- •Декарт р. Первоначала философии
- •5. Почему мы сомневаемся даже в математических доказательствах
- •10. То, что является весьма простым и само собой понятным, логические дефиниции могут только затемнить; подобные понятия не следует называть в числе тех, что достигаются путем длительного изучения [8]
- •12. Почему это не одинаково ясно для всех
- •14. Правильное заключение о существовании Бога вытекает из того, что в нашем понятии Бога содержится необходимость его существования
- •17. Чем больше объективное совершенство какой-либо нашей идеи, тем более совершенной должны мы полагать ее причину
- •21. Для доказательства существования Бога довольно одной только продолжительности нашей жизни
- •39. Свобода выбора (libertas arbitrii) понятна сама собою
- •42. Каким образом мы заблуждаемся, сами того не желая
- •49. Вечные истины не могут быть перечислены подобным же образом, да и нет в том нужды [17]
- •51. Что такое субстанция и почему это имя в разных значениях относится к Богу и к его творениям
- •53. Каждой субстанции присущ один главный атрибут, как мышление — уму, а протяженность — телу
- •60. О различениях, и прежде всего о различении реальном
- •61. О модальном различении
- •63. На каком основании мышление и протяженность могут отчетливо познаваться как образующие природу ума и тела
- •67. Мы часто ошибаемся даже в отношении ощущения боли
- •69. Величина, фигура и т.Д. Познаются совсем иначе, нежели цвета, боль и т.П.
- •71. Основная причина наших заблуждений состоит в предрассудках нашего детства
- •72. Вторая причина наших заблуждений состоит в том, что мы не можем изгладить из памяти эти предрассудки
- •75. Краткое резюме положений, коим надо следовать, чтобы правильно философствовать
- •1. На основании чего нам достоверно известно о существовании тел
- •2. Каким образом нам известно также, что наша душа связана с неким телом
- •4. Не тяжесть, не твердость, не цвет и т.П. Составляют природу тела, а одна только протяженность
- •6. Как происходит разрежение
- •8. Величина разнится от имеющего величину, а число — от исчисляемых вещей лишь в нашем мышлении
- •12. И в каком смысле оно отличается
- •14. Какое различие существует между местом и пространством
- •16. О том, что не может быть никакой пустоты в том смысле, в каком понимают это слово философы
- •18. Каким образом можно исправить ложный взгляд на пустоту
- •20. О невозможности существования атомов, или мельчайших неделимых телец
- •24. Что такое движение в общепринятом смысле
- •32. Каким образом движение, единственное в собственном смысле слова, единственное для каждого тела, может также приниматься за несколько движений
- •34. Отсюда следует, что материя делится на беспредельные и бесчисленные части
- •37. Первый закон природы: всякая вещь пребывает в том состоянии, в каком она находится, пока ее что-либо не изменит
- •39. Второй закон природы: всякое движущееся тело стремится продолжать свое движение по прямой
- •41. Доказательство первой части этого закона
- •43. В чем состоит сила всякого тела для действия или для сопротивления
- •45. Каким образом, согласно нижеследующим правилам, можно определить, насколько сталкивающиеся тела взаимно изменяют свои движения
- •51. Шестое
- •54. В чем состоит природа тел твердых и жидких
- •1. Нельзя переоценить божьи творения
- •3. В каком смысле можно сказать, что Бог все вещи сотворил для человека
- •42. К явлениям можно причислить все вещи, видимые на Земле, однако нет надобности входить в рассмотрение их всех
- •46. Каковы эти предположения
- •1. Для отыскания подлинных причин того, что есть на Земле, необходимо придерживаться принятой уже гипотезы, даже если бы она была ложной
- •2. Каково, согласно этой гипотезе, происхождение Земли
- •188. Что еще нужно объяснить, чтобы этот трактат был завершен
- •191. О внешних чувствах, и в первую очередь об осязании
- •201. Совершенно несомненно, что тела, ощущаемые посредством чувств, состоят из частиц, недоступных чувственному восприятию
- •202. Начала эти не более согласуются с Демокритовыми, чем с Аристотелевыми или иными
- •204. Относительно вещей, не воспринимаемых нашими чувствами, достаточно объяснить, какими они могут быть; к этому сводится все, что пытался сделать Аристотель
- •205. Тем не менее есть моральная уверенность, что в здешнем мире все вещи таковы, какими они могут быть, согласно тому, что было тут доказано
- •206. Уверенность в том даже больше, чем только моральная
- •207. Однако я подчиняю все мои взгляды суждению мудрейших и авторитету церкви
204. Относительно вещей, не воспринимаемых нашими чувствами, достаточно объяснить, какими они могут быть; к этому сводится все, что пытался сделать Аристотель
Могут и еще возразить, что хотя я, пожалуй, и придумал причины, которые могли бы вызвать действия, подобные тем, какие мы видим, но из этого еще нельзя заключать, что они вызываются ими в действительности. Подобно тому как один и тот же искусный мастер может изготовить несколько часов так, что и те и другие одинаково станут указывать время и внешне будут вполне подобны друг другу, хотя бы и не было никакого сходства в устройстве их колес, точно так же несомненно, что Бог владеет бесчисленным множеством средств, коими он мог достигнуть того, что все вещи здешнего мира казались такими, какими они ныне кажутся, между тем как ум человеческий бессилен постичь, какие из этих средств ему угодно было применить для этого. Против такого допущения я спорить не стану. Я почту себя удовлетворенным, если описанные мною причины таковы, что все действия, которые могут из них произойти, окажутся подобными действиям, замечаемым нами в мире; но я отнюдь не стану требовать ответа на вопрос, произошли ли эти явления по указанным
419
причинам или по каким-либо иным. Я даже полагаю, что для житейских целей одинаково полезно знать как придуманные, так и подлинные причины, подобно тому как медицина и механика, как и вообще все искусства, для которых требуется знание физики, имеют своей задачей только приблизить друг к другу некоторые чувственно воспринимаемые тела настолько, чтобы в силу естественных причин возникли некоторые ощутимые действия; достигнуть же этого мы сможем с таким же успехом, если станем рассматривать следствия из некоторых придуманных причин, хотя бы и ложных, как если бы они были истинными, раз эти следствия предполагаются одинаковыми, поскольку они касаются ощутимых действий. И чтобы кто-нибудь не подумал, будто Аристотель хотел сделать больше, сам он ясно свидетельствует в первой книге своей «Метеорологики» 29, в начале 7-й главы, о том, что относительно не воспринимаемых чувствами вещей он полагает их доказанными настолько, насколько того разумно требовать, если он показывает, что они могут быть такими, какими он их объясняет.
205. Тем не менее есть моральная уверенность, что в здешнем мире все вещи таковы, какими они могут быть, согласно тому, что было тут доказано
Однако, чтобы не умалять истину, предполагая ее менее достоверной, чем она есть, я буду различать два вида достоверности. Первая называется моральной, т.е. достаточной для того, чтобы управлять нашими нравами, или равной достоверности вещей, в которых мы обычно не сомневаемся, когда речь идет о правилах нашего поведения, хотя и знаем, что в смысле абсолютном эти правила, может быть, и неверны. Так, например, люди, никогда не бывавшие в Риме, не сомневаются, что этот город в Италии, хотя могло бы статься, что все, кто им об этом сообщил, обманывали их. Или, если кто-либо, желая разгадать написанный обыкновенными буквами шифр, станет читать В всюду, где стоит А, и С всюду, где стоит В, и так последовательно поставит на место каждой буквы следующую за ней по алфавиту и при этом, читая, найдет имеющие смысл слова, он не будет сомневаться, что открыл ключ к шифру, хотя и не исключена возможность, что писавший вложил совершенно иной смысл, придав каждой букве иное значение. Однако это был бы такой исключительный случай, особенно если
420
в шифре много слов, что он не кажется морально вероятным. Если принять во внимание, как много очевидных истин выведено относительно различных свойств магнита, огня и всех прочих вещей в мире, и притом выведено из весьма небольшого числа причин, предложенных мною в начале настоящего трактата, то, если даже вообразить, что я их предложил наудачу и помимо убеждений разума, останется столько же оснований считать их истинными причинами всего мною выведенного, сколько имеется оснований полагать, что найден ключ к шифру, когда из значения букв, принятых произвольно, получается определенный смысл. Ибо число букв в алфавите значительно превосходит число изложенных мною первопричин, и обычно в шифр не вводится столько слов или хотя бы букв, сколько различных следствий я вывел из этих первопричин.