Gosudarstvo_Katar-otrazhenia_vo_vremeni

Переговоры проходили в форте Эль-Вакры. Со стороны англичан в них участвовали также капитаны Годфрей и Стритон, а со стороны катарцев – шейх Ахмад и торговец Мухаммад ибн ‘Абд ал-Вахаб. Объяснив цель своей миссии, Тэлбот попросил шейха обстоятельно рассказать ему о схватке с турками при Эль-Ваджбе, что тот и сделал. Не преминул отметить, что население Эль-Бида’а вследствии бомбардировки города турками понесло большие потери. Поведал и о своих планах на будущее. Заявил, что хотел бы мирно жительствовать под протекторатом Англии где-нибудь на полустрове Катар, но только не в Эль-Бида’а и не в Зубаре; а управление Эль-Би- да’а передать своему сыну, Ахмаду.

Тэлбот обещал довести все услышанное им от шейха Джасима до сведения английского правительства. На следующий день (2 мая) шейх повстречался с ним еще раз (21)

Хотя племена Катара и не добились полного освобождения от турок, подчеркивают историки, но преуспели в том, что не допустили расширения турецкого присутствия в Катаре, отстояли независимость и автономию своего удела в рамках Османской империи (22).

После неудавшейся военной кампании турок против Катара, докладывали дипломаты Российской империи, отношения османов

стамошним уделом арабов, и тогда уже «практически бездыханные», и вовсе вскоре «сошли на нет».

«Багдадское военное начальство, – сообщал А. Круглов (17.05.1893), – сильно встревоженное поражением турецкого отряда, посланного для подавления восстания катарских племен», решило принять «энергичные меры для наказания мятежного шейха» и отдало распоряжение «четырем батальонам изготовиться к выступлению». Но неожиданно из Константинополя поступила директива:

сначалом новой кампании против Катара повременить (23).

Вскладывавшейся в то время неблагоприятной для Порты обстановке в Верхней Аравии султан Османской империи Абдул Хамид II (1876–1909) предпочел не военные, а политико-диплома- тические средства по «выправлению отношений с арабами». Последовало высочайшее повеление: во-первых, Мехмета-пашу с поста губернатора Басры убрать, а на место его назначить Хамди-пашу;

во-вторых, направить в Эль-Бида’а следственную группу в составе полковника Расима-бея, накиба Эль-Ашрафа Саида-эфенди и Мухаммада Аль Сабаха, каиммакама Кувейта, или его брата, Мубарака Аль Сабаха.

Причиной принятия такого решения, указывал в донесении от 17.05.1893 г. А. Круглов, «послужила, с одной стороны, трудность преследования арабов, могущих в случае необходимости удалиться

влежащую за Катаром… пустыню, и, с другой стороны, отдаленность Катара от Бассоры [Басры] и Багдада, почти полное отсутствие средств сообщения с названными пунктами» (24).

Турецкие власти, информировал А. Круглов, провели расследование и выяснили, что «подвоз оружия» в Катар «совершался на английских судах», в основном через Бахрейн и Кувейт. Оттуда ружья попадали не только в Катар, но и «расходились» по всей Верхней Аравии, «широко и в громадном количестве». Англичане, якобы, даже открыли в этих целях «специальные агентства» (25).

Поражение турок в Катаре, констатировал А. Круглов, обернулось для османов еще большим уроном их престижа в глазах хотя и подвластных Порте, но совсем не сочувствовавших ей арабских племен. «Положение в самом Эль-Катре [Катаре] почти не изменилось. Арабы, оставшись после одержанной ими победы хозяевами полуострова», еще больше сплотились вокруг своего предводителя, шейха Джасима, человека дальновидного и прозорливого, внимательного и отзывчивого к бедам и горестям племен Катара, щедрого и гостеприимного (26).

На фоне падения престижа турок в их владениях в Аравии, доносил А. Круглов (31.05.1893 г.), заметно усилилось влияние англичан

вТурецкой Аравии, что «побудило Порту озаботиться принятием мер к упрочению своей пошатнувшейся власти в крае». В этих целях имелось в виду провести ряд реформ. Константинополь командировал в Багдад «особых чиновников для наблюдения за правильным отправлением правосудия и производства преобразований по жандармерии», в том числе в санджаках и казах Восточной Аравии. Были приняты меры по «улучшению состояния войск VI корпуса».

«Однако на деле мало что изменилось», писал А. Круглов. Так, подкупы и вымогательства в судах и полиции, по-прежнему, про-

должаются. Представляется, что если не последуют серьезные и действенные усилия по «пресечению распространения английского влияния», то Турецкую Аравию для Османской империи можно будет считать потерянной (27).

«После поражения, нанесенного в минувшем [1893] году турецкому отряду в Эль-Катре [Катаре] восставшими арабами, – сообщал из Багдада коллежский асессор А. Круглов (16.05.1894), – оттоманское правительство признало целесообразным замять это дело». Очевидно, оно «рассчитывало снова приблизить к себе шейха Джасима, чтобы затем, мирным путем, занять в Катаре прочное положение». Однако «местность Эль-Катр [Катар]», удаленная от турецких властей в Багдаде и Басре, подпала уже «под постоянный и бдительный присмотр англичан». Шейх Джасим по-прежнему «далеко не дружелюбно относится к оттоманскому правительству». Не без его ведома, как представляется, был убит турецкий чиновник, назначенный в Катар после имевших там место в 1893 г. событий, дабы «следить за действиями шейха». Тот же, не желая раздражать турок и довольствуясь полученной им автономией, заявил «следственным турецким чиновникам», прибывшим в Катар, о его готовности «немедленно вернуть захваченные у турок ружья и пушку, …и даже внести сполна всю сумму, требуемую с него турецким правительством» в счет покрытия задолженности по выплате дани. Поступил шейх Джасим, резюмирует А. Круглов, умно и прозорливо. И подтверждением тому – реакция турок: он «был не только оставлен в звании каймакама [каиммакама], но и пожалован (спустя год после волнений) одним из турецких орденов» (28).

Престиж шейха Джасима среди катарских племен усилился кратно. Ни у кого из них, равно как и у племен, жительствовавших

всоседних с Катаром уделах, не возникало уже никаких вопросов относительно статуса шейха Джасима, как правителя Катара. Представителями шейха Джасима во всех последующих контактах с турками выступали его брат и сыновья.

Вначале 1895 г. отношения между родами Аль Тани и Аль Халифа, и без того крайне натянутые, резко обострились. Возникла реальная угроза военного конфликта. Инициатором развернувшихся

вКатаре мероприятий по подготовке к набегу на Бахрейн выступил

вождь бахрейнского племени бану ибн ‘али, шейх Султан ибн Салама. Из-за ссоры с шейхом ‘Исой он со своим племенем перебрался

сБахрейна в Эль-Рувайс, что на севере Катара. Вошел в отношения

справителем Эль-Бида’а и заключил с ним союз о совместных действиях против рода Аль Халифа. Глава турецкой администрации в Эль-Хасе (муташарриф) поддержал намерения шейхов относительно таких действий, и выразил готовность оказать им помощь оружием. Более того, собрал ополчение из племен Эль-Хасы, пожелавших принять участие в морском походе на Бахрейн, имея в виду неплохо поживиться там. Придав ополченцам-бедуинам турецкий отряд, приказал встать лагерем у колодца Бир Джимджим, что за пределами Эль-Хасы, и быть готовыми отправиться в Катар, чтобы присоединиться к племени бану ибн ‘али. Причиной ссоры, подтолкнувшей шейха Султана к отпаданию от Бахрейна, арабские историки называют акт насилия над его соплеменником, совершенным братом шейха ‘Исы, и последовавшая затем массовая драка, жертвой которой стали четыре человека из племени бану ибн ‘али.

Шейх Джасим, желая скрыть развернутую им совместно с шейхом Султаном подготовку к морскому набегу на Бахрейн, имитировал видимость готовности к тому, чтобы примирить шейхов ‘Ису и Султана. Предложил себя правителю Бахрейна в качестве посредника в этом деле. Но поскольку серьезными его намерения не были, то и успеха они не возымели. Более того, шейху ‘Исе стало известно, что шейх Джасим разрешил шейху Султану поселиться с его племенем в Зубаре, где тот и занялся сбором парусников для задуманного им нападения на Бахрейн.

Подполковник Ф. Вилсон, тогдашний английский политический резидент в Персидском заливе, разделял обеспокоенность шейха ‘Исы в связи с поселением племени бану ибн ‘али в Зубаре. Насчитывало оно 1 500 человек, включая женщин и детей. Пользовалось авторитетом среди племен Прибрежной Аравии. Существовала опасность, что под влиянием этого племени, которое поддержали и род Аль Тани, и турки, от лояльности клану Аль Халифа могли отойти, и даже встать на сторону племени бану ибн ‘али, обитавшие в районе Зубары племена бану на’им, ал-чабан и бану давасир.

25 апреля шейх Султан, вождь племени бану ибн ‘али получил письмо от Ф. Вилсона. В нем английский резидент писал, что поселения племени бану ибн ‘али в Зубаре британское правительство не допустит. Но если шейх согласится покинуть Зубару, то г-н Гаскин (помощник Вилсона) поможет ему «снискать снихождение» у шейха ‘Исы.

В ответном письме шейх Султан попросил Ф. Вилсона дозволить ему остаться с племенем в Зубаре до окончания сезона «жемчужной охоты». Пояснил, что покинуть Зубару немедленно племя не может, ибо часть его уже вышла в море на жемчужную ловлю.

Ни в какие переговоры с шейхом по вопросу о приемлемых для его племени сроках ухода из Зубары Ф. Вилсон вступать не собирался. И в следующем письме на имя шейха известил его о том, что имеет полномочия на то, чтобы заставить племя бану ибн ‘али покинуть Зубару силой, если потребуется, в том числе путем захвата его судов.

Англичане хотели решить этот вопрос как можно скоро. У них не остались незамечеными ни поездка муташаррифа Эль-Хасы, Ибрагима Фавзи-паши, в Катар (май 1895), ни его встреча с шейхами Джасимом и Султаном в Зубаре. Не могли не обратить внимания они и на последовавший затем приезд в Зубару мудира ‘Укайра с солдатами и каменщиками для укрепления поселения, а также на полученные ими сведения о распоряжении, отданном муташаррифом Насиру ибн Мубараку и племени бану хаджир встать лагерем у Зубары. Прознали англичане и об обращении шейха Султана к муташаррифу Эль-Хасы с просьбой взять его племя под защиту Порты.

Согласно сведениям, поступавшим в резидентуру, сообщал Ф. Вилсон, приготовления к вылазке на Бахрейн шли полным ходом. С учетом всего происходившего английские колониальные власти в Индии одобрили предложение политического резидента об аресте парусников племени бану ибн ‘али, если оно откажется покинуть Зубару. О принятом ими решении англичане информировали Константинополь. Одновременно с этим отправили в Зубару посланца, дабы поставить в известность об их решении и шейха Султана. Миссию эту возложили на Льюиса Пелли.

Прибыв в Зубару (07.07.1895), Л. Пелли пригласил шейха Султана для встречи и беседы с ним на борт английского военного судна «Сфинкс». Сославшись на болезнь, явиться на встречу шейх отказался. Тогда Л. Пелли послал к нему Гаскина в сопровождении Мухаммада Рахима, тогдашнего английского агента на Бахрейне. Приказал, чтобы они вручили письмо Ф. Вилсона с изложением решения британского правительства лично шейху Султану, и потребовали от него ответа в течение шести часов.

Высадившись на берег, представители Л. Пелли отправились к жилищу шейха Султана. Но по пути туда их остановил турецкиий патруль, потребовавший, чтобы инглизы проследовали к их начальнику (мудиру). В ответ на это Гаскин заявил, что нужды встречаться и беседовать с турецким чиновником у него нет, так как ни турецкий суверенитет над Зубарой, ни присутствие в Зубаре представителя турецких властей законными английское правительство не считает. После получасовой словесной перепалки Гаскин все же добрался до жилища шейха Султана и вручил ему письмо Ф. Вилсона.

Ознакомившись с содержанием письма, шейх племени бану ибн ‘али сказал, что он – не поданный и тем более – не раб шейха ‘Исы. И хотя противостоять мощи англичан едва ли сможет, но хотел бы заметить, что никакая сила британцев и никакие их действия не заставят его вернуться на Бахрейн. И что лучший способ решить возникший вопрос – это дать ему и шейху Джасиму время, чтобы вступить в переписку с шейхом ‘Исой и миром уладить их конфликт. А вот угрозы британцев в его адрес здесь ни к чему, ведь никаких отношений у него с ними не было и нет.

Гаскину и его компаньону не оставалось ничего другого, как возвратиться на «Сфинкс». С учетом бескомпромисной позиции шейха Султана, а также того, что никакой реакции ни со стороны турок, ни со стороны шейхов Джасима и Султана по истечении времени, отведенного им для ответа, не последовало, англичане приступили к силовым действиям (08.07.1895). Выполняя отданный ему приказ, командир «Сфинса» захватил 8 стоявших в бухте Зубары парусников племени бану ибн ‘али.

Турецкий чиновник, находившийся в Зубаре, выразил протест Л. Пелли по поводу действий «Сфинкса». Отметил, что Зубара – это

часть Катара, находящегося под сюзеренитетом Османской империи. Потребовал, чтобы английская канонерка немедленно покинула бухту Зубары. Обратил внимание на то, что на нескольких парусниках, задержанных англичанами, имелся выловленный жемчуг и нераскрытые еще жемчужные раковины. И подчеркнул, что если что-нибуть из этого пропадет, то ответственность за происшедшее будут нести англичане.

В тот же день , 8 июля 1895 г., «Сфинкс» покинул Зубару и отправился на Бахрейн вместе с 8 задержанными им парусниками, которые англичане передали шейху ‘Исе.

Шейх Джасим внимательно наблюдал за действииями англичан

вЗубаре. Выступая на стороне шейха Султана, во все происходившее, вместе с тем, не вмешивался. Свое мнение о случившемся изложил (10 июля 1895 г.) в письме на имя Ф. Вилсона. Указал, что акцию англичан иначе как угрозой применения силы в отношении народа Катара назвать нельзя. Сделал акцент на том, что избежать стычки и кровопролития удалось только благодаря обходительности и здравомыслию шейха Султана. Что же касается захвата английским военным судном восьми парусников с добытым уже жемчугом и нераскрытыми еще жемчужными раковинами на борту, и другим имуществом, писал он, то это, на его взгляд, есть ничто иное, как нарушение самими же англичанами мира на море, к соблюдению которого они постоянно призывают арабов Прибрежной Аравии.

Упоминая о племени бану ибн ‘али, высказал мнение о том, что оно едва ли покинуло бы родные земли, если бы там над ним не глумились. Отзываясь об этом племени как именитом и достойном, а не бунтовщическим, каким его рисуют власти Бахрейна, уведомил, что готов был бы поручиться перед шейхом ‘Исой, что никаких враждебных акций с их стороны из Зубары в отношении Бахрейна не последует. Заметил, что члены этого племени бедны и зарабатывают на жизнь тяжелым трудом в море, используя принадлежащие им парусники, которые у них отобрали. Напомнил, что многие рода и колена этого племени издревле проживали в Катаре, сначала

вЭль-Фурайхе и Зубаре, а затем – в Эль-Хувайле и в Эль-Бида’а. И потому за дела их в Катаре отвечает именно он и стоящий над ним Аллах!

Турки на акцию англичан отреагировали задержанием нескольких бахрейнских парусников. Прибыли они в Зубару, чтобы вывезти оттуда семью и родственников старейшины одного из кланов племени бану ибн ‘али, схваченного англичанами и доставленного в Манаму в ходе операции по аресту парусников этого племени в водах у Зубары. Во время встречи и беседы с шейхом ‘Исой они примирились, и старейшина решил не покидать Бахрейн.

Обстановка по-прежнему оставалась напряженной. Льюис Пелли получил предписание проследовать в Зубару, оценить ситуацию на месте, и задержать, если сочтет это целесообразным, еще несколько парусников племени бану ибн ‘али.

Прибыв в Зубару (13 июля 1895 г., на корабле «Лоуренс») и находясь там, Л. Пелли пришел к мнению, что шейх Джасим намерен и готов поддержать племя бану ибн ‘али, несмотря ни на предупреждения англичан не делать этого, ни на их акции силового воздействия. Согласно сведениям, полученным им от тайных агентов в Катаре, шейх Джасим предоставил племени шейха Султана шатры и верблюдов. И посоветовал шейху Султану, чтобы тот, дабы уберечь парусники его племени от возможных новых акций англичан, переместил их из Зубары к жемчужным отмелям у Эль-Бида’а.

Собрав информацию о том, что происходило в Зубаре, Л. Пелли решил проследовать на судне вдоль побережья до Ра’с Лаффана, и разобраться с положением дел и там. По пути столкнулся с 8 парусниками племени бану ибн ‘али, шедшими в Зубару. Задержал их (15.07.1895), отвел на Бахрейн и передал шейху ‘Исе. Всего в течение недели англичане изъяли у этого племени 16 парусников.

Вконце июля в Зубару пришла турецкая канонерка «Зохаф».

ВМанаму от агентов шейха ‘Исы в Катаре стали поступать сведения о том, что шейх Джасим «созывает племена», готовясь, судя по всему, к участию в набеге на Бахрейн.

Обстановка накалилась до предела. 14 августа 1895 г. муташарриф Эль-Хасы, обвинив англичан в «нарушении мира и тишины» на побережье Катара, входящего в зону ответственности Турции, заявил, что не в состоянии больше сдерживать племена Катара, которые выказывают неудовольствие «самовольными действиями британских захватчиков» в Персидском заливе и на побережье Аравии.

И что если в течение последующих 17 дней удерживаемые англичанами парусники племени бану ибн ‘али не будут возвращены, то все это может закончиться налетом данного племени и его союзников на Бахрейн с целью высвобождения их судов силой.

16 августа английский политический резидент информировал британскую администрацию в Индии о том, что исключать возможность нападения на Бахрейна нельзя, и затребовал подкрепления. Отметил, что наскок на Бахрейн, согласно сведениям, полученным шейхом ‘Исой от его агентов в Катаре, планируется с четырех сторон. Шейх Джасим с его катарским племенным ополчением проследует на Бахрейн со сторны Манамы. Шейх Султан ибн Салама во главе со своим племенем – со стороны Мухаррака. Насир ибн Мубарак с племенем бану хаджир – со сторны Ра’с-эль-Барра; и ополчение, собранное муташаррифом Эль-Хасы, – с Запада от Бахрейна. Высказал мнение, что вылазка, подготавливаемая с одобрения турок, определенно спровоцирует бунт среди ряда бахрейнских племен и шиитов, недовольных правлением шейха ‘Исы. И если не принять срочных и решительных мер, с применением силы, если потребуется, то последствия такого развития событий едва ли предсказуемы. Поинтересовался, могут ли английские военные корабли, находящиеся в водах у побережья Бахрейна, открыть огонь по судам с турецким флагом в случае их враждебных действий против Бахрейна?!

Информация о готовящемся набеге на Бахрейн вызвала переполох и в Бомбее, и в Лондоне. 22 августа Ф. Вилсону поступило четкое указание насчет того, как надлежит действовать в случае возникновения угрозы Бахрейну извне. В распоряжении, отданном ему, говорилось, что «любая демонстрация враждебности в отношении Бахрейна» должна быть пресечена, решительно и жестко. Если суда флотилии, выдвинувшейся на Бахрейн, будут идти под турецким флагом, то надлежит преградить им путь и потребовать объяснений. Если таковые окажутся неубедительными или вызовут сомнения и подозрения, то предупредить командующего флотилией, что дальнейшее продвижение судов в воды Бахрейна, на расстояние менее трех милей от побережья, будет остановлено силой.

В день истечения срока действия турецкого ультиматума командир английской эскадры, стоявшей у побережья Бахрейна, получил от британских агентов в Катаре сведения, что атаки на Бахрейн не избежать, и что участие ней могут принять и турки.

Будучи извещенным об этом, Л. Пелли прибыл на Бахрейн (на судне «Сфинкс»), и сразу же отправил к полуострову Катар военный корабль «Pigeon» под командованием лейтенанта Картврайта (Cartrwright) – для наблюдения за положением дел в том районе с акцетом на отслеживании передвижения стоящих там судов. Проследовав туда, лейтенант обнаружил у мыса Ра’с-Умм-эль-Хас крупную флотилию парусников, готовою к выходу в море. На борту одного из судов, согласно его донесению от 05.09.1895, полученному Льюисом Пелли (05.09.1895), находился турецкий чиновник, присматривавший за делами в Катаре.

Л. Пелли приказал капитанам двух находившихся в его распоряжении английских кораблей («Сфинкс» и «Лоуренс») бомбардировать флотилию арабов. В ходе проведенной операции было уничтожено 44 арабских судна и захвачено еще около 120 парусников.

Шейх Джасим принес извинения за причастность Катара к готовившейся турками акции против Бахрейна. Англичане ответили, что прежде, чем его извинения будут ими приняты, он должен уведомить племя бану ибн ‘али , что ему надлежит оставить Зубару, покинуть Катар, возвратиться на Бахрейн и встать под защиту шейха ‘Исы, к чему тот готов, притом на тех же условиях, что и до ухода племени с Бахрейна. Кроме этого, ему надо распустить племенное ополчение, собранное у Зубары, и возвратить шейху ‘Исе девять захваченных у Бахрейна судов (привести их из Зубары и поставить на якорь в месте расположения у побережья Катара английских кораблей). После совета со старейшинами своего племени шейх Султан ибн Салама так и поступил. Покинули Зубару и турки, включая находившийся там отряд, численностью в 30 человек.

По завершении операции англичане потребовали (10 января 1896 г.) от шейха Джасима выплаты штрафа за высвобождение удерживаемых ими на Бахрейне катарских парусников (за исключением тех, что принадлежали племени бану ибн ‘али), в размере 30 000 рупий. Британский политический резидент в Персидском