Вопросы для самоконтроля:

1. Что такое «бытие»? Какие точки зрения на проблему бытия вам известны?

2. Какие формы и способы существования бытия вы знаете?

3. Что такое «материя»? Какие типы материальных систем вы знаете?

4. Что такое «движение»? Какие типы движения вы знаете?

5. Что такое «пространство»? Какие свойства пространства вы знаете?

6. Что такое «время»? Какие свойства времени вы знаете?

Выводы по теме

5 Минут приложение Вопросы и задания:

1. Укажите крупнейшие изменения в классической картине мира, которые привносит с собой синергетика.

2. Каков принцип действия механизма «порядок из хаоса», положенного в основу синергетического подхода к миру?

3. Почему И. Пригожин считает возможным говорить о пере­смотре сложившихся взаимоотношений природы и человека? На каких принципах должен быть создан новый «союз» человека и природы?

4. Находит ли И. Пригожин в тысячелетнем культурном опыте человечества образцы, которые могут быть использованы в создании новой картины мира?

5. Какое место в самоорганизующемся мире отводит И. Пригожин человеку? Какие положительные и отрицательные последствия для человека будет иметь это новое мировидение?

6. Выскажите свою точку зрения: подтверждает ли синергетическая теория И. Пригожина традиционную установку всей европейской культуры на «познание и преобразование мира», или же наоборот предлагает новую модель взаимоотноше­ния человека и мира.

И. Пригожин

Наше видение природы претерпевает радикальные из­менения в сторону множественности, темпоральности [вре­менности. — К. К.] и сложности <...>.

Мы искали общие, всеобъемлющие схемы, которые до­пускали бы описание на языке вечных законов, но обна­ружили время, события, частицы, претерпевающие различ­ные превращения. Занимаясь поиском симметрии, мы с удивлением обнаружили на всех уровнях — от элементар­ных частиц до биологии и экологии — процессы, сопро­вождавшиеся нарушением симметрии <...>.

Долгое время в западной науке доминировала механи­стическая картина мироздания. Ныне мы сознаем, что жи­вем в плюралистическом мире...

Ясно, что, помимо детерминированных процессов, не­которые фундаментальные явления, такие, например, как биологическая эволюция или эволюция человеческих куль­тур, должны содержать некий вероятностный момент. Даже ученый, глубоко убежденный в правильности детермини­стских описаний, вряд ли осмелится утверждать, что в мо­мент Большого взрыва, т. е. возникновения известной нам Вселенной, дата выхода в свет нашей книги была начер­тана на скрижалях законов природы... Мы все глубже осо­знаем, что на всех уровнях — от элементарных частиц до космологии — случайность и необратимость играют важ­ную роль, значение которой возрастает по мере расшире­ния наших знаний <...>.

На наших глазах возникает новое единство: необрати­мость есть источник порядка на всех уровнях. Необра­тимость есть тот механизм, который создает порядок из хаоса <...>. Материя — более не пассивная субстанция, описываемая в рамках механистической картины мира, ей также свойственна спонтанная активность <...>. Отличие нового взгляда на мир от традиционного столь глубоко, что... мы можем с полным основанием говорить о новом диалоге человека с природой <...>.

Мы считаем, что находимся на пути к новому синтезу, новой концепции природы. Возможно, когда-нибудь нам удастся слить воедино западную традицию, придающую первостепенное значение экспериментированию и количе­ственным формулировкам, и такую традицию, как китай­ская, с ее представлениями о спонтанно изменяющемся самоорганизующемся мире. Каждый великий период в ис­тории естествознания приводит к своей модели природы. Для классической науки такой моделью были часы, для XIX в. — периода промышленной революции — паровой двигатель. Что станет символом для нас? Наш идеал, по-видимому, наиболее полно выражает скульптура — от ис­кусства Древней Индии или Центральной Америки доколумбовой эпохи до современного искусства. В некоторых наиболее совершенных образцах скульптуры, например в фигуре пляшущего Шивы или в миниатюрных моделях храмов Герреро, отчетливо ощутим поиск трудноуловимого перехода от покоя к движению, от времени остановивше­гося к времени текущему. Мы убеждены в том, что имен­но эта конфронтация определяет неповторимое своеобра­зие нашего времени <...>.

Идеи, которым мы уделили в книге достаточно много внимания, — идеи о нестабильности флуктуации — начи­нают проникать и в социальные науки. Ныне мы знаем, что человеческое общество представляет собой необычайно сложную систему, способную претерпевать огромное число бифуркаций, что подтверждается множеством культур, сло­жившихся на протяжении сравнительно короткого пери­ода в истории человечества... Это вселяет в нас одновре­менно надежду и тревогу: надежду на то, что даже малые флуктуации могут усиливаться и изменять всю их струк­туру (это означает, в частности, что индивидуальная актив­ность вовсе не обречена на бессмысленность); тревогу — потому что наш мир, по-видимому, навсегда лишился га­рантий стабильных, непреходящих законов.

Л И Т Е Р А Т У Р А :

Введение в философию. В 2-х частях. Часть 2-я. – М., 1989.

Философия (под ред. В. Н. Лавриненко). – М., 2002.

Краткий очерк истории философии.  М., 1996.

Мир философии. В 2-х частях.  М., 1991.

Новая философская энциклопедия.  М., 2000.

Алексеев П. В., Панин А. В. Философия.  Любое издание.

Ленин В. И. Материализм и эмпириокритицизм. / Полн. собр. соч., т. 18, гл. 5.

Энгельс Ф. Диалектика природы.  Любое издание.

Концепции современного естествознания.  М., 1997. гл. 3, 4.

10