438 Тема 17. Экспериментальные исследования восприятия

знак глубины уместен и при аксонометрическом изображении, однако носит подчиненный характер (сначала надо получить изображения типа Б или В, а потом накладывать тени; наложение теней на прозрачный куб А бессмысленно).

В рассмотренных примерах шла речь о подсознательном включении в процесс восприятия некоторого признака глубины. Однако, если проанализировать этот процесс более внимательно, нетрудно увидеть здесь и роль сознания. Выше при разборе восприятия куба было указа­но, что изображен именно куб, т.е. была внесена некоторая определен­ность (через сознание, а не подсознание), и оставалось лишь уточнить воп­рос о том, какая из двух граней, изображенных квадратами, является пе­редней. Именно это и произошло подсознательно при простом взгляде на Б и В. Если бы изображения не были бы определены как изображения куба, а были определены как изображения пустого ящика, повернутого к зрителю открытой стороной, то, интерпретируя этот ящик как пустую комнату, можно было бы утверждать, что Б изображает верхний правый, а В — нижний левый угол комнаты. Следовательно, зрительное воспри­ятие находится не только под контролем подсознания, но и сознания. Более того, если, глядя на А, внушить себе, какой именно предмет там изображен, то, не обращаясь к нижним рисункам, можно легко заставить себя видеть просто плоский узор (например, узор на плитке для пола), куб или пустой ящик, каждый в двух положениях.

Неудивительно поэтому, что при изучении психологии зрительно­го восприятия было выдвинуто положение о том, что, «расшифровывая» некоторый сетчаточный образ, наше сознание перебирает всевозможные варианты его истолкования и, как правило, выбирает наиболее часто встречавшийся в предшествующем жизненном опыте или внушенный тренировкой, обучением. Факт этот известен уже давно, еще Гельмгольц писал около 100 лет назад, что «факты <...> показывают глубочайшее влияние опыта, тренировки, привычки на наше восприятие».

Для выбора одного из возможных вариантов истолкования сетчаточ-ного образа, а следовательно, и для уточнения геометрической (простран­ственной) характеристики видимого полезны не только признаки глубины, но и признаки, позволяющие узнать предмет. Чтобы пояснить сказанное, на рис. 2 показаны две схемы по типу [изображенных] на рис. 1, В, одна­ко теперь сразу ясна разница пространственных образов при геометричес­ком совпадении их структуры. Здесь, конечно, сказывается жизненный опыт; жителем другой планеты эти два изображения не могли бы быть од­нозначно определены, поскольку ему неизвестны наши дома и наши игры.

Таким образом, при воссоздании трехмерного перцептивного пространства по сетчаточному образу важны:

1. признаки глубины;

2. представление о сущности изображенного предмета (его узнавание);

Раушенбах Б. В. [Пространственные построения в живописи] 439

Рис. 2. Комната и игральная кость

3) «установка» наблюдателя, сообщенная ему тренировкой, внуше­нием, привычкой, личными интересами.

В реальной жизни действует совокупность разных признаков глу­бины (относительная важность которых изменяется в зависимости от конкретной ситуации), совокупность узнаваемых предметов, которые взаимно дополняют и уточняют общую картину, и, конечно, «установка» наблюдателя, являющаяся сложной совокупностью извлеченных из жиз­ненного опыта и внушенных представлений. Надо сказать, что результат совместного действия всех этих факторов настолько эффективен, что люди в своей повседневной жизни почти никогда не ошибаются; «обман зрения» — редчайшее исключение в практической деятельности челове­ка. Положение заметно усложняется, если человек созерцает не предмет, а его изображение на картине, так как при этом ряд признаков противоречит изображенному (например, как уже говорилось, бинокуляр­ные признаки глубины), и поэтому относительно более важную роль на­чинает играть группа факторов, которые перечислены в последнем пунк­те,— тренировка, внушение, личный интерес.

Следует еще раз остановиться на механизмах константности формы и величины. Их биологическое значение в практической жизни очевид­но и может не обсуждаться. Для художника вопросом первостепенной важности является, однако, иное — действуют ли эти механизмы кон­стантности и при созерцании картин? Ведь в последних многие призна­ки глубины не только не помогают, но даже мешают желательному вос­приятию картины.

Ответ на поставленный вопрос надо считать положительным. Хотя и в ослабленном виде, оба эти механизма действуют и по отношению к изображениям предметов. Особенно важен механизм константности вели­чины, поскольку он влияет не на отдельный предмет, а на всю структу­ру изображенного пространства. Чтобы проиллюстрировать его действие,