А. Нарушения синтагматического аппарата формирования речевого сообщения

Мы уже говорили в первом разделе этой книги, что кодирова­ние речевого сообщения опирается на два основных вида связи: на синтагматическую организацию связного высказывания, с од­ной стороны, и на парадигматическую организацию входящих в состав языка фонематических, лексических, морфологических, синтаксических и семантических единиц — с другой. Эти оба вида связи могут проявлять известную независимость друг от друга, и если при анализе основных единиц языка — системы фонем, си­стем лексических и семантических единиц — мы имеем дело с Иерархически построенной (парадигматической) системой про­тивопоставлений, то, наблюдая живое высказывание, начинаю­щееся с мотива и замысла и воплощающееся в развернутой речи, Мы можем до известной степени отвлекаться от используемой ею системы кодов (= языковых единиц) и делать предметом нашего анализа синтагматическую организацию речевого сообщения.

Возникает естественный вопрос: в какой мере обе основные формы организации языка могут проявлять известную самостоя­тельность и опираются ли они на одни и те же или на различные мозговые механизмы?

Первым, кто поставил этот вопрос, был выдающийся совре­менный лингвист Р.О.Якобсон: в ряде сообщений, опубликован­ных им за период с 1955 до 1966 г. и объединенных в одно целое позднее (см. Якобсон, 1971), он высказал предположение, что все формы нарушений речи, возникающие при. локальных пораже­ниях мозга, могут быть разделены на два больших класса — рас­стройства связного высказывания, или синтагматической орга­низации речи, с одной стороны, и расстройства систем кодиро­вания понятий в слове, или парадигматической организации языка, — с другой.

В ряде публикаций автор этих строк пришел к близким поло­жениям, показав, что обе указанные группы нарушений имеют в своей основе различные по локализации поражения и что если поражения передних отделов речевых зон приводят к нарушению связности высказывания, его синтагматической организации, то поражения задних отделов речевых зон коры оставляют связность высказывания относительно сохранной, но приводят к ряду раз-личных по своей основе нарушений кодов языка, вызывая распад артикуляторного и акустического строения языка и его семанти­ческой организации (Лурия, 1947, 1958, 1959, 1964, 1967а, б, 1968, 19706, 19736, и др.).

Все эти положения нуждаются, однако, в очень тщательной проверке.

Встает вопрос, какие формы нарушения высказывания возни­кают при поражениях передних отделов головного мозга, насколько они задевают возможность усвоения и использования тех или иных кодов языка, и если такие нарушения имеют место, то какие имен­но формы они принимают?

В ряде наших работ, посвященных нейропсихологии, мы зара­нее отвергли мысль о прямой локализации сложнейших форм пси­хической деятельности в ограниченных участках мозга. Мы исхо­дили из предположения, что сложные психические процессы осу­ществляются функциональными системами, опирающимися на ряд входящих в их состав факторов, и что поэтому они не могут быть узколокализованы в ограниченных участках коры головного мозга, а размещены в коре (и в подкорковых образованиях), при­чем каждый из участков коры и подкорковых образований вносит свой специфический вклад в организацию каждой сложной функ­циональной системы.

Если же мы исходим из такой точки зрения, то для нас равно неприемлемы как узкий «локализационизм», понимающий слож­ный психический процесс как функцию строго ограниченной груп-

пы клеток, так и крайний «антилокализационизм», подходящий к мозгу как к единому недифференцированному целому (см. Лу­рия, 1962, 1963а, 1966, 1970а, б, 1973а). Поэтому при решении вопроса о мозговых механизмах речевой деятельности и занима­ющих нас в этом разделе процессах порождения речевого сообще­ния мы будем стоять на указанных позициях.

Естественно предположить, что в основе формирования син­тагматически связного высказывания лежат иные психологические процессы и иные мозговые механизмы, чем в основе усвоения и использования фонетических, лексических и логико-грамматиче­ских кодов языка. Однако вряд ли есть основания предполагать, что каждый из указанных процессов осуществляется лишь одной, строго ограниченной областью мозговой коры и что поражение передних отделов речевых зон приводит к изолированному нару­шению синтагматической организации высказывания, оставляя процесс использования фонетических, лексических и логико-грам­матических кодов языка совершенно сохранным, в то время как поражение задних отделов речевых зон приводит к полностью обратным результатам.

Локальные поражения мозга всегда вызывают некоторые пер­вичные расстройства, приводящие к выпадению из функциональ­ной системы определенных факторов, которые непосредственно связаны с этими зонами коры; в свою очередь эти первичные нарушения вызывают некоторые вторичные, или системные, рас­стройства, возникающие вследствие того, что соответствующие формы деятельности начинают протекать в измененных услови­ях, без участия выпавших факторов.

Именно поэтому необходимо поставить вопрос о том, какой характер принимает нарушение речевых высказываний при каж­дом из локальных поражений мозга, какое из возникающих на­рушений носит первичный и какое вторичный характер и к ка­кой неодинаковой картине нарушений речевого высказывания приводят различные по локализации поражения мозга. Это и будет основной задачей дальнейшего исследования. Мы начнем с анализа тех форм речевых расстройств, в которых ведущим является нарушение связности (= синтагматической организа­ции) высказывания, и рассмотрим его различные формы. За­тем мы перейдем к анализу тех форм изменений кодирования речевого сообщения, в основе которых преимущественно ле­жит нарушение усвоения и использования парадигматических кодов языка. По-видимому, лишь этот путь приведет к доста­точно полной картине речевых расстройств, возникающих при локальных поражениям мозга, и тем самым позволит высказать некоторые предположения о тех сложных мозговых механиз­мах, которые лежат в основе кодирования мысли в речевом высказывании.

Мы уже видели в первом разделе книги, что формирование высказывания начинается с известного мотива и известного за­мысла, которые в дальнейшем через звено внутренней речи и зве­но связанных с нею глубинно- и поверхностно-синтаксических структур переходят в развернутое высказывание.

При нашем анализе патологии речи мы пойдем по этому же

пути.

Мы начнем с анализа тех форм нарушения общей активности человека, которые приводят к общим, неспецифическим для языка нарушениям высказывания.

Вслед за этим мы опишем те формы мозговых нарушений, при которых эта инактивность принимает более специфически речевой характер, приводя к возникновению нарушения общей линейной схемы высказывания и к невозможности воплощать исходный замы­сел в связную, спонтанно возникающую речевую форму.

После описания этой картины «динамической афазии», при которой возможность перехода от мысли к речи нарушается, но сама грамматическая структура речи еще не страдает, мы перей­дем к анализу того своеобразного расстройства, при котором стра­дают не только глубинные, но и поверхностные синтаксические фор­мы высказывания, резко нарушаются их предикативные компоненты и высказывание, сохраняющее номинативную функцию, принимает форму «телеграфного стиля».

Мы закончим этот раздел описанием той формы речевых рас­стройств, при которой связное высказывание становится невозмож­ным вследствие патологической инертности возникающих стерео­типов.

Этот путь даст нам возможность показать, что те этапы форми­рования высказывания, на которых мы останавливались в первом разделе книги, могут нарушаться относительно изолированно, а то описание возникающих нарушений, которое мы дадим, позво­лит охватить весь основной спектр расстройств связной речи, от­носящихся к первому из указанных нами классов речевых рас­стройств.