элементов, действующих на основании естественных законов, идея же кармы возникает либо из–за непонимания этих законов, либо в результате сознательного искажения истины. Следует отметить, что, отрицая карму, локаята противостоит всем другим философским и религиозным направлениям в древней Индии.

Излюбленная тема противников чарваков – обвинение их в безнравст­венности, в том, что они, будто бы, смысл человеческой жизни видели в том, чтобы иметь грубые физические наслаждения. Но на самом деле это не так.

Чарваки говорили, что само существование нашего тела связано как с наслаждениями, так и страданиями. Мы можем только стремиться к то­му, чтобы свести наши страдания к минимуму и получить максимум нас­лаждений. Освобождение же в смысле полного прекращения страданий может означать только смерть.

Чарваки выдвинули тезис о своеобразной сочетаемости страдания и удовольствия. После страданий приходит радость и сама радость прихо­дит по контрасту со страданиями. "Вот двое влюбленных встречаются после длительной разлуки... Они постоянно проливали слезы и расточали много вздохов. Теперь же их встреча дает им необычайную радость, о которой не имеет понятия пара, никогда не расстававшаяся". "Благосло­вение отдыха может быть полностью оценено лишь после тяжелого труда... Если ты хочешь получить полное удовольствие от своей пищи, испытай сначала голод. Чем больше ты длишь мучения жажды, тем больше наслаж­дения ты получишь, выпив прохладной воды".

Те, кто подавляет свои естественные склонности, считая, что они связаны ее страданиями, – глупцы. Ни один разумным человек "не отка­жется от зерна только потому, что оно в шелухе", "не перестанет есть рыбу из–за того, что в ней кости", "не прекратит сеять хлеб из–за бо­язни потравы его скотом", "не перестанет приготовлять себе пишу из опасения, что нищий может попросить у него некоторую долю".

Мы не должны пренебрегать возможностями для наслаждения этой жизнью из–за вздорной надежды на наслаждение в будущей. "Лучше голубь сегодня, чем павлин завтра", "лучше настоящая раковина, чем поддельная монета". "Глупец тот, кто вместо того, чтобы иметь деньги на руках, отдает их хранить другому". Арунанди говорит:

"Все (эти напрасно) мучающиеся дураки, видя на земле плотское наслаждение,

Бегут (от него), страстно стремясь обрести на небе усладу,

Да не (подобны ли в этом) они тем несчастным, которые жестокою жаждой томясь и воду увидев,

Прочь бегут (от нее), полагая, что (в месте ином, где), как они слыхали, (тоже есть вода), они смогут напиться?"

Люди стремятся к богатству; но конечной целью человека должно быть наслаждение. Богатство само по себе не может быть целью, оно нужно только как условие для наслаждения.

Чарваков упрекали за стремление к грубым наслаждениям. Но этот упрек неправомерен. Известно, что многие из них видели наслаждение в изящных искусствах, которых насчитывали 64 вида. Ватсьяяна придавал особое значение самоконтролю, духовной дисциплине и к изысканности, без которых человеческие наслаждения низводятся до уровня животных. В общем, никакого призыва к аморализму, распущенности не видно в тех текстах, где излагается философия чарвака.

В социальном плане чарваки выступали против кастовой организации общества. Они с уважением говорили о таких видах деятельности, кото­рые приносят непосредственную материальную пользу – земледелии и ско­товодстве. Они порицали жречество за стремление жить за счет других и пользоваться незаслуженными привилегиями.

Чарваки выступали против богопочитания, против официального учения о святости Вед. Они говорили, что содержащиеся в Ведах идеи не сос­тавляют единого учения, часто содержат противоречащие мнения; значит, их нельзя принять как абсолютную, целостную истину. Осуждались риту­алы ведизма, жертвоприношения. Все кончается смертью, а потому жерт­воприношения, рай, спасенье – все это обман. "Нет никакого мира, кро­ме этого, нет ни небес, ни рая". "Если животное, принесенное в жертву по обряду джьотиштомы, попадает на небо, почему приносящий жертву не предложит вместо него своего отца?"