2. Проблема обязательств с неимущественным содержанием

Она разбирается исследователями в подразделениях их монографий, идентичных по наименованию - "Содержание обязательства"*(12). Если гражданское право регулирует, главным образом, имущественные отношения, то, несомненно, что содержание обязательств также будет, по крайней мере, преимущественно, а может быть, и всегда, имущественным. В течение весьма длительного времени ученые юристы пытались освободить данное рассуждение от предположительного акцента, ответив на вопрос: возможно ли существование обязательств с неимущественным содержанием?

2.1. Этот вопрос принадлежит к числу тех, первенство в постановке и обсуждении которых принадлежит И.Б. Новицкому. Еще в 1921 г. он писал следующее: "Основное и едва ли не единственное существенное возражение против признания юридической силы таких обязательств (с неимущественным содержанием - В.Б.) строится по следующей схеме: человеческое действие не вынуждаемо в полном смысле этого слова; в случаях решительного неисполнения обязанным лицом требуемого действия, государственной власти (суду) приходится заменять исполнение денежным эквивалентом, возмещением убытков, причиненных неисполнением; между тем, этот единственный выход, открывающийся перед судом, не доступен в тех случаях, когда предмет обязательства носит неимущественный характер: определить в этих случаях денежный эквивалент невозможно, а следовательно, все отношение оказывается непригодным для судебной защиты. Сущность вопроса, таким образом, сводится к чисто практической проблеме: какими способами воздействовать гражданскому суду на неисправного должника? какой меркой измерять значение неимущественного интереса?"*(13). И далее (в конце § 3): "Вопрос о признании действительными обязательств с нематериальным предметом может вызвать сомнения не с точки зрения желательности (в этой части возражения против этого института несостоятельны), но лишь с точки зрения практической осуществимости; при таком положении вопроса ответ на него должен быть утвердительный; в тех случаях, когда ни договаривающимися сторонами, ни деловой практикой не устанавливается мерила для учета интереса, суд при надлежащей его постановке сумеет самостоятельно изыскать способы санкции такого рода обязательств".

Этому мнению И.Б. Новицкий не изменил ни в 1925 г.*(14), ни в 1950 г. В "Общем учении об обязательствах" он добавляет к сказанному следующие аргументы: (1) советское гражданское законодательство не ограничивает сферу действия обязательственного права исключительно интересами имущественного содержания, следовательно, подразумевает и возможность обязательств неимущественных; (2) "в условиях социалистического общества нет никаких оснований ограничивать содержание обязательства только действиями, так или иначе относящимися к имуществу"; (3) нарушение неимущественного обязательства, повлекшее материальные потери для кредитора, санкционируется возложением на должника обязанности возмещения этих потерь (убытков); (4) исправность должника в неимущественном обязательстве может быть обеспечена дополнительными мерами косвенного воздействия - имущественными (например, угрозой взыскания штрафа), или личными (например, угрозой лишения свободы). Таким образом (вывод): "Содержанием обязательства может быть право требовать совершения всякого вообще правомерного, имеющего серьезный характер, нуждающегося в защите и заслуживающего защиты действия лица (положительного или отрицательного)".

2.2. В противоположность И.Б. Новицкому М.М. Агарков ответил на поставленный вопрос резко отрицательно: обязательств с неимущественным содержанием нет и быть не может, по крайней мере, в рамках советского гражданского права. Аргументы при этом таковы: (1) озвученное академиком А.Я. Вышинским определение советского гражданского права как "...системы правил поведения (норм), установленных государственной властью в целях регулирования тех имущественных отношений..., которые не регулируются в порядке административного управления"*(15); (2) неправильно трактовать нормы советского гражданского законодательства, в которых вопрос о неимущественном интересе в обязательстве просто не обсуждается, как нормы, имплицитным образом допускающие такие обязательства; (3) отсутствие у авторов, отстаивающих противоположную точку зрения, в частности - у И.Б. Новицкого "...достаточно отчетливого представления о том, что он считает хозяйственным значением обязательства, а также имущественным или неимущественным интересом в нем"; (4) безвозмездное совершение действий, "...которые сами по себе ни непосредственно, ли посредственно не направлены на тот или иной внешний в отношении человека объект, например, обязательство обучить иностранному языку или оказать медицинскую помощь" не может составить содержания обязательства именно по причине своего неимущественного характера. Почему? Как одно вытекает из другого? По мнению М.М. Агаркова "придание такого рода обещанию, принятому другой стороной, значения договора, порождающего обязательство, кажется нам недопустимым с точки зрения основных начал социалистического права". Это означало бы необходимость снабжения обязательства санкцией (см. выше, аргумент N 4 проф. Новицкого). А "...санкции, направленные на принуждение должника исполнить такое (неимущественное - В.Б.) обязательство, явились бы серьезным ограничением его свободы, не оправданным достаточно вескими основаниями".

Только по этому (последнему) пункту И.Б. Новицкий и возразил М.М. Агаркову, указав, что "это соображение нельзя признать убедительным. Возьмем в качестве примера обязательства неимущественного характера: обязательство адвоката провести бесплатно защиту. ...Нельзя отрицать трудности определения убытков от нарушения обязательства неимущественного характера, но что убытки на этой почве все-таки установить можно, следует признать бесспорным. В применении к подобного рода обязательствам санкций усматривают чрезмерное стеснение личной свободы. Конечно, оказание услуги вообще не может быть отождествлено с передачей вещи. В некоторых отношениях это различие весьма существенно; так, например, в вопросе о так называемом реальном исполнении обязательства (или исполнении в натуре) обязательство совершения услуг должно быть выделено, так как принуждение должника к совершению обещанной услуги, действительно, обозначило бы недопустимое ограничение его свободы. Но совсем другое дело - косвенное воздействие на должника посредством взыскания убытков или штрафа. Что в этом нет недопустимого ограничения личной свободы, видно из того, что если обязательство совершения личной услуги принимается лицом возмездно, то ни у кого не возникает сомнения о допустимости возмещения убытков, взыскания неустойки. Почему все должно подвергнуться переоценке, если услуга обещана безвозмездно? Давление на должника, оказываемое перспективой возмещения убытков или уплаты штрафа, остается все тем же, как и при возмездном обязательстве".

2.3. Разберемся с аргументами. (1) Нормы советского законодательства (точнее - ч. 1 ст. 107 и 142 ГК РСФСР 1922 г.) действительно просто не касаются вопроса об имущественном, либо неимущественном содержании обязательства; чтобы в этом убедиться - достаточно их прочесть*(16); итого - "плюс" М.М. Агаркову. (2) Слова А.Я. Вышинского - конечно же, не истина в последней инстанции. Но если, следуя этому руководящему указанию, советские ученые договорились обозначать термином "гражданское право" лишь совокупность правовых норм, регулирующих имущественные отношения, а обязательственное право рассматривать как часть гражданского - куда же от этого уйти? (3) Чтобы рассуждать о наличии или отсутствии оснований ограничивать сферу обязательственного права имущественными отношениями, надо определиться с самим понятием об имуществе и имущественных отношениях. На этом соображении следует остановиться подробнее.

Оба профессора едины во мнении, что имущественное нельзя сводить только к денежному. Однако, если И.Б. Новицкий только на этом замечании и останавливается, то М.М. Агарков развивает его далее следующим образом: "Все те отношения, которые неразрывно связаны с человеческой личностью, как, например, личные отношения родителей и детей, в частности обязанность воспитания детей родителями, личные отношения супругов, отношения, возникающие по поводу благ, неразрывно связанных с человеческой личностью, неотделимых от нее, как, например, честь и достоинство человека, не являются имущественными отношениями. Всякого рода другие отношения неизбежно так или иначе касаются имущества, т.е. тех или иных внешних для человека предметов, которые являются средством для достижения его целей". М.М. Агарков, т.о. предстает перед нами как сторонник широкого, если не сказать, широчайшего понимания имущества и имущественных отношений. Как именно трактовал "имущество" и "имущественные отношения" И.Б. Новицкий - непонятно, но, очевидно, что с одной стороны - шире, чем просто "оцениваемое на деньги", но с другой - более узко, чем это делал М.М. Агарков. А это значит, что И.Б. Новицкий, отстаивая существование обязательств с чисто неимущественным содержанием, расходился с М.М. Агарковым лишь в терминологическом вопросе, называя неимущественным обязательством то, что последний относил к категории обязательств с имущественным содержанием. Расхождение, т.о. оказывается чисто формального свойства, образовавшееся лишь от того, что И.Б. Новицкий вложил в понятие об имущественном интересе несколько иное (более узкое) содержание, чем это сделал М.М. Агарков.

Осталось последнее соображение - (4) о возможности обеспечения обязательств по оказанию личных услуг мерами имущественного воздействия на должника. Ни один из оппонентов не возражает против такой возможности; другое дело, что И.Б. Новицкий признает такие санкции допустимыми как общее правило, во всяком подобного рода обязательстве, а М.М. Агарков - только в отдельных случаях, прямо предусмотренных законом. Причем, из их числа он безусловно исключает случаи безвозмездного оказания личных услуг, считая угрозу применения таких санкций "серьезным ограничением его (личной) свободы, не оправданным достаточно вескими основаниями" (обещанным имущественным эквивалентом). Вопрос об имущественном и неимущественном интересах в обязательстве, таким образом, оказывается сведенным к вопросу о достаточном основании имущественных санкций за нарушение обязательства: служит ли таким основанием встречное предоставление, на которое вправе претендовать должник (М.М. Агарков), или же им являются не реализовавшиеся ожидания кредитора (И.Б. Новицкий). Можно вывести проблему и на более высокий уровень абстракции: лежит ли основание санкции за нарушение обязательства в области социальной справедливости (М.М. Агарков), или же самого гражданского права (И.Б. Новицкий)? В итоге перед нами предстает еще один философский вопрос: представляет ли собой гражданское право автономно существующую, саморазвивающуюся и объясняющую самое себя, систему (И.Б. Новицкий), или же она взаимодействует с другими системами общественного организма, в которых и черпает источник своего движения и объяснения (М.М. Агарков)?