Nukhazhiev_N_S__Umkhaev_Kh_S_-_V_poiskakh_natsionalnoy_identichnosti_-_2012

«Таким образом, – продолжает автор, – на рубеже IV–III веков до н.э. пришлые прокартвельские племена начали смешиваться с автохтонными нахоязычными (древнеингушскими) племенами, в результате чего сложился древнегрузинский народ». (112, с. 85).

Кроме того, «древнеингушские племена», оказывается, жили и в Колхиде, откуда они переселились «на Северный Кавказ и в Закавказье (а разве Колхида находится не в Закавказье?. – Авт.), на территорию вблизи Дарьяльского прохода, то есть на территорию, где жили родственные им племена – создатели кобанской культуры» (112, с. 91).

Получается, как в том советском анекдоте, когда старый профессор, только что прочитавший студентам лекцию по дарвинской теории происхождения человека и спешивший в столовую, чтобы перекусить до следующей пары часов, выведенный из себя настойчивостью одного казахского студента, требовавшего немедленно назвать ему породу обезьян, от которой произошли казахи (на лекции профессор имел неосторожность сделать предположение от каких пород обезьян произошли русские, грузины и армяне), сердито ответил: «Все обезьяны произошли от казахов, а от обезьян пошел род людской!».

А вот что пишет про носителей кобанской культуры известный ученый-кавказовед В.И. Козенкова в своей работе «Древние основы культурного наследия нахского этноса»: «Кобанская археологическая культура получила свое название по первым открытым памятникам у аула Кобань в Северной Осетии в 1869 г. Изучение ее на протяжении более 100 лет показало, что эта культура была древнейшим культурным субстратом в культуре многих народов Северного Кавказа, а не только вайнахов. Она составляет древнейший пласт в национальных культурах адыгов, балкарцев и осетин. На востоке кобанские племена появились в самом конце II или на рубеже II–I тысячелетий до н. э. Территориально эта группа занимала северо-восточную часть Кавказа: бассейн р. Сунжи и среднее течение р. Терек. На юге граница расселения проходила по верховьям рек Шаро-Аргун и Чанты-Аргун и по северным отрогам Пастбищного и Андийского хребтов. На севере она очерчивается, в основном, по правобережью Терека. Западная граница расплывчато фиксируется в междуречье Ассы и Терека, а восточная – по бассейну р. Аксай, захватывая частично ее правый берег» (110). По мнению Козенковой, археологические памятники восточного варианта знаменитой кобанской культуры охватывали «в гидрографическом плане Аргуно-Сунженский «куст», включавший высокогорье и предгорные части современной Чечни – коренного места проживания чеченцев».

271

Далее Кодзоев продолжает: «С начала нашей эры на древнеингушские кобанские племена начинает распространяться этноним аланы. Под этим названием они известны древним авторам» (112, c. 96).

Интересно было бы узнать, каким именно авторам они известны? «Доказывая» ингушское происхождение этнонима «алан», автор пишет: «До настоящего времени в ингушской речи сохранилось выражение «алла-билла, аьлча а…» («даже если скажу алла-билла…»), употребляемое в просьбах. В настоящее время смысл этого выражения утерян, но в далеком прошлом это было заклятие именами древних ингушских богов Алла и Билла, считавшихся очень могущественными»

(112, с. 97–98).

Опять, как говорится, «Остапа понесло». Никаких древних ингушских богов Алла и Билла, на самом деле, не было. Все очень просто. «Алла-билла» – это усеченная форма мусульманской клятвы именем Аллаха – «валлах1и-биллах1и». Автор, по своей привычке метить все, какингушское,решилприсвоитьиизвестнуюклятву,возможнораспространенную и среди мусульман-осетин. Полная форма этой клятвы – «валлах1и, биллах1и, таллах1и, 1азийм».

Аппетит, как говорят, приходит во время еды. Объявив ингушей создателями древнейших археалогических культур и единственными прямыми потомками древнейших народов Передней Азии и Кавказа (всех сразу), Кодзоев, не моргнув даже глазом, вопреки известным историческим фактам, присваивает себе общих предков всех нахчий – дзурдзуков,целыенахчийские(чеченские)обществаАьккхий,Орстхой и Маьлхий (как-будто они сами, без него, не знают о своей национальной принадлежности),создают вразныхгеографических районах мира какие-то государства, организуют никому неизвестные (виртуальные) походы ингушей в Западную Европу и Африку. Они (ингуши) то отражают нападения гуннов, сарматов и монголов, то сами являются завоевателями, стоят у истоков грузинского, аланского и этрусского этносов и вообще всего сущего и значимого на земле. Воистину, Бог не дал бодливому рога!

Чего только стоит приведенная в пособии героическая легенда о 40 «смельчаках», павших смертью героев, преградив путь по Ассинскому ущелью в горы многотысячному войску монголов. По этой легенде 40 «ингушей-алан» противостояли огромному войску монголов, стремившихся попасть в Ассинское ущелье. Все они погибли, но монголов в горы не пустили (112, с. 124).

Интересно не то, что сорок человек разгромили многотысячное войско нападавших, а то, что монголы там искали. Ведь, как сообщает

272

И. Бларамберг, «гунны, хазары, арабы и монголо-татары довольствовались необжитыми тогда районами на западном побережье Каспийского моря, чтобы там обосноваться, не проникая во внутренние районы Кавказа, где бедность жителей, объединенных своей отвагой, предоставляло им мало благ, но много опасностей» (26, с. 18).

Эта легенда, скорее всего, плод «творческого гения» самого автора пособияилиингушскогофольклористаИбрагимаДахкильгова(повсей видимости, являющегося одним из главных консультантов Н. Кодзоева).Онапридуманапоаналогиисизвестнойдревнегреческойлегендой

о300-х спартанцах, преградивших путь многочисленной персидской армии. Как мы помним из этой легенды, персидский царь Дарий хотел пройти через узкий Фермопильский проход, охраняемый отрядом в 300 спартанцев во главе со своим царем Леонидом, чтобы прорваться в центральную часть богатой Эллады.

Всвязи с упоминанием монголов, можем привести очень интересную версию о происхождении этнонима «гIалмакхой», рассказанную одним местным краеведом. Хотим подчеркнуть, что сами мы такой версии не придерживаемся. Хотя она не менее обоснована, чем версии

опроисхождении некоторых этнонимов, приводимых Кодзоевым, основанных на элементарном созвучии слов из разных языков, причем, из разных эпох, между которыми целые тысячелетия. Так вот, по этой версии «гIалгIай» – ингуши и «гIалмакхой» – калмыки родственного происхождения. В соответствии с методикой самого Кодзоева, это предположениеабсолютнобезупречно.Этноним«гIалмакхой»состоит из двух частей «гIал» и «макхой». «ГIал» в переводе с ингушского означает – «олень», а «макхой» – «макхалой» – «макхалон» – «маккхал»

– «ястреб, коршун». И олень, и ястреб – это символы, как калмыцкого народа, потомков тех самых монголов, так и ингушей.

По всей видимости, часть монголов тогда не только не была уничтожена (если верить преданию о походе монголов в Ассинское ущелье), но и не ушла. Она смешалась с местным аборигенным населением, чем и объясняется, отчасти, некоторые различия в языке и обычаях ингушей с чеченскими. В доказательство информатор из Ингушетии даже привел ингушскую легенду, повествующую о том, что ингуши и калмыки произошли от двух братьев – «ГIалгIа» и «ГIалмакхо».

Свою малочисленность национально озабоченные ингушские «историки» объясняют не тем, что они в те времена представляли лишь небольшую часть нахчийского (вайнахского) народа, что противоречило бы их откровенно расистской легенде о великом ингушском пранароде, придуманной ими (хотя мы, в принципе, не против вели-

273

кости наших братьев, если она не строится на уничижении чеченцев и их истории, и хоть как-то соответствует действительности). Кодзоев связывает это с «жестокими карательными экспедициями» монголов против ингушей, а затем и Тимура «в горы в районе Галашки-Мужичи- Даттых и в ущелье реки Чанты –Аргун, в область Зумси, что привели почтикполномуфизическомууничтожениюукрывавшихсявгорахингушей. В результате завоевательных походов монголов и полчищ Тимура Хромого намного сократилась территория расселения ингушей»

(112, с. 132).

Во-первых, с монголами и воинством Тимура Хромого воевало и одинаково пострадало все сообщество северокавказских народов и, в первую очередь, нахчий (вайнахи), а отдельного ингушского народа тогда еще не было.

Во-вторых, такие «открытия» необходимо обосновывать достоверными данными и конкретными исследованиями, а не голословными «придумками» некоторых ингушских околонаучных деятелей.

В-третьих, что делали гIалгIай в горах Чечни? «В ущелье реки Чан- ты-Аргун, в область Зумси» не было и их следа, если только это не те «ингуши-аланы» из вышеприведенной им легенды, которые, спасаясь от монголов, нашли кров и защиту у своих братьев – нахчий.

И еще, как же это такие «дальновидные», предусмотрительные и государственно мыслящие в книге Б. Богатырева «Маздакиты на Северном Кавказе» лидеры ингушей не увидели силы монголов и Тимура, а также бесперспективность войны с ними и своевременно не принеслиимприсягуверности,каконисделалиэтопозднее,и,темсамым, дали бессмысленно уничтожить свой народ?

Что же касается потерь, то в отличие от ингушей, чеченцы на протяжении веков вели перманентную героическую борьбу с иноземными захватчиками,посягающиминаихсвободуинезависимость,всвязисчем, несли значительные материальные и людские потери. В результате этой кровопролитнойборьбычисленностьчеченскогонаселениясократилась в разы. Так, если в середине XVIII века ингуши составляли, примерно, десятую часть чеченцев, то к началу XXI века эта пропорция составляет один к четырем. Чего только стоят потери чеченцев, например, во время Кавказской войны или двух последних военных кампаний в Чечне, в которых ингуши, кроме единичных случаев, практически не принимали участия. Это реальные цифры, которые основываются на многочисленных конкретных документах, а не на баснях Кодзоева.

Пользуясь амбициями местной ингушской верхушки, предоставляя им различные чины и звания, земельные наделы на равнине, царским

274

генералам-колонизаторам удалось вбить клин и противопоставить западные нахчийские (ингушские) общества своим братьям-чеченцам. Интересно было бы узнать у вышеназванных ингушских «историков», единственных «прямых наследников» майкопской и кобанской культур, хурритского и урартийского государств и, заодно, алан – Абадиева, Кодзоева, Дударова, Сагова и иже с ними, каким образом аккинцы, орстхойцы, мялхинцы и галашевцы, на которые предъявляют претензии вышеназванные «отцы ингушской истории», оказались на одной стороне с чеченской частью нахчий, а не с ингушской? Что, если не единство с чеченцами двигало ими, когда они вместе с ними защищали честь и достоинство своего народа, воюя не только против царских войск, но и против родственных им назрановцев, нападавших на них с тыла в составе российских войск?

Ведь общеизвестно, что ингушские милицейские отряды участвовали в кровавых экспедициях и набегах русских регулярных войск, а также казаков против чеченцев, за что и получали те чины, звания и награды,которымитакгордитсяавтор.Так,«заблистательноеотражение скопищ Шамиля и за верность ингуши удостоились получить знамя и некоторые привилегии, которыми пользовались до 1858 года (главные привилегии, данные ингушам, заключались в том, что они были избавлены от несения подворной повинности и за ними было утверждено право владения землею на всей территории, занимаемой ими в 1840

году)» (188, с. 13).

Вот,кпримеру,царскиеуказы:«ВысочайшимиименнымиУказами, данными Капитулу Российских Императорских и Царских Орденов, всемилостивейше пожалованы кавалерами ордена св. Анны нижеследующие лица: Мая в 24-й день – в воздаяние за отличное мужество и храбрость, оказанные 7 сентября прошлого года, при покорении враждебного Аккинского аула Веурхо, – знаками ордена св. Анны третьей степени с бантом для мусульманина установленными: Назрановского общества, деревни Мартазановой, Прапорщик Дошлуко Гамурзиев и четвертой степени с надписью «За храбрость», Галгаевского общества, деревни Карт, Прапорщик Джанчора Беккузаруков» (102).

Авоткакписаловзаимоотношенияхингушейсаккинцамиимеред- жинцамиизвестныйисследователь-кавказоведН.Грабовскийв1868го- ду: «Описываемые мною горцы (имеются в виду ингуши. – Авт.), за исключением аккинцев и мереджинцев считаются издавна покорными русскому правительству. Ведя постоянную вражду с соседями своими, они служили всегда надежным оплотом военно-грузинской дороге от набегов непокорных (аккинцев и мереджинцев). До сих пор между

275

ними сохранилась кровная ненависть, и она так велика, что горцы без крайней необходимости не только не посещают друг друга, но и избегают проезжать через своих противников».

Начальник Ингушевского округа, в своем рапорте от 9 октября 1865 года за № 1385 на имя Начальника Терской области, пишет: «С переселением карабулаков в Турцию, как жители Акинского общества (родственные карабулакам. – Авт.), так и управление ими, поставлены

ввесьма невыгодные условия, которые могут быть устранены только присоединением этого общества к Аргунскому обществу. Акинцы, которым прямая дорога в участковое и Окружное их управления для заявленийосвоихнуждахидляразборадел,пролегаетчерезГалгаевское общество, никогда по ней не ездили, вследствие старой, закоренелой вражды и множества кровных дел между ними и галгайцами. Никакие меры, никакие попытки, сделанные Начальством для примирения этих враждующих обществ, не привели к желаемым результатам». Вот такое вот единство галгайцев с аккинцами и мереджинцами (карабулаками. – Авт.).

В2004 году была «уточнена дата добровольного вхождения Ингушетии в состав России». Теперь это уже не 1810, а 1770 год, на целых 40 лет раньше. Вот что пишет Кодзоев о принятии присяги ингушами: «В марте 1770 года 24 представителя ингушей в местечке Барта-бос («Склон согласия»), вблизи Ангушта, подписали присягу о принятии ингушами российского подданства» (100, с. 152). Клятву ингушей принимал православный священник архимандрит Порфирий, который им «по обычаю христианскому истинный путь указал». Правда документ этот никто до сих пор не видел. Говорят, он хранится в архиве министерства иностранных дел России. Нет даже копии оригинала этого договора.

Касаясь подписанного ингушами акта о добровольном вхождении

вРоссию, Кодзоев, неожиданно, опровергает теорию неизменной верности ингушей этому акту, принятому в 1770 году – эту своего рода ингушскую «священную корову», которую они доили и продолжают доить до сих пор. «Некоторые исследователи, – пишет он, – считают подобные договоры актами присоединения того или иного народа к России, что, на наш взгляд, не совсем верно. Подобные договоры подписывались для извлечения сиюминутных выгод и вскоре, после достижения поставленных задач, о них забывали» (112, с. 153).

Вот оно как! Но И. Дахкильгов в своей статье «240 лет нерушимого единства Ингушетии с Россией», опубликованной в газете «Ингушетия» считает по-другому: «К чести России надо отметить, что она

276

выступала на стороне ингушей, когда случились враждебные акции к ней со стороны внешних сил. Россия способствовала возвращению ингушей на прадедовские равнинные земли и т. д. А к чести Ингушетии надо отнести то, что она с 1770 года никогда не нарушала союзнической клятвы и всегда была ей верна».

О том же говорил президент Республики Ингушетия Юнус-Бек Евкуров, открывая официальную часть собрания по случаю 240-летия принятия присяги о верности России: «17 марта – это исторический день, когда наши предки в 1770 году приняли единственно правильное решение о единении с Россией. Они были намного мудрее нынешнего поколения и в то сложное время дальнейшее процветание Ингушетии сочли возможным только вместе с Россией. Наши предки и мы, их потомки, на деле не раз доказали верность данной присяге, мы по сей день выполняем все условия подписанного два с половиной века назад договора в с. Ангушт». Так кому из них верить?

А вот еще один пример недобросовестности Кодзоева. На странице 153своегопособияонназываетШих-мурзуОкоцкогочеченцем-аккин- цем,чтонасамомделесоответствуетдействительности,авотегобрата Султан-мурзу, старшину селения Ларс (акинцы-ваьппинцы тогда контролировали Дарьялский проход), в хронологической таблице, приведенной на странице 249, причисляет к ингушам (иначе зачем он внесен в хронологическую таблицу истории ингушского народа?).

«Ингуши, жившие в селениях, расположенных к востоку от реки Фортанги, в результате искусственного отделения от основной части народа, с течением времени были ассимилированы чеченцами», – счи-

тает автор (112, с. 171).

Как это понимать? О каком «искусственном отделении от основной части народа» ингушей, «расположенных к востоку от реки Фортанги», идет речь? Кто и как их «отделил»? Мы что-то не припомним русскую крепостную линию по реке Фортанга. Терская была, Сунженская тоже, но Фортанговской линии точно не было. Если автор намекает на административную границу между отдельными округами Терской области, проходившей по реке Фортанга, то она нисколько не прерывала контактов друг с другом людей, живших по разные стороны этой во многом формальной линии смежных друг с другом округов. Более того, люди жившие и по одну, и по другую сторону небольшой речушки Фортанга, которую в любое время года можно было запросто перейти вброд, были не только представителями одного и того же народа, но и, зачастую, близкими родственниками.

277

Что касается ассимиляции, то почему, интересно, не были ассимилированы чеченцы – жители с. Пседах, находящиеся в полном окружении ингушских сел?

В то время, как Кодзоев пишет о «катастрофических» людских и территориальных потерях ингушей в результате нашествия Тимура Хромого, автор рекомендованной для издания ученым советом Ингушского научно-исследовательского института гуманитарных исследований им. Ч. Ахриева (в который входит и Кодзоев) книги Мурад Базоркин пишет прямо противоположное: «… ингушей-горцев того периода это нашествие завоевателей – тимуровских «мурз» с их полчищами – не могло столь сильно разорить и подавить, как народности равнины Осетии и Черкесии… Потому можно констатировать, что в XIII и XVI вв. Ингушетия подверглась татарскому влиянию, однако, не настолькосильнопосравнению ссоседниминародностями…Прианализе последствий татарского завоевания в Ингушетии выявляется, что при всей отрицательности этого завоевания, татарская волна в истории ингушей сыграла временно объективно-прогрессивное значение. Выразилось это в том, что ингуши на некоторый момент освободились от закабаления (или точнее от закрепощения) их грузинским феодализ-

мом» (19, с. 98–99).

По мнению исследователя Э.В. Ртвеладзе, нашествие Тимура Хромогоингушейсовсемнезатронуло,а,наоборот,сложилисьсними«до-

брые отношения» (179, с. 103–128).

Говоря о восстановлении автономии Ингушетии Кодзоев пишет: «Такимобразом,благодарясамоотверженнойиупорнойборьбеингушского национального движения, интеллигенции, общественности, органов власти в ингушских районах ЧИАССР, всего ингушского народа, продолжавшейся на всем протяжении второй половины 80-х – начала 90-х гг., в июне 1992 года стало возможным воплощение многолетней мечты ингушского народа – восстановление ингушской национальной государственности» (100, с. 455).

Восстановление ингушской государственности произошло, главным образом, благодаря политике генерала Д. Дудаева и его команды, объявивших о создании независимого чеченского государства. Чеченцы не чинили каких-то препятствий в воссоздании ингушской автономии, предоставив своим братьям полную свободу выбора. Кто бы что ни говорил, без доброй воли чеченской стороны у ингушей с воссозданием своей автономии вряд ли бы что вышло. Чеченцы не настояли даже на определении границы с вновь образованной республикой, го-

278

воря, что между братскими народами не должно быть разграничительных линий.

Чтобынеписалиингушскиеавторыосвоейвеликостиизначимости, Россия этого не чувствовала, да, по всей видимости, не чувствует и до сих пор. Так, в административном устройстве Северного Кавказа у ингушей, единственно из всех горских народов, до начала XX века не было своей самостоятельной административной единицы. То они входили во Владикавказский (осетинский) округ, то в Сунженский (казачий) отдел Терской области. И только в 1909 году (с 1905 года – временно), после многолетней борьбы ингушей за свою самостоятельность, они были выделены в самостоятельный Назрановский округ, в который вошло 17 ингушских плоскостных селений и 4 горских общества: Джейраховское,Мецхальское,ХамхинскоеиЦоринское,что,насамомделе,иявляется собственно исконной ингушской территорией.

Об отсутствииуавторовэлементарных познаний вгеографииговорит следующая цитата из их книги: «Сопоставительный анализ сведений письменных источников (античных, древнеармянских, древнегрузинских – интересно каких именно?. – Авт.) показывает, что во второй половине I тысячелетия до нашей эры существовал союз нахских племен, который занимал территорию Центрального Предкавказья от Приэльбрусья (по течению реки Малка) на западе до Андийского хребта (по течению реки Аргун) на востоке» (87, с. 56–57). Где Андийский хребет, а где река Аргун?

Свои бредовые идеи, уже вместе с неким А.-М. Дударовым, Н. Кодзоев развивает в изданном в 2011 году сборнике статей, названном «К древней и средневековой истории ингушей». В этом, так называемом «научном издании», присутствует все, кроме самой науки. Ссылаясь на практически неизвестные широкой публике фольклорные материалы, зачастую придуманные по ходу работы над книгой, они делают весьма странные, а иногда и абсурдные обобщения по истории не только Чечни и Ингушетии, но и всего Кавказа.

Для большей наглядности, приведу вам ряд цитат из данного «научного издания»:

«Древнее грузинское государство было создано «нахским полити- ческимобъединением»махалов//махалонов–Махли//Малх(илиМахело- ния, что значит Ингушетия), возводя на престол своего ставленника Фарнаваза и связав его династическим браком с «царем» дзурдзуков»

(87, с. 67).

279

«В таком случае появляется основание считать Мцхету какимто важным центром древних ингушей, возможно даже, говоря другими словами, столицей древнеингушского государства Махли//Махелонии… То есть ингушский нартский эпос напоминает о том, что древней столицей «Страны ингушей» была Мцхета, где была ставка царей (правителей) древней Ингушетии (Махли)» (с. 67)

«Мы считаем, что и нахи, и овсы, и сарматы – единая нахская этническая общность Кавказа, говорившая на древнеингушском языке» (с. 71).

«В дальнейшей своей истории Грузинское государство было также самым теснейшим образом связано с организующей ролью ингушского народа в его существовании… Более того, как нам кажется, первые грузинские цари Картли, ставленники дзурдзуков, как мы выше отмечали, сами были этническими ингушами» (с. 71).

«А если прибавить к сохранившимся древнеингушским топонимам еще и несохранившиеся, то получается довольно-таки ясная картина этнического проживания древнеингушских обществ на территории современной Грузии» (с. 79).

«Не исключено, что на Кавказе в один и тот же период могли быть даже несколько политических образований древних ингушей» (с. 83).

«Есть предположение, что и Сарматия была нахским государственным образованием. Интересно название этого государства – «Сарматия», которое этимологически связано с ингушским языком»

(с. 83).

«Таким образом, получается, что центрами «кхелов» для ингушских обществ могли служить и ряд мест на территориях современных Кабардино-Балкарии и Карачаево-Черкесии» (с. 90).

«В.И. Эланидзе не только признавал их (тушин. – Авт.) вайнахскими, но даже употреблял по отношению к ним один из ингушских этнонимов – гIалгIай» (с. 79).

«А затем он отправился к другому царю, осетинскому (читай: ингушскому), супруга которого приходилась ему тетей…» (с. 71).

«Это подтверждает древнее этническое родство предков карача- ево-балкарцев с нахами, которые разговаривали на древнеингушском языке» (с. 107).

280