36. Мастерство создания детского характера в русской детской литературе второй половины хх века р.П.Погодина

Автор пробуждает в своих читателях чувство преданности идее ребёнка, с которым он приходит в мир. Его проза – явление Души ребёнка миру. Слово для писателя – инструмент исполнения чувств и мечтаний ребенка. Погружаясь в мир погодинских сказок, дети стремятся удержать их в себе, продлить. Основная тема творчества Радия Погодина – самое сокровенное, желанное, таинственное в жизни души ребенка и подростка. В 1957 году появился первый сборник рассказов – "Муравьиное масло". Год спустя вышла его книга "Кирпичные острова", еще через два года – "Рассказы о веселых людях и хорошей погоде". Эти произведения принесли Погодину известность. Небольшие по объему рассказы последнего сборника не связаны между собой героями или сюжетом, это бесхитростные новеллы о повседневных событиях жизни обычных ребят: упрямом деревенском умельце на все руки Гришке, немного странной, заново открывающей себя и окружающий мир Дубравке, влюбившихся впервые Валерке и Рэмке. Объединяет рассказы доброжелательное и уважительное отношение писателя к подросткам, не принимающим на веру общепринятые нормы, стремящимся все попробовать и понять самостоятельно. Не всегда в своих исканиях они оказываются правы, но их чуткость и доброта в конечном счете помогают им найти верную дорогу. Творчеству Погодина присущ широкий диапазон тем, форм, читательской направленности: у него есть книги для дошкольников ("Петухи", "Сказка про зверя Индрика") и адресованные взрослым читателям ("Осенние перелеты"), повесть о войне "Живи, солдат" и многочисленные произведения о мирной жизни, реалистическая повесть с условным элементом "Красные кони" и сказочные повести "Шаг с крыши", "Про жеребенка Мишу" и другие. Персонажи являются читателю во всем обаянии детской наивности, непосредственности, чистоты и максимализма. И его ненасытная, сжигающая, неуемная жажда все узнать, все опробовать собственными руками, все сделать самому – детская, мальчишечья. Он из тех ребят, какие, по выражению взрослых, всюду суют свой нос. ". Писатель любит своих маленьких героев, наивных и бесстрашных, добрых и совестливых.

37.Современный рассказ в детском чтении. Идейно-стилевые искания (в. Аксенов, в. Белов, а. Битов, в. Маканин, ю. Казаков и др.).

38. «Мир глазами героя» в русской литературе второй половины хх в.

С крушением двух мощных тоталитарных систем — фашизма и сталинизма жанр антиутопии в русской литературе получает новое направление в творчестве Ю. Даниэля («Говорит Москва», 1961), В. Аксенова («Остров Крым», 1977–1979), В. Войновича («Москва 2042», 1984–1986). Если для русской антиутопии первой половины ХХ века была характерна установка на процесс социальных изменений, то во второй половине ХХ века авторы антиутопий стремятся переосмыслить прежде всего результат исторического развития с позиции некоторой временной дистанции. Антиутопии 20–40-х годов Е. Замятина, А. Платонова, М. Булгакова были устремлены в будущее, писатели пытались дать социальные прогнозы, предупредить общество об опасности исторических заблуждений. Произведения Ю. Даниэля, В. Аксенова, В. Войновича нацелены на конкретную действительность.

Действие повести Ю. Даниэля «Говорит Москва» (1961) происходит в 1960 г. Автор точно указывает дату, чтобы читатель мог соотнести описанные события с историческими реалиями того времени. Уже был развенчан культ личности Сталина, произошли некоторые позитивные изменения в обществе, но в конце 50-х — начале 60-х годов вся страна переживала крушение надежд на хрущевскую «оттепель ». Смена власти не привела к разрушению системы насилия над личностью в обществе.

Ю. Даниэль расширяет возможности жанра антиутопии в изображении государственной системы. Она изображается как бы вне жизни людей, их поступков и интересов. Громкоговоритель (радио) в повести — это не просто техническая примета времени, а символ власти, знак другой, отличной от обычной человеческой жизни, реальности, но вместе с ним и признак существования тоталитаризма. Поэтому не случайно начало повести — сообщение по радио — вводит читателя в атмосферу несвободы, создает ощущение трагедии: «Говорит Москва, — произнесло радио, — говорит Москва. Передаем Указ Верховного Совета Союза Советских Социалистических Республик от 16 июля 1960 года. В связи с растущим благосостоянием… навстречу пожеланиям широких масс трудящихся… объявить воскресенье 10 августа 1960 года Днем открытых убийств. В этот день всем гражданам Советского Союза, достигшим шестнадцатилетнего возраста, предоставляется право свободного умерщвления любых других граждан». Этот фантастический прием имеет реальную основу в действительности ХХ века, когда главным условием существования тоталитаризма было насилие — физическое, полити- ческое, духовное, экономическое.

Однако Ю. Даниэль изображает тоталитаризм не как абстрактную форму государственной власти, а прежде всего как явление, имеющее прочные корни в человеческой психологии, в сознании людей. Главный герой произведения Анатолий Карцев видит, что тоталитаризм прочно живет в человеческом сознании. Его знакомый Чупров заявляет: «Люди — звери». Геннадий Арбатов подтверждает: «Скоро звери единственным связующим звеном, единственной точкой соприкосновения между людьми будут. Звери, молодые люди, это не просто животные, это носители хранилища духовного начала». Данная сатирическая аллегория (люди как звери) раскрывается на протяжении всего произведения. Даниэль высмеивает «звериные повадки», их «животные инстинкты», проявляющиеся в борьбе за жизнь. Однако это смех сквозь слезы. В повести «Говорит Москва» ощущается глубокая тревога за человека, за состояние его духовного мира, от которого зависит состояние всего общества.

Карцев воспринимает объявление о Дне открытых убийств, о готовности людей уничтожать друг друга как нечто абсурдное, сверхъестественное, но он с ужасом наблюдает, как большинство отнеслось к этому вполне нормально и буднично: ничего особенного. Эта будничность восприятия насилия в общественном сознании определяет особый трагизм повести Ю. Даниэля «Говорит Москва»: страшно, когда человек убивает, но еще страшнее, если это становится привычным делом.

Духовная деградация людей, рабская психология, способность приспосабливаться к самому жестокому насилию становятся, по мнению Даниэля, условиями существования тоталитаризма. Поэтому фантастическая ситуация повести «Говорит Москва» наполняется вполне реальным смыслом. Традиционный для антиутопии конфликт «личность — государство » усложняется. В повести Ю. Даниэля присутствует не только столкновение человека с системой. Герой противопоставлен также массе, толпе, которая является опорой обществу насилия. Но вместе с тем в произведении раскрывается и конфликт человека с самим собой в борьбе за человеческое в нем. Повествование ведется от первого лица, что дает возможность автору показать сложную внутреннюю борьбу в душе, этапы развития психологического конфликта: единогласие — неприятие Дня открытых убийств — осознание себя как личности — протест против насилия, против толпы — осознание необходимости отвечать за самого себя, спасти себя от греха убийства — осмысление возможности спасения мира.

В повести Ю. Даниэля «Говорит Москва» главный герой словно возвращается к самому себе, к людям, к своему городу. Не убить ближнего, не смириться с насилием, спасти в себе человеческое — к таким выводам приходит Карцев, размышляя над выбором собственной позиции. Он сравнивает себя с Дон Кихотом, который, возможно, ездил бы на Россинанте по Москве в 1960 году, заступаясь за всех, и был готов преломить копье во имя Прекрасной Дамы, во имя России. В повести Ю. Даниэля изображается общество на краю гибели, на краю пропасти в бездну мрака и зла, однако автор предоставляет миру последний шанс спасения — это спасти душу человека от жестокости, страха и равнодушия, что зависит только от него самого.

Главный герой романа «Остров Крым» Андрей Лучников чувствует, что вдали от своей исторической родины он перестает быть самим собой, утрачивает смысл жизни. Он не понимает ни «врэвакуантов», отгородившихся от России, ни нового поколения эмигрантов, которые заботятся только о том, как заработать деньги и приспособиться к западной жизни. В романе Андрей Лучников возвращается не только на свою родину, он возвращается к самому себе. Любовь Андрея Лучникова и Татьяны Луниной становится центром жизни, скрещением дорог, соединением судеб Острова и России. Однако финал романа трагичен. Никакая утопическая идея, никакая прекрасная мечта о свободе не могут устоять под действием силы. Доверчивые жители Острова принимают интервенцию советских войск за военно-спортивный праздник «Весна». Но проливается кровь, гибнут Татьяна, Кристина, и становится ясно, что это не случайное столкновение, а новое наступление тоталитаризма, который не знает иных способов управления, кроме насильственных. Но есть в этом трагическом финале и нечто обнадеживающее. Уезжают на катере из оккупированного Крыма четверо беглецов с новорожденным внуком Андрея Лучникова. Боевой вертолет послан уничтожить катер, но… приказ убивать нарушен советскими солдатами, а значит, одним грехом на душе человечества меньше, и мир еще может спастись.

Роман «Москва 2042» (1984–1989) строится по принципу художественного моделирования. Главный герой Виталий Никитич Карцев пишет книгу о будущем своей страны, и результат его творчества существует на грани реальности. Игра воображения помогает Карцеву отправиться на шестьдесят лет вперед и перенестись из эмигрантского настоящего в Москореп — первую в мире коммунистическую республику. Художественную модель мира условно можно определить как изображение состояния человека и общества в конкретное или подразумеваемое время, что отражает систему взглядов писателя на принципы организации социального устройства.

В романе В. Войновича моделируется перспектива реализации идеи коммунизма. Левый террорист из партии «Мысль — идея — действие», направляющийся вместе с Карцевым на космоплане в будущее, излагает содержание утопической мечты о коммунизме. Люди при коммунизме будут жить в уютных городах. Круглый год там будет светить солнце. Все люди будут молоды, здоровы, красивы. Основные их занятия — гулять под пальмами и вести философские беседы. Старости и смерти не будет. Этой утопической картиной начинается вторая часть романа, а третья часть открывается главой «Наслаждение жизнью». Карцев попадает в коммунистический рай, который окрашен «гастрономически». Денег здесь нет. Каждый берет, сколько хочет продуктов и товаров, причем бесплатно. По улицам летают красивые дружелюбные люди. Но все это оказывается всего лишь сном Карцева. Утопия должна пройти долгий путь реализации, постепенно трансформируясь в романе Войновича в антиутопию.