1.3. Превращение Ирана в полуколонию

Иран, как было сказано, еще в начале XIX в. попал в сферу

интересов европейских держав, добивавшихся политического и

экономического преобладания на Ближнем и Среднем Востоке.

К концу столетия экспансия колониальных держав, прежде всего

Англии и царской России, в этом регионе резко усилилась. Объективно

это соперничество давало Ирану возможность сохранить

свою государственную и формальную независимость, что не помешало,

однако, его превращению в последней четверти XIX начале

XX вв. в полуколонию. Если в доимпериалистическую эпоху

европейские государства боролись за расширение в Иране торговой

экспансии и своего политического влияния, то в период становления

монополистического капитализма проникновение Запада

в эту страну приобрело качественно иной характер. Наряду с торговой

экспансией огромное значение приобрел вывоз финансового

капитала. Значительную роль в закабалении Ирана и превращения

его в полуколонию сыграли иностранные концессии.

Кстати, многие видные общественно-политические деятели

эпохи, в частности Мирза Фатхали Ахундзаде (Ахундов), Маль

ком хан, Мирза Юсиф Мосташар од-Доуле, Мирза Хосейн хан и

другие, рассматривали выдачу концессий иностранцам как важное

средство для прогресса страны.

Предпринятая на основе выданных иностранцам концессий

(исключительных прав) финансово-хозяйственная деятельность

(учреждение банков, строительство и эксплуатация дорог, каналов,

промышленных предприятий и т. д.) сама по себе не представляла

Ирану политической или экономической угрозы. Но

просветители и сторонники реформ не учитывали одно важное

обстоятельство. Стоящие у власти шах, солидная прослойка сановников

(шахзаде, ханы, шейхи, сардары), а также верхушка мусульманского

шиитского духовенства, отличающаяся в большинстве

своем жаждой личной наживы и власти, меньше всего думали

о благе государства и народа. Многие из них за получение традиционных

подношений и взяток были готовы фактически за бесценок

уступить чужестранцам значительные привилегии и права.

Иностранцы же, пользуясь предоставленными им правами,

направляли свою деятельность прежде всего на извлечение прибылей.

При этом они злоупотребляли невежеством и безответственностью

иранских чиновников, избегали какого-либо контроля

со стороны иранских властей. В результате от деятельности

иностранцев существенный урон потерпели как иранское государство,

так и значительная часть иранцев-землевладельцев, ремесленников,

торговцев, купцов, саррафов (менял), выполнявших

функции банковских учреждений.

Конечно, учреждение Английского и Русского банков явилось

заметным шагом в модернизации денежных отношений в

Иране. Но в то же время эти новшества нанесли сильный удар по

позициям иранских саррафов, одновременно став важным средством

для обеспечения финансово-экономического доминирования

Англии и России в Иране. Такая ситуация, способствовавшая

расширению торговой экспансии двух стран, вела к распаду

целых отраслей иранского производства. К ним относилось

прежде всего одно из наиболее развитых - производство тканей.

Конечно, эти негативные стороны иностранного проникновения

могли быть смягчены, если бы правящий класс страны не так

легко поддавался развращению, которое провоцировали представители

колониальных держав.

В борьбе, развернувшейся за получение концессий, наиболь

ший успех сопутствовал Англии [42]. Самой значительной была

концессия, выданная 25 июля 1872 г. барону Юлиусу Рейтеру

(1816-1899), крупному финансисту, основателю известного информационного

агентства. Согласно ст. 11 концессионного соглашения,

Рейтеру предоставлялось монопольное право на прокладку

по всей стране железнодорожных и трамвайных линий, сооружение

каналов, использование лесов и освоение целинных земель,

на разработку всех полезных ископаемых, за исключением золота,

серебра и драгоценных камней, добыча которых сохранялась

за государством. В ст. 12 отмечалось, что иранское государство

будет получать от 15 до 20% чистой прибыли созданных на основе

этой концессии компаний или предприятий [43].

Иранский историк Ибрахим Теймури опубликовал документ,

представляющий собой заключение влиятельнейших государственных

деятелей того времени относительно этой концессии.

Сановники, обращаясь к Насер ад-Дин шаху, уверяли его, что

предоставление концессии приведет к «возрождению всей

страны», и если шах скрепит ее «своим августейшим благословенным

именем», то одним росчерком пера «этой земле и ее

обитателям будут дарованы милость, благополучие и счастье,

более значительные, чем все те благодеяния, которые были

оказаны иранскими шахами народу в продолжение нескольких

тысяч лет» [44].

Выдача концессии, беспрецедентной даже для той эпохи,

вызвала резкое осуждение со стороны многих представителей

правящих кругов и шиитского духовенства, заявивших, что она

грозит закабалением Ирана «неверными». Концессия была опротестована

правительством России. И Насер ад-Дин шах «вскоре

нашел предлог, чтобы аннулировать слишком щедрую концессию

». Это произошло в 1873 г. [45]

После отмены концессии Рейтер стал настойчиво требовать

компенсации за убытки. Иранский двор отказывался выдавать

новую концессию. Но в 1889 г. положение изменилось. Шах готовился

к третьей поездке в Европу, а казна была не в состоянии ее

финансировать. Этим воспользовались Рейтер и стоявший за ним

глава английской миссии в Тегеране Генри Друммонд Вольф. За

согласие дать в долг иранскому двору 40 тыс. ф. ст. Рейтер

получил то, чего добивался: новая концессия предоставила ему

исключительное право на учреждение банка и эмиссию банкнот

Ирана. Статья 11 нового концессионного соглашения фактически

дала банку те же права на эксплуатацию полезных ископаемых

Ирана, которые были даны Рейтеру по аннулированному концессионному

соглашению 1872 г. Статья 13 гласила, что банк обязан

выплачивать иранскому правительству 16% ежегодно чистого дохода

от всех предприятий, созданных для эксплуатации полезных

ископаемых страны.

Учрежденный Рейтером Шахиншахский (или Имперский)

банк приступил к деятельности в Тегеране в том же 1889 г. Он

фактически исполнял роль государственного банка Ирана. Его

экономическая и финансовая политика вырабатывалась англичанами.

По словам английского исследователя К. Дж. Роббинза,

«Имперский банк Персии с 1889 г., т. е. с момента своего создания,

при поддержке британского правительства, действовал как прямой

проводник английской официальной политики в Тегеране» [46].

В 80-х годах Британский департамент индоевропейского телеграфа

совместно с английской индоевропейской компанией получил

контракт на строительство на иранской территории целого

ряда телеграфных линий, соединяющих Великобританию с зоной

Персидского залива и Индией. Строительство этих линий осуществлялось

за счет иранского правительства, а их обслуживание

находилось в руках английских властей. Несмотря на это, появление

указанных линий имело существенное значение для модернизации

внутренних коммуникаций Ирана. Тезис видного советского

ираниста М.С. Иванова (1909-1986) о том, что «английские

телеграфные линии, посты и станции превратились в широко разветвленную

сеть шпионажа в Иране», не лишен оснований [47].

Тем не менее, он представляет собой весьма одностороннее утверждение.

Активное использование телеграфных линий либеральными,

продемократическими силами подтверждается достоверными

фактами иранской революции 1905-1911 гг. Телеграфные

линии создали широкие возможности для торговли, включая

внешнюю, и содействовали развитию иранской прессы, в том

числе либерально-демократического направления.

Активное проникновение русских в Иран началось в конце

70-х годов XIX в. В 1879 г. в Тегеране по просьбе иранского шаха

был сформирован полк иранских казаков под командованием

русских офицеров. Позднее он превратился в казачью бригаду.

Основной контингент рядового состава бригады «персидских

казаков» первоначально состоял почти исключительно из жителей

Южного Кавказа (Северного Азербайджана) [48].

Русское командование бригады регулярно направляло в

Петербург отчеты, в которых подробно анализировалась внутриполитическая

ситуация в Иране. Выполняя задачу придворной

гвардии шаха, бригада «персидских казаков» одновременно являлась

важным военно-политическим орудием царизма в Каджарском

шахстве. В том же 1879 г. русские капиталисты получили

концессию на постройку телеграфной линии между городами

Астрабад и Чикишляр, на севере Ирана. Чтобы уменьшить угрозу

своим позициям со стороны европейских соперников, царское

правительство вынудило шаха Насер ад-Дина в 1889 г. подписать

соглашение относительно отказа от строительства в Иране железных

дорог вплоть до 1900 г. Впоследствии подобное соглашение,

запрещавшее строительство железных дорог на территории

Ирана вплоть до 1910 г., было заключено между Россией и

Англией [49]. Следует отметить, что в тот период у тегеранских

правителей не было средств для реализации подобных проектов.

Первыми видными концессионерами в Иране из России стали

братья Поляковы. В 1890г. А.С.Поляков приобрел концессию

у иранского правительства на устройство в стране банка с

правом заниматься ссудными операциями. Созданный в следующем

году банк был приобретен в апреле 1894 г. Российским министерством

финансов. Он получил новое название: Ссудный банк

Персии [50]. (В 1902 г. был переименован в Учетно-ссудный банк

Персии). Российское правительство возложило на банк прежде

всего задачу активизации экономической политики в Иране, направленной

на завоевание местного рынка и на «вытеснение из

Персии английских произведений» (т. е. промышленных товаров,

-С. Л.). Как показало проведенное советским историком Б.В. Ананьичом

обстоятельное исследование, деятельность Учетно-ссудного

банка Персии в целом в начальный период оказалась успешной.

В течение 1895-1900 гг. Россия достигла «значительных

успехов в освоении персидского рынка, быстро догнала Англию в

объеме торгового оборота с Персией и заняла монопольное положение

на северных рынках страны. На протяжении этих лет самодержавие

добилось также исключительного права финансировать

персидское правительство и установило через Учетно-ссудный

банк контроль над персидскими финансами» [51].

Российские капиталисты большое внимание уделяли и эксплуатации

рыбных ресурсов иранских вод Каспия. К середине

50-х годов XIX в. все иранское побережье от г. Астары (иранского)

до Горгана было занято российскими рыбопромыслами.

В 1908 г. «Товарищество Южно-Каспийских рыболовных промыслов

Г. С. Лианозова» было крупнейшим промышленным предприятием

на территории Ирана, принадлежавшим российскому

капиталу. В его подразделениях работало около 800 подданных

России и свыше трех тысяч иранцев. Сумма инвестиций товарищества

в годы Первой мировой войны составляла 9 млн. руб. [52]

Первое массовое движение, направленное против шахской

власти и роста иностранного засилья, имело непосредственную

связь с предоставлением концессий. 20 марта 1890 г. Насер адДин

шах Каджар предоставил английскому подданному Дж. Тальботу

монопольное право на скупку, переработку и продажу,

включая экспорт, табака на 50 лет на всей иранской территории.

Взамен «табачное управление», учрежденное Тальботом, обязалось

ежегодно вносить в шахскую казну 15 000 ф. ст. и 25%

чистых прибылей компании после вычета концессионерами дивиденда

в размере 5% их основного капитала. При подписании концессионного

договора глава правительства Амин ос-Солтан вручил

шаху от имени Тальбота «комиссионные» в размере 25 тыс. ф. ст.

Это был не первый «пикшеш» («подношение»), врученный

шаху от имени руководителя табачной компании М. Дж. Тальбота.

Относительно табачной концессии он приступил к переговорам

с иранскими сановниками еще во время пребывания

Насер ад-Дина шаха и членов его свиты летом 1889 г. в Вене и

Париже. Затем они отправились в Лондон. Руководитель табачной

фирмы тогда исполнял обязанности представителя Великобритании

по организации приема иранских гостей. Уже в Париже

шах поручил Тапьботу в течение пяти недель подготовить и

направить ему текст концессионного соглашения. Во время поездки

иранской делегации Тапьботу пришлось израсходовать на

гостей изрядную сумму. Все эти сведения стали известны после

выхода в свет книги X. Натег. Ей же удалось выявить значительную

роль британского посланника в Тегеране Г. Д. Вольфа в выдаче

табачной концессии именно английской фирме. По какой-то

причине известный английский иранист проф. Ламбтон в статье,

впервые опубликованной в 1965 г., пыталась отрицать активное

участие официального Лондона в этой сделке. При этом она допустила

явную фактическую ошибку [53].

Сделка табачной концессии приобрела широкую огласку в

стране после появления о ней критической статьи на страницах

персидской свободной газеты «Ахтар», издававшейся в Стамбуле

[54]. Действия шаха и садр-азама вызвало резкое недовольство

по всей стране. Во многих крупных городах и населенных

пунктах прокатилась волна антиправительственных выступлений.

Их участники требовали отмены концессии. Защитниками подобных

выступлений стали представители зарождавшейся буржуазии,

в частности торговцы табаком, ремесленники, а также видные

представители духовенства [55].

Табак (кальянный) был одной из важнейших культур иранского

растениеводства. По некоторым данным, в 90-х годах

XIX в. примерно 2 млн. иранцев из 8-9-миллионного населения

страны входили в число его потребителей. В этот период табак

стал одной из главных статей иранской внешней торговли.

В Стамбуле численность иранских торговцев, занятых продажей

табака, составляла не менее 500 человек [56].

Особого накала выступления против предоставления чужестранцу

табачной монополии достигли в начале декабря 1890 г.,

когда в стране от имени главного муджтехида тех дней Хаджи

Мирза Мохаммеда Хасана Ширази была распространена фетва

[57], в которой потребление мусульманами табака было объявлено

«харамом» (запрещенным). Этот запрет сразу стал соблюдаться

большинством иранцев. Согласно свидетельству личного

врача шаха, все торгующие табаком лавки были закрыты, все

кальяны были оставлены. Никто больше не курил ни в Тегеране,

«ни в окружении шаха, ни даже в его андаруне» (во внутренних

покоях шахского дворца) [58].

Весьма активная, порой ведущая роль в развертывании движения

за аннулирование табачной концессии крупных религиозных

шиитских авторитетов, в частности, объяснялась тем, что

во многих регионах, например в Ширазском, в окрестностях

оз. Урмия в Азербайджане и др., на вакуфных землях, принадлежащих,

как известно, мусульманским учреждениям, было широко

распространено возделывание табака [59].

После решительных и широких тебризских выступлений кон

ца 1891 г. движение против табачной концессии достигло наи

высшего этапа во время тегеранского восстания - в начале января

1892 г. Оно было вызвано действием шаха, который приказал

ведущему муджтехиду столицы Мирза Хасан Аштияни отменить

запрет на курение. В противном случае Аштияни угрожала немедленная

высылка из Тегерана. Восстание в столице началось

утром 4 января 1892 г., когда «возглавляемая экзальтированным

сеидом в голубом тюрбане» толпа горожан пыталась проникнуть

в здания шахского дворца в саду Голестан. Большинство вызванных

для охраны дворца сарбазов отказалось открыть огонь по

толпе. Но прибывший на место событий отряд специального

полка начал стрелять в людей, в результате чего было убито семь

манифестантов. После этого преследуемая солдатами толпа восставших

обратилась в бегство. Но выступления за отмену концессии

продолжались [60].

6 января шах созвал совет, на котором было принято решение

об аннулировании табачной монополии. Во время дебатов в английском

парламенте табачная концессия была названа «ужасным

обманом». А тем временем, в марте того же года, между

представителями «табачного управления» и иранским правительством

было подписано соглашение относительно размера неустойки,

которую Иран согласился выплатить компании. Эту

сумму, 500 ООО ф. ст., в качестве займа, по существу по условиям

кабального, правительство шаха заняло у Шахиншахского английского

банка. Это был первый крупный заем, полученный

иранским государством у иностранного учреждения. «Постоянно

возрастающая с летами алчность шаха к деньгам», о которой

писал русский посланник в Тегеране Г. Бюцов, дорого обошлась

и самому иранскому деспоту. Во время церемонии празднования

пятидесятилетия царствования Насер ад-Дин шаха Каджара он

был убит (1 мая 1896 г.) духовным последователем видного мусульманского

политического деятеля Сейида Джамал ад-Дина

Асадабади (Афгани) - Мирза-Резой Кермани [61].

Иранская исследовательница Хома Натег в 1992 г. в Париже

опубликовала книгу по истории табачной концессии и Шахиншахского

банка. Опираясь на документы, она внесла много нового

и в раскрытие позиций представителей иранской буржуазии в

ходе движения против табачной монополии. Будучи одним из

богатейших людей Ирана и имея доступ к шахскому двору, Амин

ол-Зарб, другие видные представители торгового капитала, а так

же шиитского духовенства активно содействовали выступлениям

против закабаления Ирана Великобританией и Россией.

Движение против табачной концессии формально завершилось

победой. В этом его историческое значение. Однако оно не

предотвратило расширения экономической и политической экспансии

колониальных держав в Иране. В то же время оно явилось

предвестником иранской конституционной революции 19051911

гг. Вполне можно согласиться с Э. Ламбтон в том, что указанное

движение явилось началом формирования в Иране общественного

мнения [62].

Погибшего шаха на троне заменил Мозаффар ад-Дин шах

(царствовал в 1896-1906 гг.). В основном он продолжал политическую

линию своего отца. При нем расходы шахского двора

имели тенденцию к увеличению. Одновременно росла общая

сумма, выплачиваемая в качестве пенсий и специальных пособий

принцам из рода Каджаров. Слабый и болезненный Мозаффар адДин,

подобно своему отцу, трижды (в 1900, 1902 и 1905 гг.) совершал

расточительные поездки в страны Европы. Все эти обстоятельства

вынуждали его правительство обращаться за займами

к России, и, разумеется, к английскому Шахиншахскому банку.

Тем временем свое право на разработку полезных ископаемых

в Иране Шахиншахский банк уступил за 150 тыс. ф. ст.

фирме «Першн Майнинг Корпорейшн», учрежденной для разработки

иранских нефтяных месторождений. Фирма не сумела в

оговоренный срок организовать добычу нефти и была расформирована.

В то же время существование промышленных запасов

нефти было подтверждено новыми изысканиями. В 1900 г. в

Париже бывший секретарь Ю. Рейтера Э. Котт обратил внимание

на эти сведения Антуана Китабчи-хана, занимавшего с 1894 г.

пост советника иранской дипломатической миссии в Бельгии,

бывшего главного директора иранских таможен.

Китабчи-хан, грузин по национальности, мигрировавший в

Иран в молодости, сделал карьеру при помощи англичан. В качестве

маклера он оказал большое содействие Ю. Рейтеру и

М. Тальботу в получении концессий у шаха. Получив информацию

об иранской нефти, он решил испытать свои шансы в поисках

клиента, желающего приобрести концессию у Мозаффар адДин

шаха. При посредничестве бывшего английского посланника

Д. Вольфа, к которому он обратился за помощью, в 1900 г. он

был приглашен в Лондон. Там его познакомили с крупным

финансистом Уильямом Ноксом д'Арси. В апреле 1901 г. д'Арси

вместе со своими поверенными А. Мариоттом и Э. Коттом отправил

А. Китабчи-хана для заключения с шахом концессионного

соглашения об иранской нефти [63].

Английский посланник в Иране А. Гардинг оказал большую

услугу представителям д'Арси. Однако когда А. Мариотт представил

шаху подготовленный им вариант текста концессионного

соглашения, тот отказался подписать документ. Главным образом

шах опасался негативной реакции России.

По вопросу концессии А. Гардинг встретился с главой правительства

садр-азамом Амин ос-Солтаном (он же Атабак-е

Азам). За обещанную крупную сумму последний обещал свою

помощь, хотя и слыл русофилом. Сообщив шаху, что со стороны

российской миссии никаких возражений относительно концессионного

соглашения не поступило, он добился его официального

утверждения. От имени д'Арси соглашение подписал А. Мариотт.

После этого представитель садр-азама явился в российскую

миссию и официально сообщил о состоявшейся сделке [64].

Позднее, в феврале 1902 г., когда от российского финансового

агента в Тегеране Э. К. Грубе в МИД России поступило сообщение

о том, что д'Арси уплатил за концессию взятку в размере 50 тыс.

туманов, стало ясно, почему садр-азам так легко уступил давлению

англичан и не только не искал помощи у русских, но скрыл от них

факт переговоров с представителями английского концессионера.

Вместе с тем выступление России против концессии не было

настойчивым. Это объясняется главным образом тем, что царское

правительство не желало в тот период идти на ухудшение отношений

с Великобританией. В то же время английской дипломатией

были предприняты шаги, призванные смягчить негативную

реакцию России. Так, при разработке текста концессионного соглашения

А. Гардинг посоветовал А. Мариопу исключить из сферы

действия концессии области и провинции, граничащие с Россией.

Поэтому ст. 6 концессионного соглашения предоставляла

д'Арси монопольное право разрабатывать и эксплуатировать в

течение 60 лет месторождения нефти, природного газа, асфальта

и битума по всей территории Ирана, кроме пяти северных областей

и провинций: (Иранского) Азербайджана, Гиляна, Мазендерана,

Астрабада и Хорасана [65].

Для изыскательских работ У. д'Арси в 1903 г. учредил «Ферст

Эксплотэйшн Компани» с первоначальным акционерным капиталом

в 600 тыс. ф. ст. Стоимость каждой акции была определена в

1 ф. ст. Разведочными работами руководил опытный специалист

Джордж Бернард Рейнольде. Первые скважины, пробуренные в

ноябре 1902 г. невдалеке от ирано-турецкой границы, западнее города

Керманшаха, дали неудовлетворительный результат [66].

К тому времени д'Арси истратил уже около 2 млн. ф. ст.

Желая избежать дальнейших убытков, он решил продать свои

концессионные права. Слухи о том, что д'Арси начал вести переговоры

с неанглийскими компаниями, сильно обеспокоили руководство

британского адмиралтейства во главе с лордом Джоном

Фишером. Убежденный сторонник перевода английского флота с

каменного угля на жидкое топливо, лорд Фишер немедленно

приступил к переговорам с лордом Страктона и руководителями

английской «Бирма Ойл Компани».

В 1905 г. лорд Страктона и «Бирма Ойл Компани» создали

совместную компанию - «Консешнс Синдикэйт Лимитед» с достаточным

для продолжения разведочных работ капиталом. Директором

этой компании стал д'Арси [67].

В 1905 г. изыскатели во главе с Рейнольдсом перенесли свою

деятельность южнее, в район зимовок полукочевых бахтиарских

племен. Первая скважина, к бурению которой приступил Рейнольде

в новом районе, сначала не дала ожидаемых результатов.

Так продолжалось два с лишним года. Весной 1908 г. руководство

«Консешнс Синдикэйт Лимитед» решило приостановить

деятельность компании. Рейнольде, однако, решил продолжать

работу до прибытия официального письменного документа. Его

упорство было вознаграждено. 26 мая 1908 г. в районе МесджедеСолеймана

(позже этот район стали называть также МайданеНафтун)

из скважины глубиной около 340 м забил нефтяной

фонтан. Это событие и положило начало промышленной добыче

нефти в Иране [68].

14 апреля 1909 г. в Лондоне для эксплуатации нефтяных месторождений

в концессионной зоне была учреждена Англо-персидская

нефтяная компания (АПНК). Ее первоначальный капитал

был равен 2 млн. ф. ст., большую часть которого составляла доля

«Бирма Ойл Компани» [69]. АПНК купила все акции ранее действовавших

в Иране английских компаний и стала единоличным

обладателем концессионных прав, в свое время полученных д'Арси.

В начале XX в. Иран представлял собой страну, около трети

населения которой состояла из кочевых и полукочевых племен.

Как правило, эти племена проживали в окраинных провинциях

(особенно на юге, юго-западе и юго-востоке), малоразвитых в

экономическом и социальном отношении, слабо связанных с

центром государства.

В зоне племен господствовали патриархально-родовые и феодальные

отношения. Вся полнота власти там, как правило, принадлежала

местным феодалам, подчинение которых центральным

властям носило временами номинальный характер. В таком положении

находились, в частности, Лурестан, Бахтиария, Арабистан

(Хузестан), где АПНК приступила к изыскательским работам.

Среди полукочевых племен Юго-Западного Ирана выделялись

бахтиары, которые при необходимости могли выставить несколько

десятков тысяч вооруженных всадников. В 1897 г. центральное

правительство, поддавшись давлению бахтиарских ханов,

согласилось на включение в состав контролируемых их предводителем

Эсфендияр ханом земель значительной части Хузестана [70].

Первые официальные контакты англичан с бахтиарскими

предводителями были установлены еще в XIX в. Так, 23 апреля

1897 г. компания «Линч Бразерс» получила у иранского правительства

концессию на строительство шоссейной дороги между

Ахвазом и Исфаханом через территорию Бахтиарии. В марте

1898 г. между бахтиарскими ханами и компанией было подписано

соглашение, касавшееся условий прокладки этой дороги. В обмен

на участие рядовых членов племен и оседлых крестьян в

сооружении дороги компания предоставила ханам ссуду в

размере 5,5 тыс. ф. ст. на 25 лет из расчета 6% годовых [71].

Деятельности английских компаний активно содействовали

британская дипломатическая миссия в Тегеране, английские консульства

в Южном Иране и английский резидент в зоне Персидского

залива, подчинявшиеся Форин офису и правительству

Британской Индии.

Еще до учреждения АПНК, когда в 1905 г. Рейнольде принял

решение приступить к бурению разведывательных скважин в

районе Месджеде-Солеймана, ему пришлось иметь дело с бахтиарскими

ханами. 15 ноября 1905 г. ильхан [72] Самсам ос-Салтане

и ильбеги [73] Шахаб ос-Салтане, с одной стороны, и пред

ставители «Консешнс Синдикэйт Лимитед» - с другой, подписали

соглашение, в соответствии с которым компания получила

право бурить скважины на территории, которую контролировали

бахтиары. За ежегодную плату в 2 тыс. ф. ст. ханы согласились

обеспечивать безопасность буровиков и охранять имущество

компании. В конце октября 1906 г. при активном участии английского

посланника в Иране Сесила Спринг-Райса представители

«Консешнс Синдикэйт» заключили с ханами бахтиар новое соглашение,

предусматривавшее увеличение ежегодной платы за

охрану имущества компании за 500 ф. ст., а в случае строительства

нефтепровода - за 1000 ф. ст. [74] Тем не менее, английская

миссия в Тегеране вскоре добилась смещения Самсам ос-Салтане

и Шахаб ос-Салтане и назначения на занимаемые ими посты более

лояльных к Великобритании ханов.

Желая отомстить англичанам, Самсам ос-Салтане организовал

нападение племен на промыслы «Консешнс Синдикэйт»;

имуществу компании был нанесен ущерб. В июне 1907 г. тегеранское

правительство, не без согласия английской миссии, вновь

утвердило Самсам ос-Салтане и Шахаб ос-Салтане на прежних

постах.

Вместе с тем английские власти, использовав нападение бахтиар

как повод, в ноябре 1907 г. направили в распоряжение своего

консульства в г. Ахвазе (Хузестан) 20 уланов из Бенгалии во

главе с лейтенантом Арнольдом Вильсоном. Это подразделение,

присутствие которого в Хузестане было явным нарушением иранского

суверенитета, призвано было охранять сотрудников и имущество

компании.

Тем временем английская дипломатия продолжала добиваться

укрепления связей с вождями бахтиарских племен. В июле 1908 г.

один из влиятельных бахтиарских ханов Сардар Асад вместе со

своим дядей и младшим братом вел в Лондоне переговоры с ответственными

сотрудниками Форин офиса относительно деятельности

«Консешнс Синдикэйт» в Бахтиарии. Активным участником

переговоров был А. Гардинг, бывший глава английской миссии в

Тегеране [75]. Этот факт приобретает особый смысл, если вспомнить,

что через год после этих переговоров, летом 1909 г., Сардар

Асад возглавил поход бахтиар на Тегеран. Бахтиары сыграли видную

роль в низложении Мохаммеда Али шаха Каджара и во вторичном

введении конституционного правления.

13 апреля 1909 г., за день до учреждения АПНК, в Лондоне

была образована «Бахтиар Ойл Компани» с капиталом 300 тыс.

ф. ст. Скоро эта компания стала филиалом АПНК. Согласно договоренности,

3% акций «Бахтиар Ойл» было передано бахтиарским

родам Ильхани и Хаджи Ильхани.

Английские власти стремились развивать «дружеские» отношения

с аристократией бахтиарских племен, чтобы воспользоваться

в случае необходимости их могуществом для давления на

центральное правительство, на шахский двор. Однако это не

означало, что вся бахтиарская верхушка неизменно играла роль

орудия чужеземцев. Английским властям и АПНК не всегда

удавалось сохранять свое политическое влияние в Бахтиарии и в

других землях, находившихся под властью бахтиарской знати.

Дело в том, что в отличие от родов Ильхани и Хаджи Ильхани

многие бахтиарские роды, занимавшие в политической и социальной

иерархии более низкое положение, враждебно относились

к расширению деятельности АПНК.

Вместе с тем вряд ли можно согласиться с утверждением

индийского ученого Иштиака Ахмада, будто бахтиарские ханы в

период учреждения АПНК «отказались быть орудием в руках

компании» [76].

Некоторые противоречия, действительно возникавшие между

АПНК и бахтиарской верхушкой в первые годы деятельности

компании (именно на них обратил внимание И. Ахмад), были

вызваны тем, что в соперничестве бахтиарской знати с правителем

Мохаммеры (ныне Хорремшехр) в Хузестане англичане

часто поддерживали последнего. Правителем Мохаммеры был в

то время глава конфедерации арабских племен Бани Кааб шейх

Хазаль. До него с 1881 г. оба эти поста занимал его старший брат

- шейх Мазаль. Он получил это назначение при активной поддержке

англичан. В начале Мазаль полностью придерживался проанглийской

ориентации. Однако когда англичане прибрали к

рукам судоходство по реке Карун, шейх изменил свою позицию.

Он стал выражать открытое недовольство английской политикой

в Хузестане и в зоне Персидского залива. Особое беспокойство у

него вызвало настойчивое стремление англичан добиться контроля

над всей торговлей в северной части залива. 2 июня 1896 г.

шейх Мазаль был вероломно убит бандитами [77], подосланными

Хазалем. В краткой характеристике шейха Хазаля, составленной

английскими дипломатами (впоследствии она попала в руки

иранских властей), подчеркивалось, что шейх уведомил англичан

о готовящемся заговоре против Мазаля. Он обещал, захватив

власть в Мохаммере, во всем содействовать упрочению позиций

Великобритании [78].

Взяв в руки власть, Хазаль установил с английскими представителями

в зоне залива самые тесные отношения. Шейх Хазаль

признавал де-юре верховную власть иранского шаха. Фрезер,

посетивший в начале XX в. зону Персидского залива, замечал:

«Однако он взимает свои налоги, содержит собственные войска и

на деле является более чем полунезависимым правителем... Он искренний

друг Великобритании».

В период учреждения АПНК английские власти стали проявлять

еще большую заинтересованность в установлении особых

отношений с шейхом, как и с некоторыми другими влиятельными

деятелями в Юго-Западном Иране. С этого времени английская

политика опоры на местных правителей на юге Ирана, сформулированная

лордом Керзоном в его бытность вице-королем Индии,

приобрела более четкие контуры.

6 мая 1909 г. сэр Перси Кокс (1864-1937), занимавший пост

политического резидента Великобритании в зоне Персидского

залива, от имени АПНК заключил с Хазалем официальное соглашение.

Шейх дал согласие на строительство нефтепровода через

находившуюся под его контролем территорию. Он согласился

также на строительство нефтеперегонного завода на острове ЭльХадар

(впоследствии Абадан). В обмен на это Перси Кокс от

имени британского правительства дал шейху Хазалю гарантию,

что «Англия не позволит иранскому правительству нарушить

статус-кво его владений ни при нем самом, ни при его наследниках

или преемниках». Через два месяца стороны оговорили

финансовые условия сделки. АПНК получила в аренду территорию

площадью в одну квадратную милю (примерно 1 кв. км.) на

упомянутом острове за ежегодную плату в 650 ф. ст. в течение

первых десяти лет. Впоследствии сумма должна была увеличиться

до 1500 ф. ст. Одновременно английское правительство

предоставило Хазалю заем в 10 тыс. ф. ст. [79]

В октябре 1910 г. шейх получил от представителей британского

правительства заверение в том, что Англия «не только будет

защищать его по мере возможности от не спровоцированных

нападений со стороны иностранного государства, но и будет ему

оказывать необходимую поддержку для удовлетворительного

разрешения инцидента в случае покушения на подведомственную

ему область или признанные права или на его имущество в Иране

со стороны иранского правительства» [80].

Созданный на иранской территории промышленный центр по

добыче и переработке нефти стал одним из выдающихся достижений

Британской империи накануне Первой мировой войны.

Английская компания принесла огромные доходы правительству

Великобритании и английскому частному монополистическому

капиталу. Вместе с тем, как впоследствии с огромным удовлетворением

писал У. Черчилль, в целом эти доходы «оказались более

чем достаточны не только для оплаты топлива, потребляемого

кораблями адмиралтейства, но и для строительства большого

британского военно-морского флота, причем без единого пенни,

полученного от налогоплательщиков» [81].