I. Рубен Николаевич Симонов.

Двадцатилетним юношей Рубен Симонов поступил сразу на третий курс в студию Вахтангова (3-я студия МХТ). С этого и началась его «вахтанговская судьба». Начинал он как актер, а вскоре стал и режиссером студии. Ему посчастливилось играть в трех спектаклях, поставленных Вахтанговым: «Свадьба» А.Чехова, «Чудо Святого Антония» М.Метерлинка и «Принцесса Турандот» К.Гоцци. В 1924 году Симонов поставил водевиль Д. Ленского «Лев Гурыч Синичкин» с Борисом Щукиным в главной роли. Спектакль стал значимым явлением в театральной жизни.

Творя рядом со своим учителем, образцом и вдохновителем, Рубен Симонов осваивал и «погружался» в различные аспекты театрального дела: игру на сцене, режиссерское мастерство, преподавание сценического движения в студии, литературный анализ сценических произведений. Он проявлял широкий сценический диапазон, был очень музыкален и поэтичен.

Все «студийцы» жили единой жизнью; в выпуске спектакля, в репетициях участвовали как занятые, так и не задействованные в нем актеры. У всех была ценная возможность соприкоснуться с работой над спектаклем такой личности, как Евгений Вахтангов. Помимо обычного творческого процесса – репетиций, Вахтангов много общался с актерами студии. Все это обогатило молодого Рубена Симонова и заложило в нем основы «вахтанговского искусства». Впоследствии, он всегда будет стараться поставить спектакль, близкий к такому, о котором мечтал Вахтангов, или воплотить ту или иную идею как бы воплотил ее учитель. Верность учению и заветам Вахтангова Симонов пронесет через всю свою творческую жизнь. «Когда мы ставили эту пьесу, образ Вахтангова все время был перед нами»¹, - писал Симонов о постановке спектакля «Человек с ружьем» в 1937 году. Образ Вахтангова был в сердце его ученика. Даже единственную написанную им книгу, Рубен Николаевич назвал «С Вахтанговым».

В 1926 году Третья студия МХТ становится театром имени Евгения Вахтангова. Рубен Симонов продолжает служить в нем в качестве актера и режиссера. Параллельно, в 1927 году организовывается театр-студия под руководством Рубена Симонова, которую он возглавлял на протяжении десяти лет. Своей целью в работе в студии он видел воплощение смелых экспериментов, поиск новых путей и развитие театрального искусства, движение вперед. Вот что пишет Симонов о своей студии: «Нас волновала блестящая работа актеров школы Станиславского, виртуозная высокая режиссерская техника Мейерхольда, великолепная тренировка тела актеров Камерного театра, а синтетического использования всего увлекающего нас мы не видели нигде. К этому синтезу стремился покойный Вахтангов, и по этому пути критического усвоения опыта старых мастеров решила идти студия»². Этот путь расширил режиссерский и педагогический опыт Симонова. Он «вел» студию по направлению к поэтическому театральному реализму. Рубен Николаевич считал, что именно такой театр необходим в их время. Художник должен не навязывать свое мнение, не поучать, а вовлечь зрителя в область своих мыслей, чувств и тем самым «предложить» вместе поразмышлять о жизни. Того же принципа придерживался Симонов и в работе над постановками в театре Вахтангова.

Сорок восемь лет связывает Рубена Николаевича Симонова с театром Вахтангова. Он создал в его стенах немало выдающихся актерских работ: это Труффальдино и Панталоне в знаменитой «Принцессе Турандот», Костя-Капитан в «Аристократах», Бенедикт в «Много шума из ничего», Дон Кихот, Олеко Дундич, Сирано де Бержерак в одноименных спектаклях, Доменико Сориано в «Филумене Мартурано», и многие другие. Актером он был разноплановым, приподнятым над бытом. Играл он много и радостно. Радость – вообще было отличительное свойство Симонова. Он радостно трудился, радостно общался с людьми. Театр для него был радостным праздником. Здесь тоже можно заменить ту «ниточку», которая связывала его с Вахтанговым, ведь для Вахтангова праздничность, театральность была на первом месте. Это не значит, что все спектакли были яркими и веселыми представлениями. Это значит, что создавая спектакль, будь то водевиль или трагедия, художник находился в таком приподнятом настроении, душа его так жила этим действом, что всю радость творчества, все вдохновение он вливал в «жизнь» спектакля. «…эта приподнятость, эта отрешенность от «грязи» и быта, этот зов в какую-то прекрасную даль и доставляли зрителям особую – симоновскую радость. Это был симоновский фейерверк человеческой талантливости, которая за собой вела и зрителя»³, - так отзывается о Симонове-актере его ученик Михаил Ульянов.

Актерский опыт Рубена Симонова, безусловно, помог ему в режиссерской и руководительской деятельности. Испытав на себе весь труд актерской деятельности, пройдя уже немалый путь в студии и театре, прежде чем стать художественным руководителем, Рубен Николаевич с пониманием и заботой относился к актерам. Актер для него был центром «театральной вселенной», главной силой театра. «Каков он, этот актер, какова его внутренняя и внешняя техника, способен ли он передать мысли пьесы – от этого зависит лицо театра, то, насколько он отвечает требованиям современности»⁴. Симонов акцентировал всю ту ответственность, которая лежит на актере, был убежден, что в актера должны быть влюблены и драматурги, и зрители, и режиссеры. Актер должен вдохновлять всех их своей игрой. От режиссера требуется так «воспитать» актера, чтобы тот находился всегда в процессе творческого роста, вдохновленный и радостный. Здесь мы тоже можем заметить ту самую «вахтанговскую нить». «Симонов любил «своих» актеров, гордился ими, всегда говоря, что это счастье, когда в труппе есть такие талантливые актеры, мастера «высокого» класса, ведь с ними можно смело рисковать, не боясь смелых замыслов и идей»⁵. Учениками и коллегами Рубена Николаевича были такие мастера сцены, как Николай Гриценко, Галина и Лариса Пашковы, Людмила Целиковская, Михаил Ульянов, Юлия Борисова, Юрий Яковлев, Людмила Максакова… Неудивительно, что Симонов-режиссер видел идеал театра-будущего только благодаря великим актерам. Он умел их воспитывать. Главным своим режиссерским делом он считал не самовыражение, а выявление и раскрытие способностей актера, его индивидуальности.

Каждый спектакль, поставленный Симоновым, был значимым событием для театра. Начиная с водевиля «Лев Гурыч Синичкин» в 1924 году, когда Симонов заявил о себе как о талантливом режиссере, и, заканчивая знаменитой «Варшавской мелодией» в 1967 году, спектаклем, который поразил театральный «мир». За этот период Р.Н.Симонов поставил множество спектаклей, которые доказывают нам широту его режиссерского взгляда, его смелость, разносторонность. И, безусловно, верность заветам Вахтангова. Сам Рубен Николаевич писал: «Вахтангов был убежден, что только тот театр имеет перспективы органического развития, только тот театр оставит большой след в искусстве, который неустанно заботится о единстве школы, направления, стиля, вкуса, подчиняя большой идее все компоненты спектакля. Пьеса драматурга, близкого к творческому направлению театра, замысел режиссера, основанный на лучших традициях данного театрального коллектива, сценическое решение этого замысла в едином для актеров, театрального художника и композитора ключе, наконец, что особенно важно, единство метода и приемов игры актеров – вот те главные слагаемые, которые и создают особую гармонию спектакля, его эстетическую ценность»⁶. Это единство Симонов старался сохранять на протяжении всей своей творческой жизни в театре. Он не мог позволить себе отступить от тех принципов и взглядов, которые перенял от Вахтангова. Рубен Николаевич никогда не забывал прошлое. Основой его творчества были мысли и позиция великого учителя, которые он высказывал и на репетициях, и в беседах, и в своих дневниках и книгах; которые он подтверждал своими спектаклями. Вахтангов заложил те важные основы, которых зачастую не хватает современным театральным творцам: он научил помнить и чтить ту почву, на которой мы стоим, те традиции, которые заложили великие русские театральные художники. А дальше уже продолжать, искать, творить, спорить. Но не забывать, а познавать, осваивать, изучать. Этот путь и избрал Симонов-режиссер, а в дальнейшем, и художественный руководитель театра Вахтангова.

Рассмотрим некоторые из поставленных Рубеном Николаевичем спектаклей и постараемся понять их значение для театра. В 1937 году Рубен Симонов поставил спектакль «Человек с ружьем», который стал громким событием не только в рамках театра, но и для театральной советской жизни в целом. Осенью 1937-го отмечали двадцатилетие советской власти, и все театры готовили постановки к этому событию. Специально для Вахтанговского драматург Н.Погодин написал пьесу «Человек с ружьем». Главную роль – Ленина, исполнял Борис Щукин. Он с такой достоверностью воспроизвел походку, жесты, интонации Ленина, что при первом показе спектакля, зал сперва замер от неожиданности, а потом разразился такими овациями, что актеру пришлось ждать их окончания, чтобы продолжить спектакль. Сам Рубен Симонов играл вторую по значимости роль – Сталина. Симонов – один из немногих актеров того времени, кому было доверено сыграть эту роль. Сам Сталин видел его исполнение, правда, на сцене Большого театра, «…смотрел, ухмыляясь себе в усы, на сцену и много аплодировал. Аплодировал он и охрипшему от необыкновенного волнения Симонову, загримированному под него — Сталина, каким он был в молодости»⁷.

Спектаклем «Человек с ружьем» Симонов показал себя как режиссер-политик. Это он подтверждал не раз и в других работах, например, спектакле «Фронт» Корнейчука 1942 года. Это был спектакль-спор, диспут. Пьеса про войну была необходима и театру, и зрителям: все ждали спектакля, поднимающего боевой дух. Пьеса была заказом Сталина, и предоставлена к постановке двадцати двум театрам. Спектакль театра Вахтангова был признан лучшим. Симонов задействовал в постановке лучшие актерские «силы» театра: Дикий, Толчанов, Абрикосов, Бабочкин, Горюнов, Плотников, Державин и др.

На примере этих спектаклей мы можем видеть, как Рубен Николаевич сумел идеологически выдержанными постановками увлечь зрителя, сделать с одной стороны спектакль, политически «нужный» в это время, с другой стороны, интересный и значимый для театра, для актеров и зрителей. А благодаря своему разностороннему таланту, Симонову удалось выпускать в непростое время и такие противоположные спектакли, как «Мадемуазель Нитуш» (1944г.), «Фома Гордеев» (1956 г.), «Стряпуха замужем» (1961г.), «Конармия» (1961г.), «Живой труп» (1962г.), «Принцесса Турандот» (1963г.), «Варшавская мелодия» (1967г.)… Спектакли эти были выполнены в абсолютно противоположных жанровых крайностях: от легкого водевиля до глубокой психологической трагедии. Как правило, спектакли отражают взгляды, понимание жизни, личность режиссера. Здесь мы можем видеть как «выражал» себя многосторонний Симонов. Сам он относился к жизни с неиссякаемым любопытством, восторгом. Она наполняла его творческой радостью, неистощимыми идеями и решениями. Несмотря на то, что Рубен Симонов поставил немало серьезных спектаклей, свое предпочтение он отдавал все же более легким жанрам: водевилю, оперетте, музыкальной комедии. Театр для него был праздником. «Театр – праздник талантов во всем: в игре, в музыке, в оформлении, в костюмах, в режиссуре»⁸. Это тоже заметный «отголосок» Вахтангова. Его ученик принципиально следовал в своем искусстве тому, что делал Вахтангов. Отсюда и его «симфоническое», музыкальное восприятие спектакля, и яркая выразительность, и непрекращающиеся поиски, и современность его постановок, умение слышать пульс времени…

Для примера рассмотрим два разных по жанру спектакля, поставленных Рубеном Симоновым. «Мадемуазель Нитуш» и «Живой труп». Первый – комедийный, водевильный, легкий. Он появился на вахтанговской сцене во время войны, в 1944 году, вызвав возмущение вышестоящих чиновников. Однако у зрителей этот спектакль имел необыкновенный успех. Он был ярким и изящным во всем: в игре мастеров сцены (Г. Пашковой, Л. Целиковской, В. Осенева, Н. Гриценко, Н. Плотникова и др.), в декорациях, костюмах, танцах, музыке. В «Нитуш» не было допустимых для оперетты «вольностей» и грубостей. Сюжет был подан с искрометным умом и юмором. Эта «незаконная» постановка стала еще одним шедевром Симонова. Второй спектакль – «Живой труп» поставлен в 1962 году. Симонов видел замысел пьесы не столько в раскрытии внутреннего мира трагических героев, сколько в порыве мощной и целостной натуры Федора Протасова к счастью и свободе. Этим и обоснована такая значимая роль в спектакле цыганского хора с их песнями и плясками. Именно в них «жила» сила и радость жизни, ее свобода. Симонов так любил музыку, и цыганские романсы, что в театре шутили, будто «Живой труп» поставлен только ради цыганского пения. Этот спектакль пользовался необычайным успехом, был удостоен Ленинской премии.

В этих двух разных по сути спектаклях, «Мадемуазель Нитуш» и «Живой труп», есть общая нить, проходящая через все симоновское творчество. Это радость бытия, познание души человека, поэтичность и симфоничность театра, - то, что было главным для Рубена Симонова в искусстве. Он сам ощущал стихию театра и радостно жил в мире театральности. Это он передавал и в творчестве.

Помимо знаменитых вахтанговцев – Н. Гриценко, Л. Целиковской, Ц. Мансуровой и др., в спектакле «Живой труп» в роли Маши была занята молодая актриса театра Людмила Максакова. Эта роль стала для нее судьбоносной. Симонов раскрыл блестящий талант актрисы, на которую не возлагали никаких надежд. Следующая роль Максаковой была роль Адельмы в возобновленной «Принцессе Турандот». Так Рубен Николаевич «открыл» театральному миру еще одну «звезду». Таких «звезд» на «небе» Вахтанговского театра открыто им было немало. Он умел «чувствовать» актера. А, поскольку с 1939 года и до конца жизни, до 1968 года Рубен Николаевич занимал пост художественного руководителя театра, внимание к актерским судьбам было для него личной «болью». Он воспринимал театр как одну большую семью, ведь именно так и считал Вахтангов, создавая свою студию. И главным в этой «семье» Симонов считал сохранение традиций. Об этом вспоминают его ученики: «Среднему и младшему поколению вахтанговцев не пришлось встретиться с основателем нашего театра – Е.Б.Вахтанговым. Симонов передал нам любовь, уважение и понимание вахтанговского в искусстве. Высшая похвала, когда из уст Рубена Николаевича можно было услышать: «Вы – вахтанговский актер». Все самое прекрасное в театре связано с именем Вахтангова. Это имя, как солнце. Для нас, вахтанговцев, ваши фамилии слились, вы для нас – тождество»⁹. Симонову действительно удалось заложить в актеров основы вахтанговского искусства, радость творчества и движения вперед.

На Симонове-руководителе театра лежала огромная ответственность за вахтанговский коллектив. Поскольку существовали вахтанговцы всегда несколько замкнуто, студийно, и редко допускали «вливание новой крови» - актеров других школ, то новичкам приходилось нелегко. А ведь среди них когда-то были такие актеры, как Н.Плотников, А.Абрикосов, М.Астангов, А.Дикий, Б.Бабочкин и др. Их другом и помощником сразу становился Рубен Николаевич Симонов. Как руководитель, он понимал, что успех театра зависит от дружеской творческой атмосферы. Однако, при всем этом, Симонов не терял своего достоинства, не «растворялся» в коллективе.

У Рубена Симонова был обычай каждый раз смотреть свои спектакли из режиссерской ложи. Он одновременно и наблюдал за актерами, не допуская ни малейших вольностей, ни отклонений от принятого «рисунка» спектакля; и поддерживал их, каждый раз переживая как на премьере.

Многим своим ученикам Симонов привил интерес и любовь к режиссуре. Так же, как в свое время Вахтангов воспитал не только именитых актеров, но и режиссеров – Толчанов, Орочко, Щукин, Алексеева, Басов, Мансурова, Львова и др., так и Рубен Николаевич не оборвал этой традиции. Благодаря ему режиссурой занялись Шлезингер, Этуш, Гриценко, Ульянов, Евгений Симонов… В этом тоже была связь с Вахтанговым. Как и учитель, Симонов думал о будущем театра, о смене поколений, поэтому предавал «эстафету» молодым.

Рассказ о Симонове-режиссере и последователе Вахтангова был бы неполон без главной его работы, которая явилась значимой и для Вахтанговского театра, и для театра XX века в целом. Это возобновление знаменитой вахтанговской «Принцессы Турандот». Мысль об этом «жила» в голове Симонова много лет. Но ставить этот спектакль в 1950-е годы было опасно: все помнили о «космополитической кампании» с закрытием театров, нападки на «формализм» Вахтангова и его направление в искусстве, запрещение играть спектакль «Все мои сыновья» Миллера с угрозой «высылки» театра в другой город… Время было не для «Турандот». Ничего не оставалось, как только ждать. До 1963 года. Именно тогда Рубен Николаевич возобновляет спектакль Вахтангова с новым поколением, выращенным им. «Этот спектакль вечен, - говорил он на первых репетициях, - как вечно учение Вахтангова. Мне кажется, настала пора для вашего поколения сыграть этот спектакль»¹⁰. Однако, это не было реконструкцией спектакля, поставленного Вахтанговым. Симонов прекрасно понимал, что существо «Принцессы Турандот» в созвучности времени. А время меняется, мчится, поэтому спектакль звучит уже по-другому. Но, главное, он по-прежнему доказывает радость жизни, творчества. В спектакле играли люди, которые своим существованием на сцене утверждали вахтанговское искусство. Это были лучшие силы нового поколения актеров: Ю.Борисова, Н.Гриценко, М.Ульянов, Ю.Яковлев, Л.Максакова, В.Лановой и др. Благодаря Рубену Николаевичу Симонову, спектакль-праздник в истинно вахтанговском стиле вновь обрел жизнь на родной сцене. Своеобразный итог творчеству Симонова подвел последний поставленный им спектакль «Варшавская мелодия» по пьесе Л.Зорина. Это было за год до его смерти, в 1967 году. Пьеса, повествующая о недавних временах запрета на браки между иностранцами, была актуальна. Два действующих лица – герои М.Ульянова и Ю.Борисовой были так проникновенны и искренни на сцене, что заставляли зрителей сопереживать своим героям, видеть спектакль, как беспощадную правду о времени. Режиссер не отступился от свойственной ему поэтичности и музыкальности. Это видно, если смотреть спектакль с позиции нашего времени. А тогда, мучительные размышления о моральной ситуации в обществе, осознание несправедливости происходящего, метания героев стояли в центре спектакля. Спектакль имел необыкновенный успех и популярность. Подводя итог рассмотрению творчества Рубена Николаевича Симонова, стоит отменить, что с уходом его из жизни, из театра, не перестало существовать все то, что он оставил после себя. Это, прежде всего, то поколение актеров, в которых он заложил основы вахтанговского искусства, это то множество самых разнообразных спектаклей, поставленных им на вахтанговской сцене, это то поколение режиссеров, которое он воспитал. И, наконец, это его сын – Евгений Рубенович Симонов, который пришел к руководству театром на смену отцу.