Часть I

КОММУНИКАЦИЯ КАК ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ «ГОВОРЯЩИХ СОЗНАНИЙ»

Межкультурная коммуникация (МКК), т. е. общение язы­ковых личностей, принадлежащих различным лингвокуль-турным сообществам, как и любая коммуникация, пред­ставляет собой взаимодействие «говорящих сознаний» [Бахтин 1998:361]. Этот тезис нуждается в подробном ком­ментарии, но прежде чем приступить к нему, необходимо определить основные термины, которыми мы будем опе­рировать в дальнейшем: язык (ибо именно он является ба­зовым кодом любой коммуникации), культура, сознание, лингвокультурное сообщество, языковая личность.

Язык. Данным словом именуют различные феномены, которые необходимо отличать друг от друга: их смеше­ние ведет к путанице и неверным умозаключениям. Мож­но выделить как минимум три понимания языка.

а) Назовем первое из них «глобальным». Согласно ему, языком должна именоваться любая знаковая система (язык музыки, язык архитектуры и т, д.), а также совокупность

¹ Ср.; «Существует не только язык, состоящий из звуков, слов, фраз или предложений, существует и гораздо более сложный язык, состоящий из символов искусства, религии и науки. Каждый из этих языков имеет свою собственную область применения и свои собствен­ные правила, свою собственную грамматику» [Кассирер: 141—142]. Попытка показать подобный «язык» в действии предпринята, напри­мер, Г. Гессе в романе «Игра в бисер».

10

б) Можно выделить также «широкое» понимание язы­ ка как определенного специфического класса знаковых си­ стем (состоящих из фонем, морфем, лексем...), т, е. речь идет о языке вообще, «едином человеческом языке, средо­ точии универсальных свойств всех конкретных языков» [Кибрик А. Е.: 9]. В этом значении указанный термин упо­ требляется в таких лредложениях,,как, например: Человек отличается от животных наличием языка; Среди функций языка можно выделить коммуникативную, номинатив­ ную ... Заметим, что язык в этом понимании есть абстракт­ ный мысленный конструкт¹, в реальной жизни и в эмпи­ рических исследованиях мы имеем дело только с существу­ ющими (или существовавшими) этническими языками².

в) В последнем предложении слово «язык» употреб­ ляется в третьем из значений этого термина, т.е. речь идет о некой «реально существующей знаковой системе, исполь­ зуемой в некотором социуме, в некоторое время и в некото­ ром пространстве» [Кибрик А. Е.: 9]. Конкретный язык выступает как реализация инвариантных свойств языка. В дальнейшем термин «язык» мы будем употреблять, как правило, в последнем значении, специально оговаривая случаи, когда будет использоваться широкое понимание «языка».

Культура. Количество определений данного термина измеряется сегодня четырехзначными числами [Гуревич: 10]. Дать даже краткий обзор подходов к анализу стояще­го за этим словом понятия не представляется возможным. Постараемся предложить максимально обобщенную клас-

¹ Ср,:«... Язык — это один из объектов, суверенно конституируе­мых сознанием, а его современные разновидности есть частные слу­чаи некоего возможного языка» [Мерло-Понти: 179].

^% В данной работе сознательно не рассматривается вопрос о реальности / нереальности так называемого онтологического («дог вавилонского») языка.

П

сификацию пониманий культуры, выделяя то, что пред­ставляется нам особенно важным для дальнейших рассуж­дений, не претендуя при этом на всеохватность¹.

а) Один из подходов к определению культуры заклю­ чается в перечислении составляющих ее компонентов, а сама она понимается как совокупность этих компонентов. Так, один из основоположников и признанных классиков этнографии и культурологии Э. Тэйлор писал: «Культу­ ра, или цивилизация², в широком этнографическом смы­ сле слагается в своем целом из знания, верований, искус­ ства, нравственности, законов, обычаев и некоторых дру­ гих способностей и привычек, усвоенных человеком как членом общества» [Тэйлор: 18].

б) Наиболее широкое из существующих пониманий культуры заключается в ее оппозиции природе. Ю. М. Лот- ман:«... Своеобразие человека как культурного существа требует противопоставления его миру природы, понимае­ мой как внекультурное пространство» [Лотман 92: 44]. Э. Бенвенист называет культурой «человеческую среду, все то, что помимо выполнения биологических функций при­ дает человеческой жизни и деятельности форму, смысл и содержание» [Бенвенист: 30]. Указанный подход к опреде­ лению культуры наиболее четко выражен в следующих словах Г, Риккерта: «Продукты природы — то, что сво­ бодно произрастает из земли. Продукты же культуры про­ изводит поле, которое человек вспахал и засеял. Следова­ тельно, природа есть совокупность всего того, что возник­ ло само собой, само родилось и предоставлено собствен-

¹ Обзор и классификация существующих определений, отличаю­ щаяся от кашей, содержится, например, в [Маслова].

² Мы сознательно не останавливаемся иа различии понятий «куль­ тура» и «цивилизация», которые далеко не всеми исследователями понимаются как синонимы и могут резко противопоставляться, как, например, в философии О, Щпенглера.

12

ному росту. Противоположностью природе в этом смы­сле является культура, как то, что или непосредственно со­здано человеком, действующим сообразно оцененным им целям, или, если оно уже существовало раньше, по край­ней мере, сознательно взлелеяно им ради связанной с ним ценности» [Риккерт: 69].

В данной работе мы принимаем именно это («широ­кое») понимание культуры, сознавая, что не всегда можно четко и однозначно разделить природу и культуру, ибо «граница размыта, и определение каждого конкретного факта как принадлежащего культурной или внекультур-ной сфере обладает высокой степенью относительности» [Лотман 92: 45]. Ведь природа может рассматриваться и как «отчужденное сознание, противопоставленное само­му себе» [Делез: 28]. Например, такие феномены, как на­циональные парки, могут рассматриваться и как часть природы, и как часть культуры [Брудный: 29]. Как «куль­турные предметы» национальные парки наделены для че­ловека определенной ценностью, значением, которое вы* водит их за рамки чисто природного феномена. Пробле­ма «культурной ценности» природы, являющаяся одной из центральных при обсуждении столь актуальных на се­годняшний день экологических проблем, заставляет заду­маться об условности границы между природой и культу­рой, но в то же время свидетельствует и о том, что грани­ца эта существует.

Заметим, что введение категории ценности для определения культуры (см, слова Г, Риккерта) и обязатель­ность ее опосредования человеческим сознанием¹ позво-

¹ «... Под культурой мы в конечном итоге понимаем не что иное, как совокупность всего того, что человеческое сознание, в силу при­сущей ему разумности, вырабатывает из данного ему материала» [Виндельбакд: 62].

13

ляет снять вопрос о разделении материальной и духовной культуры, так как в человеческом сознании нет границы между материальным и идеальным. Проблема разграни­чения материальной и духовной культуры имеет богатую историю, на которой мы не собираемся здесь останавли­ваться, лишь хотим подчеркнуть, что мы присоединяемся к тем исследователям, которые считают данное разграни­чение нерелевантным, так как ценность любого мате­риального предмета как культурного феномена опреде­ляется не его субстанцией самой по себе, а тем значе­нием, которое приписывается этому феномену человече­ским сознанием, той ценностью, которой он наделяется в определенном социуме.

в) При анализе понятия культуры необходимо остано­виться на антиномии ее социального и индивидуального характера. Различные исследователи в своих определени­ях делают акцент на первом или на втором, т. е. культуру, с одной стороны, рассматривают с точки зрения «филосо­фии культивирования индивидуальных сил и способнос­тей человека» [Гудков Л.: 136], а с другой — под культу­рой понимают определенные формы социального взаимо­действия¹. Иными словами, культура может пониматься как определенная форма общественного бытия людей и как форма присвоения личностью коллективного опыта. Соглашаясь с тем, что «культура есть форма самодетер­минации индивида в горизонте личности» [Библер: 289], мы будем обращаться прежде всего не к индивидуальным, а к коллективным представлениям о «культурных пред­метах», инвариантам их восприятия, которые хранятся в

¹ Ю. М. Лотман: «Культура, прежде всего, — понятие коллектив­ное. Отдельный человек может быть носителем культуры, может ак­тивно участвовать в ее развитии, тем не менее по своей природе куль­тура, как и язык, — явление общественное, то есть социальное» [Лот­ман 94: 6].

14

коллективном сознании носителей определенной этниче­ской культуры.

г) Следующий вопрос, на котором необходимо оста­ новиться, связан с проблемой национального и универ­ сального в культуре. Не вдаваясь в полемику по данному вопросу, активно дискутируемому в последнее время как специалистами, так и дилетантами, заметим, что в этом отношении культура подобна языку, т. е. можно выделить некие универсальные, инвариантные общечеловеческие черты культуры, но сама культура выступает всегда в кон­ кретных этнических формах, а общечеловеческая культу­ ра существует лишь как некоторая абстракция; в реаль­ ной жизни мы имеем дело с французской, китайской, рус­ ской и другими национальными культурами как отлич­ ными друг от друга вариантами воплощения некоего инварианта.

Вполне естественно, что различные исследователи выделяют этнодифференцирующую и этноинтегрирую-щую функцию культуры как одну из основных для послед­ней (см., напр., [Бромлей: 5—6; Поршнев: 93 и ел.]).

д) Необходимо, наконец, остановиться на таком под­ ходе к определению культуры, при котором исследовате­ ли этого феномена пытаются выделить наиболее суще­ ственные из присущих ему характеристик и выполняемых им функций. Мы присоединяемся к мнению ученых, выде­ ляющих среди основных свойств культуры 1) ее систем­ ность, 2) кумулятивность (Ю. М. Лотман: «Одно из важ­ нейших определений культуры характеризует ее как не­ генетическую память коллектива. Культура есть память» [Лотман 94: 8]; Ю. В. Рождественский: «Культура, благо­ даря обращенности из настоящего в прошлое, есть исто­ рическая память» [Рождественский 96:15]), 3) знаковый характер (Э. Бенвенист: «Этот человеческий феномен — культура — целиком символичен» [Бенвенист: 30], 4)

15

коммуникативность (Ю. М. Лотман: «...Культура есть форма общения между людьми и возможна лишь в такой группе, в которой люди общаются <...> культура имеет, во-первых, коммуникационную и, во-вторых, символичес­кую природу» [Лотман 94: 6]). Приведем еще одно опреде­ление культуры, которое, на наш взгляд, является весьма емким, а с другой — включает большинство из указанных выше признаков рассматриваемого феномена: «Культу­ра <...>—это выражение человеческих отношений в пред­метах, поступках, словах, которым люди придают значе­ние, смысл, ценность» [Брудный: 28]. Культура, таким об­разом, есть «овеществление отношений между людьми, и овеществление это семиотично» [Брудный: 19].

Заканчивая данный весьма беглый обзор, заметим, что пока мы привели только самое общее понимание культу­ры, к уточнению этого понятия и анализу отдельных аспек­тов культуры мы обратимся в следующих разделах, посвя­щенных языковому сознанию и коммуникации.

Взаимоотношение языка и культуры. Взаимосвязь указанных в заголовке данного раздела феноменов — еще одна весьма актуальная для решения задач данной рабо­ты проблема, активно обсуждаемая в гуманитарных нау­ках со времен В. фон Гумбольдта и не получившая до настоящего времени однозначного решения. Д. X. Хаймс, систематизируя различные точки зрения, выделял четыре основных подхода:

«1) язык первичен (источник, причина, фактор, незави­симая переменная величина и т. д.);

2. остальная часть культуры первична;

3. ни язык, ни остальная часть культуры не первичны, они рассматриваются как взаимно определяющие;

4. ни язык, ни остальная часть культуры не первичны, и то и другое определяется фактором, лежащим в их осно-

16

ве (таким, как «взгляд на мир», Volksgeist, национальный характер и т. п.)» [Хаймс; 238].

К. Леви-Строс указывал, что язык может рассматри­ваться как: 1) продукт культуры («употребляемый в об­ществе язык отражает общую культуру народа»), 2) часть культуры («он представляет собой один из ее элементов»), 3) условие культуры («именно с помощью языка индивид обретает культуру своей группы») [Леви-Строс: 65].

Легко заметить, что ни один из перечисленных выше подходов не отрицает теснейшего взаимодействия языка и культуры. «С одной стороны, язык как основа культуры, ее строительный материал, демиург существеннейших ее частей, предопределяющий некоторые важные параметры культуры <.,.> с другой стороны, императивы культуры, предписывающие языку специфические сферы упо­требления, намечающие функциональные рамки, и — как результат—"культурный" слой языка как фиксация в нем отложений культуры, охватывающих в широкой перспек­тиве весь язык» [Топоров: 184]. Мы полагаем, что язык и культура находятся в отношениях двунаправленных взаимозависимости и взаимовлияния; бессмысленно спо­рить о том, что является первичным, ибо это выводит нас к неразрешимому (во всяком случае, на уровне сегодняш­него состояния научных знаний о мире и Человеке) во­просу о происхождении языка. Язык не может существо­вать вне культуры, как и культура не может существовать без языка, они представляют собой нерасторжимое целое, любое изменение каждой из частей которого ведет к обя­зательным изменениям другой его части. Взаимосвязь и взаимозависимость языка и культуры четко выражены в следующем известном тезисе А. Н. Уайтхеда, с которым мы полностью согласны: «Человеческая цивилизация есть продукт языка, а язык есть продукт развивающейся циви­лизации» [Уайтхед: 366].

Коммуникация. Можно выделить два противополож­ных подхода к коммуникации в двух противостоящих друг другу (по крайней мере, последнее столетие) линг­вистических парадигмах. Первое направление, которое может быть названо романтическим и связано в истории лингвистики с такими именами, как В. фон Гумбольдт,

A. А. Потебня, К. Фоссдер, Л. Шпитцер, подходит к язы­ ку как к динамическому феномену, находящемуся в по­ стоянной эволюции, предопределяемой творческой энер­ гией говорящегоК Эта школа на долгие десятилетия ока­ залась почти в полной тени, будучи отодвинутой на вто­ рой план структуралистским подходом (Ф. де Соссюр,

B. Брёндаль, Л. Ельмслев, Р, О. Якобсон и др.), рассмат­ ривавшим пользование языком как создание по заранее заданным моделям определенных конструкций из дис­ кретных фиксированных единиц, не подвергающихся серьезным изменениям. Помимо ставшего хрестоматий­ ным сравнения с шахматами напрашивается еще одно — с чрезвычайно популярным ныне детским конструктором «Lego».

В рамках первого подхода коммуникация восприни­мается как акт творческого взаимодействия коммуникан­тов. «Говоря словами Гумбольдта, всякое понимание есть вместе с тем непонимание, всякое согласие в мыслях — вместе несогласие. Когда я говорю, а меня понимают, то я не перекладываю целиком мысли из своей головы в дру­гую, — подобно тому, как пламя свечи не дробится, когда я от него зажигаю другую свечу, ибо в каждой свече вос­пламеняются свои газы. <.„> Чтобы думать, нужно со-

« ntl«*"- ** ^Ha° ^{автоношшм} является не язык с его звуками, а . котопьш создает его, формирует, двигает и обусловливает в мель-

иной залячТГ™*' ^ПОЭТ°^{МУ языкознание} не может иметь никакой юшей nnZ; ^P ""Жирования духа, как единственно действу­ющей причины всех языковых форм» [Фосслер: 331].

18

здать (а как всякое создание есть собственное преобразо­вание, то преобразовать) содержание своей мысли, и, та­ким образом, при понимании мысль говорящего не пере­дается, но слушающий, понимая, создает свою мысль»¹ [Потебня: 226]. Второй подход наиболее ярко выражен в ставшей хрестоматийной схеме коммуникации Р. О. Якоб­сона [Якобсон: 198]:

«Адресант посылает сообщение адресату. Чтобы сооб­щение могло выполнять свои функции, необходимы: кон­текст, о котором идет речь <...>; контекст должен вос­приниматься адресатом и либо быть вербальным, либо до­пускать вербализацию; код, полностью или хотя бы час­тично общий для адресанта и адресата (или, другими сло­вами, для кодирующего и декодирующего); и, наконец, контакт — физический канал и психологическая связь между адресантом и адресатом, обусловливающие воз­можность установить и поддерживать коммуникацию. Все эти факторы, которые являются необходимыми элемента­ми речевой коммуникации, могут быть представлены в виде следующей схемы:

Контекст

, Сообщение

Адресант —- Адресат

Контакт Код»

Сегодня в постструктуралистской парадигме происхо­дит, как это часто бывало в истории человеческой мысли, отказ от доминировавшего до этого направления и обра­щение к предшествовавшему ему. Во многом этим обус­ловлен и на это повлиял интерес к принципам «диалогиз-

шейного статичного состояния ума. Оно всегда имеет характер п цесса проникновения — неполного и частичного» [Уайтхед: 377].

' Ср. также:«... Понимание никогда не представляет собой завер­шенного статичного состояния ума. Оно всегда имеет характер про-

ПёССЭ ТТПЛМИТГН'ЛИРтлтст TiartrtfiTTrtnrt иг 1Т1г«тЧ*1иилГЛЙ ГУиЙТУЙГГТ 377?.

19

ма» М. М. Бахтина¹. Многими авторами признается, что коммуникация как процесс передачи от адресанта к адре­сату определенного количества битов статичной инфор­мации, остающейся неизменной как на выходе, так и на входе, существует лишь в искусственных системах, но не­возможна при реальном общении языковых личностей². Коммуникация при этом рассматривается как процесс вза­имодействия и взаимокорректировки индивидуального сознания каждого из коммуникантов³. Достаточно ярко этот взгляд выражен в следующих словах (приносим из­винение за столь развернутую цитату); «До тех пор, пока язык считается денотативным, на него приходится смо­треть как на некое средство для передачи информации, как если бы что-то от одного организма передавалось другому таким образом, что спецификации "отправите­ля" уменьшали область неопределенности "получателя".

¹ Ср.: «... Для говорящего языковая форма важна не как устойчи­вый и всегда себе равный сигнал, а как всегда изменчивый и гибкий знак. <...> Задача понимания в основном сводится не к узнанию при­мененной формы, а именно к пониманию ее в данном конкретном контексте, к пониманию ее значения в данном высказывании, т. е. к пониманию ее новизны, а не к узнанию ее тоздественности» [Бахтин 98: 361].

¹ Ср.: «Если увидеть в адекватности передачи сообщения основ­ной критерий оценки эффективности семиотических систем, то при­дется признать, что все естественно возникшие языковые структуры устроены в достаточной мере плохо. Для того, чтобы достаточно сложное сообщение было воспринято с абсолютной идентичностью, нужны условия а естественной ситуации практически недостижимые <..,> Очевидно, что совпадение кодов передающего и принимающе­го в реальности возможно лишь в некоторой весьма относительной степени. Из этого неизбежно вытекает относительность идентичнос­ти исходного и подученного текстов» Щотман 96: 13—14].

³ Ср.:«... Коммуникация—это в первую очередь не что иное, как способ внесения той или иной коррекции в образ мира собеседника» [Леонтьев 99; 272].

20

Но стоит признать, что язык ковнотативен, а не дено­тативен и что его функция состоит в том, чтобы ориен­тировать ориентируемого в его когнитивной области, не обращая внимания на когнитивную область ориентирую­щего, как становится очевидным, что никакой передачи информации через язык не происходит. Выбор того, куда ориентировать свою когнитивную область, совершается самим ориентируемым в результате независимой внут­ренней операции над собственным состоянием. "Сообще­ние" является причиной выбора, однако произведенная им ориентация не зависит от того, какие репрезентации зак­лючает в себе это "сообщение" для самого ориентирую­щего. Строго говоря, никакой передачи мысли между го­ворящим и его слушателем не происходит. Слушатель сам создает информацию, уменьшая неопределенность путем взаимодействий в собственной когнитивной области. Кон­сенсус возникает лишь благодаря кооперативным взаимо­действиям, в которых результирующее поведение каждо­го из организмов служит поддержанию их обоих» [Мату-рана: 119]. При подобном подходе термины «передача сообщения» и «восприятие сообщения» понимаются как метафоры, ибо «сообщение, вернее, его содержание не пе­редается, а конструируется слушающим (читающим) при восприятии тел языковых знаков, образующих текст» [Тарасов 90:10].

Обратим внимание на то, что, конечно, существуют различные виды коммуникации; тот, речь о котором шла выше, представляет собой лишь один из возможных. Кро­ме искусственных систем коммуникации, в которых впол­не возможен обмен информацией в чистом виде и кото­рые мы не рассматриваем, существуют по крайне мере три

¹ Ср. также: «Функция языка не информировать, а вызывать пред­ставления» [Лакан: 69].

21

условно выделяемых типа общения¹, редко проявляющи­еся в чистом виде и, как правило, выступающие в комп­лексе с доминантой того или другого из них. Условно на­зовем их «ритуальная коммуникация», «монологическая коммуникация» и «диалогическая коммуникация»². О ритуальных высказываниях и коммуникации этого типа мы будем подробно говорить ниже и не станем сейчас на этом останавливаться. «Монологическая комму­никация» — это та коммуникация, при которой взаимо­коррекции когнитивных пространств коммуникантов не происходит, каждый из них озабочен лишь тем, чтобы за­явить о своей позиции, совершенно не думая каким-либо образом воздействовать на сознание собеседника. Диалог (полилог) в данном случае происходит лишь формально, «диалога» в том смысле, которое вкладывал в это слово М. М. Бахтин, не лолучается. Классическим примером подобной коммуникации являются споры Базарова с Павлом Петровичем Кирсановым. «Диалогическая³ коммуникация» представляет собой то, что принято на-зывать «нормальным общением», настоящий диалог (по­лилог), при котором его участники стараются учитывать

^J Данная классификация не противоречит традиционно выделяе­мым трем теоретическим моделям коммуникации - информацион-но-кодовой, инференционной, интеракционной (краткий обзор ука-занных моделей с богатой библиографией см., напр., в [Макаров: 22-

ро^ы° ^{П0ДХ0ДИТ К} Р^ассматРиваемьщ проблемам несколько с иной

СТОРОНЫ » и!.™|«,иш OCWWMV V «1»м

пиЛ^ ^{Прекрасно пони}маем всю условность подобной классифика­ции и вовсе не претендуем на то, что только она является единствен-™££*?' ^{СОЗНаваЯ> что МОГ}У^Т существовать (и существуют) иные классификации, построенные на иных основаниях. Отличный от на-

Sfe 86-98]* ^{КЛаСсификации типов} коммуникации см., напр., в [Бруд-

™™Т^{Й Т6РМИН упот}Р^еблен нами сугубо условно, так как речь, конечно, может идти не только о диалоге, но и о полилоге.

22

индивидуальные особенности друг друга и соответствую­щим образом «трансформировать» собственное сознание.

Скажем теперь несколько слов об автокоммуни­кации. Мы не рассматриваем особенности последней отдельно и считаем ее производной от «диалогической» коммуникации. Языковое сознание личности, наличие которого делает возможным и автокоммуникацию, фор­мируется в дискурсе, обязательно включающем в себя тот тип общения, который мы назвали «диалогическим». Толчком, промотором и моделью для автокоммуникации «#_#'» (_Пр_И том, что «Я'» есть другое состояние или другая стадия перманентной эволюции «Я» [Парментьер: 25]) служит диалогическая коммуникация «Я—Другой»; «Я'» просто занимает позицию этого «Другого». Автоком­муникация, таким образом, оказывается редуцированным вариантом диалогической коммуникации [Атаян: 4]. Мы не хотим сказать, конечно, что этим положением исчер­пываются все особенности автокоммуникации, заслужи­вающие не просто отдельного рассмотрения, но и отдель­ных работ, анализирующих указанную проблему с пози­ций психологии, лингвистики, социологии и других дис­циплин, но лишь демонстрируем свой взгляд на то место, который данный вопрос занимает в проводимом нами ис­следовании, какое положение занимает она (автокомму­никация) в ряду тех объектов, на которые направлено наше внимание.

Нас интересует именно «диалогическая» коммуни­кации, и мы понимаем ее как взаимодействие «говоря­щих сознаний» коммуникантов. Но для того чтобы это взаимодействие было возможным, необходимо пересече­ние индивидуальных когнитивных пространств общаю­щихся; чем больше зона этого пересечения, тем адекват­нее будет коммуникация. Индивидуальные когнитивные пространства никогда не могут полностью отличаться,

23

всегда будут какие-то общие «зоны», но при этом они не могут и полностью совпадать, между ними всегда будут те или иные отличия, даже у самых близких людей, каж­дый из которых обладает собственными знаниями и пред­ставлениями, выражая их на только ему присущем идио­лекте¹. Приведем рассуждения на эту тему Ю. М. Лотма-на: «В нормальном человеческом общении и, более того, в нормальном функционировании языка заложено пред­положение об исходной неидентичности говорящего и слу­шающего. В этих условиях нормальной становится ситуа­ция пересечения языкового пространства говорящего и

слушающего:

В ситуации непересечения общение предполагается невозможным, полное пересечение (идентичность А и Б) делает общение бессодержательным» [Лотман 92:10].

Несмотря на всю индивидуальность сознания и языко­вого сознания каждой языковой личности², мы постули­руем наличие некоей инвариантной общенациональной части в сознании каждого полноценного члена лингво-культурного сообщества и считаем, что «можно наряду с индивидуальными вариантами говорить о системе инва-риантных образов мира, точнее — абстрактных моделей,

* : 148J. 24

описывающих общие черты в видении мира различными людьми» [Леонтьев 99:273]. В дальнейшем мы будем обра­щаться к исследованию именно этой части русского язы­кового сознания¹.

Язык, сознание, мышление. В процессе вербальной коммуникации, представляющем собой взаимодействие «говорящих сознаний» ее участников, коммуниканты об­мениваются языковыми знаками, именуя ими определен­ные когнитивные единицы и структуры. Вопрос о том, можно ли установить тождество между языковыми значе­ниями и когнитивными единицами, является одним из клю­чевых при рассмотрении проблемы взаимоотношений язы­ка, сознания и мышления.

Эта проблема представляется весьма сложной и не име­ет на сегодняшний день однозначного решения; рассмат­ривая ее, мы вторгаемся в одну из наиболее проблемных и малоизученных областей науки о Человеке, ибо «глава о сознании, несмотря на важнейшее значение этого явления в понимании психологии и поведения человека, до сих пор остается одной из наименее разработанных» [Немов: 133].

Сознание, осуществляющее интериоризацию индиви­дом окружающей действительности в форме определен­ным образом структурированных и систематизированных знаний и представлений и отвечающее за фиксацию, хра­нение и оценку результатов деятельности человека, всту­пает в сложные взаимоотношения с мышлением и языком. О характере этих взаимоотношений высказывались часто

¹ Ср.: «Социальные явления, язык, миф, нравы, наука, религия, просто всякий исторический момент вызывают соответствующие переживания человека, Как бы индивидуально ни были люди раз­личны, есть типически общее в их переживаниях <...> Этническая психология — описательная психология, изучающая типические кол­лективные переживания» [Шпет: 107].

25

полярные мнения¹, но не подвергается сомнению тесная связь трех указанных феноменов, соотнесение когнитив­ных структур с языковыми единицами и категориями. Со­знание как последний член указанной триады в различ­ных работах практически отождествляется с мышлением, «в современной философской и когнитивной литературе <■. > неразличение этих понятий и даже их прямое отож­дествление носит постоянный характер [Кубрякова и др.: 1 /3—176J. Некоторым исследователям это позволяет на­стаивать на том, что язык, сознание и мышление высту­пают как разные ипостаси некой единой сущности, обра­зуют единый ментально-лингвальный комплекс, под ко­торым понимается «функционирующая на основе челове­ческого мозга самоорганизующаяся информационная система, которая обеспечивает восприятие, понимание, оценку, хранение, преобразование, порождение и переда­чу (трансляцию) информации; <...> в рамках ментально-лингвального комплекса <...> мышление — прежде всего динамическая ипостась, сознание — накопительно-оце­ночная ипостась, а язык — инструментальная и коммуни­кативная ипостась» [Морковкин, Морковкина 94: 65]. Та­ким образом, «мы не можем взять уже в исходном пункте язык и мышление отделенными друг от друга, а должны взять единое, выступающее какой-то своей стороной на поверхность и внутренне еще не расчлененное целое»² [Щедровицкий: 449—450].

« подходов (условно их можно на- г^^{ТИВербаЛИСТСКИМИСИНТетическим})иб«блио- ^°Р^КОВКИН' Морковкина 94: 97]; о проблемах

^го_г^{МЫШления см}- ^так*е> *«Ф. [Коул,