Лекции по философии

Исаков А.Н.

Хронологически:

лекция 8 сентября:

Таня

Жора

(1 из вводных лекций: Философия Нового времени, XIX в. помимо немецкой класссической, Классическая немецкая, Философия жизни, Философия 20-го века)

кусочек про Платона(конец сентября) – это перед 1-й лекцией, написанной в тетрадке

Наташа

Конпект с тетрадки (октябрь)

1-12 –Катя Б. (Аристотель, Августин Блаженный, Ониций Боэций)

13-24 – Даша ( конец про Боэция, Кант)

25-36 – Сережа Ф. (Кант)

37-48 – Диана (Кант)

49-60 – Леша В. (конец про Канта, начало про Гегеля)

кусочек про Гегеля – то, что не дописано в последней лекции в тетрадке(27 октября)

Наташа

лекция 3 ноября

Саша Ф.

Сережа П.

(Гегель)

лекция 10 ноября

Люба

Саша И.

(конец про Гегеля, Шопенгауэр, Ницше)

лекция 17 ноября

Катя Ф.

Света

(Ницше)

лекция 24 ноября

Юля М.

Оксана

(Ницше, начало про бесознательное)

лекция 1 декабря

Коля

Сережа Х.

(про бессознательное, Фрейд)

лекция 8 дек.

Лена

Наташа

(Фрейд, Юнг)

лекция 15 дек.

хз

(архетипы, структурное бессознательное Лакана)

Таня 0

Жора 3

Конпект с тетрадки (октябрь) 9

13-24 – Даша 21

25-36 – Сережа Ф. 31

37-48 – Диана 41

49-60 – Леша В. 51

лекция 3 ноября 65

Саша Ф. 65

Сережа П. 68

лекция 10 ноября 76

Люба 76

Саша И. 80

лекция 17 ноября 85

Катя Ф. 85

Света 87

лекция 24 ноября 91

лекция 1 декабря 97

Коля 97

Сережа Х. 100

лекция 8 дек. 102

Лена 102

лекция 15 дек. 113

лекция 8 сентября:

Таня Философия Нового времени

Кант говорит о том, что здесь возникает противоречие (творческое соревнование) англоязычной в основном политической мысли… Она сильна в этот период, это связано с прогрессивными изменениями в обществе – формируется буржуазное общество, в Англии происходит 2 революции: первая - кровопролитная, вторая – 88-89гг. Наиболее яркими представителями англоязычной философской мысли были Томас Гоббс и Джон Локк. Они развивают теорию «общественного договора»: впервые появляется понятие гражданского общества. На континенте тоже есть ряд сильных авторов, например, Лейбниц, Декарт. Но наиболее интересно не столько противостояние с этими авторами, хотя имела место переписка Гоббса и Декарта, в которой основной идеей было – обоснование бытия Бога. Декарт обосновывает бытие Бога сложным образом, используя онтологическое доказательство: Бог (как само понятие) – совершенная вещь, существуют несовершенные вещи, соответственно, если Бог не существует – это противоречие, потому что в таком контексте он является менее совершенен, чем такие вещи, какие существуют. Возражение против этого доказательства главным образом строится на том, что существование несовершенных вещей не вытекает из понятий (если бы существование вытекало из понятий, тогда это доказательство было бы непротиворечивым, но в понятие несовершенной вещи не входит ее существование). То есть, мы можем иметь какое-то понятие, но существует ли эта вещь, мы не знаем, пока не увидим ее. Знание о существовании вещи мы получаем из чувственного опыта. Декарт таким образом реконструирует это доказательство в силу знаменитого его тезиса cogito ergo sum, я мыслю, следовательно существую, что в принципе да, это относится ко всем вещам кроме «Я», поскольку «Я» - это чисто мыслимая вещь, существование этой вещи заключено в понятии этой вещи. Если я говорю, что мое знание проистекает из этого cogito (из «Я»), но моё знание о Боге не проистекает отсюда, оно независимо существует, соответственно Бог должен существовать.

Если мы «Я» мыслим чисто интеллектуально, то оно совершенно – противоречие. Если мое я сознает, что знание несовершенно, то само я – совершенно.

Любое онтологическое доказательство не может быть проведено совершенно строгим образом. Кроме случая, если не считалось, что понятие существования с необходимостью заключено в понятии Бога, что на самом деле так и есть – таково понятие.

Проблема в этом случае состоит не в доказательстве предикации (не в самом выводе), а в том, собственно говоря, каким образом существование Бога может быть дано. То есть проблема не логическая и не онтологическая, а феноменологическая. Каким образом феномен Бога, который я мыслю с необходимостью, дан мне в конечном человеческом образе, что это для меня значит? (в этом состоит проблема, а не в том, существует или не существует Бог)

Гоббс же в переписке с Декартом указывает, что, вообще говоря, он не видит здесь проблемы, поскольку ты говоришь существует понятие неизведанного Бога, «ну и что?» - говорит Гоббс, - «церковь учит меня, откуда вообще мы знаем о Боге, ты же не сам пришел к этому понятию, тебе об этом сообщили другие, т.е. ты участвовал в коммуникации. Церковь учит нас верить в непознаваемого Бога.»

В этом и состоит отличие между континентальной и англоязычной мыслью. Если Декарт говорит, что треугольник – это нечто очевидное: сумма углов 180^о – это нечто, что дано мне с очевидным, то для Гоббса это есть нечто такое, о чем я могу сказать другим. Отсюда для Декарта (для континентальной философии) важен анализ сознания и очевидность, очевидность становится центральным понятием, а для Гоббса важно, то что впоследствии он станет называть семиотикой, т.е. наукой о знаках и коммуникации.

Но, с другой стороны, мы с вами говорили о противостоянии англоязычной традиции в плане политических учений, например, Гоббса и Руссо. Гоббс, конечно, замечательный, крупный мыслитель, но Руссо – настоящий философ. Хорошо видна разница в подходе, в масштабе мышления. В том и другом случае обсуждается проблема общественного договора. Гоббс создал эту концепцию, суть ее в том, что выделяется две стороны договора. На чем строится вообще человеческое общество? Выделяется две стороны, за их выделением стоит важное философское различие двух видов свободной воли. То есть воля человека свободна и на этом строится политическое действие и политическое общение. Но при этом этой свободе придается двойной смысл: с одной стороны, эта свобода подразумевает свободу выбора, и в этом случае, такая свобода называется учредительной волей (т.е. человеческая воля свободна в смысле того, что она свободно выбирает некое убеждение и выбор этого убеждения учреждает некое сообщество), но с другой стороны, из убеждения непосредственно не следует действие (потому что есть конкретные обстоятельства, у меня есть какие-то убеждения в духе кантовского категорического императива, что все люди добры, но когда я встречаю конкретного человека, я вообще подумаю давать ему деньги в долг или нет: с точки зрения категорического императива – конечно давать, но с моей точки зрения, по опыту случайных обстоятельств – это совсем не так). Из убеждений не следует мотивация действий непосредственно. В некоторых случаях следует, но во многих не следует. Конкретные случайные обстоятельства нельзя вывести из какого-то необходимого принципа, тезиса. Отсюда проистекает следующее: есть 2 воли – учредительная, которая выбирает убеждения и предлагает нам некую систему ценностей и, с другой стороны, воля эгоцентрическая – воля, которая непосредственно действует, принимает решение. И для человеческого общества важно и то, и другое. Мы должны обсуждать убеждения, как-то согласовывать их, и в этих убеждениях будут выражаться наши интересы, но с другой стороны сообщество должно действовать, принимать решения: объявлять войну, заключать мир. И для этого необходима единая эгоцентрическая воля. Отсюда, концепция общественного договора выделяет два уровня: 1 уровень, где имеет место эгоцентрическая воля, воля суверена (для Гоббса и Локка это король) и с другой стороны это частное лицо, которое отдает некие полномочия суверену, передает свое эгоцентрическое воление, которое как бы действует от лица целого; и в то же время частные лица разделяют ответственность за действия этого суверена. Отношения суверена и частного лица – государственные отношения. Но есть другой уровень общественного договора – отношения, которые характеризует гражданское общество – это отношения между частными индивидуумами, которые самоограничивают друг друга, принимая некий закон, конституцию. Здесь имеет место согласование интересов, выработка неких общих убеждений – то есть имеет место учредительная воля, которая должна быть согласована и приведена к некому единству.

В работе Руссо об общественном договоре тоже выделяется две стороны. Разница в том, какая воля является источником легитимности вообще политического сообщества и политической практики в принципе. С точки зрения Локка и Гоббса источником легитимности является учредительная воля, то есть именно общественный договор делает легитимным королевскую власть. [Почему Гоббс, будучи монархистом, тем не менее потерял свое место и король был крайне недоволен этой его работой. Королевская власть, она от Бога – вот как нужно было излагать.] Но Гоббс и Локк всё же расходятся во мнениях, так Локк выступает за конституционную монархию (принимал участие в перевороте 88 года). Гоббс же считает, что в принципе королевская власть, она происеткает из общественного договора, но затем она безответственна, то есть нельзя требовать ответа от изначально выбранного волей суверена. Локк напротив считает, что раз источником легитимности является гражданское общество и общественный договор, как согласование учредительных волений, то суверен должен и отвечать перед ним.

Французская политическая мысль до сих пор представляет собой «руссоистскую традицию». Руссо утверждает, что источником легитимности является эгоцентрическая воля. Источник легитимности – воля суверена, но при этом суверен рассматривается не как отдельная личность, а им объявляется нация в целом. С одной стороны, нация – это некий конгломерат, это воля всех, которая согласована из различных частей, которые согласовали свои интересы.

С другой стороны, нация – это некий монолит, который уже выступает как единое целое (с одной стороны есть практические интересы, с другой – нравственная субстанция, как нравственная субстанция нация едина). И всё должно быть подчинено ей. Конкретно осуществляется ее власть через представителей этого суверена (что и случилось в ходе Французской революции, в результате это привело к террору и произволу).

Проект Гоббса и Локка – проект политической теории, которая в неком смысле всегда немного утопична. Оба они говорят как сделать лучше, т.е. их проект – это проект политической конструкции (у нас есть реальность, она нам не нравится, давайте придумаем как должно быть).

Руссо исходит из некого фундаментального факта: бывает так и только так и никак иначе (философия в данном случае не изобретает конструкцию, она устанавливает факт). И этим фактом является то, что человеческое сообщество изначально образуется как согласование эгоцентрических волений. А это согласование образуется через господство и подчинение (не через равноправие!). Когда встречаются 2 воли либо не происходит ничего, либо одна подчиняется другой – это фундаментальный факт. Если вы его не признаете – вы мыслите вне руссоистской традиции. Эти факты нужно признать говорит Руссо.

По Руссо эгоцентрическое воление может быть сплошь и рядом, может быть разрушительным для общества. Вопрос Гоббса: существует общество, в чем-то оно нас удовлетворяет, в чем-то нет, как сделать его лучше? Вопрос Руссо: общество содержит в себе саморазрушительную силу и в этом смысле непонятно кА оно вообще существует.

Мысль французов в данном вопросе более фундаментальна и принципиальна. Раз общество содержит в себе нечто саморазрушительное, нужно объяснить почему оно существует, что является фактическим противовесом, что замедляет процесс саморазрушения (в этом смысле революция – нормальное, понятное состояние).

Руссо, Гегель, Ницше – они исходят из признания этого фундаментального факта (в основе человеческого сообщества лежит подчинение одной воли другой). Ницше называет это самым захватывающим, самым значительным, из того, что он видит в человеческом сообществе. Если Кант говорит о звездном небе и моральном законе, то Руссо спрашивает, что, его действительно восхищает в людях способность подчинения одной воли другой? – если бы этой способности не было – не было бы ничего.

После этой эпохи Нового времени возникает фундаментальное явление философской мысли.