3. Различные степени динамической самостоятельности (обособленность квазипотребностей)

Та степень, в которой остальные потребности воздействуют на квазипотребность во время выполнения действия, в каждом отдельном случае очень различна.

Испытуемый получает задание прикоснуться двумя пальцами к концам медных проводов и после этого другою рукой самому нажать на кнопку, включающую ток, причем испытуемый должен получить при этом довольно сильный электрический удар. Бывают испытуемые, которые, раз решившись на выполнение этой задачи, производят особенное деловое впечатление. Их действие выглядит особенно прямолинейным (некоторые наблюдатели сказали бы: "по-военному"). Эта внешняя картина согласуется с показаниями самонаблюдения. Испытуемый показывает, что он действовал "почти как во сне", и кроме этого может сообщить о своих переживаниях поразительно мало.

Поведение других испытуемых кажется гораздо менее прямолинейным. Даже после решения приступить к действию у них заметны те внутренние колебания и противостоящие напряжения, которые предшествовали решению. Решение в этом случае не означает столь же существенного разрыва в течении предшествующих процессов, как у вышеупомянутого "делового" типа испытуемых. Но, как ни парадоксально, у "делового" типа не наблюдается более слабого страха перед электрическим ударом. Наоборот, в тех случаях, которые мы наблюдали, именно у этого типа страх перед неприятными последствиями действия оказывался значительно сильнее, чем у многих испытуемых более "субъективного" типа.

Описанное на этом примере различие, которое и в других случаях играет существенную роль при выполнении решений, связано с общими и фундаментальными вопросами структуры психического, которых мы можем коснуться здесь только бегло. Вся совокупность психического, характеризующая индивида, вовсе не образует однородного единства, в котором каждый объект или процесс в равной мере связан со всеми остальными или в котором мера взаимного влияния зависит исключительно от интенсивности, мощности или значимости соответствующих объектов или процессов. Напротив, существуют психические сферы или комплексы, которые тесно связаны между собой, но по отношению к другим психическим комплексам обнаруживают более или менее сильную обособленность. По существу, включенность в один и тот же или в различные комплексы определяет, насколько сильно душевное событие или психическая сила будут воздействовать на другие душевные образования.

Степень самостоятельности и обособленности комплекса в каждом конкретном случае может быть очень различной. Рассмотрим пример из сферы моторики. Кинооператор, который должен равномерно вращать рукоятку кинокамеры, в начале своей профессиональной деятельности невольно застопоривается при внезапном неожиданном происшествии в поле зрения, на его работу влияет каждое движение головы, каждая смена руки, вращающей рукоятку камеры. Опытный оператор может равномерно вращать рукоятку независимо от всех этих влияний. Движение его руки и весь процесс вращения у него в значительной степени обособлены от прочих действий и впечатлений и образуют относительно самостоятельный рабочий орган. Часто (например, при продолжительной работе на штамповочном станке) такое действие становится регулярной реакцией на определенные раздражители.

Обычно в этих случаях говорят о "механическом" действии. Однако в нашей связи существенны не рефлексоподобный характер процесса и не стереотипность действия. И при нерегулярно протекающих действиях (если, например, надо поймать не всегда одинаково брошенный мяч или если при вращении ручки кинокамеры изменяется трение) может, опять-таки "чисто механически", возникнуть корректирующее изменение хватательных движений или напряжения мускулов при вращении ручки. Механизм, следовательно, часто работает как настоящий цельный орган, в котором согласованно действуют "перцептивная основа" и "моторика". (Впрочем, этот механизм, как и всякий другой орган, при известных обстоятельствах может перейти от естественной гибкости к жесткости и автоматизму.)

Здесь существенна, следовательно, не механистичность, а то обстоятельство, что возникает специальный самостоятельный "орган действия": вращение ручки аппарата уже не образует, как прежде, несамостоятельную часть единой моторики (взаимодействующей с перцептивной основой как единое целое). Особая часть моторной сферы - вращение ручки аппарата - выделена из прочей моторики и объединена с известной, ранее тоже несамостоятельной, частью перцептивного поля в один самостоятельный орган действия. Другими словами, тип гештальта и прочность взаимосвязей в нем, его системные связи в динамическом отношении изменились. Старые связи оказались нарушены и образовалось новое относительно замкнутое целое.

О совершенно аналогичном процессе идет речь и в приведенном выше примере действенности решения. У испытуемой, которой задача была особенно неприятна и которая, тем не менее, потом преуспела в ее выполнении, произведя впечатление особенно деловой и прямолинейной, напряжение квазипотребности, порожденной актом решения, было гораздо сильнее обособлено от остального "Я", чем у других испытуемых. Пограничный слой, образовавшийся между этой квазипотребностью и остальными психическими комплексами, действует в обе стороны. Он делает выполнение решения более независимым от остальных психических напряжений (отсюда прямолинейность), и в то же время, по-видимому, предоставляет индивиду сильную защиту от неприятных переживаний конкретного процесса (отсюда сновидность процесса). Тем самым понятно, что именно у той испытуемой, которая особенно боялась неприятностей, наступила столь сильная объективация и изоляция этого конкретного психического комплекса.

Во время войны в ходе боя нередко можно было наблюдать случаи аналогичного * поведения определенного типа так называемых "лихих" солдат.

Степень самостоятельности квазипотребности по отношению к напряжениям остальных потребностей очень различна в каждом отдельном случае и по-видимому может иметь весьма различное значение у различных индивидов.

(Д) Запоминание законченных и незаконченных действий

Реальное состояние напряжения, из которого вытекает преднамеренное действие, заметно не только в самом этом действии, но может быть еще зафиксировано и косвенно - по фактам из психологии памяти. Можно, например, спросить, что припоминается лучше: законченные преднамеренные действия или незаконченные. На первый взгляд, можно было бы ожидать, что лучше удерживаются в памяти законченные действия, которые занимали человека большее время.

Эксперимент показал следующее20: испытуемый в течение экспериментальной сессии должен был выполнить 20 действий. Часть этих действий была прервана экспериментатором до их окончания. Вскоре после окончания последнего действия экспериментатор проверял, о каких действиях у испытуемого сохранилось воспоминание.

Оказалось, что в среднем незаконченные действия на 50 % лучше удерживались в памяти, чем законченные. Различные виды действий (действия с четким концом и длящиеся действия, интересные или безразличные действия), а также различные типы испытуемых обнаруживали характерные различия. В целом здесь следует отметить, что при прерывании преднамеренного действия сохраняющееся состояние напряжения выражается не только в тенденции к возобновлению действия, но и в воспроизведении его в памяти.

Впрочем, это напряжение не при всех обстоятельствах и не у всех индивидов ведет к лучшему удержанию в памяти; оно может привести и к "явлениям вытеснения". С другой стороны, у людей определенного "ребяческого типа" это напряжение способствует особенно прочному сохранению в памяти.