Politicheskiy_islam_v_stranakh_Severnoy_Afriki

Бургиба не боялся выстрела в спину, но тунисцы уже

не знали,«любят они его за то, что он был, или ненавидят за то, что он все еще хочет быть»

в море, подозрительно похожих на заплывы Мао Цзэдуна через Янцзы, и т. п.

Культ личности Верховного борца, становившегося все более одиноким, ибо он удалил от себя и единственного сына, и вторую жену, ранее их обожаемую, с которой он развелся «по политическим мотивам» (в частности, она советовала ему последовать примеру Леопольда Сенгора, т. е. своевременно уйти на покой), и таких старых друзей-товарищей, как его личный секретарь Лауити, проработавший с Бургибой добрых полвека, достиг апогея. В окружении всевластного, но бессильного правителя мелькали, как мотыльки, откровенные интриганы, временщики и лизоблюды; и нет нужды описывать все детали этой прискорбной обстановки, которая вызвала обоснованную тревогу в высших кругах СДП.

Как сообщалось выше, назначение Бен Али в шефы МВД (апрель 1986 г.), а также перестановки на верхних этажах министерства образования положили конец благодушному отношению властей к проискам ДИН, кроме того, в марте 1986 г. Тунис разорвал дипломатические отношения с ИРИ, заявив, что иранское посольство занимается не свойственной ему деятельностью, распространяя подрывную литературу, завлекая тунисскую молодежь на обучение в своих медресе, и тем самым поощряет «анархию и мятеж на религиозной почве». Руководство ДИН ощутило, что над ним

сгустились тучи, о чем свидетельствовали решения IV съезда движения, касавшиеся подготовки к сопротивлению98. И действительно, 9 марта 1987 г. его «эмир» вновь был арестован за попытку произнести лекцию в мечети. Ее расценили как политическое, а не религиозное мероприятие. Исламисты ответили на это бурными манифестациями, отправной точкой которых уже традиционно стал университет, где волнения начались еще в первые дни марта

ибыли спровоцированы двумя поводами: одним, вроде бы обос-

нованным для акции протеста (отменой выборов деканов в пользу их назначения)99, и другим –– сомнительным (решением ректората исключать студентов за неуспеваемость, чтобы избавиться от второгодников). 24 апреля свыше 200 исламистов были брошены за решетку, но до конца этого месяца студенческие митинги не утихали. В беспорядках приняло участие около 3 тыс. человек. По центральной части столицы было не пройти, здесь совершались акты вандализма и нападения на полицейских, звучали антиправительственные лозунги, а надо всем этим висело скандированное: «Верните нам аль-Ганнуши!»

«Наши хомейнисты, –– комментировала происходящее партийная печать СДП, –– переняв от своих хозяев их образ мышления и методы... вышли на улицы, чтобы создать там обстановку насилия

итеррора»100. 21 марта 1987 г. во Франции были задержаны 8 членов «проиранской террористической организации» (так ее назвала французская пресса), в том числе 6 тунисцев; при обыске был обнаружен солидный склад оружия. Появилась информация, что

98В декабре 1986 г. ДИН провело свой IV съезд в старинном квартале альМанар (г. Тунис), на повестку дня были вынесены вопросы об укреплении руководства движением и его тактике по отношению к противнику. Съезд одобрил резолюцию о повышении внутренней дисциплины в ДИН с тем, чтобы, несмотря на наличие у членов этой организации разных взглядов, решения руководства не подвергались сомнению. Что касается «плана сопротивления», то он предусматривал три стадии его реализации: 1) заявление ДИН о себе и об идейных принципах движения, 2) разработка альтернативной формулы исламского правления, 3) «свершение», т. е. свержение существующего режима. К съезду были подготовлены два текста: «Идеология и генеральный курс ДИН» и «План приоритетов» –– набросок идей аль-Ганнуши о форме организации власти в исламском государстве. Первый текст был незамедлительно разослан по всем структурным подразделениям ДИН; второй, представленный автором делегатам съезда, получил более широкое распространение лишь в 1988 г. среди некоторых лидеров движения (аль-Аллани, Алайа. Харакат аль-иттиджах аль-ислами [Движение исламской направленности] 1970–1987, Университет Тунис-I (рукопись диссертации), 1993. С. 148–187).

99Это решение было позже отменено. Ныне в Тунисе ректоры вузов назначаются, деканы –– избираются.

100«L’Action», 24.4.1987 (Цит. по: Новейшая история арабских стран Африки...

С. 331).

и в Тунисе найден подобный арсенал из режущих предметов и самодельных взрывных устройств. Это подало сигнал к широкой антиисламистской кампании.

Бен Али, который прошел в свое время обучение в американской разведшколе, возможно, проведал и наверняка подозревал, что ДИН успело создать в рамках своего секретного аппарата военизированное крыло. Эти функции были поручены так называемому комитету, или группе, безопасности под началом малоизвестного Мухаммеда Шаммама. Насколько глубоко сумели исламисты проникнуть в тунисскую армию, которой (по закону от 1957 г.) запрещалась причастность к какой-либо партии и политической деятельности, трудно сказать101. Во всяком случае армия не шевелилась, а пока шло предварительное расследование дела лиц, арестованных весной 1987 г., Салах Каркар, возложивший на себя руководство ДИН, готовился «к последнему и решительному бою» с врагом.

В ночь со 2 на 3 августа того же года произошел первый в истории Туниса со времен «юсефистской смуты» теракт, в результате которого были ранены 13 человек, в том числе иностранные туристы. Бомбы взорвались в четырех отелях Суса и расположенного поблизости Монастира –– родного города Бургибы, где он проводил в тот момент летний отдых. Движение исламской направленности полностью открестилось от этого теракта. И позже выяснится, что он был осуществлен крохотной партией исламистов, основанной шейхом Лазраком (одним из бывших «юсефистов»)102, но подозрение пало на ДИН, и оно пошло в превентивную атаку: демонстрации его старых и новых сторонников заливали улицы крупных городов страны, во все концы света летели телеграммы протеста.

Европейские средства массовой информации откликнулись на эти события критикой в адрес тунисского режима, который, как

101О том, что это проникновение было не особенно эффективным, говорит следующее. Еще в 1983 г. обнаружилась группа экстремистов, правда, не имевших прямого отношения к ДИН, которые провозгласили себя Партией исламского возрождения. Возникшая на рубеже 1981–1982 гг., эта группировка, вначале состоявшая из нескольких сержантов авиабазы Сиди-Ахмед под г. Бизерта, была основана по инициативе проповедника местной мечети. Позже в нее вошли и гражданские лица, а руководителем мини-партии, которая ставила перед собой задачу воссоздания исламского халифата, стал 32-летний преподаватель физкультуры. Арестованные в январе 1983 г. после попытки созвать учредительный съезд своей организации, 11 ее членов из числа гражданских лиц были приговорены к двум годам тюремного заключения и 19 военнослужащих осуждены на сроки от 6 до 8 лет (См.: Ворончанина Н. И. Указ. соч. С. 140).

102Эта партия называлась «Исламский джихад», и она взяла на себя ответственность за взрывы, хотя следствие так и не установило истины. С самим же шейхом Лазраком руководители ДИН были знакомы, но если им верить, то к 1987 г. они «давно потеряли его из виду» (Camau M., Geisser V. Op. cit. P. 291).

ехидничала французская газета «Le Monde», печется лишь о том, «чтобы не расстраивать президента Бургибу, манипулирующего из дворца своими [предполагаемыми] преемниками. Робкая попытка Мзали осуществить либерализацию давно захлебнулась, и теперь возникает угроза того, что исламисты образуют единственную оппозиционную силу, пользующуюся кредитом доверия»103.

27 августа 1987 г. открылся суд над исламистами, которым вменялись в вину контакты с Ираном, попытки изменить форму власти насильственным путем и т. д., включая недавние теракты в отелях. Перед судом предстали 53 человека, и еще 37 получили обвинения заочно, в том числе Салах Каркар, пустившийся в бега, Хабиб Мокни, живший во Франции в качестве делегата –– представителя ДИН,

иАбд аль-Фаттах Муру, тогда работавший на секретарской должности в аппарате Организации Исламская Конференция (ОИК)104.

Этот процесс длился целый месяц, но в списке приговоренных к высшей мере наказания имя аль-Ганнуши не фигурировало. Говорят, что сам Бен Али не советовал делать из «эмира» мученика,

ибыл в этом прав. Как результат, отец-основатель ДИН получил приговор к пожизненному заключению, а тем временем Мухаммед Шаммам, оставшийся в Тунисе, и Салах Каркар, который метался между Парижем и Лондоном, лихорадочно готовились к решающему удару, едва не сорванному маргинальными «бомбистами».

Государственный переворот 7 ноября 1987 года и Национальный пакт

Заря «новой эры». Перекрестные сведения, исходящие из независимых друг от друга источников, свидетельствуют, что генерал в отставке Бен Али, который в октябре 1987 г. занял премьерское кресло, сохранив за собой руководство МВД, опередил заговорщиков на 24 часа. Те назначили свою операцию под кодовым названием «Плод созрел» на воскресенье 8 ноября и распространили собственные фетвы, заранее оправдывающие возможное кровопролитие, ибо эти фетвы гласили, что тот, кто защищает дурное правительство –– «безбожник», смерть которого угодна Аллаху105, а в субботу в 6:00 едва успевшие проснуться «жаворонки», в том числе и Бургиба, с изумлением услышали по радио:

Во имя Аллаха милостивого и милосердного! Граждане и гражданки!

103Le Monde, 6.8.1987.

104Новейшая история арабских стран Африки... С. 332.

105См.: Шаабан С. Указ. соч. С. 61.

Мы, премьер-министр Тунисской Республики Зин аль-Абидин Бен Али, заявляем следующее:

«Большие жертвы, на которые пошел наш вождь, первый президент Тунисской Республики Хабиб Бургиба совместно с другими видными деятелями ради освобождения и развития Туниса, неисчислимы. За это мы любили и ценили его, работая много лет под его руководством на всех уровнях –– по военной службе и в правительстве –– с уверенностью, искренностью и самоотверженностью. Однако национальный долг диктует нам сегодня, учитывая преклонный возраст Бургибы и состояние его здоровья, объявить, со ссылкой на медицинское заключение, что он абсолютно не в состоянии отправлять президентские обязанности. Исходя из этого

ина основании статьи 57 Конституции, с помощью Всемогущего, возлагаем на себя обязанности Президента Республики и Главнокомандующего вооруженными силами. Приступая к исполнению своих обязанностей, мы рассчитываем на соучастие в общем деле каждого гражданина нашей дорогой Родины и работу в атмосфере доверия, безопасности и мира, где не будет места ненависти

ивражде...

Наше общество достигло такого уровня ответственности и зрелости, что все его слои вносят свой конструктивный вклад в дело государственного управления, руководствуясь идеей ответственной демократии и принципом народного суверенитета, провозглашенным в Конституции...

Наш народ достоин жизни в политической среде современного типа с соответствующими институтами, основанными на многопартийности и множественности общественных организаций. В ближайшее время мы предложим проекты законов о партиях и о печати, чтобы обеспечить их более широкое участие в деле развития Туниса и укрепления его независимости, при соблюдении порядка и дисциплины.

Мы будем следить за применением закона, пресекая всякие попытки нарушений и несправедливости. Наша государственная деятельность будет нацелена на восстановление престижа государства и на прекращение хаоса и беспорядка. Нет фаворитизму! Нет безразличию к фактам разграбления государственного достояния!.. Да здравствует Тунис! Да здравствует Республика!»

Так свершился, тихо и бескровно, ночной переворот, шутливо прозванный «медицинским» (ведь семь врачей заочно подписали акт об освидетельствовании пациента, мирно спавшего в своей постели). Тунисские власти на первых порах лирически называли его «жасминной революцией», но эту метафору вытеснила другая: «Перемены 7 ноября».

Не будучи оригинальным, президент Бен Али, пока еще президент по праву замещения, а не избрания, объявил о наступлении новой эры –– эры плюрализма.

Какое место могли занять в ней исламисты? Огорченные срывом их плана, который, осуществись он, наверное, ушел бы как пар

Президент Зин аль-Абидин Бен Али на фоне национального знамени

в свисток, подобно «мятежу в Гафсе», они вынуждены были приспосабливаться к изменившейся ситуации, напрасно внушая тем, кто их слушал, что это их-де движение подтолкнуло события, приведшие к отставке Бургибы, о которой в Тунисе того времени почти никто не горевал. Напротив, тунисское общество, утомленное долголетним ожиданием того, чем же разрешится верхушечная борьба за власть, равно как и уличными шествиями «бородачей», вздохнуло с облегчением.

Вместе с тем очевидно, что режим, который спас сам себя от внутреннего развала, а не от «заговора фанатиков», вряд ли имевших за своей спиной хотя бы горстку полковников, способных вывести войска из казарм106, сохранил свою завидную устойчивость,

106Думается, слова Садока Шаабана, мол, 7 ноября 1987 г. Тунис «избежал возможности появления на его территории чудовищного тоталитарного режима» (там же. С. 61), содержат большую долю преувеличения. Другой вполне осведомленный автор сообщает, что всего за 3–4 дня до наступления часа «X» операции, намеченной исламистами, некий солдат, которого они завербовали, попался в руки полиции. По тем скудным деталям, что были ему известны и выданы им на допросе, Бен Али догадался об остальном. Заговорщики же, узнав об аресте солдата, разделились во мнениях: Каркар настаивал на исполнении задуманного, а его друзья возражали, понимая, что дело гиблое. Позже некоторые члены военного крыла ДИН были арестованы и полностью раскрыли свой замысел, уже известный властям (Hamdi Elhachmi M. Op cit. P. 62–63). Однако Бен Али нуждался в образе «спасителя отечества», поэтому его апологеты раздули масштабы опасности, которую он предотвратил, поспешив с реализацией своего давно подготовленного плана.

даже обрел второе дыхание. Но эта истина обнажится несколько позже. Непосредственно же после смены хозяина Карфагенского дворца политизированная тунисская публика пребывала в радужных надеждах если не на коренные перемены, то на «перестройку».

Одним из первых шагов Бен Али, похожих на элементы перестройки, стало решение, принятое 27 февраля 1988 г. на заседании политбюро СДП о ее переименовании в Демократическое конституционное объединение (ДКО). Это название, звучащее поарабски как ат-Таджамму‘ ад-дустури ад-димукрати, символизировало, помимо всего прочего, стремление правящей партии расширить свои ряды. Партия и раньше была многочисленной, свыше 700 тыс. человек в 1983 г., 1025 тыс. –– в 1986 г. (а это и относительно, и абсолютно превышало личный состав таких крупных партий, как алжирский ФНО и сирийская Баас)107, но охватывала лишь 1 % профессорско-преподавательского состава вузов и ничтожную часть студенчества108. Этот и другие шаги сопровождались серией амнистий.

«Жасминная революция» на время распахнула двери тюрем, из которых вышло и большинство политзаключенных. Освобождение от разного вида судебных репрессий получили деятели самого

107Данные о численности Нового Дустура/СДП имеются в разных источниках (см., например: Moore C. H. Political Parties // Polity and Society in Contemporary North Africa. Westview Press, 1993. P. 42–61). Что касается Фронта национального освобождения, основанного в 1954 г. и преобразованного в политическую партию в 1962 г., то в нем насчитывалось к концу 1970 г. свыше 120 тыс. членов, а к началу 1983 г. –– 258,7 тыс. членов и 32,9 тыс. проходивших кандидатский стаж (Комар В. И. Идейно-политическое развитие ФНО Алжира, (1954–1984) М.: Наука, 1985. С. 47, 111). Динамика численности сирийской Партии арабского социалистического возрождения –– Баас, которая была распущена при создании ОАР

изатем воссоздана, выглядела следующим образом: 2,5 тыс. членов в 1954 г., 8 тыс. в 1966 г. (спустя три года после прихода Баас к власти) и 65 тыс. в 1971 г. (через год после военного переворота). В 1992 г. она состояла из 750 тыс. членов

и250 тыс. кандидатов (Rabinovich I. Syria under the Ba‘th, 1964–1966. The ArmyParty Symbiosis. Jerusalem, 1972. P. 13; Volker P. The Political Economy of Syria under Asad. London, New York: Taurus, 1955. P. 154–155).

108Так, Садок Шаабан сообщает, что накануне «Перемен 7 ноября» в СДП состояло всего несколько сотен студентов, зато в 1995 г. количество вузовских преподавателей с партбилетом ДКО якобы достигло 1/4 их контингента, а студентов –– 8 тыс. Последнее тоже немного, по сравнению с общей численностью этой организации, личный состав которой уже в 1993 г. перевалил за 1,7 млн человек, состоявших в 6713 партийных ячейках (Шаабан С. Указ. соч. С. 118–119). Резкий скачок ее численности наблюдался на рубеже 1987–1988 гг., когда она возросла до 1,5 млн, т. е. почти на 50 % по сравнению с 1986 г. Затем этот рост замедлился, а с конца 1990-х гг. затормозился. Тем не менее в ДКО насчитывалось в 2005 г. свыше 2 млн человек (см. официальный сайт ДКО: www.rcd.tn.). Конечно, большинство из них –– пассивные члены «партии большинства».

исламистской оппозиции и подорвать ее альянс с некоторыми официальными служителями культа, но и успокоить поборников секуляризации. Поэтому в ответ на открытое письмо ряда представителей тунисской интеллигенции, обеспокоенных вышеназванными новациями, Бен Али дал обещание, кстати выполненное, что никогда не покусится на Закон о личном статусе и, напротив, его усовершенствует.

Важнейшей мерой, призванной не допустить в политику мусульманскую контрэлиту, стала разработка положений о порядке организации политических партий. Закон, принятый в мае 1988 г., гласил: «Политическая партия не может опираться в принципах своей деятельности и программах на религию, язык, расово-эт- ническую, половую или региональную принадлежность», а также уточнял, что приему в политическую партию не подлежат лица на действительной военной службе, сотрудники сил безопасности в генеральском звании и судьи (ст. 3 и 4). Он содержал отчетливые требования, заведомо выводившие политический ислам из сферы легальной деятельности, запрещая партиям «фанатизм» (та‘ассуб), призывы к насилию и разжигание ненависти между гражданами.

Среди главных пунктов этого закона было возлагаемое на политические партии обязательство уважать и защищать «права человека, закрепленные Конституцией и международными конвенциями, ратифицированными Тунисом» (ст. 2). В духе этих требований перестраивалась и система судопроизводства, были внесены поправки в Уголовный кодекс, предусматривавшие гарантии против произвола в ходе предварительного следствия.

Все это вместе взятое создавало образ Бен Али как «кудесника тунисской весны» и сколь скромного, столь и твердого руководителя, выгодно отличавшегося от слишком эмоционального, нервозного и самовлюбленного Бургибы, которому его самозваный наследник изредка, но куртуазно воздавал заслуженные почести.

Весь первый год его правления был заполнен противоречивыми мерами и обещаниями. Так, он санкционировал официальное признание созданной исламистами студенческой организации ТВСС, а в июне 1988 г. заявил, что намерен найти «счастливое и окончательное» решение проблемы исламистов, и позволил вернуться на родину некоторым эмигрировавшим лидерам ДИН; другие вышли из подполья. Все они были арестованы, предстали перед судом, были приговорены к пяти годам тюремного заключения «за принадлежность к нелегальной организации», но отпущены по домам прямо из зала суда, подпав под амнистию, объявленную в связи с первой годовщиной начала «Эпохи перемен».