Глава 2: Обоснование церковного права с позиций римской католической церкви

Основной источник – «Каноническое право в католической церкви» (Л. Джероза)

Сколько бы свободы ни несла с собою принадлежность к церковной общине, нормальная реакция верующего на каноническое право в чем-то подобна реакции гражданина на право государственное. Восприятие всего относящегося к юридической сфере в Церкви тоже неоднозначно и во многом аналогично — по крайней мере, в феноменологическом аспекте — привычно двойственному восприятию права во всяком человеческом обществе.

В Церкви опыт права тоже открывается в первую очередь своей негативной стороной. Исповедание веры во Христа как искупителя человека представляет собой радикальный вызов личной свободы, но ограничивается в своих конкретных проявлениях канонической нормой. Так же и божественное право, находящее выражение в двух частных формах — пророчестве и харизме, — может утвердиться в истории во всей своей обязывающей силе только через интерпретацию и позитивацию в человеческом праве. Менее очевиден положительный опыт канонического права как совокупности норм, обеспечивающих сохранение идентичности Церкви и единства символа веры (неотъемлемых от действия Святого Духа) через попечение о сущностной истине Таинства и Слова Божьего.

Противопоставление Закона и Евангелия, берущее начало в неизлечимом экклезиологическом дуализме ecclesia abscondita o spiritualis («сокрытой или духовной Церкви») и ecclesia universalis o visibilis («вселенской или видимой Церкви»), не позволяет протестан тской теологии признать за каноническим правом какую бы то ни было спасительную способность. В лучшем случае это право понимается как человеческий элемент, без которого церковная реальность не может вполне обойтись.

Экклезиологический спиритуализм, по существу интерпретирующий Церковь как исключительно дело Святого Духа, не дает попыткам богословского обоснования канонического права достигнуть убедительных результатов, потому что неумолимо замыкает их в протестантском видении божественного права. Со времени Лютера и до наших дней это право понимается «...в таком спиритуализированном смысле, что трудно представить, каким образом оно может обладать обязывающей силой для исторической Церкви. Протестан тская теология не устанавливает обязательственных отношений между Церковью и христианином, но только прямую связь между Богом и совестью человека»4. Фактически уже у Лютера, признающего сотериологическую силу за ius divinum ecclesiae spiritualis (божественным правом духовной Церкви), право каноническое в его функции регулирующего принципа ecclesiae visibilis (видимой Церкви) остается всецело человеческим. Как таковое, оно неспособно обязывать совесть христианина. Нужда в нем диктуется только общественной потребностью в регулировании совместной жизни христиан, как если бы они были обыкновенными гражданами, а не живыми членами мистического тела Церкви.

Юридический позитивизм, признающий только одно право, — однозначно воспринятое из юридического опыта государства, со своей стороны не дает тем же попыткам освободиться (на уровне науки) от монистической концепции права, а следовательно, не просто отстаивать абстрактную независимость Церкви от государства, но придать ей конкретную форму независимости канонического права от права государственного. Без настоящей убежденности в том, что каноническое право не сводимо к светскому, но представляет собой право sui generis (особого рода), никакие теоретические попытки богословского обоснования канонического права не сумеют дать убедительный ответ на главный вопрос: действительно ли Церковь, в силу внутренних потребностей своего богословского бытия и сотериологической миссии, нуждается в каноническом праве?