Dukhovnaya_kultura_Kitaya_Tom_4_Istoricheskaya_mysl_Politicheskaya_i_pravovaya_kultura

а о создании «китаизированного марксизма», разработанного в качестве теоретического руководства антиимпериалистической, антифеодальной революцией в коло-

ниальных и зависимых странах. Исходя из наличия общих для этой категории стран объективных закономерностей общественного развития, Мао Цзэ-дун считал обязательным создание в них «третьей формы» государства — государства новой демократии — «демократии китайского типа». «...На определенном историческом отрезке времени в ходе революции во всех колониальных и полуколониальных странах в качестве формы государственного устройства может быть принята только третья форма, — говорилось в работе „О новой демократии", — то, что мы называем республикой новой демократии. Это — форма, присущая определенному историческому периоду и, следовательно, переходная, однако она является необходимой и обязательной».

В начале 1942 г. началась официальная пропаганда идей Мао Цзэ-дуна в партийной печати, которая призывала всех членов КПК «изучать и усваивать теорию и стратегию товарища Мао Цзэдуна». Выступления Мао Цзэ-дуна, включая работу «О новой демократии», были рекомендованы в качестве «основных учебников» в теоретической учебе.

Одновременно Мао Цзэ-дун начал зондировать возможность получения помощи со стороны Соединенных Штатов Америки в деле послевоенного развития новодемократического Китая. «...Очевидно, что у России не будет ни добавочного капитала, ни технического персонала, способного помочь нам в индустриализации Китая», — было сказано сотруднику американской дипломатической службы в Китае Джону Сервису в ходе одной из бесед с Мао Цзэ-дуном. В директиве ЦК КПК «О дипломатической работе» от 16 августа 1944 г., предназначенной для руководящих работников КПК, предусматривалось установление непосредственного военного сотрудничества новодемократического Китая с США в антияпонской войне, а впоследствии «установление культурного, а затем политического и экономического сотрудничества». При этом Советский Союз не упоминался.

Пытаясь привлечь на свою сторону США идеями новой демократии, Мао убеждал американцев в том, что КПК в отличие от ВКП(б) и других коммунистических партий является«партией китайских крестьян», политический курс которой был «всего-навсего либеральным», так что «даже самые консервативные американские бизнесмены не могли бы возразить против чего бы то ни было в нашей программе».

Послевоенный экономический рост Китая Мао Цзэ-дун также связывал с развитием капитализма, поскольку «ни крестьяне, ни китайский народ в целом не готовы к социализму» и «не будут готовы к этому в течение длительного времени в будущем», а для «самостоятельного выполнения» задачи экономического развития Китаю «недостает капиталистической основы». Проведение индустриализации Китая, говорил Мао американцам, возможно «только путем свободного предпринимательства и с помощью иностранного капитала. Китайские и американские интересы взаимосвязаны и близки друг другу. Они совпадают в экономическом и политическом отношениях. Мы можем и должны работать вместе».

Государство новой демократии должно было опираться на промышленных рабочих, ремесленных рабочих и батраков, на крестьян, мелкую буржуазию, «либеральную буржуазию», «передовых» джентри и «других патриотов». Но главной социальной опорой этого государства он попрежнему считал крестьянство, подчеркнув, что «крестьянство является основной базой демократического режима в Китае на данном этапе». «Если Китай нуждается в создании мощной национальной промышленности и в строительстве многих крупных современных городов, — говорится в докладе Мао Цзэ-дуна на VII съезде К П К (1945) «О коалиционном правительстве», — он должен пережить длительный процесс превращения сельского населения в городское». Именно крестьянство, подчеркивал Мао Цзэ-дун, «может дать самое большое количество продовольствия и сырья и поглотить самое большое количество промышленных товаров». Также и процесс новодемократического культурного строительства он связывал с крестьянст-

ленные факторы обусловили неизбежность пересмотра теории новой демократии, разрабатывавшейся в иное историческое время. Но так или иначе, лозунг «новой демократии» и проводившаяся под этим лозунгом политика со всеми вносимыми в нее коррективами сыграли решающую роль в объединении вокруг возглавлявшейся Мао Цзэ-дуном Компартии Китая широких социально-политических сил, в первую очередь

крестьянства, что позволило ей добиться победы в многолетней революционной войне с Гоминьданом в 1949 г. и приступить к осуществлению модернизации Китая на социалистической основе.

* Мао Цзэ-дун сюаньцзи (Избр. соч. Мао Цзэ-дуна). Харбин, 1948. ** Панюшкин A.C. Записки посла: Китай, 1939-1944 гг. / ИДВ АН СССР. М., 1981; Смирнов Д.А. Идейнополитические аспекты модернизации КНР: от Мао Цзэ-дуна к Дэн Сяо-пину. М., 2005; Ляо Гай-лун. Мао Цзэ-дун сысян ши (История идей Мао Цзэ-дуна). Сянган, 1993; Юй Гуан-юань. Цун «синь миньчжучжуи шэхуэй лунь» дао «шэхуэйчжуи чуцзи цзедуань лунь» (От «теории новодемократического общества» к «теории начальной стадии социализма»). Пекин, [б.г.]; Lost Chance in China: The World War II Despatches of John S. Service / Ed. by J.W. Esherick. N.Y., 1974.

Д.А. Смирнов

и подавления) и привлечения на свою сторону различных социальных групп китайского общества, и в первую очередь интеллигенции.

Обычно они выливались в кампании по искоренению буржуазной идеологии. Таких кампаний было несколько. Вот наиболее крупные их них.

Кампания по перевоспитанию интеллигенции. Мао Цзэ-дун был убежден в том, что человеческая природа довольно податлива и может быстро изменяться в любом заданном направлении, нужно лишь уметь выбрать средства политического и психологического воздействия, в должных дозах сочетать нажим и поощрение.

Отсюда и вытекала та серия разного рода кампаний по перевоспитанию за первые 29 лет со дня основания КНР, то длительных и жестоких, то сравнительно коротких и «мягких». Американский синолог С. Гринблат насчитал за период с 1949 по 1965 г. не менее 63 политико-идеологи- ческих кампаний.

Перевоспитание интеллигенции начали сразу же после основания КНР. По данным Лу Дин-и, уже зимой 1949/50 г. 200 тыс. интеллигентов учились в краткосрочных «политических университетах».

С осени 1951 по осень 1952 г. была развернута специальная кампания по «идейному перевоспитанию интеллигенции». Сигнал был дан Мао Цзэ-дуном. В октябре 1951 г. он заявил, что «одним из важнейших условий осуществления глубоких демократических преобразований во всех отраслях и постепенного проведения индустриализации» является идейное перевоспитание интеллигенции.

В начальный период образования КНР среди широких слоев интеллигенции, особенно старшего поколения, были весьма сильны патриотические настроения. Одним из доказательств этого было то, что значительное число ее представителей не хотело покидать Родину вслед за Гоминьданом, а осталось на материке, приветствуя освобождение страны. Известные деятели интеллигенции, в число которых входили Ли Сы-гуан, Лао Шэ, возвращались в Китай, чтобы принять участие в созидательном труде на Родине. Ее представители стремились понять новое создаваемое общество, адаптироваться в нем, понять политику КПК, разобраться в марксизме и идеях Мао Цзэ-дуна, так как раньше они (за некоторым исключением) были довольно далеки от всего этого. Некоторые действительно считали себя недостаточно подготовленными идеологически для полнокровного участия в созидательном труде на благо нового общества.

Широкие мероприятия в связи с празднованием в 1951 г. 30-й годовщины КПК и выходом в свет первых томов «Избранных произведений» Мао Цзэ-дуна подогревали их интерес.

1 июня 1951 г. руководителем старейшего Пекинского университета стал экономист Ма Иньчу (1882—1982). Он, поддержанный другими руководителями вуза, решил организовать во время летних каникул курсы политической учебы в университете для преподавателей и сотрудников. Участники курсов добровольно должны были заниматься идеологическим перевоспитанием.

3 сентября Ма Инь-чу доложил Чжоу Энь-лаю обстановку по политической учебе в университете, предложив сделать университет «экспериментальным полем» и в дальнейшем его опыт распространить на всю страну. Чжоу Энь-лай посоветовал собеседнику оформить накопленный опыт и свои предложения в письменной форме. 7 сентября 1951 г. Чжоу Энь-лай получил письменный отчет, где говорилось, что 12 известных профессоров Пекинского университета выступили инициаторами движения за организацию политической учебы для преподавателей. В документе предлагалось — с целью поднять уровень курсов и привлечь к ним большее внимание — пригласить в качестве преподавателей все высшее руководство страны: Мао Цзэдуна, Лю Шао-ци, Чжоу Энь-лая, Чжу Дэ, Дун Би-у, Чэнь Юня, Пэн Чжэня, Лу Дин-и и Ху Цяо-му.

городов — Пекина и Тяньцзиня. Ответственными за руководство движением были назначены Пэн Чжэнь и Ху Цяо-му. Была создана специальная группа, ответственная за конкретное осуществление кампании. В качестве материалов для изучения определялись работы классиков марксизма и Мао Цзэ-дуна. Причем этой группой отрабатывался образчик проведения кампаний, который можно было бы использовать в дальнейшем. Методы учебы рекомендовались следующие: заслушивание докладов, чтение документов, увязывание этих материалов с личными взглядами и обстановкой в учебном заведении, развертывание широкой критики и самокритики.

По поручению ЦК КПК 29 сентября 1951 г. был созван семинар преподавателей вузов двух городов, в котором приняло участие более 3 тыс. преподавателей. С докладом «К вопросу о перевоспитании интеллигенции» выступил Чжоу Энь-лай. Он подчеркнул важность проведения грани между врагами и друзьями, подверг критике идейное влияние, оказываемое со стороны империализма, феодализма и компрадорской буржуазии на все общество, и в первую очередь на интеллигенцию, призвал всех представителей интеллигенции, придерживающихся националь- но-патриотических взглядов, тверже стоять на позициях народа, стремиться к тому, чтобы встать на позиции пролетариата. Доклад Чжоу Энь-лая вызвал интерес со стороны участвующих в семинаре преподавателей. В ходе учебы, заслушивая сообщения и изучая документы, каждый слушатель должен был определить свою идеологическую позицию. В результате была развернута кампания критики и самокритики. Проанализировав опыт занятий, организованных для преподавателей 20 вузов, партия приступила к распространению его в высших и средних учебных заведениях страны. Постепенно этот опыт начал внедряться среди представителей различных слоев интеллигенции, что привело к перерастанию этой деятельности в движение по идеологическому перевоспитанию интеллигенции в масштабах страны.

7 января 1952 г. руководством КНР было издано «Решение относительно разворачивания движения по идеологическому перевоспитанию представителей различных кругов населения», где от местных властей требовалось взять на себя ответственность за организацию и руководство по мобилизации интеллигенции на изучение марксизма-ленинизма, идей Мао Цзэ-дуна, политики партии, разворачивание критики и самокритики.

Начиная с 23 октября 1951 г. такие газеты, как «Жэньминь жибао», «Гуанмин жибао», «Тяньцзинь жибао», «Цзиньбу жибао» открыли специальную колонку, где печатали статьи с самокритикой известных ученых и интеллигенции. Эти статьи в то время сыграли как бы мобилизующую роль по развертыванию критики и самокритики среди интеллигенции по всей стране, но позднее, в 60-е годы, были использованы Кан Шэном и его сторонниками для нанесения по этим ученым и интеллигенции ударов и их дискредитации.

Движение было завершено к осени 1952 г. Всего учебой было охвачено 91% профессорско-пре- подавательского и 80% студенческого состава высших, а также 75% преподавателей средних учебных заведений Китая.

Как сегодня признают историки КНР, в ходе этого движения хотя и были достигнуты «положительные результаты», выявились и недочеты и упущения. Они сводились к тому, что «в процессе идейной критики по отдельным проблемам неправильно разграничивалось истинное и ложное» (читай: было много клеветнических «ложных» материалов в адрес критикуемых, не соответствовавших действительности). Признавалось, что в некоторых учреждениях использовались «грубые приемы и методы борьбы, наносившие определенным лицам душевные травмы» (только ли душевные?).

Сущность этих методов сводилась к тому, чтобы путем массированного и длительного психологического нажима заставить интеллигентов публично «вывернуть наизнанку» свою душу, покаяться во всех политических, идеологических и моральных отношениях (в просторечии это называлось «снять штаны»), отбросить интеллигентское «самомнение».

Коммунистическая Критика кинофильма «Жизнь У Сюня». Одной из первых подверглась

Личность У Сюня импонировала гоминьдановским историкам либерального толка, которые объявили его чуть ли не народным героем. В 1934 г. по приказу Чан Кай-ши в стране торжественно отмечалось 96-летие со дня рождения У Сюня. Но и тогда находились прогрессивно настроенные публицисты и педагоги, которые пытались подчеркнуть демократизм У Сюня в пику диктаторским порядкам Чан Кай-ши.

Автор сценария и режиссер фильма Сунь Юй являлся одним из старейших китайских кинематографистов. Наиболее известной его работой был фильм «Дорога» (1934), где созданы образы патриотической молодежи, сплачивающейся для борьбы с врагами родины. Патриотизм автора проявился и в кинокартине «Жизнь У Сюня». Однако Сунь Юй, явно идеализируя образ героя, изоб-

Причем эта «оппозиция» была в кинокартине противопоставлена вспыхнувшему в то же время в Китае крестьянскому восстанию, закончившемуся поражением, тогда как деятельность У Сюня, по фильму, принесла достойные плоды. Сунь Юй называл своего героя «типичным носителем благородных моральных качеств китайской нации», борцом против феодальных правителей. Однако по-иному думал Мао Цзэ-дун. В кинокартине, как считал последний, по существу отрицалась классовая борьба, воспевались «реформаторство», капитулянтство перед силами феодализма, проповедовались покорность и подчинение народных масс угнетателям и эксплуататорам.

Любопытно, что перед началом кампании критики фильма «Жизнь У Сюня» только за три с лишним месяца после выхода его на экран в крупных городах страны в ведущих изданиях Пекина, Тяньцзиня и Шанхая было опубликовано свыше 30 положительных рецензий и статей о фильме и его герое. Только в столице за 2 месяца фильм посмотрело 130 тыс. зрителей. Некоторые сравнивали фильм с советской кинокартиной «Сельская учительница».

Мао Цзэ-дун, познакомившись с фильмом, написал анонимную редакционную статью для «Жэньминь жибао», опубликованную 20 мая 1951 г. и озаглавленную «Серьезно отнестись к обсуждению кинофильма „Жизнь У Сюня"».

«Кинофильм „Жизнь У Сюня" ставит принципиальный вопрос, — говорилось в статье. — У Сюнь, живший в последние годы цинской династии, в эпоху великой борьбы китайского народа против иностранных агрессоров и реакционных феодальных правителей страны, ничуть не посягал на феодальный экономический базис и его надстройку, наоборот, он фанатично проповедовал феодальную культуру. Более того, рабски пресмыкаясь перед реакционными феодальными правителями, он вымаливал для себя место проповедника феодальной культуры. Но разве такая мерзость достойна нашего воспевания?» Мао Цзэ-дун в этой статье призывал обратить «особое внимание на тех коммунистов, которые

выдавали себя за знатоков марксизма», а на самом деле «капитулировали перед реакционными идеями» и «сдались на милость буржуазной идеологии», позволив ей «проникнуть в коммунистическую партию».

«Жэньминь жибао» потребовала развернуть обсуждение кинофильма «Жизнь У Сюня» и других произведений и статей об У Сюне, «положив конец идейной неразберихе в этом вопросе». Однако, несмотря на рекомендации газеты, большинство печатных изданий страны за десять дней не откликнулись на этот призыв и не начали критику кинофильма, в лучшем случае, и то не все, перепечатав только редакционную статью «Жэньминь жибао».

Когда они стали подвергаться критике за такую позицию, то в ответ заявляли, что в их районе фильм «Жизнь У Сюня» не демонстрировался, поэтому местное население не могло попасть под его влияние.

Критика фильма по существу явилась составной частью кампании по идеологическому воспитанию интеллигенции.

школа, им созданная, также не очень важна, в ней несколько раз уже произошли перемены. «Важным является то, как рассматривают это дело коммунисты — должны ли они воспевать реформистский путь У Сюня? Либо должны выступать решительно против?» Эта группа, около 20 дней в июне находясь на родине У Сюня, собирала материалы, беседовала

с местными жителями. На основании собранных материалов она пришла к выводу, что У Сюнь не может служить образцом национального героя.

Затем трое членов группы, включая Цзян Цин, написали «Записки по обследованию истории У Сюня», которые после редактуры Мао Цзэ-дуна были опубликованы с 23 по 28 июля 1951 г. в «Жэньминь жибао».

После развертывания кампании демонстрация фильма была прекращена, работы по У Сюню прекратили издаваться и распространяться, был пересмотрен взгляд на У Сюня в различных словарях. Отдел образования ЦК КПК издал специальное указание о немедленном переименовании всех школ, носящих имя У Сюня, и редактировании всех специальных дисциплин в учебных заведениях, где упоминается его имя, чтобы ликвидировать влияние последнего.

Кампания критики фильма продолжалась около четырех месяцев.

Почти все деятели культуры, особенно члены партии, должны были высказаться относительно фильма и самого героя с заранее заданных позиций. В печати с критикой фильма выступили Го Мо-жо, школьный учитель Мао Цзэ-дуна — Сюй Тэ-ли и многие другие.

За это время был издан двухтомный сборник «Критика кинофильма „Жизнь У Сюня"» и еще ряд книг на эту тему, не считая огромного количества статей в периодической печати.

С того времени исследования по У Сюню стали запретной темой и никто не осмеливался ее поднимать.

В результате этой кампании и боязни кинематографистов аналогичной критики в их адрес количество фильмов резко уменьшилось. Так, в 1950 г. государственные и частные студии страны сделали 39 художественных и несколько десятков документальных и научно-популярных фильмов. А в 1951 г. было выпущено 12 фильмов и только один художественный, а уже в 1952 г. — только 5.

Следует подчеркнуть, что тон кампании по сравнёнию со следующими был еще довольно мягким, особых «оргвыводов» (если не считать запрета на демонстрацию фильма и упоминание У Сюня) сделано не было. Сценарист и режиссер Сунь Юй, например, не был отстранен от работы, хотя к следующему фильму он приступил только в 1956 г.

Почти через 30 лет, в 1980 г. в № 4 шаньдунского журнала «Цзилу сюэкань» был опубликован первый материал, реабилитирующий У Сюня и потребовавший открыть эту запретную до сего дня тему.

В 1985 г. не без помощи Дэн Сяо-пина Ху Цяо-му подверг резкой критике эту кампанию, осудив и назвав ее «односторонней», «примитивной» и «очень грубой».

Борьба против «пяти зол». В ходе кампании «против трех зол» (с декабря 1951 по октябрь 1952 г.) ЦК КПК обнародовал новое указание с требованием развернуть, «опираясь на рабочий класс в союзе с лояльной буржуазией», широкую кампанию борьбы против «пяти злоупотреблений» (у фань) (их еще именовали «пять отрав»): взяточничества и подкупа должностных лиц, уклонения от уплаты налогов, недобросовестного отношения к государственным заказам, присвоения государственного имущества, хищения с целью наживы у государства экономической информации. В ходе расследований было установлено, что три четверти предпринимателей уклонялись от уплаты налогов.

Мао Цзэ-дун призывал городские парторганизации создать единый фронт борьбы против «пяти злоупотреблений». Он предлагал разделить «объекты борьбы» на пять категорий: 1) промышлен-

дровых работников, в газетах и периодических изданиях, в учебных заведениях и научно-исследовательских учреждениях». Все это напугало буржуазию, стали высказываться мнения, что КПК отбросила «Общую программу», где давалась положительная характеристика политическому и экономическому положению буржуазии. Такая точка зрения подверглась критике со стороны части руководящих работников партии (Чэнь Юнь, Мао Цзэ-дун и др.).

Уже в резолюции ЦК КПК от 21 января 1952 г. по докладу Бо И-бо о борьбе против коррупции, расточительства и бюрократизма в центральных органах отмечалось, что «политическое и экономическое положение национальной буржуазии, занимаемое согласно „Общей программе", по-прежнему не претерпело изменений».

Заведующий Отделом пропаганды ЦК КПК Лу Дин-и и ответственные работники журнала «Сюэси» вынуждены были выступить с самокритикой.

Данная кампания явилась прямым наступлением на частный капитал. Возникла напряженность в отношениях между государственным и частным секторами экономики, трудящимися и капиталистами, КПК и рабочими. Практически был опустошен рынок. Важнейший экономический эффект движений «против трех» и «пяти злоупотреблений» Чэнь Юнь определил как еще один шаг к переводу частнокапиталистических предприятий на рельсы госкапиталистического развития. Несмотря на попытки временно успокоить буржуазию заверениями, что «частные торговля и промышленность отнюдь не являются бесперспективными», ее экономическая деятельность ставилась под жесткий контроль центра, снимавший вопрос о ее прямом воздействии на социально-политическую ориентацию нового строя и во многом предопределивший пути и методы ее экспроприации в дальнейшем.

Однако данные кампании, несмотря на «определенные ошибки и перегибы», как было признано позднее, все же способствовали оздоровлению деятельности органов власти и других учреждений и организаций страны, в них влился новый кадровый состав (большинство составляли рабочие и крестьяне — активисты массовых политических кампаний и аграрной реформы, — всего 1,73 млн. человек, или 57,7% от 3,31 млн. новых кадров), пришедший на смену разоблаченным и осужденным бюрократам, казнокрадам и взяточникам. Кампании содействовали формированию органов рабочего контроля и проведению демократических преобразований на частных предприятиях.

Движение по «упорядочению стиля». Помимо упомянутых общекитайских кампаний почти в это же время проходила и еще одна, но уже внутрипартийная —движение по «упорядочению стиля». Уже 1 мая 1950 г. ЦК КПК принял решение «об упорядочении стиля», развернув в стране первую крупномасштабную кампанию, скопированную, по сути, с яньаньского чжэн фэна и направленную на чистки партии. Кампания, по замыслу руководителей, должна была изменить образ мыслей части членов партии, особенно из рядов городской интеллигенции, в первую очередь тех, кто обучался на Западе и проникся, по их понятиям, буржуазными идеями; ее целью было очиститься от тех, кто не желал изменять свои взгляды. По данным на июль 1953 г., в результате трехлетнего чжэн фэна из КПК было исключено более 238 тыс. членов партии, более 90 тыс. человек «добровольно» вышли из партии, за тот же период в КПК было принято около 1 млн. 70 тыс. новых членов.

Критика романа «Сон в красном тереме». В 1954 г. началась критика величайшего романа XVIII в. Цао Сюэ-циня (1724—1764) «Сон в красном тереме». В романе на конкретном историческом фоне описана жизнь древнего аристократического рода с момента его возвышения до падения — своеобразная энциклопедия китайской действительности XVIII в. Цао Сюэ-цинь показал противоречия феодального общества, разложение и духовное обнищание господствующего класса, его вырождение и неизбежность гибели. Загнивающему, умирающему обществу автор противопоставил людей, стремящихся к свободе и независимости, их борьбу за раскрепощение народа. В марте 1954 г. известный литературовед старой школы Юй Пин-бо в журнале «Синь цзяньшэ» («Новое строительство») опубликовал статью «Коротко о „Сне в красном тереме"». Юй Пин-бо и Ху Ши уже давно занимались исследованием романа. Еще в 1923 г. Юй издал книгу «Иссле-