Том 4. Восток в Новое время. Кн.2

Принудительный труд продолжал существовать. Только с 1890 г. общины на Яве получили право откупаться деньгами за хеерендинстен; в целом же трудовая повинность на Яве была отменена лишь в 1902 г., а на Внешних островах сохранялась и позже.

В 1874 г. министр колоний И.Д.Франсен ван де Пютте провел реформу управления. Каждое резидентство было разделено на отделения (афдеелинги), соответствующие регентством. Во главе афдеелингов были поставлены ассистент-резиденты, которых формально как бы не подчинявшиеся им регенты должны были считать «старшими братьями». Обязательной в регентстве стала должность патиха — заместителя регента, назначавшегося голландскими властями. Контроллеры — голландские чиновники, ранее наблюдавшие за производством экспортных культур, — были включены в общую административную иерархию.

Был открыт путь частному капиталу. Резко выросло производство экспортных культур, чему помимо изменений в колониальной политике способствовало также открытие Суэцкого канала, приблизившего Архипелаг к европейским

Это было важно для возделывания однолетних культур, особенно сахарного тростника и табака.

184

рынкам. Между 1870 и 1885 гг. производство сахара на Яве более чем удвоилось— со 152,6 тыс. до 380 тыс. т. Увеличилось производство чая и табака, которое слабо развивалось в эпоху принудительных культур: экспорт табака дал в 1890 г. 32,3 млн. гульденов против 3,6 млн. в 1870 г.

Важную роль стали играть банки и связанные с ними акционерные компании, подчинявшие себе плантации и промышленные предприятия: в 1885 г. пять банков финансировали 253 крупные плантации. В мощнейшую банковскую организацию превратилось Нидерландское торговое общество, которое уже в 1875 г. контролировало 27 сахарных заводов и 27 плантаций.

С конца XIX в. в Индонезии стали возникать колониальные монополии. На смену отдельным плантаторам и фабрикантам приходили мощные акционерные общества и компании — Яванский сахарный синдикат, Всеобщий сельскохозяйственный синдикат и проч. Главной отраслью плантационного хозяйства стало выращивание сахарного тростника, сконцентрированное на Яве. Плантации сахарного тростника, а также чая, хинного дерева, табака, кофе заняли тысячи гектаров лучших земель острова. В связи с этим стало сокращаться производство риса и возникла необходимость его импорта.

Вконце XIX — начале XX в. иностранный капитал начал осваивать и другие (помимо Явы) области Индонезии. Крупнейшим плантационным районом стало резидентство Восточное побережье Суматры, где европейские предприниматели выращивали табак (главным образом в Дели), гевею, кофе, чай, кассаву, масличную пальму и другие тропические культуры.

Наибольшую значимость в добывающей промышленности представляли олово, нефть и уголь. Государственная добыча олова на о-ве Банка выросла с 2200 т в 1870г. до 10 тыс. т в 1900г. В 1892г. возникла Биллитонская компания, начавшая разработку олова на о-ве Биллитон (Белитунг), а несколькими годами ранее (в 1889 г.) — Сингкепская компания. Нефтедобыча оказалась главным образом в руках англо-голландской монополии «Ройял Датч Шелл», которая в 1900г. произвела первую тысячу тонн нефти в Индонезии. Начали свою деятельность и угольные компании на Суматре и Калимантане, добыв в 1890г. 8 тыс. т угля.

Гораздо медленнее развивалась обрабатывающая промышленность, поскольку иностранный капитал предпочитал вкладывать деньги в отрасли, связанные с плантационным хозяйством и добычей минеральных ресурсов.

Приток иностранного капитала потребовал развития транспорта. Начали строиться железные дороги: 1727 км к 1891 г. (на Яве и Суматре), в 1888 г. возникло Королевское почтовое пароходство.

Впериод 1870-1900 гг. стал совершенно явственен дуалистический характер экономики колонии, т.е. сосуществование современного капиталистического сектора, в котором решающую роль играл европейский капитал, и сектора традиционного, в основном сельскохозяйственного, крестьянского. Переход к новым методам эксплуатации Индонезии привел к серьезным изменениям в положении старых и появлению новых классов и социальных слоев, связанных с возникшим капиталистическим укладом.

На иностранных предприятиях с конца XIX — начала XX в. стал складываться промышленный пролетариат, который концентрировался в портах на Яве (в

185

Батавии, Семаранге и Сурабае) и на нефтяных промыслах Внешних островов. Большинство же лиц наемного труда состояло из мануфактурных, плантационных рабочих и рабочих кустарных промыслов, чернорабочих, поденщиков, слуг. В крупных городах чернорабочие — кули и слуги составляли до 40% самодеятельного населения. Сельскохозяйственные рабочие были тесно связаны с деревней, а рабочие мануфактур и кустарных мастерских были ближе к ремесленникам, чем к фабрично-заводскому пролетариату. Характеристиками формирующегося индонезийского рабочего класса были небольшой удельный вес пролетариата, текучесть, постоянная связь с деревней.

Рабочего законодательства не существовало, заработная плата даже квалифицированных рабочих была чрезвычайно низкой. Самым тяжелым было положение законтрактованных кули на плантациях Восточного побережья Суматры и других Внешних владений, где капиталистическая эксплуатация переплеталась с внеэкономическим принуждением. Насильственная вербовка, избиения, пытки и даже убийства кули за попытки побега или протеста были обычным явлением на плантациях. Слабость индонезийской буржуазии, которая к началу XX в. еще только формировалась, объяснялась тем, что ей сразу пришлось столкнуться с конкуренцией иностранного капитала, а также с тем, что в тех сферах, где обычно рождается местная буржуазия, — скупка продукции сельского хозяйства и обслуживание внутреннего рынка, — господствовал китайский и, в меньшей степени, арабский капитал. Промышленная индонезийская буржуазия в начале XX в. в основном состояла из владельцев мелких мануфактур и кустарно-ремесленных мастерских по производству набивных тканей (батика), наиболее заметная в ту пору отрасль национальной промышленности, дешевых сигарет (кретек), черепицы, кирпича, по первичной обработке сельскохозяйственной продукции. Несколько заметнее была торговая буржуазия, пытавшаяся конкурировать с китайским капиталом. Основную же массу индонезийской буржуазии составляла мелкая и средняя сельская буржуазия. С самого начала формировавшаяся национальная буржуазия оказалась в состоянии противостояния западному капиталу и колониальной власти. Отсутствие верхнего компрадорского слоя в ее среде (эти функции выполнял китайский капитал) привело к тому, что вся она оказалась в оппозиции, что и определяло в дальнейшем ее роль в национально-освободительном движении.

Особенностью индонезийского общества стало развитие слоев, которые можно (в колониальных условиях Востока) назвать мелкобуржуазными. К ним относились крестьяне, становившиеся на путь

мелкотоварного производства, ремесленники и мелкие торговцы, а также большая часть интеллигенции современного типа, появившаяся в стране в начале XX в.

Положение традиционных классов и слоев индонезийского общества — феодалов, служилой аристократии и крестьянства — на рубеже веков существенно изменилось. Яванская аристократия окончательно превратилась в низшее и среднее чвенья колониального аппарата. Определенное падение авторитета прияи среди крестьянства, объяснявшееся возрастанием числа голландских чиновников и ослаблением традиционных социальных связей, усиливалось появлением «новых» помещиков из числа служилой аристократии, деревенской верхушки, торговцев и ростовщиков, скупавших земли у разорявшегося крестьянства. Дети яванских аристократов в начале XX в. стали пополнять ряды интеллигенции.

186

В отличие от массы яванской аристократии феодалы Внешних владений и «самоуправляющихся государств» Явы (Суракарта, Джокьякарта, Мангкунегаран, Пакуаламан) сохраняли возможности феодальной эксплуатации и более прочные социальные связи с населением, поскольку в их владениях действовала система «косвенного управления», при которой бюрократическое вмешательство колониальных властей было меньшим и традиционная социальная система подверглась не столь значительной деформации.

Несмотря на сохранение феодальных отношений на Внешних островах и в «самоуправляющихся государствах», а также сохранение общинных порядков на Яве, политика экономического либерализма ускорила развитие капиталистических отношений в индонезийской деревне. Рост городов, создание плантаций, проникновение европейских товаров — все это способствовало развитию товарноденежных отношений. В сочетании с аграрным перенаселением Явы и Мадуры это вело к обезземеливанию и пауперизации крестьянства, а поскольку слабая промышленность не могла поглотить избыточных рабочих рук, то безземельные крестьяне в массе оставались в деревне, становились издольщиками, батраками, сезонными рабочими на плантациях или пополняли ряды обитателей трущоб — компотов, возникавших на окраинах крупных городов.

Перемены в яванской деревне, сопровождавшиеся резким падением жизненного уровня, вызвали к жизни довольно мощное крестьянское движение. Оно носило обычно мессианскую окраску, ибо на Яве синтез анимистических, индуист-ско-буддийских и исламских верований вызвал к жизни хилиастические представления о справедливом правителе и мессии (Рату Адиль, Эручокро), которые восстановят попранную справедливость, изгонят колонизаторов и создадут царство Божие на земле. В июле 1888 г. вспыхнуло восстание в Бантене, на Западной Яве, возглавленное мусульманским проповедником Абдул Каримом. В начале XX в. происходили постоянные волнения на «Частных землях» вокруг Батавии, а также на Восточной и Центральной Яве, где располагались основные европейские плантации. Самым значительным из религиозно-крестьянских движений был саминизм, зародившийся в 90-х годах XIX в. в резидентстве Рембанг (Центральная Ява). Его основатель, крестьянин Суронтико, или Самин, проповедовал идеи всеобщего равенства и права всех на землю, леса и воды. Хотя движение Самина носило ненасильственный характер, беспокойство властей вызвали отказ его последователей платить налоги и их претензии на «свободные» земли, т.е. протест против аграрных законов 70-х годов. В 1907 г. власти выслали Самина и его ближайших последователей, но движение не затихло, перекинувшись в другие районы Центральной Явы. КОЛОНИАЛЬНЫЕ ЗАХВАТЫ И СОПРОТИВЛЕНИЕ НА ВНЕШНИХ ОСТРОВАХ

Процесс завоевания Голландией Внешних островов активизировался с 70-х годов XIX в. Изменения в методах эксплуатации привели к более интенсивному проникновению капитала других держав на Архипелаг, в частности в те его районы, где голландское господство еще не было установлено. Поэтому правительст-

187

во Нидерландов взяло курс на широкую экспансию. Решающую поддержку Нидерландам в этом оказала Англия, предпочитавшая, чтобы Архипелаг принадлежал слабой в военном отношении Голландии.

2 ноября 1871 г. в Гааге был подписан так называемый Суматранский трактат. Получив согласие Великобритании на захват Аче, Нидерланды предоставили английской торговле и английским подданным в Сиаке на Восточной Суматре и во всех суматранских владениях, которые в будущем перейдут под голландский контроль, те же преимущества и привилегии, которыми пользовались голландская торговля и голландские подданные. 17 ноября 1872 г. голландский парламент принял закон о торговых тарифах в Нидерландской Индии, по которому дифференцированные пошлины отменялись и, таким образом, иностранные (в тех условиях прежде всего английские) товары облагались точно так же, как и голландские.

Суматранский договор, закон о тарифах и аграрное законодательство 70-х годов открыли новый этап в колониальной истории Индонезии, особенно Внешних островов. Голландскую политику во Внешних

владениях после Суматранского договора можно разбить на два этапа: 70-90-е годы XIX в. и 90-е годы XIX в. — начало XX в. На первом этапе официально действовала «политика невмешательства», но по мере обострения борьбы держав за Юго-Восточную Азию Нидерланды все активнее стремились установить политическое господство над всем Архипелагом. На втором этапе Голландия, отказавшись от «политики невмешательства», установила свою власть во всей Индонезии.

Центральным событием на Внешних островах стала Ачехская война. Султанат Аче на Северной Суматре был последним крупным независимым государством в Индонезии. Он представлял собой характерное для Индонезии общество прибрежного, или военно-феодального, типа. Основной социальной единицей была деревня — кампонг, являвшаяся соседской общиной. Ачехская наследственная знать состояла из имамов и улубалангов — территориальных владетелей мукимов и улубалангств. Великий Аче, центральная часть султаната, делился на три части — саги, являвшиеся объединениями улубалангств и мукимов (они назывались по числу входящих в них мукимов: саги XXII, саги XXV, саги XXVI). Во главе саги стояли самые крупные вожди-феодалы — панглимы саги. Власть султана к началу войны была незначительной и распространялась лишь на домен вокруг столицы. Важное место в ачехском обществе занимали люди, связанные с мусульманской религией. Решающую роль среди них играли улама — авторитеты в области религиозных доктрины и права. Многие улама были проповедниками тариката — мистического пути к спасению посредством познания истины. Идеи тариката в значительной мере питались эсхатологическими представлениями, характерными для индонезийского ислама.

Вкачестве предлога для агрессии против Аче голландцы использовали переговоры в Сингапуре ачехских эмиссаров с консулами США и Италии, а также попытку Аче заручиться поддержкой единоверной Турции в преддверии неминуемой войны.

Вапреле 1873г. хорошо вооруженная голландская экспедиция высадилась поблизости от ачехской столицы, Далама. Ее штурм закончился поражением захватчиков, потерявших командующего — генерала Й.Кёхлера, после чего они вынуждены были покинуть Аче. В декабре 1873 г. в Аче появилась вторая гол-

188

ландская экспедиция. В январе 1874г., преодолев ожесточенное сопротивление ачехцев, голландцы овладели Даламом и командующий, генерал Ян ван Свитен, объявил о ликвидации султаната. В апреле ван Свитен со значительной частью войск покинул Аче, считая войну выигранной. На этом этапе характер сопротивления был сходен с тем, с которым голландцы сталкивались во время различных экспедиций на Внешние острова во второй половине XIX в. Руководство войной осуществлялось центральной властью, и борьба шла за сохранение независимости султаната. На этот раз, однако, колонизаторы не добились тех результатов, на которые рассчитывали. Война не окончилась с падением столицы султаната, и захватчики не сумели привлечь на свою сторону ачехскую знать. В феврале 1874 г. ачехские владетели избрали султаном восьмилетнего Мохаммада Дауда и продолжили сопротивление.

Второй этап — период феодального руководства сопротивлением — продолжался с апреля 1874 г. по 1880 г. На протяжении 1874-1878 гг. голландцы пытались, создав линию укреплений в Великом Аче, покончить с сопротивлением в этой области. Летом 1878 г. губернатор Аче генерал Карел ван дер Хейден начал крупное наступление, в ходе которого ему удалось разгромить отряды владетельной знати. Походы ван дер Хейдена и оккупационный режим, установленный после этих походов, отличались жестокостью и беспощадным террором. С осени 1879 г. начался массовый переход улубалангов и имамов на сторону врага. Но и в такой тяжелой обстановке ачехский народ нашел в себе силы для продолжения борьбы.

Третий этап Ачехской войны (1881-1896)— подъем народного сопротивления — стал самой героической страницей в истории борьбы ачехцев за свою независимость. В декабре 1881 г. движение возглавил улама Мохаммад Саман (Теунгку Чик ди Тиро). Руководство движением перешло к духовенству и деревенской верхушке. В начале 80-х годов XIX в. на волне подъема освободительной борьбы в Великом Аче возникло военно-теократическое государство сама-нистов. Саман и его приверженцы стремились придать этой борьбе религиозный характер; ачехское движение 80-х годов обнаружило также социальные мотивы — стремление крестьянской массы к образованию справедливого государства. Опираясь на общенародный подъем, Саман смог создать довольно эффективную политическую и военную организацию. Однако результатами воспользовалось меньшинство, занявшее привилегированное положение в государстве Самана, —улама и деревенская верхушка. Общенародный подъем использовался духовенством и деревенской верхушкой для ограничения и оттеснения адатной знати. С лета 1884 г. под нажимом ачехцев, развернувших широкую партизанскую войну, голландцы были вынуждены перейти к обороне и, отказавшись от оккупации Великого Аче, спасать ядро своих позиций — столицу Кутараджу, основанную на месте Далама, и ее окрестности, где возник укрепленный район — «линия концентрации», представлявший собой систему фортов и

наблюдательных постов.

Ввассальных княжествах побережья, входивших в состав Аче, в этот период также разгорелась борьба с колонизаторами. Наибольших успехов ачехцы добились на Западном берегу, где борьбой руководил Теуку Умар, создавший в 80-х годах XIX в. политическое объединение на базе традиционной структуры.

189

В1893 г. Теуку Умар неожиданно перешел на сторону врага. Это объяснялось противоречиями, вылившимися в военные столкновения, между саманистами (особенно когда в январе 1891 г. умер Мохаммад Саман и руководителем стал его сын — Мат Амин) и отрядами Теуку Умара. Хотя с помощью «легиона Ума-ра» голландцам удалось потеснить саманистов, их государство продолжало активно сопротивляться захватчикам. В 1889г. ачехцы разгромили голландскую колонну под укреплением Кота Похама. Но успехов 1882-1883 гг. саманисты повторить не смогли. Население стало уставать, к тому же превращение улама и партизанских вождей во владетелей, введение жестких (а подчас жестоких) шариатских порядков, находившихся в противоречии с адатом Аче, нетерпимость в отношении соплеменников, оказавшихся внутри «линии концентрации», т.е. на оккупированной голландцами территории, — все это подрывало ачехское сопротивление.

Четвертый (и последний) этап войны охватывает 1896-1913 гг. и характеризуется постепенным спадом и конечным поражением движения. Весной 1896 г. Теуку Умар вернулся в ряды борцов за независимость и поднял оружие против колонизаторов. В 1898г. известный исламовед Кристиан CHJ;K Хюргронье был назначен специальным советником при губернаторе Аче — Йоханнесе ван Хэ-ютсе. Признав народный характер войны, Снук Хюргронье предложил сосредоточить основное внимание на беспощадной и решительной борьбе с улама и партизанскими вождями, а адатную знать (улубалангов и имамов) привлекать различными уступками. Согласно его плану, голландская администрация должна была изменить тактику в отношении массы населения: поощрять возвращение жителей к повседневным делам, не ожесточать «замиренные» деревни насилиями и т.д. Были созданы жандармские подразделения, выполнявшие функции контргерильи. Покончив с государством саманистов в Великом Аче, голландцы обрушились на Теуку Умара. В феврале 1899 г. жандармы устроили засаду и убили его. В 1899-1903 гг. голландцы подавили сопротивление в княжествах Северного и Восточного берега, и в январе 1903 г. султан Мохаммад Дауд сдался ван Хэютсу. Осенью 1903 г. прекратил сопротивление и сдался фактический глава султанской партии, глава саги XXII Панглима Полим.

Сопротивление борцов за независимость Аче продолжалось еще целое десятилетие— с 1903 по 1913 г.

В1904г. в результате кровавого похода будущего губернатора Аче ван Даалена были завоеваны Гайо и Алас — южные районы Аче. В 1905 г. жандармам удалось обнаружить и захватить Чут Нья Дин, вдову Теуку Умара, которая предводительствовала партизанским отрядом на Западном берегу. Наиболее ожесточенный характер имело сопротивление последних опорных пунктов и партизанских отрядов на Северном и Восточном берегу, где действовали сыновья и внуки Самана. Жандармам только в 19101911 гг. удалось выследить и убить партизанских лидеров из семьи Самана. Последние партизанские вожди в Восточном Аче погибли в 1913 г., после чего сопротивление прекратилось.

В70-90-х годах XIX в. «политика невмешательства» постепенно отходит в прошлое не только в Аче. Так, на Суматре голландцы предприняли в 1878 г. экспедицию во внутренние батакские районы (Батакланд), которая положила начало чахвату областей Тоба, Селиндунг и Тарунтунг; в 80-х годах была начата аннексия южных батакских районов. Расширились после 1879г. территории под

190

управлением колониальных властей в южной части резидентства Западное побережье Суматры.

На Суматре (помимо Аче) особую активность голландцы проявляли на Восточном побережье, которое превратилось в один из основных центров плантационного хозяйства. В 1873 г. на табачных плантациях, полученных в концессию от султана Дели, был собран первый урожай, реализация которого принесла голландским предпринимателям 2,5 млн. гульденов; через десять лет, в 1884 г., доходы возросли до 27,5 млн., а в 1894 г. — до 35 млн. гульденов. Развитие плантационного хозяйства и рост европейского и китайского населения на Восточном побережье Суматры привели к усилению вмешательства Батавии. В июне 1884 г. самый значительный тамошний владетель — султан Сиака подписал соглашение, по которому отказывался от своих суверенных прав, взамен чего голландцы гарантировали ему поступление твердого ежегодного дохода. В 1887 г. они провели реорганизацию управления Восточного побережья, окончательно поставив этот важный район (включая внутренние области) под свой контроль.

Вмешательство, хотя и не столь активное, как на Суматре, происходило и в других районах Архипелага. На Калимантане, особенно после того как в северной части острова утвердилась старая соперница — Англия, голландские власти постоянно посылали экспедиции во внутренние районы. Непрерывно вмешивались голландцы в дела формально считавшихся даже не вассалами, а союзниками

княжеств Южного Сулавеси. Усиливался контроль над мелкими княжествами и племенными федерациями Молуккских и Малых Зондских островов (Нуса Тенгтара).

Ярым сторонником экспансии был генерал-губернатор Й.В. ван Лансберге (1875-1881), считавший, что вмешательство необходимо, чтобы не допустить утверждения на Архипелаге молодых европейских держав — Германии и Италии, которые начали проявлять заинтересованность в приобретении колоний. В 1885 г. Нидерланды приветствовали разграничение англо-германских владений в восточной половине Новой Гвинеи (Ириана), поскольку опасались активизации Германии на Архипелаге, прежде всего в западной части Новой Гвинеи, которую власти Батавии считали своей сферой влияния.

С середины 90-х годов XIX в. голландская экспансия на Внешних островах ускорилась. В 90-х годах у руля колониальной политики Нидерландов встали сторонники «решительных мер»: министром колоний стал Й.Т.Кремер, а генерал-губернатором Нидерландской Индии в 1893-1899 гг. был К.Х. ван дер Вейк. Симптомами перехода к новой политике экспансии был курс на решительные меры в Аче, принятые после 1896 г., и экспедиция на Ломбок в 1894 г.

Остров Ломбок в группе Малых Зондских островов, населенный сасаками, еще в XVII в. стал объектом борьбы между владетелями Бали, Макассара и Бимы (княжества на о-ве Сумбава). В конечном счете победителями вышли балийцы, захватившие Ломбок. Балийские феодалы, опираясь на своих соотечественников, переселившихся на Ломбок (в 90-х годах XIX в. на Ломбоке жило примерно 430 тыс. сасаков и 40 тыс. балийцев), жестоко эксплуатировали сасакское население.

Вавгусте 1891 г. на Ломбоке вспыхнуло восстание сасаков. Обеспокоенные закупками оружия в Сингапуре, которые делали балийские раджи, и появлением английских торговцев, перевозивших это оружие, голландские власти воспользовались обращением сасакских старост к голландскому резиденту на

191

Бали. В июле 1894г. мощная голландская экспедиция, возглавляемая генералом Я.А.Феттером, высадилась на Ломбоке. Чакранегара, резиденция балий-ского раджи княжества Карангасем, была занята голландскими войсками. 17 августа голландское командование направило в глубь острова две колонны. 25 августа балийцы неожиданно напали на голландские лагеря и колонны, двигавшиеся в восточном направлении. Голландцы понесли большие потери, были убиты заместитель командующего экспедицией генерал П. ван Хам и командир одной из колонн; один из голландских отрядов был вынужден капитулировать. В начале сентября 1894г. на Ломбок были переброшены свежие войска, и голландцы подавили сопротивление балийцев. Ломбок был включен в Нидерландскую Индию и перешел в ведение ассистент-резидента, подчинявшегося голландскому резиденту на Бали.

Вначале XX в. голландское наступление на Внешних островах продолжилось. На Суматре в 1901 г. голландцы продвинулись во внутренние области султаната Джамби, где укрывался свергнутый еще в 1858 г. султан Таха и его приверженцы. Применив по совету Снука Хюргронье ачехскую тактику, колонизаторы в конце 1903 г. покончили с основными очагами сопротивления в Джамби, а в 1904 г. выследили и убили Таху.

Вбатакских районах, где сопротивление захватчикам в 80-х годах XIX в. возглавил наследственный духовный лидер Сингга Мангараджа XII, голландцы проникли во внутренние области к началу 90-х годов. В 1904 г. жандармы лейтенанта Кристоффела убили Сингга Мангараджу. Батакские территории были поставлены под прямой контроль и разделены между резидентствами Тапанули и Восточное побережье Суматры.

На Калимантане с 1902 г. голландцы развернули широкое наступление во внутренних районах бывшего султаната Банджармасин. В 1904г. ветеран Ачехской войны майор Сварт разгромил отряд претендента на банджармасинский трон Мо-хаммада Самана, который был убит в бою. Последние партизанские вожаки сложили оружие в 1905-1906 гг. Полунезависимые княжества и владения Восточного Калимантана были поставлены под окончательный контроль на протяжении 1900-1912 гг., равно как и княжества, входившие в резидентство Западное Борнео.

В1904 г. генерал-губернатор ван Хэютс (1904-1908), едва ли не самый яростный поборник экспансии на Внешних островах, направил большую экспедицию на Юго-Западный Сулавеси, которая покончила с остатками самостоятельности княжеств Гова, Бонн и др. Но в конце 1905 г. на Южном и Центральном Сулавеси разгорелось сопротивление, центром которого была находившаяся на отвесной скале крепость Барупу. Сварт и Кристоффел, переведенные с Калимантана на Южный Сулавеси, в октябре 1906г. захватили Барупу, а затем развернули голландскую контргерилью в джунглях острова.

Вноябре 1906 г. жандармы Кристоффела истребили семью раджи Гова и убили его самого. К 1908г. были убиты или сдались главные партизанские вожаки. Одновременно был покорен Центральный Сулавеси, последние из независимых владений которого признали голландскую власть в 1906 г.

После покорения Ломбока в 1894 г. голландцы непрерывно вмешивались в дела балийских княжеств. В 1906 г., воспользовавшись конфликтом с южнобалийским княжеством Бадунг, батавские власти решили аннексировать весь Бали. 14 сентября 1906г. голландская экспедиция высадилась в Бадунге и

захватила его столицу Денпасар. В конце сентября голландские войска двинулись на княжество Табанан,

192

раджа которого сдался без сопротивления. Вскоре покорились Бангли и Клунгкунг, после чего все княжества Бали были поставлены под прямое управление.

Весной 1908г. Сварт разгромил восставших на Сумбаве, а в 1906-1912 гг. был «замирен» о-в Сумба. В 1905 г. жандармы Кристоффела подавили сопротивление горцев на Флоресе и Солоре. В первом десятилетии XX в. было установлено голландское владычество на всех Малых Зондских и Молуккских островах. В конце XIX — начале XX в. были созданы военные посты на Новой Гвинее и начались экспедиции в глубь острова. В результате к 1913 г. под властью Нидерландов оказалась огромная территория Архипелага (более 1,9 млн. кв. км) с населением около 40 млн. человек.

Покорение Архипелага сопровождалось кровавыми злодеяниями: истребление населения целых деревень, включая женщин и детей, пытки, поджаривание пленных на медленном огне были обычными методами голландской военщины в Аче и других районах. Особое значение для колонизаторов в их деятельности на Внешних островах имел опыт Ачехской войны, которая породила инициаторов (И. ван Хэютс, Х.Колейн — глава гражданской службы колонии) и исполнителей (Сварт, Кристоффел, Дарланг и др.) активной политики во Внешних владениях. Военная тактика (система патрулирования, организация контргерильи, создание постов, временных лагерей и мобильных колонн) и политический опыт (привлечение адатной знати, система наказаний и поощрений и т.д.) Ачехской войны были использованы в других районах Индонезии.

В Аче колонизаторами была найдена и новая форма политических взаимоотношений с различными владениями Архипелага. В 1898 г. Снук Хюргронье и ван Хэютс предложили ликвидировать старые договоры с княжествами ачехского побережья и заменить их «кратким заявлением» (корте феркларинг), состоявшим из трех пунктов: признание верховной власти Нидерландов, а княжеств — неотъемлемой частью Нидерландской Индии; обязательство не вступать в сношения с иностранными государствами; обещание выполнять все распоряжения колониальной администрации. С внедрением «краткого заявления» в Индонезии получила развитие система косвенного управления. Главный ее смысл заключался в том, что она, наделяя голландских колонизаторов неограниченной властью, позволяла им поддерживать иллюзию сохранения традиционного устройства. Население зачастую непосредственно не сталкивалось с голландскими чиновниками, а по-прежнему имело дело со своими владетелями и вождями. С другой стороны, эта система позволяла колонизаторам наладить сотрудничество с адатной знатью. Сохраняя политический и финансовый контроль в своих руках, голландская администрация превратила знать Внешних владений в послушных марионеток, всецело зависящих от колонизаторов и одновременно заинтересованных в тех привилегиях и доходах, которые были им милостиво оставлены. Окончательно взаимоотношения между колониальными властями и местными владетелями были определены Ордонансом о самоуправлении 1914г., который установил ранги, систему жалованья и привилегий адатной знати. В первое десятилетие XX в. «краткое заявление» было введено во всех вновь завоеванных областях страны. Оно заменило также многие старые договоры. В итоге к 1927 г. «краткое заявление» подписали князья и вожди 267 «самоуправляющихся» территорий, и лишь с 15 владетелями (из них 4 — на Яве) были сохранены договоры старого типа.

Глава 16

ВЬЕТНАМ ВО ВРЕМЯ ФРАНЦУЗСКОГО ЗАВОЕВАНИЯ (1858-1885)

После подписания в Тяньцзине 27 июня 1858 г. франко-китайского договора, подытоживавшего участие Франции в первом этапе (1856-1858) второй «опиумной войны» (1856-1860), воевавшие в период китайской кампании французские войска освободились для боевых действий во Вьетнаме. Во вьетнамской кампании принимали участие также и испанские войска, в состав которых входили привычные к местному климату 800 тагальских стрелков с Филиппин. Командующим объединенными франко-испанскими силами, насчитывающими в общей сложности около 3 тыс. солдат и выступившими из Гонконга 30 мая 1858 г., был назначен адмирал Риго де Женуйи, которому предписывалось оккупировать Дананг, заключить договор о назначении трех консулов и одного специального уполномоченного во вьетнамскую столицу, а также добиваться протектората над Южным Вьетнамом.

1 сентября Риго де Женуйи ввел 12 кораблей в бухту порта Дананг, но натолкнулся на две мощные крепости с гарнизоном в 2 тыс. солдат. С содержанием ультиматума— сдаться без боя— вьетнамцы даже не сочли нужным ознакомиться. Материальное и техническое превосходство европейцев сыграло свою роль. Два мощнейших вьетнамских форта были окружены и взяты с боем европейским десантом. Для спасения положения из Намки в Дананг специальным императорским наместником (кинь лыоком) был отправлен Нгуен Чи Фыонг.

Первые поражения императорских войск обострили внутренние конфликты во вьетнамском обществе.

ВЦентральном Вьетнаме вспыхнули восстания малочисленных горных народностей. На границе с Китаем восстали этнические китайцы. На Крайнем Севере (Бакки), в провинции^Хайзыонг, под лозунгом возвращения власти «законной» династии Ле усилились выступления вьетнамских католиков. Во все эти «горячие точки» правительство вынуждено было бросать регулярные войска, что ослабляло сопротивление европейцам. Особенно жестоко карательные части обращались с католиками: их казнили, а головы предводителей специально перевозили из Бакки в Дананг и показывали осаждающим. Это ожесточало интервентов и служило французскому и испанскому правительствам основанием для оправдания агрессии.

На Крайнем Юге (Намки) сразу же после начала вторжения население военно-крестьянских поселений (дон диенов) стало в массовом порядке уклоняться от несения военной службы. Для решения проблемы обеспечения Намки военной силой было решено брать в солдаты каждого третьего мужчину в семьях военно-поселенцев.

После того как Нгуен Чи Фыонг сорвал поход Риго де Женуйи на столицу Хюэ, французский адмирал осознал, что необходимо ликвидировать бесперспективный

194

данангский фронт. Поскольку центр вьетнамских католиков, располагавшийся на Крайнем Севере, находился под преимущественным влиянием испанских доминиканцев, то Риго де Женуйи, опасавшийся усиления влияния Испании во Вьетнаме, оставил под Данангом восьмисотенный штурмовой отряд и отправил на север две роты прибывших из Гонконга христиан, а все основные силы в количестве 2200 солдат бросил на 40 военных судах на Крайний Юг.

Всередине февраля 1859 г. главные силы французской Тихоокеанской эскадры приступили к захвату Южного Вьетнама. Завоевание началось с северо-восточной части Намки — провинции Биенхоа, где интервенты разрушили основные форты на побережье и заставили вьетнамские войска отступить в провинцию Зядинь. Первые поражения вьетнамской армии на Крайнем Юге в немалой степени были связаны с тем, что правительство вынуждено было посылать большое количество войск в провинции Северного Вьетнама, где ширилось восстание под лозунгом возвращения власти дому Ле.

Вступив в пределы провинции Зядинь, французские войска высадили десант и захватили порт Канзо. Они штурмом взяли пять фортов и подступили к провинциальному центру. Подготовленных и тренированных регулярных войск у вьетнамцев не хватало. Губернатор Зядини запросил помощь. Император отдал приказ пополнять армию отрядами местного ополчения. В результате народное ополчение было создано не только в Намки, но и в южной части Центрального Вьетнама. С самого начала интервенции на Крайнем Юге в связи с разложением и недееспособностью регулярной армии власти стали перекладывать основную нагрузку сопротивления захватчикам на плечи народного ополчения. Началась партизанская война. В ней принимали участие тысячи патриотов, устраивавшие засады и нападения на небольшие отряды французов, взрывавшие их пороховые склады. Добровольцыюжане сражались бок о бок с регулярными войсками, успехи которых были значительно более скромными, чем у народных дружин.

Вначале марта 1859 г. французы расстреляли из пушек Сайгон и взяли город штурмом. Риго де Женуйи превратил его в крепость, а кроме того, построил мощный форт Хыубинь, ставший основной базой французской военной администрации. Затем был взят Тёлон, крупный экономический центр, в котором доминировало китайское купечество. Вскоре к Риго де Женуйи подошло трехтысячное подкрепление.

Бездарность высшего вьетнамского руководства поначалу несколько компенсировалась патриотическим порывом мирных жителей Крайнего Юга. Особенно активной была традиционная местная неслужилая элита: отставные гражданские и военные чиновники, лауреаты конкурсов и простые интеллигенты набрали в свои отряды до 6 тыс. добровольцев. Именно патриотическая инициатива южан позволила регулярным частям вьетнамской армии несколько оправиться от понесенных потерь. Однако особых военных успехов ни у регулярной вьетнамской армии, ни у добровольцев на Крайнем Юге не было.

Положение французских войск на Крайнем Юге было значительно более благоприятным, чем того восьмисотенного отряда, который Риго де Женуйи оставил в Куангнаме. Европейских солдат в Дананге преследовали военные неудачи и болезни. Военный контингент европейцев в Куангнаме надо было спасать. Поэтому Риго де Женуйи оставил в новом форте Сайгона небольшую часть фран-

195

цузских войск (700-800 солдат) и перебросил основные силы своей эскадры к Данангу. Подкрепление пришло вовремя. В начале мая 1859 г. французы с ходу взяли ряд фортов и крепостей под Данангом. Нгуен Чи Фыонг вынужден был отступить.

Столкнувшись с превосходящим уровнем вооружения и с незнакомой вьетнамцам европейской военной тактикой, правительство Хюэ так и не смогло выработать действенных методов

противостояния интервентам. На всем протяжении колониального завоевания вьетнамское руководство придерживалось старинных методов ведения боя и использовало архаичное вооружение. Попытки модернизации огнестрельного оружия, например переход к изготовлению пушек, стреляющих картечью, были крайне запоздалыми и не дали эффекта.

Вспыхнувшие в Намки антиправительственные выступления католиков, центром которых стал Виньлаунг, и угроза борьбы на Крайнем Юге на два фронта шставили правительство в Хюэ задуматься о переговорах с захватчиками, техническое превосходство которых было неоспоримым. Взаимоотношения в правительстве были очень напряженными. По отношению к военным действиям и мирным переговорам правительство разделилось на фракции — «ястребы», «голуби» и «умеренные». «Ястребам», отстаивавшим ведение вооруженной борьбы до победного конца и отрицавшим всякие переговоры с интервентами, противостояли «голуби», отвергавшие военные действия и требовавшие немедленного обсуждения мирного договора. «Ястребы» упрекали «голубей» и часть «умеренных» в трусости и отсутствии воинственного пыла, а сторонники мира считали, что «милитаристы» и другая часть «умеренных» не понимают сложившейся ситуации.

Нараставшее восстание в Бакки, волнения горцев в Центральном Вьетнаме (Чунгки), падение дисциплины и массовое дезертирство в регулярных войсках и в ополчении Намки заставили Зык Тонга в середине 1859 г. согласиться на предложение французского руководства начать мирные переговоры; их ведение было поручено Нгуен Чи Фыонгу.

Маленькая уступка здравому смыслу вызвала бурю негодования среди широких слоев традиционалистского чиновничества и интеллигенции. Нгуен Чи Фыонг занял на переговорах неуступчивую позицию по всем вопросам,\в связи с чем в сентябре 1859 г. французы прервали переговоры и атаковали боевые позиции вьетнамцев, нанеся им жестокое поражение.

ВКуангнам были направлены более миролюбивый Фан Тхань Зян и противник ведения военных действий Ле Тьи Тин. Сам император стал решительно отвергать «просьбы населения» истребить всех католиков под корень. На смену заболевшему Риго де Женуйи командовать всеми вооруженными силами европейцев во Вьетнаме был назначен контр-адмирал Паж. Он привез с собой новые инструкции об условиях заключения мирного договора, уже не требующего оккупации Дананга и протектората над Южным Вьетнамом.

Восприняв смягчение позиции французов на переговорах как признак слабости, Зык Тонг уступил ярым врагам христианства и возобновил гонения на католиков. Нгуен Чи Фыонг предпринял наступление около Дананга и вначале нанес французам существенный урон. Фан Тхань Зян был отозван из Куангнама в столицу. Результатом явилось контрнаступление европейцев, быстрый захват

196

французскими войсками в конце 1859 г. важнейших фортов в Куангнаме и блокада дороги, ведущей к столице. Регулярная вьетнамская армия понесла тяжелейшие потери. Для защиты перевала Хайван, отделявшего Куангнам от столичной провинции, из Хюэ были посланы специальные войска.

ВКуангнаме вьетнамцы из последних сил ожесточенно сопротивлялись французам на подступах к столичной провинции. Паж счел бесперспективными дальнейшие усилия по захвату территорий в Центральном Вьетнаме и в феврале 1860 г. перебросил большую часть французского корпуса из Куангнама в Зя-динь. 23 марта 1860 г. последние укрепления в Дананге были разрушены и взорваны самими французами, а остатки данангского гарнизона эвакуированы на Крайний Юг.

ВЗядини Паж передал вьетнамским военным чиновникам проект мирного договора. Французы просили вьетнамские власти установить с ними постоянные дипломатические отношения, обеспечить свободный проезд послов в Хюэ по суше; отменить антихристианское законодательство, наказывая только тех католиков, которые нарушили уголовные законы, а сидящих в тюрьме европейских священников передать французским военным властям; разрешить европейским священнослужителям проводить христианские проповеди в католических общинах; простить всех вьетнамцев, перешедших на службу к французам; обеспечить свободный доступ во Вьетнам французских торговых кораблей и снижение торговых пошлин; разрешить французским представителям высаживаться на морском побережье Вьетнама и основывать там торговые фактории. Со своей стороны, французы принимали на себя обязательство считать дружественной по отношению к Франции любую страну, с которой Дайнам установит дипломатические отношения, и сразу же после того, как полномочный представитель Дайнама и вице-адмирал Франции поставят печать на данном договоре и подпишут его, обещали вместе со всеми военными кораблями тут же немедленно покинуть все порты Дайнама. Предполагалось выдать один экземпляр мирного договора Испании.

Не имея указаний из Хюэ, военные чиновники Крайнего Юга не дали французам никакого ответа и отправили проект договора в столицу. Совершенно неприемлемыми для обсуждения они сочли лишь три предложения: о разрешении французам высаживаться на морское побережье Вьетнама и основывать там торговые фактории, о разрешении христианских проповедей европейским священникам в католических общинах и, как ни странно, о выдаче одного экземпляра мирного

договора Испании.

Зык Тонг также счел неприемлемым обсуждать на переговорах с французами возможность основания торговых факторий и разрешение европейцам проповедовать в католических общинах. Остальные же требования французов император склонен был принять.

Пойдя на эти уступки французам, Зык Тонг отдал приказ активизировать боевые действия и привлечь новых добровольцев в ополчения всех шести южных провинций.

Впериод с весны по осень 1860 г. вьетнамцам представилась уникальная возможность разгромить войска европейцев на Крайнем Юге. В связи с началом боевых действий второго этапа второй «опиумной войны» французы оставили в

197

Сайгоне лишь небольшой гарнизон численностью в 800-1000 человек, а остальные войска во главе с самим контр-адмиралом Пажем в апреле 1860 г. перебросили в Китай. Однако к этому времени вокруг Сайгона-Тёлона уже была построена «линия пагод» — система укреплений протяженностью около 6 км, которая, как оказалось, была способна защитить интервентов от сильнейшего напора вьетнамцев. В результате у ослабевшей империи Дайнам не хватило сил для победы даже над этим малочисленным, но хорошо вооруженным противником. Императорское правительство не смогло использовать тот шанс, который впоследствии империи уже никогда не представился.

Первое официальное одобрение идеи заключения мирного договора с европейцами вызвало новый приступ истерии в среде традиционалистских кругов Вьетнама. Местное провинциальное чиновничество завалило императора тайными докладами с просьбами не заключать никаких соглашений с иностранцами. Под воздействием «общественного мнения» и в противоречии с уже принципиально одобренным предложением французов не преследовать «мирных и законопослушных» христиан, Зык Тонг отдал приказ освободить от репрессий только раскаявшихся католиков, отказавшихся от своей веры.

Однако необходимость скорейшего заключения мирного договора вызывалась также и обострением ситуации на вьетнамо-камбоджийской границе. После падения Сайгона кхмерский король Анг Дуонг решил использовать французскую интервенцию в Намки для захвата Южного Вьетнама, чему способствовали волнения на границе с Камбоджей на рубеже 1859-1860 гг., в которых принимали участие мятежные кхмеры, чамы и малайцы. В середине 1860 г. камбоджийская армия вторглась на территорию пров. Зядинь, юг которой занимали французы, построила там форты и нанесла поражение местным вьетнамским войскам. В дальнейшем камбоджийский король рассчитывал провести переговоры с французским командованием и утвердить право Камбоджи на территорию Намки. Вскоре непримиримый «ястреб» Нгуен Чи Фыонг был переброшен из-под Дананга командовать войсками в Намки. Он четко обозначил свою позицию: никакого доверия иностранцам, никаких разговоров о мире, только решительное сопротивление до полной победы. В связи с уходом из Зядини основной части французского экспедиционного корпуса к такой же позиции все больше склонялся и сам император. В боях с французами Фыонгу удалось добиться некоторых^спехов.

Эти успехи вьетнамцев в Намки объяснялись их огромным численным преимуществом перед французами: приблизительно 10 000 против 1000. Нгуен Чи Фыонгу удалось не только укрепить вьетнамскую систему обороны, возведенную против «линии пагод», но и перейти в наступление. Военные действия, активизированные Нгуен Чи Фыонгом, привели к срыву мирных переговоров между вьетнамской и французской сторонами в Намки осенью 1860 г.

Однако вплоть до конца 1860 г. Нгуен Чи Фыонг так и не смог одержать более ни одной победы. Напротив, несмотря на колоссальнейшее численное превосходство вьетнамских солдат, в конце 1860 г. Нгуен Чи Фыонг попал со своими войсками в окружение, из которого с трудом сумел выбраться. Неудачи в Намки вьетнамские власти попытались компенсировать усилением борьбы с христианскими миссионерами. С ноября 1860 г. по февраль 1861 г. были казнены три европейских священника.

198

Вначале 1861 г. положение вьетнамских войск в Намки резко ухудшилось. После подписания 25 октября 1860г. франко-китайского соглашения Франция получила возможность выделить из состава своих военно-морских сил в Китае мощную группировку и направить ее во Вьетнам. Общая численность французских войск в Намки насчитывала теперь около 5 тыс. солдат, а боевой флот — более 50 кораблей.

Вынудив Нгуен Чи Фыонга рассредоточить свои силы, французы нанесли основной удар в северном направлении по вьетнамской оборонительной линии, ядром которой являлась крепость Дайдон. В конце февраля 1861 г. они взяли ее штурмом, в ходе которого был тяжело ранен сам Нгуен Чи Фыонг. Остатки разгромленного вьетнамского войска укрылись в Биенхоа.

Поражение Нгуен Чи Фыонга резко ослабило при дворе ту группировку, которая выступала за бескомпромиссное продолжение военных действий, и усилило партию приверженцев заключения мирного договора. На место раненого Нгуен Чи Фыонга был назначен гражданский чиновник Нгуен Ба