3. Об общественном договоре

Придавая большое значение трактату «Об общественном договоре», Руссо предпослал ему «Предуведомление», в котором писал:

«Этот небольшой трактат извлечен мною из более обширного труда, который я некогда предпринял, не рассчитав своих сил, и давно уже оставил. Из различных отрывков, которые можно было извлечь из того, что было написано, предлагамый ниже — наиболее значителен и, как показалось мне, наименее недостоин внимания пуб­лики. Остальное уже более не существует».¹⁵

Трактат этот сыграл крупную политическую роль в революционной борьбе народных масс Франции со ста­рым, феодальным режимом. В нем нашли наиболее яркое выражение принципы буржуазного демократизма XVIII века. Робеспьер, Марат, Сен-Жюст и другие видные яко­бинцы были горячими последователями теории обществен­ного договора Руссо. И не только якобинцы — идеологи революционной буржуазной демократии — приводили в своих речах основные принципы «Общественного догово­ра»; его идеи были на устах и у представителей умерен­ной демократии (Сийес, Бриссо и др.). Больше того, идеи «Общественного договора» легли в основу «Декларации прав человека и гражданина», принятой Учредительным собранием 26 августа 1789 года, в которой было записано: «Люди рождаются свободными и равными в правах», «Начало верховной власти всегда лежит в народе; ника­кое учреждение или лицо не может осуществлять власти, не исходящей от народа».

Руссо предложил свое решение проблемы социального нера­венства. В произведении «Об Общественном договоре, или Принци­пы политического права» он предложил создать такое государство, в котором можно обеспечить свободу и равенство индивидов, ха­рактеризующие естественное состояние людей.¹⁶

Основную задачу подлинного общественного догово­ра, который положил начало обществу и государству и знаменующего превращение скопления людей в суверенный народ, а каждого человека — в гражданина, он видит в создании «такой формы ассоциации, которая защищает и ограждает всею общею силою личность и имущество каждого из членов ассоциации и благо­даря которой каждый, соединяясь со всеми, подчиняется, одна­ко, только самому себе и остается столь же свободным, как и прежде».

Каждый, передавая в общее достояние и ставя под единое высшее руководство общей воли свою личность и все свои си­лы, превращается в нераздельную часть целого. Последствия общественного договора, по Руссо, таковы: «Немедленно вме­сто отдельных лиц, вступающих в договорные отношения, этот акт ассоциации создает условное коллективное Целое, состоя­щее из стольких членов, сколько голосов насчитывает общее собрание. Это Целое получает в результате такого акта свое единство, свое общее я, свою жизнь и волю. Это лицо юридическое, образующееся, следовательно, в результате объедине­ния всех других, некогда именовалось Гражданскою общиной, ныне же именуется Республикою, или Политическим организ­мом: его члены называют этот Политический организм Государ­ством, когда он пассивен, Сувереном, когда он активен, Держа­вою — при сопоставлении его с ему подобными. Что до членов ассоциации, то они в совокупности получают имя народа, а в отдельности называются гражданами как участвующие в верхов­ной власти и подданными как подчиняющиеся законам Госу­дарства».

Создание первых форм коллективной гражданской об­щественной связи, в том числе и первых форм государ­ства, есть сложный исторический процесс. «История пока­зывает, что государство, как особый аппарат принужде­ния людей, учил Ленин, возникало только там и тогда, где и когда появлялось разделение общества на классы — значит, разделение на такие группы людей, из которых одни постоянно могут присваивать труд других, где один эксплуатирует другого».

Таким образом, возникновение общественных классов и интересы классового господства есть главные историче­ские предпосылки, которые вызвали к жизни государ­ство — орган имущего класса, созданный для защиты его интересов, его прав, его воли.¹⁷

Обосновываемая Руссо концепция общественного договора выражает в целом идеальные его представления о государстве и праве.

Основная мысль Руссо состоит в том, что только установле­ние государства, политических отношений и законов, соответ­ствующих его концепции общественного договора, может оп­равдать — с точки зрения разума, справедливости и права — переход от естественного состояния в гражданское. Подобные идеальные представления Руссо находятся в очевидном проти­воречии с его же суждениями о том, что появление частной собственности и неравенства в общественных отношениях по­родило объективную необходимость перехода к государству.

Уже первое предложение «Общественного договора»: «Чело­век рождается свободным, но повсюду он в оковах» — нацелива­ет на поиски путей разрешения этого противоречия с ориента­цией на идеализированные черты «золотого века» естественного состояния (свобода, равенство и т. д.). Подобная идеализация естественного состояния диктуется идеальными требованиями Руссо к гражданскому состоянию, которое должно в новой (по­литической) форме возместить людям то, что они якобы уже имели до образования государства и чего они, следовательно, несправедливо лишены в условиях сложившейся неправильной государственности. Таким образом, завышение достоинств про­шлого дает руссоистской доктрине надлежащие высокие крите­рии и масштаб для критики современности и требований к буду­щему. Кстати говоря, по той же самой логике, но с противопо­ложными целями сторонники абсолютной монархии, напротив, утверждали, что человек рождается бесправным подданным.

В трактовке Руссо современный ему феодальный строй, критически соотнесенный с буржуазно-демократическими принципами общественного договора, лишается своей легитимности, справедливого и законного характера — словом, права на существование: он держится не на праве, а на силе.

В плоскости же соотношения сил проблема, по оценке Руссо, выглядит следующим образом: народ принужден повиноваться и повинуется, он поступает хорошо; но если народ, как только получает возможность сбросить с себя ярмо, сбра­сывает его — он поступает еще лучше; ибо, возвращая себе сво­боду по тому же праву, по какому ее у него похитили, он либо имеет все основания вернуть ее, либо же вовсе не было основа­ний ее у него отнимать». Такой подход, по существу, обосновы­вал и оправдывал насильственный, революционный путь низ­вержения феодальных порядков.¹⁸