11 Новая история

321

Германии, хотя и значительно сокра­тившуюся во время наполеоновских войн. Созданный по решению держав-победительниц Германский Союз вклю­чал теперь 37 (позднее 34) самостоя­тельных монархий и 4 вольных горо­да — Гамбург, Бремен, Любек и Франк-фурт-на-Майне. Последний стал мес­топребыванием единственного общегер­манского органа — Союзного сейма, решения которого были, однако, не обязательны для правителей отдельных государств. Монархи видели в государ­ственной раздробленности страны наи­лучшее средство упрочить классовое гос­подство дворянства и сохранить свои вла­дения. Не хотели допустить создания единой Германии как возможного сопер­ника в будущем также Англия, Россия и Франция.

Самое влиятельное государство Гер­манского союза — Австрия и второе по значению — Пруссия вошли в него лишь теми районами, которые прежде входили в состав Священной Римской империи. Вне союза остались принадлежавшие Прус­ской монархии Восточная Пруссия, Поме­рания и округ Познань, а также входившие в состав Австрийской империи Венгрия, Словакия, Галиция и итальянские владе­ния Австрии. Вместе с тем союз включал в себя Ганновер, Люксембург и Гольштейн, которыми владели соответственно короли Англии, Голландии и Дании.

Территория Пруссии состояла из двух отдельно расположенных частей — шести старопрусских провинций на востоке и двух на западе — Рейнской и Вестфалии. Последние продолжали значительно опе­режать в экономическом отношении более отсталый восток Пруссии: здесь успешно шло капиталистическое развитие, крепла богатая и влиятельная буржуазия. В нема­лой мере этому способствовали антифео­дальные преобразования, проведенные во время Французской революции и в наполе­оновский период. На востоке по-прежнему господствовало юнкерство и преобладало крупное помещичье землевладение. В на­ходившихся под властью Пруссии поль­ских землях социальный гнет усугублялся национальным, проводилась политика на­сильственного онемечивания местного на­селения.

Различия между западными и восточ­ными провинциями Пруссии усиливались из-за неупорядоченной таможенной систе­мы. На востоке в 1815 г. насчитывалось 67 различных таможенных тарифов, зачас­тую противоречивших друг другу. На запа­де сохранялись еще частично тарифы вре­мен Тридцатилетней войны и пошлины пе­риода французской оккупации. Решение таможенной проблемы стало ближайшим требованием прусской буржуазии, нуждав­шейся в защите от иностранной конкурен­ции. В 1818 г. рейнские буржуа подали королю прошение о необходимости созда­ния единого таможенного союза во всей Германии. Но из-за противодействия Ав­стрии, опасавшейся усиления Пруссии, единый покровительственный таможенный тариф был тогда введен лишь на террито­рии Пруссии. Это свидетельствовало об усилении политического влияния прусской буржуазии в жизни государства, хотя по­беда над Францией лишь упрочила абсо­лютистский режим Фридриха Вильгельма III. После войны он забыл свои обещания ввести конституцию. Вместо этого в про­винциях были учреждены сословные пред­ставительства — ландтаги, обладавшие только совещательными правами.

В большинстве других германских госу­дарств также преобладали абсолютист­ские режимы. В Ганновере и Саксонии бы­ли восстановлены почти все феодальные повинности крестьян, а также сословные ландтаги, закрепившие политическое гос­подство дворянства. Иное положение сло­жилось на юго-западе. В Баварии, Бадене, Вюртемберге и Гессен-Дармштадте, где влияние буржуазной Франции оставило неизгладимый след, в 1817—1820 гг. была подтверждена отмена зависимого положе­ния крестьян и введены умеренные консти­туции, отразившие повышение роли бур­жуазии. Двухпалатная система с высоким имущественным цензом, сохранившая при­вилегии дворянства, все же означала постепенное приближение этих государств к монархии нового, буржуазного типа.

Развитие капиталистических отноше­ний. В первой половине XIX в. Германия представляла собой преимущественно аг­рарную страну. Население ее в 1816 г. со­ставляло около 23 млн., к середине века — более 35 млн. человек. Три четверти его

проживало в деревне и занималось сель­ским хозяйством, а также домашним ре­меслом. Личной зависимости крестьян уже не существовало, но они были опутаны сетью различных платежей, повинностей и долгов. В Пруссии юнкерство только вы­играло от аграрной реформы начала века, сохранившей множество феодальных пе­режитков. По условиям реформы кресть­янство, чтобы освободиться от барщины, к 1821 г. вынуждено было уступить юнкер­ству в Бранденбурге и Восточной Пруссии четвертую часть своих земельных наделов, в Померании и Силезии — почти 40%. Со­гласно установленному в 1821 г. новому порядку выкупа феодальных повинностей им могли воспользоваться только кресть­яне, обладавшие полной упряжкой рабоче­го скота и способные единовременно внес­ти дворянам-землевладельцам выкуп в размере 25 годовых платежей. При таких условиях к середине века в Пруссии осво­бодиться от повинностей смогла лишь чет­верть всего крестьянства, исключительно зажиточного.

Ограбление прусского крестьянства да­ло юнкерству возможность начать глубо­кую перестройку своего хозяйства на капи­талистической основе при беспощадной эк­сплуатации труда полуфеодально-зависи­мых безземельных батраков и малоземель­ных крестьян, вынужденных продавать свою рабочую силу. Процесс капиталисти­ческого преобразования крупного земле­владения сопровождался его техническим перевооружением и улучшением агротех­ники. В руках юнкерства сосредоточива­лась решающая доля средств сельскохо­зяйственного производства. Осуществле­ние прусских аграрных реформ сопровож­далось пополнением рядов землевладель­цев представителями буржуазии; это со­здавало основу для сближения социальных позиций дворянства и буржуазии и откры­вало возможность для политического ком­промисса между этими классами в буду­щем. Такой путь капиталистического аг­рарного развития, когда «крепостническое помещичье хозяйство медленно перераста­ет в буржуазное, юнкерское... при выделе­нии небольшого меньшинства «гроссбау-эров» («крупных крестьян»)», особо мучи­тельный для крестьянства, страдавшего и от гнета полуфеодальных повинностей, и от новой капиталистической эксплуата­ции, В. И. Ленин определил как «прусский» путь развития капитализма в сельском хо­зяйстве ²³.

На западе Германии, где преобладало мелкое крестьянское хозяйство и феодаль­ные пережитки не были так сильны, рас­слоение крестьянства шло уже быстрыми темпами, особенно на Рейне. Там выдели­лась сельская буржуазия («гроссбау-эры»), использовавшая труд основной мас­сы разорявшихся крестьян как наемной рабочей силы.

Немецкая промышленность в первые десятилетия XIX в. состояла главным об­разом из мануфактур и ремесленных мас­терских. Переход к фабричному производ­ству наметился лишь в хлопчатобумажной промышленности Саксонии, в Рейнско-Вестфальском районе и Силезии.

Успешное развитие капиталистических отношений в Германии замедляла раздроб­ленность страны, тормозившая складыва­ние единого внутреннего рынка. Широкий наплыв иностранных, прежде всего англий­ских, товаров сужал возможности сбыта изделий немецкой промышленности. Недо­вольная этим буржуазия Германии, осо­бенно прусская, все настойчивее выступа­ла за общую покровительственную тамо­женную систему.