Глава V

«Восемнадцать степных законов»  — источник для изучения монгольского права

1. Монгольское право на рубеже XVI — XVII вв.

Выше довольно подробно освещались известные нам памятники монгольского права и история их изучения. Материалы Ясы Чингисхана, «Великого уложения 1640 г.» и «Халха Джирум» вполне подтверждают типичные черты средневекового права, сформулированные известным правоведом М. Д. Шаргородским, а именно: «жестокость и варварство; несоответствие между наказанием и преступлением; особо тяжкий характер наказаний за преступления против религии, государства и в особенности короля; неравенство наказаний для лиц разных сословий; неопределенность наказаний в законе и, таким образом, произвол суда при определении наказания» [Шаргородский, 1957, с. 49].

Естественно, монгольское право не стояло в своем развитии на месте. Оно развивалось вместе с обществом. Этим обусловлены значительные отличия правовых документов, составленных в разное время.

Имея в своем распоряжении законодательства, принятые между XIII и XVIII вв., можно сделать попытку проследить, как с течением времени менялось правотворчество монголов.

Рассмотрим основные правовые нормы халхасцев, действовавшие на рубеже XVI — XVII вв. и зафиксированные в «Восемнадцати степных законах».

§ 1. Наказания

Меры наказания в исследуемом памятнике значительно мягче, чем в известном нам предыдущем законодательстве  —  Ясе Чингисхана. Это касается в первую очередь смертной казни, часто назначаемой Ясой даже за незначительные преступления. В «Восемнадцати степных законах» она применяется лишь как кара за наиболее тяжкие деяния, что связано с изменениями в образе жизни монголов в XVII в. по сравнению с XIII в. Кроме того, [84] «Восемнадцать степных законов» уже ощутили влияние распространяющегося в Халхе ламаизма, отвергающего смертную казнь, как и любое другое насилие над живым существом.

В силу этих причин доминирующим наказанием в исследуемом памятнике является имущественный штраф, имеющий множество форм в зависимости от характера преступления и социального положения виновного и пострадавшего.

Лишение свободы как наказание вообще редко применялось у кочевых народов. Даже соседний оседлый Китай не знал наказания тюремным заключением и лишением свободы. Как отмечает Е. И. Кычанов, «в тюрьмах велось только следствие, там же осужденный дожидался наказания» [Кычанов, 1986, с. 106 — 107]. Так и в Халхе, при всем обилии различных видов наказания арест и заключение в тюрьму не применялись. Как свидетельствует материал «Восемнадцати степных законов», в Халхе практиковалось лишь задержание до девяти суток для выяснения обстоятельств дела.

Наказания, представленные в памятнике, можно распределить по степени их силы следующим образом.

1. Смертная казнь, сопровождаемая конфискацией имущества. Она назначается простолюдину, оскорбившему человека ханского происхождения [I-20; XVI-8]; тому, кто поссорит двух нойонов, оклеветав их [I-57; V-4]; тому, кто бросит хана во время сражения [XVI-7]; кто увидит или услышит значительные силы неприятеля и не сообщит [1-7; XVI-52]; простолюдину, оскорбившему действием храм [XIV-1].

Смертная казнь без конфискации имущества полагалась в двух случаях  —   чиновнику, ударившему острием своего нойона, и главарю и зачинщику при групповой краже [III-9; VIII-7].

Способ осуществления смертной казни не указывается.

2. Конфискация имущества как особое наказание следовала: корыстному чиновнику [III-8]; простолюдину, прекратившему исполнение повинности по трем делам [XVI-3]; беглецам, отправляющимся к врагам [XVI-57].

3. Лишение должности, звания, сопровождаемое штрафом, налагалось: на мелкого чиновника, скрывшего вора [I-77]; на шулэнга, скрывшего вора [III-4]; на судью за неправильный разбор дела в пьяном виде [XVI-91].

4. Штраф скотом —  основной вид наказания. Особенно часто называются в законах для уплаты штрафа лошади и верблюды как наиболее ценные, реже упоминаются овцы и коровы. Размер штрафа в основном исчислялся девятками и пятками. Эти формы штрафа сохранились и в последующих законодательствах Монголии. Один девяток традиционно состоял из четырех голов крупного скота и пяти мелкого. Пяток состоял из коня, быка и трех баранов [VХ, с. 3]. [85]

Штраф скотом назывался в законах двумя терминами  —  «алданги» и «андза». Несомненно, между ними существовало определенное различие, однако у исследователей монгольского права до сих пор нет единого мнения относительно критериев, по которым назначалось то или иное наказание. Ц. Жамцарано и А. Турунов считали, что «термин “андза" является старинным техническим выражением в древнем законодательстве монголов, употребляется для передачи понятия, близкого к неустойке, но применительно к нормам брачного права. Характерно, что никакого порочащего оттенка уплата “андза" не имела» [Жамцарано, 1920, с. 3]. Монгольский исследователь Ш. Нацагдорж считает, что андза применялась главным образом за менее тяжкие преступления [УХ, с. 8]. Точнее определил сущность андзы исследователь бурятского права С. Токарев: «“Андза"  —  историческая параллель древнерусской виры и головщины, древнегерманского вергельда» [Токарев, 1939, с. 41].

Проанализировав материалы «Восемнадцати степных законов», мы пришли к выводу, что штраф андза налагался в большинстве случаев за уголовное преступление. Так, например, андзой наказывались кража человека [I-78], убийство человека по неосторожности [XVI-29], причинение увечья человеку [IV-1; 2], воровство [III-4; XII-1] и т.д. Нарушение брачного права также наказывалось андзой. Причем ее размер ни в одной статье не указан. Так, за кражу человека берется «андза, как за убийство»; если невесту отдадут не тому, с кем она сговорена, берется «300 андзу» [VI-5]. Можно привести еще много примеров, когда при определении наказания андза выражается количественно. Это свидетельствует о том, что, видимо, существовал какой-то общепринятый, стандартный размер андзы.

Термин «алданги» употреблялся в основном при определении штрафа за должностные преступления, при этом размер алданги всегда указывался: три девятка, пять верблюдов, одна лошадь и т. д. Например, алданги штрафовался судья, неправильно разобравший дело [XVI-91]; чиновник, пользующийся своим служебным положением [Ш-8] и т. д.

Кроме штрафа скотом применялся штраф ценными вещами, обычно, как свидетельствует К. Ф. Голстунский, это было что-нибудь из оружия [МОЗ, с. 103]. Штраф ценными вещами, как правило, сопровождался и штрафом скотом. Не предоставившему подводу по просьбе нойона и для военных целей должен был отдать десять ценных вещей [I-49]; человек ханского происхождения, если он отдаст свою жену другому,  —  пять ценных вещей [XVI-16]; убежавший с замужней женщиной  —   две ценные вещи [I-10; XVI-54].

Отличительной чертой законодательств является штраф предметами вооружения  —   доспехами, панцирем, луком. [86]

Необходимо отметить еще одну характерную особенность всех исследуемых законов. Ни в одном из них нет указания, в чью пользу взимались штрафы. Скорее всего  —  в пользу пострадавшего, не исключено также, что в пользу хошунной казны.

5. Композиция. В «Восемнадцати степных законах» есть упоминание об этом институте. Убитый человек должен был быть возмещен верблюдом [XVI-22]; умерший от укусов собаки тоже возмещался верблюдом [XVT-27]; убивший пленного врага возмещал его верблюдом [1-35]. Верблюд —   наиболее дорогое животное у монголов, поэтому в качестве возмещения брали именно его. Поскольку из истории права известно, что талион, зародившийся при родовом строе и выражавшийся формулой «око за око, зуб за зуб», был вытеснен композицией, то есть уплатой пени потерпевшему, можно предположить, что кровная месть и талион были пройденным этапом в правотворчестве халхасцев в начале XVII столетия. Более поздние юридические памятники также не содержат упоминания о талионе.

6. Присяга, испытание. В «Восемнадцати степных законах» говорится об интересной форме решения споров. Испытуемый должен был пройти через воротца из трех палок, к которым были привешены старая обувь, одежда и т. п. Если при этом он коснется какого-нибудь из предметов, его считали виновным, в противном же случае вина с него снималась. Существование такого испытания К. Ф. Голстунский возводит к шаманским обрядам [МОЗ, с. III]. Аналогичные формы решения споров  —   ордалии  —  применялись и в средневековых западноевропейских судах.

7. Как дополнительное наказание часто применялось возмещение убытка. Оно налагалось на поджигателя за то, что сгорело [I-58; XVI-72]; на того, кто не препятствовал угону скота,   —  за угнанный скот [XIII-3]; на того, кто задержал людей, попавших в Четыре хошуна,  —   за имущество, которого они лишились [XI-4].

Таким образом, основными видами наказания являлись смертная казнь, изъятие имущества, лишение должности.